– Кое-кого похуже! – выдохнула я, задыхаясь от быстрого бега. – Маре Армаша!

– Та-а-ак… А ну-ка пойдем, расскажешь, что произошло!

Выслушав мой сбивчивый рассказ, экономка не на шутку заволновалась.

– Только этого еще не хватало! Ну ничего… ничего… Ты закончила кружево?

– Да. Осталось только постирать его, отутюжить и пришить на белье доамны Эуджении, – я показала ей свою работу. – Вот оно!

– Обед откладывается, Вайолка. Немедленно в прачечную! – воскликнула госпожа Йетта. – Быстрее, быстрее!

Сначала мы закрепили кружева на несколько стеклянных бутылок и положили их в таз с теплой мыльной водой. Потом аккуратно касаясь мягкой тряпочкой, я постирала их и прополоскала. Бутылки с кружевом мы поставили на полотенце в теплое место у очага, где они высохли за короткое время. Прогладив их тяжелым угольным утюгом через белую ткань, я пришила их к нижнему белью.

– Какая красота! – восхищенно всплеснула руками экономка. – Ты настоящая волшебница, деточка! А теперь идем к доамне Эуджении!

* Слова Регины Лисиц

** Стригой (рум. strigoi, молд. стрига) – в молдавской и румынской мифологии вампир, ведьма, в которых превращаются повешенные люди.

Глава 18

* * *

– Э-э-э… должница? – князь недоуменно смотрел на Маре Армаша. – Я немного не понимаю, о ком идет речь.

Мужчины сидели в кабинете Штефана, наслаждаясь ароматным вином. За окном собирались тяжелые тучи, холодный ветер бил в окно, и в замке даже растопили камины.

– Вайолка Нуцу. Ее отправили в замок отрабатывать долги, – криво усмехаясь, продолжал настаивать тюремщик. Он облизнул губы и добавил: – Вот вы даже не помните, кто это такая, а мне она согреет постель.

– У вас недостаточно любовниц? Я наслышан о ваших кхм… любовных победах, – засмеялся Штефан. – Зачем вам какая-то должница?

– Но она чудо как хороша. А я люблю таких свежих милашек. Они словно нежные розы! – Маре Армаш нетерпеливо заерзал на стуле. – Так что, господарь? Мы сговоримся? Я даже могу накинуть сверх ее долга.

Штефан напряг память, пытаясь вспомнить эту Вайолку Нуцу. Перед глазами появилась картина: девица с рыжим котенком на руках. Она выскочила прямо под копыта его коня. Вроде бы у должницы была смазливая мордашка…

– Если она так нужна вам, забирайте, – пожал плечами князь. Как он ни старался, вспомнить внешность девицы ему не удалось. В последнее время Штефан видел столько женских лиц, что они перемешались у него в голове.

– Благодарю, господарь, – тюремщик поднялся и поклонился ему. – Ее долги передам в вашу казну сегодня вечером, перед отъездом. Да, господарь… вы решили, как мы будем поступать с ведьмами?

– Я запрещаю бросать в тюрьму женщин без доказательств. Должно быть не одно свидетельство, что кто-то использует колдовство во вред другим, – твердо произнес князь. – Вы поняли меня, Армаш? Я не потерплю несправедливых судебных решений.

– Да, господарь, – Маре Армаш еще раз поклонился, но на его лице мелькнуло выражение злобы. – До скорой встречи.

– До скорой встречи, Бужор, – Штефан проводил его долгим взглядом и задумался. Что-то во всем этом не давало ему покоя.

* * *

Доамна Эуджения находилась в дурном настроении. Это было видно по придирчивому взгляду, которым она осматривала убирающих комнату горничных. Рядом с ней в мягком кресле сидела сестра со скучающим выражением лица.

Мы стояли в дверях княжеских покоев. Госпожа Йетта впереди, а я за ее спиной. М-да… матушка князя явно не в духе, может выплеснуть зло на нас. Нужно было прийти позже.

– Что такое, Йетта? – недовольно произнесла матушка князя. – Я вижу, с тобой кружевница. Что-то не так с моими кружевами?!

– Нет, доамна. С вашими кружевами все в порядке. Вайолка сделала свою работу, – экономка поклонилась. – Хотите взглянуть?

– Странный вопрос, Йетта! Конечно, хочу! – фыркнула доамна Эуджения. – Быстро, однако, кружевница управилась! Хм… Поспешность – враг качества. Если работа сделана плохо, я накажу ее за ложь и заставлю чистить все уборные замка!

Госпожа Йетта подошла к ней и протянула аккуратно сложенное белье. Доамна Нарчиса с интересом вытянула шею, чтобы тоже рассмотреть мое рукоделие.

Матушка князя долго ощупывала кружева, подносила их к глазам, а потом сказала:

– Подойди сюда, Вайолка.

Я подошла к ней и поклонилась. Сердце колотилось в груди от волнения. Нет, я не переживала за качество своей работы. Но кто мог знать, что в голове у высокомерной дамы? Вот тогда мне точно не избежать судьбы наложницы Маре Армаша. Глупо было думать, что я нужна ему для работы.

– Это чудесно! Великолепно! – восхищенно воскликнула доамна Эуджения. В ее глазах появились искорки, на лице заиграла улыбка. – Какое мастерство! Ты так молода, но твоя работа – лучшее, что я видела!

– Благодарю вас, доамна, – я не поднимала головы, скрывая облегчение, которое разлилось по телу теплой волной.

– Посмотри на меня, Вайолка, – приказала матушка князя, и я настороженно подняла взор. – Теперь ты моя кружевница. Я велю подготовить для тебя комнату, где будет достаточно света. Что еще ты можешь плести?

– Все, доамна. Воротнички, манжеты, шали, перчатки, многое другое, – ответила я, надеясь, что теперь Маре Армаш отцепится от меня.

– Замечательно! Как только ты переберешься в новую комнату, мы обсудим твою следующую работу, – матушка князя выглядела очень довольной. – Мне как раз нужны кружевные перчатки. Несколько пар разных цветов!

– Мне тоже нужны перчатки, дорогая сестра! – доамна Нарчиса вскочила со своего места и теперь жадно рассматривала белье сестры.

– Только после того, как Вайолка обеспечит ими меня! – матушка князя легонько ударила ее по руке. – Получишь перчатки к Рождеству, Нарчиса. И не раньше!

Когда мы с госпожой Йеттой вышли в коридор, она обняла меня.

– Молодец, дочка! Теперь доамна Эуджения ни за что не позволит продать тебя Армашу! Пойдем собирать твои вещи! Уверена, что хозяйка выделит тебе замечательную комнату!

Мы спустились в холл, и я испытала чувство холодящего душу страха. Из боковых дверей вышел Маре Армаш, похожий на большого свирепого медведя. Он заметил нас, и на его губах заиграла неприятная улыбка.

– Мне не пришлось тебя искать, Вайолка. Подойди ко мне.

Я бросила настороженный взгляд на госпожу Йетту, чувствуя надвигающуюся опасность.

– Вайолка спешит исполнить распоряжение доамны, Маре Армаш, – сказала экономка, поклонившись тюремщику.

– Я разговариваю не с тобой, – процедил он сквозь зубы. – Девка принадлежит мне. Я выкупил ее у князя. Сегодня она поедет со мной.

У меня даже дыхание перехватило от такого заявления. Нет, только не это.

Госпожа Йетта незаметно сжала мою руку и бросилась обратно вверх по лестнице.

– Подойди, я сказал, – тюремщик буравил меня взглядом из-под кустистых бровей. – Не испытывай мое терпение.

– Нет, – от волнения мой голос охрип. – Я никуда с вами не поеду.

– Что? – скулы Маре Армаша заходили ходуном. Было видно, что его охватывает ярость. – Ты перечишь мне, грязная шваль? Ну ничего, я научу тебя, как нужно вести себя со своим хозяином.

Все. Теперь я осталась один на один со зверем. Подчиниться и позволить себя избить? Нет. И будь что будет. Никому не позволено унижать меня. Боевыми искусствами я не владела, но зато прекрасно знала правила «бакланки». Эта техника боя, если ее можно было так назвать, была придумана в России. А название пошло от статьи за хулиганство в уголовном кодексе Советского Союза. Охарактеризовать ее можно было так: «подлые удары, использование обманных маневров, приветствуется использования любого доступного оружия». Азы я прекрасно помнила: удар должен быть внезапным и должен быть нанесен по одной из наиболее уязвимых областей, собрав все силы. Быстрое добивание, цель которого в большинстве случаев максимально быстро разбить голову.

После этого мне точно придет конец, но лучше так, чем чувствовать на себе лапы этого чудовища. Мой взгляд метнулся к копью, которое висело на стене. Его я достану в два прыжка.

– Не бзди, Макар, я сам боюсь… – прошептала я, приготовившись к прыжку, но тут раздался возмущенный голос доамны Эуджении:

– А что здесь происходит?!

Матушка князя стояла на верхней ступеньке, а за ее спиной застыла взволнованная госпожа Йетта.

– Доамна… – тюремщик склонил голову. – Князь не успел вам сказать. Эту девицу он продал мне.

– Штефан не может продать Вайолку. Она моя кружевница, – ответила женщина, спускаясь по ступенькам.

– Это не ничего не значит, и вы это прекрасно знаете, доамна… – ноздри Маре Армаша гневно раздувались. – Должница может быть перепродана.

– Как мать господаря, я имею право взять себе мештерул*. Я выбрала Вайолку, – матушка князя надменно вздернула подбородок.

– Мештерул выбирают из свободных горожанок, – тюремщик, казалось, весь дрожал от гнева.

– А разве она рабыня? – женщина приподняла бровь. – Думаю, на этом наш разговор окончен, Маре Армаш. Желаю вам счастливого пути.

* Мештерул (Meşterul румын.) – мастерица.

Глава 19

– Матушка? Маре Армаш?

Я напряженно замерла, услышав голос князя. И его принесла нелегкая!

Господарь вошел в холл и окинул всех собравшихся удивленным взглядом. Он был без камзола, в одной рубашке, закатанные рукава которой приоткрывали смуглые мускулистые предплечья, покрытые темными волосками.

– Дорогой, ты чуть не продал мою мештерул, – доамна Эуджения приблизилась к сыну. – Чтобы я делала без нее?

– Твою мештерул? – князь посмотрел на меня. Его брови сошлись на переносице. – Должница твоя мештерул?

– А что в этом такого? Девушка очень талантливая кружевница, и потерять ее было бы глупо! – фыркнула женщина. – Надеюсь, я в этом доме не просто мать князя, а пока еще и хозяйка. А разве хорошая хозяйка станет разбрасываться людьми, у которых золотые руки?

– Господи, матушка, конечно, вы здесь хозяйка! – смеясь, воскликнул князь. – Если эта девица так талантлива, то оставьте ее себе! Я не против. Думаю, и Маре Армаш с понимаем отнесется к вашей просьбе. Все это не стоит выеденного яйца, матушка! Ведь так, Бужор?

– Конечно, господарь, – Маре Армаш старательно скрывал ярость и разочарование, опустив пылающие гневом глаза. – Все, что пожелает доамна. Разрешите идти, господарь?

– Идите.

Тюремщик покинул холл, а хозяин замка подошел ко мне. Я хоть и не поднимала головы, но кожей чувствовала его пристальный взгляд.

– Я вспомнил тебя. Как интересно… Пьющая и гулящая девица оказалась прекрасной кружевницей. Ты настолько хороша, что матушка сделала тебя своей личной мештерул?

– Она действительно талантлива, Штефан, – снова заступилась за меня доамна Эуджения. – Если хочешь, можешь взглянуть на ее работу.

– Посмотри на меня, – приказал князь, и я подняла глаза, испытывая при этом такой всплеск адреналина, что впору было падать в обморок. Но вряд ли он узнает меня. Господарю даже мысль в голову не придет, что я была под маской Кренгуцы. – Ты понимаешь, какую милость тебе оказала доамна, служанка?

– Да, господарь, – ответила я, глядя чуть ниже лица князя. От его пронзительного взгляда у меня даже закололо под лопаткой. Появилось такое ощущение, будто я нахожусь перед рентгеновским аппаратом.

– Громче, – он слегка подался ко мне, склонив голову.

– Да, господарь! Я понимаю, какую милость мне оказала доамна Эуджения! – выпалила я, желая побыстрее ретироваться.

Прищуренные глаза хозяина замка продолжали рассматривать меня.

– Штефан, дорогой, ты так навис над бедняжкой, будто подозреваешь ее во всех смертных грехах, – мягко сказала доамна. – Я уверена, что Вайолка прекрасно понимает, что ее положение будет зависеть от нее самой.