В остальном же – полные противоположности. Умный утонченный Сережа и заносчивый грубиян Лев.

– Думаешь о Мизинчике?

Раздраженно закатываю глаза, огрызаясь:

– Не называй его так!

– Еще будешь защищать его? – брови Громова ползут вверх, а голос сочится ехидством.

Мизинчик – одно из унизительных прозвищ, которым Лев называет Сережу. Знаете, есть братья, которые друг за друга горой. Эти же…

Скорее друг друга под КАМАЗ толкнут, чем руки пожмут. Когда началась их вражда? Сложно ответить… Сколько их знаю, а знаю я их больше десяти лет, они всегда не ладили.

– Не буду, – буркаю, невидящим взглядом вперяясь в окно, и складываю руки на груди в защитном жесте, словно это поможет отгородиться от всей грязи, вылившейся на меня сегодня. – И нет, я о нем не думаю.

– Еще как думаешь, – хмыкает. – Это он о тебе не думает, когда трахает других телок.

Острые как стрелы слова достигают своей цели – моего сердца. Проглотив тяжелый ком обиды, жалко выдавливаю:

– Зачем ты мне это говоришь?

– Чтобы ты разозлилась, Риша. Злость – отличный мотиватор.

– Отличный мотиватор для чего? – сухо уточняю, даже не посмотрев на парня.

– Для мести, конечно же. Разве тебе не хочется щелкнуть по носу этого маменького сынка?

Хочется! Еще как хочется! И не только по носу, а еще и по яйцам! Но отвечаю я, разумеется, совсем по-другому:

– Нет. Мне хочется его забыть.

– Так неинтересно, малыш, – с притворным разочарованием прищелкивает языком.

– Ну так и я здесь не для того, чтобы тебя развлекать, – стервозно припечатываю, глубоко в душе понимая, что несправедлива к Громову.

Разумеется, он тот еще говнюк, но лично мне ничего плохого не сделал. Напротив, открыл глаза на горькую правду, сейчас вот меня везет… А собственно, куда везет-то?

– Куда мы едем?

Хмуро смотрю в окно, за которым мелькают огни ночного города. Мы несемся по трассе со скоростью сто десять километров в час. Для меня это запредельная скорость, а для Льва, бьюсь об заклад, детский сад.

– А куда ты хочешь?

Этот парень совершенно невыносимый. Ему что, платят за вредность?

– Домой.

– Ко мне, надеюсь? – повернувшись ко мне лицом, расплывается в хищной улыбке и нарочито медленно облизывает губы, точно голодный зверь.

– Что? – выкрикиваю потрясено. – Нет, конечно!

Громов разражается хриплым сексуальным смехом, от которого у девчонок обычно слетают трусики. Но я – не они, как бы банально это не звучало. Меня злит, что он постоянно издевается надо мной.

– Расслабься, малыш. К тебе домой везу. Ты сегодня хоть и плохая девчонка, но с тебя хватит впечатлений.

Выжав педаль газа до отказа, Громов гонит по ночной трассе. Когда заезжаем в мой спальный район, пролетаем мимо знакомого парка, по которому мы так любили ходить за ручку с Сережей.

Греться холодными зимними вечерами в кофейне, кормить друг друга сладостями, летом устраивать пикники на траве, играя в карты.

Осенью целоваться под проливным дождем, а весной сдувать одуванчики, загадывая глупое желание: «Быть вместе навсегда».

Глупость, конечно, но мне нравилась вся эта романтическая лабуда. Держу пари, если бы я рассказала об этом Льву, он бы по полу катался от смеха.

Остановившись у подъезда моего дома, Громов глушит мотор. Откидывается на сиденье и спрашивает:

– Ну что, Риша, сыграем в имитацию? Отомстишь моему сопливому братцу, повеселишься.

– Зачем тебе делать вид, что мы встречаемся?

– Я просто очень плохой мальчик… хочу позлить младшенького.

Послать в пешее интимное путешествие наглеца не успеваю.

Раздается трель телефона. Громов неохотно берет смартфон с приборной панели, и, бросив взгляд на абонента, недовольно морщится, после чего отклоняет звонок.

Однако на том конце провода кто-то очень настойчивый, потому что ровно через пять секунд телефон звонит опять.

Чертыхнувшись, Лев проводит большим пальцем по экрану, принимая звонок. Из динамика краем уха слышу звонкий женский голос:

– Зааая! Ты где? Почему не…

Громов не дает девушке договорить, холодно отрезая:

– Я занят. Не звони.

После чего сбрасывает и кидает гаджет обратно на приборную панель.

– А твоя зая не будет против, что ты со мной трахаешься? – последнее слово я буквально силой заставляю себя вымолвить. Мерзкое оно какое-то.

– Какая из? – парирует, дерзко ухмыляясь.

– Да хоть та, которая тебе только что звонила.

– Алина «большие сиськи»? – невинно хлопая глазами, уточняет. – Она стоит под номером пятнадцать. Даже если и будет, это не ее дело.

– Ты что, ставишь девушек по номерам?

Клянусь, мои глаза вылетают из орбит. Да что этот парень возомнил о себе? Может, он еще и зарубки на кровати ставит? Ох, простите, о чем это я? Какая кровать с Громовым?

– Ты не поймешь, но в этом есть смысл.

– И под какой же цифрой стою я?

Любопытство кошку сгубило. И меня погубит.

Громов и не думает смущаться, это не в его стиле. Хватает телефон и кидает мне на колени со словами:

– Сама посмотри.

Копаться в чужом телефоне, разумеется, верх неприличия, но… Да-да, я залажу в контакты Льва и пытаюсь найти себя.

Листаю. Очень долго листаю. У него тут все девушки города от восемнадцати до тридцати? Что за похабный справочник?

14. Лена (глубокая глотка);

23. Настя (упругая задница);

Есть, правда, и такие:

45. Алла Петровна (англичанка);

90. Тоха (СТО);

Себя я нахожу в самом конце списка под номером:

120. Риша (девушка Мизинчика);

Последним стоит только номер:

121. Мизинчик.

– Ты поставил меня предпоследней? – недовольно зыркаю на Громова.

– Дай, сюда, – не просит, а требует.

Отдаю телефон. Лев тыкает пальцами по сенсору, после чего показывает мне экран, на котором написано: «1. Любимая»

– Теперь согласна притвориться?

– Знаешь, Лев, это все забавно, но я не хочу, чтобы меня считали шлюхой, – совершенно честно отвечаю.

Громов долго на меня смотрит, словно пытается решить загадку, а потом задает вопрос:

– Не надоело тебе играть в хорошую?

– А тебе в плохого?

Он как-то невесело усмехается, тянется через меня, открывает дверь и толкает.

– Больше не держу. Даю тебе еще немного времени, но долго не думай. Ты же знаешь, Любииимая, я парень непостоянный. Ждать не люблю.

– Спокойной ночи, – говорю напоследок, после чего выхожу из машины и нетвердой походкой направляюсь к подъезду.

К слову, хотите посмеяться над наивной дурочкой? А ведь сегодня я хотела сказать Сереже, что готова перейти на новый уровень наших отношений.

Готова заняться с ним сексом, ведь он тот человек, которого я люблю и которому доверяю. Впрочем, может и лучше, что он показал свое животное нутро.

Глава 3

АРИНА

Я просыпаюсь разбитой и собраться не получается, вот почему ускользаю из дома пораньше, пока мои не проснулись и не застали мое опухшее от слез лицо.

Мне казалось, что я плакать не буду, но увы и ах, все равно полночи прорыдала в подушку, едва ли поспав по итогу пару часов.

В душе расползалась лавой боль от пережитого, а перед глазами так и стояли кадры того, как Сережа натягивал ту красотку.

Каждый раз казалось, что хуже быть не может, но нет… воображение услужливо подкидывало дровишек в виде продолжения той сцены, которую я застала лишь частично.

Этот подонок смел еще мне писать около полуночи, мол, как я там. Херово я там, но лучше так, чем жить в несуществующей реальности! Я отключила телефон и зашвырнула его под подушку.

Сразу пришли нехорошие размышления «как же долго у него с ней длилось?».

Может это и не первый раз.

Не знаю, что для меня стало бы большей трагедией: что он изменил мне с первой встречной, или что у него с ней отношения уже давно. От обоих вариантов по телу каленым железом проходится душераздирающая боль. В подавленном состоянии я приезжаю в универ за сорок минут до первой пары и сразу же направляюсь в кафе, которое, к счастью, уже работает.

Взяв огромный стакан капуччино, падаю за столик возле окна и бездумно смотрю на постепенно заполняющую студентами улицу перед зданием университета.

Тем временем мой телефон оживает, и поступают первые сообщения от Сережи, затем и от мамы. И если первое я моментально свайпаю, даже не читая, то на втором задерживаюсь.

«Сережа приехал за тобой, а тебя нет. Все в порядке?». Ах приехал за мной, ну что ж, значит ночное веселье осталось позади, а впереди нас снова ждет тупенькая Арина. Здорово! Класс!

Сжав зубы, пытаюсь успокоиться, но нервы словно выпотрошены. Руки дрожат, и я кладу стаканчик с кофе на стол, медленно выдыхая спертый в груди воздух.

«Да, мам, не волнуйся».

Отложив в телефон в сторону, стараюсь не думать о том, какой же мой… бывший парень наглец. Это же уму не постижимо.

В глазах снова начинает щипать, но я запрещаю себе впадать в очередную истерику и потому, подхватив стаканчик, выхожу на улицу, вдыхая еще прохладный ветерок подступающей осени.

Бреду к универу, махая новым знакомым, но ни с кем при этом не заговаривая. Настроения выливать душу новым людям нет, а подруг я пока не завела здесь.

Да уж. Прекрасное начало?

Уже заходя в здание университета, боковым зрением цепляю знакомую машину, отчего лишь быстрее скрываюсь в дверях. Сердцебиение срывается на бешеный ритм, пока я делаю последний глоток кофе и буквально бегу в сторону.

Я не готова встречаться с ним сейчас. Просто не готова. Зажевав нижнюю губу, толкаю дверь дамской уборной, где и остаюсь буквально до начала пары и может чуть больше.

Когда толпа студентов расходится по аудиториям, я медленно выползаю из уборной и топаю в нужный кабинет.

– Извините за опоздание, – шепчу еле слышно, мягко прикрывая дверь. Стою изваянием.

– Раньше вставать надо, милочка, – серьезная дама в очках с тонкой оправой снисходительно смотрит на меня, но все-таки кивает.

За эти мгновения я становлюсь объектом внимания десятка людей. Прекрасно, но в разы лучше, чем если бы мне пришлось столкнуться со своим бывшим парнем…

– Извините, – повторяю еще раз и падаю ровно на первом попавшемся свободном месте, особо не рассматривая аудиторию.

Звук смарта предусмотрительно отключаю и укладываю тел экраном в стол. Грудную клетку стягивает в стальные канаты, а по венам мягко пускается отчаяние. Я пытаюсь собраться и запустить процесс чистой злости просто потому, что плакать сейчас непозволительно! Ни за что!

По периодически загорающемуся индикатору, я отчетливо понимаю, что мне поступают сообщения. Ну да. А еще затылок сейчас горит так, будто бы волосы подожгли на макушке.

Я вся полыхаю и очень стараюсь сосредоточиться на паре, которая еще и единственная у меня сегодня, но кроме подвижных губ преподавателя ничего не вижу и не слышу. Будто бы заволокло в стекловату…

Когда внезапно пара заканчивается, я быстро вылетаю из аудитории (еще одно преимущество сидеть на первых партах, где обычно тусят зубрилки).

Проходя через поток людей, я все равно чувствую взгляд, ухо выхватывает окрик, от которого пару острых стрел вонзается в сердце.

– Риша! Да стой ты, куда ты несешься, милая? – когда-то любимый голос звучит уже ближе, а следом меня хватают за руку и разворачивают рывком, отчего я почти впечатываюсь в грудь Сереже. – Ты обиделась, что ли? Малыш, я звонил тебе вчера, сегодня, а что такое?

Он приподнимает мою голову двумя пальцами, улыбаясь нежно при это. Нежный убийца. Ласковый киллер. В глазах парня чистая радость, вообще ни к чему не подкопаешься. И только у меня внутри что-то ломается, стоит только заглянуть в глаза, которые совсем не искренние. Взгляд этот больше не любящий.

Потому что я знаю правду.