Бетти хватает ртом воздух будто я её ударила. Она оглядывается, видит, что даже близняшки, к которым она не цеплялась, с которыми вела себя как сестра, а не мегера, смотрят на неё… гадливо.

Она словно опру теряет. Усмехается, но уже не злорадно, а потерянно. Но ей хватает сил гордо поднять голову и уйти в одиночестве.

– Надеюсь, вы не подведёте, графиня, и условие договора будет выполнено, и лечение Гебби будет оплачено.

Гебби?

Не зря девочка показалась мне очень бледной. Я сравнила её с луной, а луна не светит, луна лишь отражает солнечный свет. Откуда я взяла, что луна не светит? То, что я потеряла память – одно. Какие обрывки всплывают – другое. Очевидно, что я получила хорошее образование. У меня есть знания в самых разных областях, начиная от знаний традиция разных народов и заканчивая астрономией. Но почему я ничего не знаю об этикете и хороших манерах. Точнее… кое-что я знаю, но этого недостаточно.

Может… я действительно не Даниэлла? А кто?

– Даниэлла? – окликает меня Гарет. – Я сожалею, что Бетти доставляет вам неприятности.

– Прежде всего она доставляет их себе.

– Вы слишком великодушны.

Едва ли я великодушна… Я игнорирую Бетти по единственной причине. Погрузившись в склоки, я встану на один уровень с ней. Я не хочу показать себя скандальной пустышкой, и признания мало. Я хочу говорить с позиции реальной силы.

– Я постараюсь убедить батюшку позаботиться о приданом в первую очередь, – как бы вежлив и предупредителен граф ни был, не стоит забывать, что наш брак всего лишь денежная сделка. – Я напишу…

– Не стоит спешить, Даниэлла. Я намерен соблюсти традицию.

– Хм? Что вы имеете в виду, Гарет?

Как же плохо не ориентироваться в вещах, которые понятны всем, кроме меня.

– Завтра я буду сопровождать вас в отчий дом.

– Ах, вот как? Это не будет проблемой? Вы упоминали, что переходы в столицу ограничены.

– Не беспокойтесь, Даниэлла. Я не смог дать вам праздник, на который вы имели право. Но хотя бы визит я вам обеспечу.

– Благодарю, Гарет. Я… тронута. Чушь.

Граф не для меня старается. Он воспользуется традицией, чтобы встретиться с Медведем лично и поднять вопрос о приданом. Хороший ход.

Правда, не знаю, что у графа получится. Уверена, что прямо сейчас рыжуха доказывает батюшке, что раз брак уже состоялся, то платить не нужно. Но я ведь не знаю, какую выгоду хочет получить Медведь. Только один факт родства с опальным графом или нечто большее? Буду разбираться. Но, разумеется, не сейчас.

Улыбнувшись, Гарет поднимает с пола плащ, но не подаёт мне, а перекидывает через локоть.

В зале тепло, и плащ лишний. Близняшки – я только сейчас замечаю – тоже разделись. А вот Бетти ушла, подметая пол мехом.

Гарет подаёт мне руку:

– Даниэлла?

– Что изменилось? – вопрос, который я не могу не задать. – Вы намеревались провести полный ритуал, но использовать спящие регалии, но получилось иначе. Какая разница?

– Простите, Даниэлла.

– Простить? – о чём он.

– Регалии хранились в храме веками, их не использовали ни мой отец, ни мой дед, ни мой прадед. Сохранились записи, но из-за размытых многословных формулировок их довольно трудно понять.

Серьёзно? Я должна поверить, что у графа нет ответа?

Мой новообретённый муж лжёт? Хотя… Если брачный ритуал в родовых традициях был забыт на несколько веков, то нечего удивляться, что точные сведения о нём потеряны.

Гарет подхватывает меня под руку и настойчиво тянет к выходу. Я не сопротивляюсь и следом за ним приседаю на корточки, пробираюсь в туннель, круто уходящий вверх. Подняв голову, я не вижу Бетти. Она так быстро поднялась?

Близняшки выбираются из зала следом, и Гарет говорит им ждать, но я предлагаю ему сперва проводить девушек – меня по-прежнему влекут светящиеся голубым светом изображения, особенно одно, над входом. Решившись, я протягиваю руку и подушечкой указательного пальца касаюсь контура. Делаю я это демонстративно на глазах у графа и близняшек. Они же остановят меня, если это опасно, верно?

– Кто бы мог подумать, что вас заинтересуют ритуальные сюжеты?

– Сама не ожидала.

Возможно, я найду что-то поинтереснее.

Изображения действительно важны или я пытаюсь заполнить пустоту?

Гарет уводит Мими, я остаюсь с Гебби наедине, но девушка отворачивается. То ли из вежливости, чтобы не мешать мне рассматривать картинки, то ли стесняется болезни, то ли по характеру нелюдимая. Столько вариантов приходит на ум…

На стене, над квадратным проёмом-лазом у самого пола светится изображение крылатой особы, сидящей в кресле. В её руке распустившийся цветок. Повторяющееся изображение, ничего нового, разве что благодаря размеру оно более детальное. Обозначена каждая складочка на платье, каждая жилка на лепестках. Лицо же остаётся пустым пятном.

Смотрится жутковато.

Я до конце не понимаю, почему продолжаю смотреть, выискивая незамеченные нюансы, и моё упорство вознаграждается.

Цветок оживает, медленно складывает лепестки. Кажется, что бутон закрывается. Линии продолжают меняться, и цветок вытягивается, изгибается, превращается в… самый обычный ключ с ажурной головкой и зубчатой бородкой. Фигура на стене делает плавное движение пальцами, и ключ проворачивается.

Раздаются шаги – граф возвращается.

Ключ обратно становится цветком, и к приходу Гарета лепестки раскрываются, изображение вновь неподвижно.

Я понимаю, что Гебби, которая предпочла смотреть в другую сторону, ничего не видела. Она неуклюже шагает навстречу брату, и вдруг начинает заваливаться на стенку. Мы с Гаретом одновременно придерживаем девочку, он – спереди, я – со спины.

– Голова закружилась, – объясняет она шёпотом и обморочно повисает на брате.

Не время спрашивать, чем она больна, как и не время выяснять, ключом от какого замка служит моя брачная печать.

Глава 8

– Ты не принимала лекарство? – строго спрашивает Гарет.

Гебби закрывает глаза. Кажется, у неё совсем нет сил даже дышать. Я искренне пугаюсь, что сейчас произойдёт непоправимое. К счастью, Гебби открывает глаза. Гарет продолжает её удерживать. Девочка несколько раз моргает, сознание к ней возвращается, она пытается выпрямиться, но Гарет её не отпускает, продолжает поддерживать.

Её взгляд становится виноватым:

– Я стараюсь растягивать, травы заканчиваются. Прости. Хм…

Всё совсем печально.

– Гебби… Завтра мы с Даниэллой будем в столице, и я привезу из аптеки твой сбор, хорошо?

– Я приму лекарство, Гарет, – обещает она, но я почему-то не верю.

А ещё я задаюсь вопросом, почему травы не были закуплены в достаточном количестве изначально. Возможно, у сбора ограниченный срок хранения, и делать большой запас нельзя, так как травы всё равно потеряют целебные свойства. Но у Гарета точно есть несколько переходов в столицу. Почему он заранее не позаботился?

Снова графу предстоит нести на руках…

Стараясь ступать осторожно, я начинаю подниматься следом. Пусть Гарет говорил, что проводит каждую из нас, видя состояние Гебби, я понимаю, что возвращение в Дом лучще не затягивать.

В тунеле не хватает поручней, но… раз их не установили, значит, в храме им не место. В чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Откуда эта мысль? Она тоже кажется чужеродной, чьей-то чужой, не не моей.

Я шагаю не торопясь, выверяю каждый шаг и безнадёжно отстаю, но даже не думаю ускоряться. Наоборот, я уделяю внимание изображениям на стенах, но если раньше я просто рассматривала их, то теперь я пытаюсь найти подсказку – я хочу знать, ключ от какого замка я получила.

Вдруг мне достался сундучок с сокровищем? Увы, подсказки если и есть, то они не очевидны.

Преодолев около половины подъёма, я останавливаюсь с одышкой. Что-то я переоценила свои силы – вроде бы ползла медленно, а пульс частит и в ушах шумит. Спасибо, что в глазах пока не темнеет. Я хорошо понимаю, почему Гарет торопился с ритуалом, но почему я решила, что я в полном порядке?

Отдышавшись, я преодолеваю ещё десяток шагов, снова останавливаюсь. Если внизу в какой-то момент стало тепло, то сверху тянет холодом, а плащ унёс Гарет.

Придётся ждать.

Я замечаю, что изображения постепенно выцветают, магия гаснет. Теперь свет идёт только от входа.

– Даниэлла? Зачем вы без меня…? – Гарет, начав спускаться, обнаруживает меня отнюдь не там, где оставлял.

– Всё в порядке, – отмахиваюсь я. – Мне было интересно.

Гарет разворачивает меховой плащ и опускает мне на плечи, сам щёлкает застёжкой. Его плащ мне слегка великоват, в полах легко запутаться, и я опираюсь на руку… мужа. Законный муж, в голове не укладывается.

Меня поселят его покои? Мне придётся провести с ним ночь в одной кровати, под одним одеялом? А если брачный ритуал предполагает обязательную консумацию брака? А если не предполагает, но граф всё равно захочет близости? Имеет право. Или нет? Я аж спотыкаюсь от противоречия.

Внешне Гарет с его голубыми глазами и тёмными волосами привлекательный, его манеры, его поведение мне нравятся. Но я не готова к большему! Мне начинать паниковать?

– Что-то не так, Даниэлла?

– Я устала, – говорю я чистую правду.

– Комната должна быть уже готова, – заверяет Гарет.

– Специально для меня? – улыбаюсь я.

– Разумеется, Даниэлла. В вашем распоряжении Персиковая Опочивальня, смежная с моей. Личная комната – это прекрасно.

– Спасибо.

– Даниэлла, вам не нужно благодарить. Опочивальня ваша по праву.

На языке крутится вопрос про первую брачную ночь, но острое смущение буквально лишает дара речи, и я убеждаю себя ни о чём не спрашивать. Какая разница? Захочет граф настоять и применить силу или нет, от меня не зависит.

Проще притвориться больной, не так ли?

Гарет отпускает мою руку, когда мы выбираемся на поверхность. Он отвлекается, чтобы задвинуть плиту. Я делаю шаг в сторону, хватаю морозный воздух. Мими и Гебби здесь, Бетти уже ушла. Бросила сестёр? Моё впечатление от старшей из сестёр всё хуже.

– Как вы, леди? – спрашиваю я Гебби.

– Скоро мне будет лучше, – улыбается девушка, однако Мими, судя по выражению её лица, оптимизма не разделяет.

К нам подходит Гарет. Очевидно, что двоих тащить он не сможет. Да и зачем? Я достаточно твёрдо стою на ногах. По крайней мере мне так кажется.

Путь обратно я запоминаю плохо.

Снег, развалины, узкий проход мимо стены Дома и холод – всё, что оседает в памяти.

Само собой получается, что вчетвером мы – Гарет, близняшки и я – не поднимаемся на жилой этаж, не расходимся по комнатам, а все вместе идём на кухню, где в очаге трещит ржаво-рыжее пламя, где притяно тепло и пахнет травами. Тётушка Хлоя, напевая под нос, что-то растирает в ступке толстым пестиком. Будто ведьма заговор читает.

Почему я на неё взъелась? Тётушка не сделала мне ничего плохого, наоборот.

Я ей признательна, что не мешает мне смотреть на неё с большим подозрением. Она замолкает, откладывает ступку и низко кланяется:

– Граф, графиня.

Хм, она первая приветствует меня по титулу.

– Тётушка, Гебби не приняла лекарство, – Гарет помогает Гебби устроиться за столом и забирает у неё тяжёлый плащ..

– Ой, лишенько! Да как же так! Леди, вы уж потерпите, я мигом. Ой, леди…

Каким-то образом Бетти умудрилась прийти бесшумно, и лишь на последних шагах она звонко цокает подковками по каменным плитам пола:

– Кто бы сомневался, что простолюдинка пожелает обедать не в гостиной, а на кухне. Дорогой брат, вам пришло письмо от вашего тестя.

– Так быстро? – удивляется Гарет.

Бетти кладёт на стол запечатанный конверт.

– Неужели я была права, и господин мошенник спешит уведомить, что денег не будет и брак следует отменить? Ха…