Леонид Володарский: Ощутить неизменное

Дочери Любови и сыну Андрею посвящаю

© Володарский Л.А., 2025

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2025

Осмысление себя

Сначала я хотел назвать свою книгу так, но потом понял, что это будет слишком сосредоточенное на мне название. И поэтому я стал искать что-то более общее, что-то более неизменное. И так и назвал книгу – «Ощутить неизменное». В этой книге я хотел поделиться всем своим опытом как духовной, так и литературной жизни. Конечно, я делаю это в силу своих возможностей. Как всегда, книга моя делится на разделы, каждый из которых является как бы мини-книгой со своей тематикой.

Тут и моя любовная лирика, и философская, и эзотерическая. Хотя все эти разделы, в том числе любовная лирика, и так носят эзотерический характер. Конечно, я не мог обойти свое особое и ставшее уже традиционным отношение к Венгрии. Поэтому в книге присутствует и несколько стихотворений Петера Вицаи, моего старого венгерского друга и коллеги по перу.

Я очень рассчитываю на внимание к этой книге непредубежденного и разделяющего мои взгляды читателя. Хотя никакие схемы не годятся, когда речь идет просто о поэзии. Вот именно это я и хотел сказать. Выражаясь языком одного из разделов книги, это можно сформулировать двумя словами: «просто люблю». И я к этому больше ничего добавить не могу и не хочу.

Леонид Володарский

1. Трудно поверить

Перед лицом Христа

Весь мир стоит перед лицом Христа,
Стоит, в глаза Ему взглянуть не смея!
А зло гуляет, всюду злые зёрна сея,
Но жизнь святых по-прежнему свята!
И в этом шанс всех нас один из ста!
Из всех веков доносятся молитвы!
Слова молитв для зла острее бритвы!
Тем более слова из уст Христа!

Пространство колется

Пространство колется буквально
безумьем действий и речей,
и нет желающих ничьей,
и в мире нет таких врачей,
чтоб разобрались досконально,
в чём всё-таки причины зла,
раздора, нетерпимости, агрессии?
Все друг на друга ярлыки повесили!
А ведь недавно мы любовью грезили
и радостью семейного стола,
где разговоры часто были светлыми,
где песни, смех, хорошее вино,
где так смотрелось старое кино,
умело жизни нас учить оно,
и мы его смотрели километрами!
Зато сегодня на экране грязь,
боль, ужасы, убийства и обманы,
они ползут везде, как тараканы,
и мы не ждём сейчас небесной манны,
не чувствуем с Творцом былую связь!
Поэтому и тяжело дышать,
и лёгкие с трудом дышать готовы,
но свято верю, к нам вернётся снова
всей нашей жизни вечная основа,
и встанем на неё тогда опять.

По нечищеной дороге

По дороге нечищеной и скользящей
я иду, полный грёзами о весне,
я сейчас не внутри декабря, а вне,
даже ёлка, что вижу в одном окне,
любви к зиме не разбудит во мне.
Да, весна! Ничего для меня нет слаще!
Да, весна! Любовь на все времена!
Как бессмертная юная дева она!
Благодарю, вдохновительница поэтов!
Твой сокровенный напиток отведав,
Другого напитка я не предпочту!
И если словом одним описать мечту,
Что для меня стала главной, и нет иной,
Так это мечта, чтоб всегда ты была со мной…

Иду по дороге скользящей, тёмной,
иду, забываю под ноги смотреть,
и где-то в обители света укромной
пирует Весна, поправшая смерть,
сидит за одним столом с Афродитой,
с Еленой Прекрасной и с эллинкою Сафо.
Иду, весь лучами весны обвитый,
и грёзы моей миг превыше всего.

Не потерян

Не потерян к жизни интерес
У того, кто знает: жизнь бессмертна,
Даже если рядом беспросветно,
Даже если мир впадает в стресс!
Главное – не верить только в плоть,
В то, что только зрением и зримо.
И тогда промчится время мимо
И не сможет нас перебороть!
Смерти нет, есть только переход,
Тот, кто стар, – тот снова будет юным!
Главное – вселенским верить струнам,
Что поют про вечность и восход.

Трудно поверить

Март. Весна. Всё теплей и теплей.
Трудно поверить, что мир стал подобием динамита.
Всё как будто за розовой дымкою скрыто.
И в окно смотрит кто-то лениво и сыто.
Только новости вот далеко не елей.
Кто гибнет на фронте, кто – в доме своём.
Ну а кто-то и вовсе остался сейчас безо всякого дома.
Это здесь и сейчас мы не слышим военного грома
И не видим всего, словно у нас на глазах глаукома.
И земля под ногами не ходит у нас ходуном.
Но над нами, за кромкой небес,
Принимаются важные, главные в мире решения,
Потому-то и воздух дрожит ныне от напряжения,
И как выстрелы, что раздаются без предупреждения,
Все решения эти. И это наш крест.

Скандинавский эгрегор

Да, я воплощался античным греком,
и в этой эпохе я полностью свой,
но я и люблю скандинавский эгрегор,
где родина сильных и вой штормовой!
Да, знаю, что стали не те скандинавы,
что волны другие теперь им грозят,
что бледная тень им досталась от славы,
но сам-то эгрегор по-прежнему свят!
И помнят они, что такое Валгалла
и что вечно живы и Один, и Тор!
Да, жизнь их от громких событий устала,
зато есть для памяти полный простор!
Зато у них уровень жизни высокий,
а это победа из лучших побед!
У каждой страны сокровенные сроки,
у каждой особый в истории след.

Настойчиво

Сейчас, когда всё более настойчиво
Армагеддон в сознанье наше ломится,
То дела нет до мелкого, до прочего,
Сейчас царит космическая вольница!
Такие нам даёт она возможности,
Такой набор для тех, кто независимы!
Но отнимает право у безбожности,
У отрицателей, что устно или письменно
Нам и себе так вдохновенно лгали,
Что нет, не существует Сила Высшая
И Тонких Планов невозможны дали,
А есть сиюминутность наша, ближняя!
Вот за неё и надо уцепиться,
Прожить и умереть, иного нету.
Но вольницы космическая птица
Сейчас своим крылом сметает это!
Свободных всех зовёт она к полёту,
Любые догмы напрочь отвергая!
И если зов её услышит кто-то,
Того ждёт жизнь бессмертная, другая.

Год набит

Событиями этот год набит
такими, что одно другого круче,
и глядя на декабрьские тучи,
считаешь, кто убит, кто не убит,
сжимается вокруг привычный быт,
сжимается, тесним со всех сторон,
все стали одеваться как-то хуже,
границы расширяет царство стужи,
день заштрихован стаями ворон,
как будто затянулся страшный сон,
и трудно это всё переварить,
осмыслить, осознать, не растеряться,
от негативных мыслей оторваться,
не проявлять паническую прыть
и быть в Божественном потоке. Быть.

Смотрю в ночь

Я лицо своё в тёмную ночь обращаю,
Я стою сейчас у окна.
Всех, кто сделал мне больно, прощаю,
Я виновен, моя вина.
Я виновен во всём абсолютно, и жжётся
Это чувство сплошной вины.
И ко мне подоконник холодный жмётся,
Годы прежние мне видны.
И они как безмолвный укор Вселенной,
Звёзд лучи проникают в меня,
И они будто шарят во плоти бренной
И зачёркивают свет дня,
Что во мне накануне горел так ярко,
Но душа – света вечный оплот.
И сквозь ночь плывёт золотая барка
И меня приглашает в полёт.

Ощутить неизменное

Меняются циклы, меняются термины,
Меняется всё и всегда, и везде!
И жизнь не девица, что заперта в тереме,
Проходит и в радости, и в беде!
Меняется даже над нами Вселенная,
А наши тела пламя с лёгкостью жжёт!
Но счастье – на миг ощутить неизменное,
Сознание Вечности, что в нас живёт!

Приходит ностальгия

С возрастом приходит ностальгия
по давно ушедшим временам.
Да, конечно, были мы другие,
многое тогда прощалось нам.
Молоды мы были и красивы,
столько планов строили тогда,
и у жизни счастья мы просили,
а была всё это ерунда!
Молодой вчера – сегодня старый,
а успешный потерял успех.
Но зато кто мудрость сделал парой,
тот сейчас куда счастливей тех
сильных и прекрасных однодневок,
что гордились возрастом своим,
что меняли как перчатки девок,
но всё это превратилось в дым!
А огонь, что в нас горит от Бога,
тот, что наша истинная суть,
будет в нас гореть ещё так много,
и его увидеть, встать на путь,
к полному бессмертию ведущий
средь миров, которым счёта нет!
Будут краски их всё ярче, гуще,
а потом войдёшь в предвечный свет.

Осенние мантры

Ночь мне шепчет осенние мантры,
через голову августа осень зовёт,
а на небе Акаши плывущие кадры,
кораблей Атлантиды забытый полёт —
не морских кораблей, а небесных,
им, наверное, тысячи-тысячи лет,
поменяли десятки оболочек телесных
те, кто шлёт с кораблей мне привет,
но у них удивительно свежие лица.
Звёздным светом омыт этот час, этот миг,
и такое не может случайно присниться,
я, быть может, когда-то одним был из них.
Да оно и не снится, а видится зримо,
вот сейчас происходит на глазах, наяву.
Эти кадры уйдут, пролетят они мимо,
только блики от них тронут мягко траву.

За вестью весть

На нас за вестью наплывает весть,
и большинство не радужные вовсе,
и хочется тонуть в одном вопросе:
когда сломаются в телеге смерти оси,
когда не будем жить в сплошной угрозе
исчезновения всего, что жизнь и есть?
Вопрос из риторических вопросов,
но очень трудно не задать его.
Конечно, без вопросов жить легко,
взять и отгородиться от всего,
не замечать буквально ничего,
мечтать о сочных изумрудных росах,
чтоб можно было душу в них омыть,
любовью, миром, счастьем насладиться,
чтоб в небе был журавль и синица,
чтоб всё хорошее сумело сбыться,
чтоб всё плохое не могло случиться,
но этому всему пока не быть.

В июльскую жару

Вошёл в июльскую жару,
как в запрещённую игру,
почти в подпольную рулетку!
Её возьму я на заметку,
когда в разгаре января
взойдёт морозная заря,
когда на ледяную ветку
снегирь усядется по-царски!
Тогда я вспомню, будто в сказке,
июльский этот славный жар!
Тогда, как сбережённый дар,
он память мне обдаст азартом!
Тогда над январём, над мартом,
над всеми месяцами после
июль мне память разморозит,
и мне предложит он опять
в его рулетку с ним сыграть!

Плод тревоги

Плод какой-то всеобщей тревоги созрел,
он крупнее плодов, что дарует нам осень!
Странный плод. И кого мы ни спросим,
нам никто не ответит: он чёрен иль бел?
Мы не знаем ни сорта его и ни вкуса,
ничего совершенно не знаем о нём,
но предчувствие души тревожит огнём,
и висит он над нами пугающе грузно!
Радость в том, что пока он ещё не упал,
не взглянул из травы тяжело и зловеще,
и на месте пока наши жизни и вещи,
но у нас в разговорах появился металл!
И над всеми над нами висит этот плод,
мы сейчас о мече вспоминаем Дамокла,
и пространство повсюду промокло,
будто залил его ожидания пот.