– А деньги? – спросил тот, раскрыв от удивления рот.

– Этот конверт – улика по делу об убийстве. К тому же эти деньги тебе никогда не принадлежали, – холодно заметил полицейский, выходя из камеры.

Конверт скрывал немало загадок. Деньги либо получили за шантаж, либо должны были отдать за него же. О какой сумме шла речь в той короткой записке? Инспектор склонил голову. Ясно было одно: у Глории Редондо имелись секреты, которые придется раскрыть без нее.

Андер Креспо покинул участок и поехал за отцом, чтобы отвезти его к врачу. Пока они ждали, когда медсестра пригласит их в кабинет, мужчина бездумно теребил конверт, все еще лежавший у него в кармане.

Откуда он у Глории? Может, это она кого-то шантажировала? Но кого? Своего убийцу?

Слишком много вопросов без ответов, но теперь появилась хоть какая-то зацепка. Надо сосредоточиться на женщине и детально изучить последние часы ее жизни.

Андер огляделся: отец смотрел прямо перед собой. Он нервничал, хотя и пытался скрыть чувства от сына. Болезненный инстинкт гиперопеки не отпускал Кармело. Царила типичная для медучреждений атмосфера: уклончивые взгляды, сдержанная тишина, тревога. Мужчина ненавидел комнаты ожидания в принципе, а в больницах в особенности. На соседних стульях сидели люди, главной заботой которых, похоже, было узнать, на какое время назначено остальным. Андер подозревал, что эти любители позадавать вопросы сами были записаны на прием гораздо позже, но коротали время, рассчитывая завязать беседу и в красках рассказать обо всех своих хронических болезнях и перенесенных за последние несколько десятков лет операциях. Чтобы никому даже в голову не пришло доставать их болтовней, Креспо надел форменный жилет Эрцайнцы. Они прошли в кабинет, не обменявшись ни словом с окружающими.

Хотя врач не поставил никакого диагноза, Андер покинул кабинет сильно обеспокоенным. Кармело же, напротив, сохранял бодрое расположение духа. Вероятно, он напускал на себя беззаботный вид, чтобы не волновать сына. А как иначе? Тем не менее три глубокие морщины прорезали его загорелый, широкий лоб. Кармело был высоким, даже выше Андера, и крепким мужчиной – мускулатура его развилась во многом благодаря многолетнему труду на земле. Его руки были жилистыми и сильными, и он гордился своим здоровьем.

– Вот видишь, сынок, зря переживали. Забывчивость из-за переутомления, только и всего, – сказал он.

– Врач не так сказал, папа, – нахмурился сын. – Он дал тебе направление к неврологу. Тот нам лучше объяснит, что с тобой происходит. А пока ты слышал: никакого алкоголя.

Кармело с досадой махнул рукой, а потом жалобно посмотрел сыну в глаза и приобнял его.

– Да разве ж это алкоголь? Всего два стаканчика в день.

– Папа, послушай меня внимательно. Я сейчас не шучу. Говорю тебе совершенно серьезно: если узнаю, что ты пил – а поверь, я узнаю, – то пристегну тебя наручниками к кровати. – Андер пригрозил отцу, постучав ему указательным пальцем по голове.

– Ну и кого же я вырастил, Грязного Гарри? – пробормотал Кармело. – Еще бы сказал: «Давай, порадуй меня»^[12].

Андер покачал головой, но не смог сдержать улыбку. Он высадил отца у подъезда и поспешил на важное собрание в комиссариат Мирибильи.

Субкомиссар Торрес назначил совещание с представителями муниципальной полиции в Центре совместной координации сил правопорядка, известном как ЦСК. Большие начальники любят устраивать подобные заседания, однако для рядовых агентов они, как правило, оказываются пустой тратой времени. Впрочем, в этот раз Андер был вынужден признать, что встреча имела смысл – расследование требовало мобилизации максимального количества сотрудников, а одна Эрцайнца не могла обеспечить выполнение всех задач по надзору и обеспечению общественной безопасности.

Дело не стояло на месте. Теперь, когда предполагаемая личность жертвы была известна, оставалось лишь подтвердить ее путем сравнения образцов ДНК, чем и занимался Гардеасабаль. Судебно-медицинский отчет и заключение криминалистов, возможно, помогут найти другие важные улики – отпечатки пальцев или следы биоматериала, принадлежавшего кому-то еще, кроме самой жертвы. Андер скрестил пальцы на удачу. Однако что действительно его беспокоило в последние часы, так это статья в «Эль Коррео».

Заголовок «Кровавое преступление у реки» и множество фотографий с места убийства, за которым следовал рассказ о том, что анонимные источники автора описали как «чудовищную расправу». Хотя в статье не приводилось конкретных данных о расследовании, одна деталь зацепила Андера настолько, что он отложил отчет об убийстве Глории Редондо и принялся размышлять, как ему связаться с журналистом. В публикации упоминался белый фургон – возможно, именно на нем Н9 добрался до причала Олабеага.

Фургон. Белый. Все сходится, конечно сходится. Неприметная машина каких вокруг сотни. Такие носятся по улицам с раннего утра: развозчики газет, пекари, рабочие, спешащие на стройку… Заурядность автомобиля делала его практически невидимым.

Но чего инспектор не мог понять, так это как они упустили свидетеля. Как так вышло? Кто этот анонимный источник, на которого ссылается журналист? Андер был в ярости.

До совещания оставалось десять минут. Он припарковался на улице Хардинес де Герника и набрал номер редакции.

– «Эль Коррео», слушаю вас, – ответил женский голос.

– Доброе утро. Говорит инспектор Креспо из Эрцайнцы. Мне нужен ваш сотрудник, Искандер Алонсо.

– Конечно, секундочку. Не отключайтесь.

В трубке заиграла музыка, вынудив мужчину отодвинуть телефон от уха.

– Инспектор Креспо? Искандер Алонсо, – раздался голос журналиста, неожиданно прервав акустическую версию «Great Balls of Fire». – Чем могу помочь?

– В своей статье вы упоминаете белый фургон, – сразу перешел к делу тот.

– Все так, – осторожно подтвердил Алонсо.

– Откуда у вас эта информация?

– Я никогда не раскрываю источники, инспектор. Скажем так, мой собеседник предпочел остаться анонимным. – Журналист произнес слова медленно и четко, и Андер понял, что в подобных ситуациях он чувствовал себя как рыба в воде. – Кстати, это вы руководите расследованием? Я могу задать вам несколько вопросов? – тут же ловко перехватил инициативу репортер.

На пару секунд повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь стуком дождя по лобовому стеклу.

– Вы играете с огнем, Искандер. Мешаете следствию. Неужели вы верите, что если информация верна, то убийца продолжит ездить на этом фургоне? Он просто избавится от него, не оставив нам шанса найти улики, которые могли бы доказать его причастность. Нам нужно поговорить со свидетелем.

– Инспектор, свидетель помнит, что во время прогулки с собакой видел припаркованный у причала белый фургон, а когда он возвращался домой, его уже не было. Это может быть важной деталью, а может, и нет, но я не понимаю, как это повлияет на ваше расследование. Я всего лишь фиксирую хронику событий и интерпретирую ее, опираясь в первую очередь на полученную мной самим информацию. Я всегда проверяю факты перед публикацией.

– Это вы на ходу сочинили или у вас на визитной карточке записано? – язвительно ответил Андер. Цинизм журналиста выводил его из себя. Он сделал пару глубоких вдохов, прежде чем продолжить. – Проехали. Знаете ли вы еще что-то о фургоне? Марка, номер, отличительные знаки, наклейки? Любые детали.

– Ничего, честное слово, инспектор, свидетель запомнил только цвет.

– Ясно. В следующий раз консультируйтесь с полицией, прежде чем выдвигать в своих статьях провокационные гипотезы.

– Если бы вы согласились дать мне официальный комментарий о ходе расследования, их бы и выдвигать не пришлось.

– Не будет никакого комментария. Всего доброго.

Андер положил трубку, повернул ключ зажигания и снова выехал на дорогу.

В ЦСК было полно людей. Все застыли в ожидании: пустовало только кресло Андера. Инспектор бодрой походкой вошел в зал и поздоровался с присутствующими, после чего сел на свое место.

– Субофицер Отаменди, агенты. – Креспо кивнул, приветствуя сотрудников местной полиции. – Простите за опоздание, в Бильбао ужасные пробки. Может, нам стоит получше регулировать движение на дорогах? – пошутил он.

Отаменди поудобнее устроился в кресле. Он был похож на ожившего египетского сфинкса: надменный взгляд и аристократические манеры, вытянутое лицо и ярко выраженные скулы, выпирающий подбородок – все вместе эти черты придавали ему крайне властный вид. Густые каштановые волосы были разделены правым пробором и зачесаны на одну сторону, а униформа сияла безупречной чистотой.

Рядом с субофицером сидели агенты Мирен Сарандона и Клаудио Биуррун. С Клаудио Андеру неоднократно приходилось сталкиваться по работе: это был порядочный агент, трудяга, на которого не страшно положиться в сложной ситуации. О новенькой, Мирен, он не знал ничего, хотя ее поведение на посту в Олабеаге ему понравилось. Он увидел в ней сильную личность, что сейчас было редкостью.

– Инспектор Креспо, добрый день. Инспектор Гардеасабаль и агент Арреги уже ввели нас в курс дела. – Отаменди говорил вкрадчивым голосом заклинателя змей. – Мы собрались здесь, чтобы наладить взаимодействие между двумя органами правопорядка в связи с убийством в Олабеаге, не так ли?

– Все верно. Расследование продолжается, но мы не будем углубляться в детали – чем меньше людей о них знает, тем лучше, – ответил Андер. – Как уже отметил субофицер Отаменди, цель нашей встречи – организовать коммуникацию между нашими полицейскими структурами, – продолжил он, обращаясь к остальным сотрудникам, в основном к Мирен и Клаудио. – Мы изучаем гипотезу, согласно которой убийца может снова объявиться в Бильбао в ближайшее время. Нам нужна ваша помощь, чтобы попытаться это предотвратить.

– Как и всегда, инспектор. – Отаменди прищурился, сжимая ручку в руках. – С чем мы имеем дело? Что ищем?

– Не исключено, что перед нами самый опасный убийца, которого когда-либо знал наш город, – сказал Андер и откинулся на спинку кресла. – Чтобы его поймать, нужно начать с двух вещей. Первое: необходимо изучить все записи с камер видеонаблюдения в радиусе километра от места преступления, начиная с полуночи, когда тело еще не появилось, и до того момента, когда присутствующие здесь коллеги прибыли на вызов на причал в Олабеаге. Второе: хочу, чтобы вы останавливали все без исключения белые фургоны на дорогах Бильбао: проверяйте документы, осматривайте салон на предмет следов крови… Мы, в свою очередь, сделаем то же самое за пределами города.

– Без проблем. Камерами займутся агенты Биуррун и Сарандона. – Отаменди показал на них рукой. – Что касается досмотра на дороге, мне нужно будет запросить разрешение комиссара. Как вы понимаете, инспектор, я не самый главный винтик в этом механизме, – добавил он с притворной скромностью.

– Хорошо, договорились. – Креспо пожал руку троим офицерам муниципальной полиции. – До связи.

Капли летнего дождя, стучащие по оконным ставням, вывели Карлоса из состояния глубокого сна. Ошеломленный, он вслушивался в звуки свободы за стеной. Он хватался за них, как человек, тонущий в море, хватается за веревку, которая вернет его на борт и вырвет из рук смерти.

Мужчина проморгался. Тьма сменилась полумраком. Зрачки его были расширены, казалось, он не видел света. Только прищурившись, он начал различать обстановку: голые стены крошечной комнаты молча наблюдали за ним.

– Где я?

Он попытался встать, но что-то ему помешало. Карлос с ужасом обнаружил, что прикован к кровати.

– Помогите! Кто-нибудь, помогите! – изо всех сил кричал он, пока не потерял голос. Мужчина отчаянно дергал металлические цепи, но те, прочно закрепленные в стене, не поддавались.