Вот и будем уповать на его благоразумие.

Самое главное, чтобы не затеял разборки с судом и следствием до фестиваля цветов. По моим расчетам, как раз к тому моменту я накоплю достаточно денег для побега.

А когда меня во дворце уже не будет – пусть хоть голыми танцуют.

Искоса оглядела мощную фигуру Тьенхэ и снова покраснела от собственных мыслей.

Если честно, одним глазком я бы на такое взглянула!

Обратно в лавку я шла в глубокой задумчивости.

И размышляла вовсе не о внушительных прелестях генерала.

Увы.

А о заговорах и интригах.

С какой стати кому-то понадобилось так гадить Рейну?

Поставка некачественного мыла – не доказательство злого умысла. Все спишут на случайность и нерадивость работников, как это обычно бывает. Спорынья в зерне —плохо перебрали. Подмокший заплесневелый рис —недосмотрели при перевозке, гаденыши.

Сам отправитель, разумеется, невинный пушистый зайчик и всегда ни при чем. Кто посмеет обвинить аристократа во вредительстве? Они же радеют за державу, отрывают от сердца все самое лучшее.

А вот обычный человек, потом и кровью заслуживший генеральский чин, может огрести за недосмотр и разгильдяйство по полной программе. И никто не станет слушать про голод и отсутствие припасов, про солдат,впрягающихся в плуг самолично и стирающих в речке дырявые рубашки последним обмылком.

Разжалуют, а то и казнят показательно.

Неудивительно, что Тьенхэ примчался в столицу лично расследовать подставу.

На семейство Джу – и их родственников из рода Сюй —он бы и сам вышел, без моих подсказок. Кому еще заниматься обеспечением армии, как не военному роду? Все аристократы тесно связаны друг с другом – браками, общими сделками, совместными предприятиями.

Странно, что они так рано оживились. Не дождались официального награждения и возвышения Тьенхэ.

Похоже, слух просочился раньше.

Вон, как Лун Нань бесится. Точно знает, что одной грамотой из рук государя дело не ограничится.

Ведь как еще можно поощрить того, кто добрался до самого верха карьерной лестницы? Только открыть ему новые, еще более заманчивые горизонты.

Получив титул вана и женившись на принцессе, из подзаборного бродяги Тьенхэ станет одним из претендентов на трон. Если не устраивать переворот – отдаленным претендентом. Примерно одиннадцатым в очереди на престол.

Но тем не менее. Невероятный взлет для простолюдина.

Да и способ напакостить подвернулся слишком удачно, чтобы его игнорировать. Прямо-таки судьба.

Получается, именно я подсказала, как можно испортить мыло. Действовала из лучших побуждений, но невольно стала причиной недуга многих людей.

Невольно поежилась, хотя накидка исправно уберегала от пронизывающего весеннего ветра.

Потому я и не хочу влезать в эти разборки. Не так посмотришь, не так моргнешь – все, у кого-то проблемы. Пусть я их знать не знаю, но ответственность за судьбы пострадавших просто так не смахнуть.

Не помню, как прошел остаток дня. Я смешивала составы, благо знала их наизусть, что-то отвечала господину Фану – вроде бы даже впопад. Но мыслями витала очень далеко.

И к вечеру приняла решение.

Плевать на остаток суммы. Четырех слитков серебра вполне хватит, если не шиковать. Один отдам за коня, остальные в сумку. На дорогу меди маловато, но если что разменяю в каком-нибудь крупном городе.

Пора в бега.

Дело не только в неожиданном повороте сюжета с покушением на генерала. Попытка убийства после того, как заговор не удался – обычное дело.

Мне не нравится поднявшаяся вокруг меня активность.

Лун Нань смотрел на меня за обедом слишком собственнически. Словно знал что-то, чего не знаю я.

Возможно ли, что его величество планирует отдать кочевникам кого-то еще? Или же начать полномасштабную войну вместо видимости перемирия?

События изменились. Известные мне факты рассыпались карточным домиком, образуя совершенно новую, непонятную и непредсказуемую реальность. И это особо пугало.

Вечером я вернулась во дворец с неохотой. Мелькнула мысль подхватить узелок с деньгами и уходить прямо сейчас, но благоразумие перевесило.

Сначала стоит предупредить моих служанок. Запастись едой и одеждой. С одним тючком я далеко не уеду, тем более мое нынешнее платье не предназначено для путешествия, а покупка нового – непредвиденные и немалые расходы.

Как чувствовала.

С утра во дворце поднялась суматоха.

Внутренние дворы, где обитали женщины гарема, в том числе дочери вроде меня, заблокировали напрочь. Даже служанок не выпускали.

На мой осторожный вопрос – что происходит – Чжиэр вытаращила глаза.

– Так праздник фонарей же, старшая принцесса! Нам нельзя в город. Соблазны поджидают приличных девушек на каждом шагу, а уж в такие дни – тем более!

Слова, что пришли мне на ум, тоже недостойны приличных девушек. Но других у меня не нашлось.

Ничего, пережду.

Подобные мероприятия редко длились дольше недели. Заодно заготовлю узелок, чтобы сразу же, как откроют ворота, уходить как можно дальше.

Забыть дворец как страшный сон.

Наивная, наивная я…

Глава 5

Подготовка к празднику фонарей началась задолго до закрытия дворца. Если бы я не была так поглощена заработками и травами, заметила бы непривычно чистые и украшенные улицы. Сейчас же, застряв во дворце, поневоле уделила больше внимания происходящему вокруг.

Если бы не снедавшая душу тревога, я бы искренне насладилась красотой убранства. Что-что, а эстетика здесь в почете. Каждый дверной проем украсили алые и золотые ленты, во дворах покачивались на слабом ветерке зажженные фонарики – большие, мелкие, бумажные и обычные, металлические. Даже в предрассветных сумерках стало светло, как днем.

Праздничное утро началось для меня с небольшой разборки.

Или большой – если учитывать, с кем я умудрилась поцапаться.

– Старшая наложница Сюй вызывает принцессу для молитвы предкам! – с порога зычно сообщила служанка.

Чунь с Чжиэр переглянулись.

Не верили, дурочки, что до такого дойдет. А я помню, как агрессивно дамочка боролась за престол. Что ей стоит возглавить вместо покойной императрицы одну из самых важных поминальных служб года?

– Ее высочество уже возносит жертвы у алтаря в саду,– свистящим шепотом сообщила Чунь, подобравшись к служанке со спины.

Та едва не взвизгнула, но побелела знатно, чем немало порадовала моих девочек.

Вражда между господами неминуемо затрагивает работников. Жизнь такая.

– Что ж ты подкрадываешься, как дух неупокоенный! —выругалась девица и подбоченилась: – Ее светлость Сюй настоятельно просила ее высочество явиться!

Ты смотри, не отстанет никак!

На этот случай у меня были заготовлены отмазки, и Чунь их незамедлительно озвучила:

– Ее высочество в трауре и не может присутствовать на общей церемонии. Это неправильно. Предки прогневаются! А особенно – ее величество. Ее нельзя обижать, она ведь еще не так далеко от нас…

Тут Чунь таинственно понизила голос и последние слова провыла особенно заунывно.

Оставшаяся рядом со мной Чжиэр пошелестела ветками ближайшего куста, добавляя антуража, и суеверная засланка враждебной семейки сдалась.

– Я все передам моей госпоже! – с нескрываемой угрозой заявила она и удалилась.

– Вконец обнаглели, – покачала головой Чжиэр, глядя на меня с сочувствием.

По-хорошему, после кончины матушки церемонию должна была вести я, как старшая принцесса. Но желая избежать трений с наложницами, предпочла провести свою, личную, вдали ото всех.

Нет же! И тут недовольны! Подчинись, мол, или прогнем демонстративно.

Отстояв положенный час, я с кряхтением поднялась с колен.

Пусть и смухлевала, подложив подушечку, все равно суставы ныли. Как они здесь это выдерживают? А если что-то выпрашивать у императора приходится, то и целый день стоят! Это ж мазохизм натуральный.

Чунь и Чжиэр пробегали до самого обеда, пока я лечила пострадавшие конечности примочками и отпаивалась чаем. Им нужно было разнести подарки – скромные, но достойные, всем членам императорской семьи вне зависимости от моих с ними отношений.

Не одаренным остался только его величество. Ему я понесла заготовленный презент лично. Тут служанками не отмашешься.

Император уже закончил принимать поздравления в Зале Высшей Гармонии и теперь отдыхал в Небесных покоях. Своих, личных. Была бы жива матушка – скорее всего, они сидели бы вместе в одной из беседок. Так они обычно встречали праздники, если верить дораме. Вообще он любил супругу и выбрал ее сердцем, а не разумом.

Неудивительно, что в последнее время его величество не вникает во внутригаремные разборки и вообще старается эту кодлу не посещать. Не то настроение.

При виде меня повелитель Тан оживился и махнул евнухам, чтобы отошли подальше.

– Отбрось формальности и посиди со мной, дочь, —попросил он устало, не успела я присесть в положенном поклоне. – Помянем предков… и твою матушку.

– Да, отец.

Я снова присела, сложив перед собой ладони в знак благодарности. Не формальность, а банальная вежливость, без нее никуда.

Устроилась в низком кресле с подлокотниками через столик от императора. Подскочившая служанка проворно налила мне чаю.

Напротив нас распахнутое окно открывало вид на цветущий внутренний дворик. Изогнутая, будто скривленная тяжестью неба слива бурно цвела, то и дело орошая землю потоком нежно-розовых лепестков.

– Я посадил это дерево, когда мы с твоей матушкой-императрицей поженились, – заметив мой рассеянный интерес, пояснил отец. – Оно все еще здесь, и полно сил…

Он не договорил, тяжело сглотнул и хлебнул чай так, будто это был чистый спирт.

Залпом, не дыша.

***

Будь мы обычными людьми, я бы вскочила и обняла его в утешении. Но увы – регламент дворца не позволяет вольностей в проявлении чувств.

Тем более принцессы должны быть сдержанны и спокойны.

– Мне тоже ее не хватает, – выдавила, чинно поднося чашку ко рту.

Не могу сказать, что искренне страдаю по человеку, которого живьем никогда не видела, лишь на экране. Но чувства Юлиань понимаю.

Сама маму потеряла довольно рано.

Следом ушел и папа, оставив меня совершенно одну.

И сейчас мне иррационально хотелось этого могущественного, практически всесильного мужчину, повелевающего огромной страной, защитить.

Глупо, наверное.

Но последнее, что я помню из просмотренного – чашу отравленного вина, которую поднесли его величеству на пиру. А наложница, к тому моменту уже императрица Гуй, довольно улыбалась, предчувствуя скорый триумф.

Парочка героев к тому моменту уже сидела в тюрьме, и как дальше сценаристы собирались выкручиваться —понятия не имею. Но мне бы очень не хотелось, чтобы и в этой реальности император умер от яда.

В какой-то степени он теперь и мне отец. Можно сказать, приемный.

– Сегодня вечером твое присутствие на празднике необходимо, – после долгого молчания выдал император. – Знаю, ты все еще чтишь траур, но постарайся одеться достойно. У нас будут гости.

Сменил тему.

Минутка слабости окончена, рядом со мной вновь несгибаемый правитель.

Новость мне не понравилась.

– Гости? – переспросила я, в надежде на дополнительные сведения.

Но его величество не расщедрился.

– Всего несколько приглашенных. Узкий, почти семейный круг. Посидишь, развеешься, – криво усмехнулся отец.

Знает же, что на торжестве не расслабиться.

Но отказать я не вправе. Можно было попытаться отмазаться, но не теперь, после официальной просьбы-приказа.

– Разумеется, как пожелает ваше величество. – Я поднялась и поклонилась еще раз, принимая распоряжение.

Император помахал ладонью, дозволяя вернуться на место и допить чай.

Я села, но думать о вечном больше не получалось.