–Всё равно, – продолжала настаивать Соня. – Для меня такие взгляды…

Она не договорила, разволновалась и провела рукой по волосам, отчего заколка, и так с трудом державшаяся, расстегнулась с глухим щелчком, и волосы рассыпались по плечам девушки.

Денис, и так, пристально смотревший на Соню, сейчас подался вперед. Но, вспомнив о приличиях, остановился.

–У тебя очень красивые волосы… Шелковистые… Ты совершаешь преступление, собирая их в хвост…

От комплимента Соня зарделась. Почему он не может говорить на отвлеченные темы? Всё время разговор сводит к сексуальным намёкам.

–Когда за рулем, удобнее с хвостом, – ответила она и откинула волосы назад. – И…спасибо за комплимент.

–Софья, ты неподражаема! – засмеялся Денис. – Невероятна просто! Пообщаешься с другими девушками из стаи и пойдешь, как сильно отличаешься от них!

–Почему я сильно отличаюсь? – сразу же насторожилась Соня. Она не любила пристального внимания со стороны других людей и предпочитала не выделяться из толпы.

–Девушки-оборотни смелые, рисковые, и куда более раскованные. Они привыкли жить в закрытой общине, следуют лишь нашим правилам. К тому же, с периода поры полового созревания на них начинает влиять луна.

–То есть? – решила уточнить Соня, потому что она прекрасно помнила, как скручивало её тело от непонятных ноющих болей, когда у неё начинались особые дни.

–Н-да…, – задумчиво протянул Денис и выключил кофеварку. – Вижу, ты совсем не подготовлена к жизни в стае. У нас есть обычай. В полнолуние парень или девушка могут свободно заниматься любовью, даже если они не состоят в паре. И никто никого не осудит. Природа. Если у тебя есть пара, тогда лучше вовсе не заглядываться на противоположный пол. Оборотни очень ревнивы. А что ты испытываешь в полнолуние, Соня?

Её имя он произнес чувственно, точно смакуя, пробуя на вкус.

Она помедлила с ответом. С одной стороны, ей было странно и непривычно обсуждать интимные моменты жизни с мужчиной, которого она знала не больше часа, с другой стороны, он – оборотень, рожденный и выросший в стае.

И девушка решилась:

–Томление. Непреодолимое желание…быть с мужчиной. Я… – она нервно облизнула пересохшие губы, не заметив, каким жадным, голодным взглядом впился в них мужчина, он даже перестал делать кофе, -…долгое время не понимала, что со мной происходит, думала, с нервами проблемы или с дефектом каким. Даже книги про нимфоманию читала.

–Чтооооо? – рык Дениса был не обоснован. – То есть ты со всеми…

От возмущения Соня поперхнулась, а потом подняла руки вверх.

–Так, стоп, стоп! Закругляемся с этой темой! Я сейчас наговорю лишнего, потом буду сожалеть. Вы меня не правильно понимаете, я – вас. Не хочу. Вы извините меня. Правда, не стоило затевать расспросы. Потом… Всё потом узнаю у бабушки.

Мужчина тяжело задышал, точно пытался сдержать бушующие эмоции. Соне даже на мгновение показалось, что он стал увеличиваться в размерах, она моргнула, и наваждение пропало.

–Садись…пить…кофе, – он тщательно проговаривал каждое слово, и, отойдя от кухонной столешницы, направился к столу, на который не совсем аккуратно поставил чашки с напитком. Постоял несколько минут к Соне спиной, а когда обернулся, то не менее четко заметил: – Соня, на будущее. Не стоит разговаривать с мужчиной-оборотнем в резком тоне, если ты не готова держать удар. Я пропущу твою интонацию. На первый раз.

От замечания мужчины Соня испытала легкий шок. А что она, собственно говоря, сказала? И где он увидел резкость? И кто бы говорил?..

Настаивать и подробно расспрашивать не решилась. Прошла к столу, отодвинула стул и села. Сложила руки перед собой, как школьница. Внезапно изменившаяся атмосфера в кухне стала её напрягать.

–Я запомню ваши слова, спасибо, – официальным тоном заметила Соня. – Вы можете вызвать мне такси? Я не знаю номера.

Лицо Дениса изменилось, появились суровые морщины вокруг глаз и рта.

–Оскорбилась?

Чтобы скрыть нарастающее волнение и тревогу, Соня взяла чашку с кофе и сделала глоток. Горячий напиток обжёг горло, но вкус самого кофе был изумительным – терпким с горчинкой.

–Мы с вами изначально начали вести диалог не о том, – не смотря на мужчину, заметила девушка. – Поэтому, прошу, вызовите мне такси.

–Нет.

Простое категоричное слово заставило Софью недоуменно вскинуть голову.

–Как нет? – с сомнение переспросила она.

–Нет. Не хочу, чтобы ты уезжала, затаив на меня обиду, – глаза мужчины из карих превратились почти в черные и теперь выделялись на лице пылающими точками. – Я признаю, что был чересчур резковат…Твои слова об изучение нимфомании я воспринял излишне… эмоционально. И очень лично.

Лучше бы он молчал. Стоило волчице внутри Сони услышать, что мужчина воспринял её слова личностно, она заметалась, ей захотелось вырваться на свободу и явиться перед этим волком во всей своей звериной красе.

Поманить.

Позволить себя преследовать.

И догнать…

Соня вдохнула и забыла выдохнуть. Незнакомец, в чьем доме она сейчас пила кофе, был феноменально откровенен. Одновременно его слова будоражили и шокировали девушку. А ещё она отчетливо поняла, что услышь она нечто подобное от кого-то из знакомых, давно бы развернулась и ушла, бросив презрительный взгляд в его сторону.

Её же волчица приходила в дикий первобытный восторг от его слов.

–Время позднее, и я не хочу вас обременять, – Соня, не обращая внимания на протест внутреннего зверя, решила сохранить дистанцию.

Первое мнение о ночном спасителе было верным – он был очень опасен. Для её душевного спокойствия.

Денис одним прыжком пересек расстояние, отделяющее его до кухонного стола, и встал напротив девушки.

–Соня… Давай сделаем следующее. Я хочу, чтобы ты осталась в моем доме. Очень хочу. Приставать к тебе не буду. Пугать тоже. Сейчас я тебя познакомлю с еще одной стороной жизни оборотней. И если твоя волчица не откликнется, и ты все равно захочешь уехать, я вызову такси.

Соблазн был слишком велик. Соня, практически ничего не знавшая о жизни сородичей, о взаимоотношениях среди волков, кивнула.

Глаза мужчины торжествующе заблестели.

И он одним резким ловким движением снял с себя тенниску.

Глава 4

Соня осталась.

Она, наверное, сошла с ума, но она осталась.

А теперь лежала на широкой кровати на шелковых простынях и пыталась уснуть. Сна не было. Она несколько раз меняла положение тела, переворачивалась на спину, зарывалась лицом в подушку, натягивала одеяло на голову – всё бесполезно. Возбужденное присутствием самца сознание отказывалось подчиняться.

Соня привыкла спать в чужих кроватях, за свою жизнь она их видела бесчисленное количество. Иногда девушка думала, что её жизнь это бесконечные дорожные сумки, машины и поезда. Лишь бы убежать… Лишь бы затеряться. Как-то Соня постаралась припомнить сколько они с мамой поменяли городов и школ. Получилось больше двадцати. Мужчина, зверь, каждый раз находил их. Мила с горечью шутила, что волчье чутье никогда его не подведет. Он преследовал их с маниакальной страстью.

Будучи пятнадцатилетним подростком Софья поинтересовалась у Милы, почему они не могут договориться, почему он никак не оставит их в покое.

Мила подошла к окну и уперлась лбом в стекло.

–С Павлом невозможно договориться. Ты думаешь, я не просила оставить нас в покое? Не преследовать? Мои слова его не волнует. У него есть желание, тяга. Этим всё сказано.

–А если ты и он… – робко заметила Соня.

Мать резко обернулась, и её глаза заполонила ненависть.

–Никогда! Ни за что! – с жаром воскликнула она. – Он меня не подчинит! Не заставит прогнуться под него!! Лучше сдохну, но не соглашусь с ним жить и дня! Пусть бегает за мной по стране! Придет день – устанет!

Соня вовремя прикусила язык, с которого готово было сорваться замечание, что она не маленький ребенок и знает, чем заканчиваются их встречи. После ругани, рычания, угрожающих рыков приходило время стонов наслаждения. Она промолчала, потому что знала, что Мила разозлится, если она скажет нечто подобное вслух.

–Мама, я устала от переездов. Я ни один год полностью не проучилась в одной школе. Я не верю, что Павел когда-то нас оставит в покое.

–Оставит, Соня, непременно, оставит.

Мужчина-зверь пропал три года назад.

А через полгода умерла Мила.

И Соня видела, как мать тосковала. Как на её лице всё чаще появлялось сожаление, как глаза, которые раньше горели огнем яростной борьбы, потухли. Она всё чаще стала смотреть на дверь, оглядываться. Точно ждала.

Он не приходил.

Если бы Мила была помягче, чуть открытие для дочери, Соня непременно бы спросила у неё, почему она не радуется долгожданному освобождению? Теперь не надо паковать сумки и искать очередную съемную квартиру. Она свободна.

Только… хотела ли этой свободы Мила? Не привыкла ли она за долгие годы к обжигающей страсти Павла? К его охоте на неё? К его одержимому влечению?

Соня снова перевернулась на бок? Зачем она сейчас вспоминает Милу и Павла? Их отношения были сложными, не поддающимися логическому обоснованию. Но это были их отношения.

Ей бы самой разобраться в своей жизни. А конкретно в том, что происходит в данный момент.

Соня крепко зажмурилась, вспомнив сцену на кухне. Как нелепо она себя повела! Точно школьница какая-то, которая никогда не видела полуобнаженного мужчину.

Когда Денис сообщил, что хочет продемонстрировать ей ещё одну сторону жизни оборотней и принялся раздеваться, на Соню точно наваждение нашло. Она, замерев, принялась наблюдать, как обнажается бронзовое от загара натренированное тело. Рельефный живот с темной полоской волос, убегающей в джинсы, грудная клетка с тремя глубокими полосками шрамов, широкие атлетические плечи. У Сони пересохло во рту, не смотря на то, что она только что выпила кофе.

Тело Дениса было безупречным. Красивым. Диким. Мощным.

Волчица взбунтовалась. Заметалась. Пожелала вырваться на свободу.

И увидеть его волка. Ощутить. Увлечь.

Соню затрясло. Заколотило. Волна дрожи прокатилась по телу. Произошёл чувственный взрыв ощущений, о существовании которых девушка даже не подозревала.

Чем была обусловлена столь бурная реакция – не понятно. Она всегда спокойно относилась к мужскому телу, любовалась им, оценивала как эстет, отмечая физическую силу или, напротив, немощь, но никогда не попадала в зависимость от него.

Сейчас же…Сейчас же Соне пришлось сжать руки в кулаки, предварительно спрятав их под столом. Она опустила взгляд и негромко спросила:

–Зачем вы разделись?

–Соня, не опускай глаза. Мне нравится смотреть на твоё лицо. Ты забавно смущаешься. Ещё я знаю…Вернее, мой волк чувствует твою волчицу, её волнение. А разделся я по простой причине – привык ходить дома полуобнаженным. Это естественно для оборотней.

Мужчина выдержал паузу, в течение которой ждал ответа от Софьи.

Но девушка продолжала упорно молчать. Да и что она могла сказать? Что чувствует себя последней идиоткой? Что готова пялиться на его обнаженный торс, точно никогда не видела полуголого мужчину? Что между ног стало влажно от одной мысли, что он может прикоснуться к ней? Что она может коснуться его?

Он же зверь…волк…для него человеческая мораль – ничтожная преграда.

–Ты останешься на ночь? – между тем, продолжал давить на неё Денис. Она не видела, как он прищурил глаза, а взгляд стал колким, нетерпеливым. – Мои слова остаются в силе. Я тебя не трону.

И Соня осталась.

Она убеждала себя, что осталась в целях безопасности. Да-да, именно в целях безопасности. Где гарантия того, что, отправляясь с таксистом в гостиницу, она снова не столкнется с сексуально озабоченными оборотнями, для которых напасть на беззащитную девушку – плевое дело? И гостиница, расположенная в краю оборотней, тоже могла быть не безопасной.