Но одно радует, у Мии прекрасное настроение и все симптомы ушли.

Глава 7

Мне срочно нужно кофе, иначе я буду засыпать на ходу.

Пока Мия спит, могу быстренько сбегать на кухню.

Выхожу из комнаты и замираю как вкопанная, так как дверь напротив достаточно широко распахнута. Мой взгляд натыкается на обнаженную спину Глеба, которая была вычерчена из мышц, а низ мужчины был просто закутан полотенцем. На плече виднелась татуировка, но приличное расстояние не давало мне понять, что там нарисовано.

Я оцепенела и не могла отвезти от него взгляд, пока он не стал стягивать полотенце с бедер, в этот момент я взвизгнула и зажмурила глаза.

– Тебя не учили, что подглядывать не хорошо? – спрашивает Глеб прохладным тоном.

Мысленно ругнувшись про себя, я закусила до боли губу. Как теперь вообще глаза мне открыть?

– Откройте глаза, – говорит он, будто читает мои мысли.

Неохотно разлепив веки, я обнаружила его в халате и нервно сглотнула.

– Вы, конечно, тоже хороши… Нужно двери закрывать. Тем более в доме ребенок, – выпалила я и развернувшись, быстро удалилась в свою комнату и закрыла дверь.

Прижавшись спиной к двери, я ждала пока успокоиться моё сердце.

Мда… попила кофейку. Пережду немного, не вечно же мне от него прятаться. Может было лишнее дерзить ему? Но что сделано, то сделано.

Спустя полчаса постучалась Анна Григорьевна и позвала на завтрак. Значит Глеба уже нет дома, иначе бы позавтракала с ним. Крикнув через дверь что, мы спустимся через десять минут, я пошла собирать Мию, которая только что проснулась.

– Анна Григорьевна. Скажите пожалуйста, у вас не будет другой комнаты для нас с Мией? – нашлась смелости спросить я после завтрака.

Я стояла у раковины и мыла посуду, развернувшись в пол оборота.

– А что такое? – она отвлеклась от телефона и посмотрела на меня не понимающим взглядом.

Что мне ей сказать? Что я вашего сына чуть голожопым не увидела и что он меня пипец как смущает? Но я придумала другую отговорку.

– Да просто окна выходят на солнечную сторону. Днём очень жарко, а кондиционеры я боюсь включать, от них малышка может простудиться, – вру и не краснею как говориться, а перед глазами возникает мощная спина Глеба. Да чтоб его…

– К сожалению смежная комната с детской только одна, – грустно отозвалась она, – Но если малышке не комфортно, то можешь на дневной сон укладывать её в моей. Я не против, – и потянувшись дотронулась до кончика носа Мии, от чего девочка скромно улыбнулась и дальше занялась своими игрушками.

Чёрт… Не получилось. Надеюсь, после нашего с Глебом столкновения, он будет прикрывать свои двери.

– Хорошо. Буду иметь в виду, – натянуто улыбнулась я и отвернулась домывать посуду.

На дневной сон мне все же пришлось уложить девочку в спальне Анны Григорьевны, а то бы это показалось странным, сама нажаловалась, но не воспользовалась предложением.

Взяв рацию с собой, я вышла на огромный балкон при комнате, который был по размерам больше, чем гостиная. На нём располагались деревянные качели.

С балкона был такой потрясающий вид на рощу, что я, сняв тапочки, залезла на качели, подогнув ноги и укрылась пледом, который будто специально был приготовлен.

После бессонной ночи мой организм разнежился под лучами солнца, и я вырубилась.

Проснулась я от того, что в рации услышала мужской голос и хотела уже бежать в бой, но присела обратно, когда поняла кому этот голос принадлежит.

– Так какую тебе почитать? Эту? – слышу голос Глеба и не вольно улыбаюсь, пытаюсь представить его с книжками в руках. Сейчас у него совсем другой тон, более спокойный и я бы сказала милый…

Слышу, как Мия что-то бормочет.

– Вот эту? Хорошо, – говорит он и начинает читать сказку.

Когда он вернулся? Он видел меня здесь или решил, что я ушла куда-то?

Мне захотелось посмотреть на это зрелище, но я не решилась нарушить их идиллию. Если он проявляет свои чувства только наедине с малышкой, то пусть так и будет. Это лучше, чем игнор.

Откинувшись на спинку качелей, я заслушалась на этот монотонный мужской голос с хрипотцой и снова погрузилась в сон.

Глава 8

– Вероника… Вероника, – меня будит голос Анны Григорьевны, – Миюша уже проснулась.

Я вздрагиваю и быстро открываю глаза. Моргаю несколько раз, пытаясь сфокусировать взгляд на лице, склонившемся надо мной.

– Простите. Задремала, – встав с качели я виновата отпускаю взгляд. С моей стороны это не профессионально, уснуть на рабочем месте. Могу конечно за себя заступиться, тем что не спала практически ночью, но в этом и заключается моя работа…

– Ничего страшного, – говорит она, – Ты ничего не пропустила. Она вот только встала, я как раз зашла посмотреть куда это вы делись.

Как же мне повезло, что не сделали выговор, хотя могли.

Я застенчиво улыбнулась и быстрыми шагами зашла в комнату.

Девочка еще сонная, потягивалась, и я успокоилась.

А то, что Глеб читал ей сказки, это мне приснилось? Странно, но я и сама уже не уверена был ли это сон или реальность.

– У тебя завтра выходной? – отвлекает меня от моих мыслей Анна Григорьевна.

– Да? Уже? – удивляюсь я и начинаю вспоминать какое сегодня число.

У меня в договоре прописано, что раз в месяц я беру сутки выходного. Они не в курсе куда я буду пропадать в этот день, ну и им и не стоит этого знать. Не хочу жалости, да и не привыкла к этому.

– Да, вот так быстро время летит, – кивает хозяйка дома, – Завтра зайду за малышкой в семь утра, нормально?

– Да, – соглашаюсь я и подхожу к кровати, где Мия уже тянет ручки.

Уже почти пять вечера. Сегодня обеденный сон выдался слишком продолжительным, уже и ужинать пора.

Спустившись к столу, к моему разочарованию, там был Глеб. Не знаю почему, но не хотелось с ним пересекаться.

– Как спалось? – выдает он, как только мы присели.

Покосившись на него и уловив его ожидающий взгляд, я поежилась. И почему мне только в присутствии его так некомфортно?

– Хорошо, – почти шепотом ответила я, но решила добавить, – Не то, что ночью. У Мии режутся зубки…

– Я в курсе, – прерывает он грубо, и я затыкаюсь. Обидно? Да не то слово… Будто мне вообще тут не место, и он просто терпит моё присутствие.

Анна Григорьевна ощущает накалённую обстановку и берет все в свои руки.

– Сынок, может завтра в парк съездим? Ты, я и малышка. Уточек покормим?

Он будто пропускает все мимо ушей, молчит. Потом откладывает столовые приборы и смотрит на меня в упор.

– А няня?

Я даже поперхнулась от такого наезда и холода в голосе. Да что я сделала такого, чтобы он так со мной обращался? Или хочет, чтобы я передумала и сдалась?

– У Вероники завтра выходной, – отвечает за меня Анна Григорьевна, а я просто опускаю свой взгляд в тарелку. Невозможно выносить это напряжение. Даже кусок в горло не лезет. Хочу просто выйти из этого дома и громко хлопнуть дверью. Но… не могу подвести маму. Нужно просто не обращать внимание и позволить вытирать о себя ноги, иначе все напрасно. Да и Мия ни в чем не виновата.

Я посмотрела на девочку и будто мир поменялся из серого на розовый. Одно только её озорное личико, с вздернутым носиком может изменить моё настроение.

– Ня… – произносит Мия и тянет кусок пирога в её маленькой ручонке, Глебу.

Это первое проявление в его сторону от девочки и поэтому он просто смотрит на маленький кулачек, измазанный в малиновом варенье с растерянным взглядом.

Подумала, что он отмахнется, это все не для него – нежности, чувства, милости.

– Это все мне? – вдруг выдает он и смотрит в наивные детские глаза.

Мия кивает и улыбается во все лицо, от чего в гостиной становиться будто светлее.

– С удовольствием. Спасибо малышка, – добавляет он и берет, тоже руками этот кусок и кладет себе на тарелку.

А мы с Анной Григорьевной сидим с открытыми ртами и не знаем, как реагировать.

Ладно я… еще не знаю его, но Анна Григорьевна тоже восседала с удивлением на лице, думаю она видит проявление чувств у сына в первый раз.

Глава 9

Когда я заключала договор с Анной Григорьевной, то была согласна на все условия. Но с моей стороны был только один пунктик, один раз в месяц они дают мне выходной на целые сутки. Они не интересовались куда я уезжаю, с кем встречаюсь и у кого ночую и меня это вполне устраивало.

Я приехала в старый район города и зашла до боли знакомый многоэтажный дом. Здесь со временем ничего не меняется – те же исписанные стены, запах гнили и разбитые стека в подъезде.

Дом кажется еще более убогим после того особняка, где я сейчас живу.

Останавливаюсь на третьем этаже, перед старенькой входной дверью и достаю связку ключей. Доли секунды тупо стою. Всегда так… Я набираюсь сил, чтобы выдержать эту встречу. Встречу с… мамой.

Она серьезно болеет, у неё рак четвертой степени. Полгода назад, врачи отправили доживать дома… Я все понимаю, но все равно пытаюсь ей помочь. Мне нужны деньги, чтобы покупать маме хорошие обезболивающие. Я не знаю сколько ей осталось, но хочу, чтобы это прошло не как в аду.

– Мамуль, – оповещаю я и разуваюсь в прихожей. Она уже почти не встает и к ней каждый день приходит сиделка из общества помощи раковым больным. Женщина, которая к ней приходит, очень хорошая, она не только – стирает, убирает, кормит и моет, но и просто посидит и поговорит с ней, а иначе это была бы не жизнь, а каторга. Каждому человеку, нужно понимать, что он не один в этой жизни.

Мама дремлет и мне приходиться сесть на краешек кровати и потрясти её за плечо, – Мамулик. Я пришла.

Она всегда плачет, когда я прихожу, потому что скучает. Знала бы она как я скучаю по нашим беззаботным дням, прогулкам и нашей с ней жизни… Но я не показываю ей слёз, а надрываюсь только по ночам и только в подушку. Я должна быть сильной, независимо от своего возраста.

– Доченька, – очень тихо говорит она и опять с её глаз катятся слезы.

– Не плачь. Тебе не идёт, – пытаюсь шутить и натянуто улыбаюсь, – Как ты? – я глажу её по руке, и она прижимается ко мне. Она очень исхудала за время болезни и стала почти прозрачной.

Я не видела её месяц, но как будто год прошел. Она выглядит намного хуже, чем при нашей последней встрече. Я могла бы остаться с мамой до конца, но может я эгоистка, просто не могу на это смотреть, боюсь, что она умрёт на моих руках.

– Как дела на учёбе? Тебя не обижают в общежитие?

Да… Я не сказала ей, что пошла работать, она думает, что лекарства ей достаются бесплатно, по полису ОМС. И женщина, которая к ней приходит, в курсе моих дел, но тоже молчит. Спасибо ей огромное за это.

– Не обижают. Не переживай, – одобряюще отвечаю я, – Хочешь чаю?

– Не откажусь, – она пытается перевернуться на бок, но ей уже и это дается тяжело.

Придя ей на помощь, я пошла на кухню заваривать чай и нарезать торт наполеон, который я купила по дороге сюда. Его она раньше обожала, но сейчас, по традиции, я его просто нарезаю, а завтра выкину в мусорку, когда буду уходить.

Как бы это печально не звучало, но такова моя реальность.

Я часто думаю, как бы мы жили если бы не болезнь… В эти моменты я будто попадаю в свой мир и там у нас все хорошо – мама работает продавцом игрушек, я учусь на дизайнера и впереди только светлое будущее.

Но когда я открываю глаза, серые будни, как холодная вода, отрезвляет меня.

На ночь, рядом с маминой кроватью я ставлю раскладушку, и мы до глубокой ночи с ней вспоминаем давние времена, а на утро, я ухожу, с огромным камнем на сердце и полными слёз в глазах.

Глава 10

Приехав в особняк к девяти утра, Анна Григорьевна сообщила, что вечером будут гости. А точнее, к Глебу придут друзья и слава богу, я там могу не присутствовать.