– Нам нужна коробочка разноцветных маленьких свечек-палочек. Да, спасибо. Я сам выберу. Да, две фуксии, две розовые, две персиковые. Нет, я сам в коробочку их положу, я знаю, как я хочу их расставить там.

Я:

– Это кому-то подарок? Так мило. По цвету совпадает с цветочками.

Мужчина:

– Мы вообще-то вчера должны были купить. Но вы были закрыты.

Я:

– Почему закрыты? Мы открыты в пятницу.

Мужчина (укоризненно):

– Вы были закрыты на обеденный перерыв с часу до двух. Это было, честно скажу, очень так себе. Мы пришли в наш обеденный перерыв – а у вас тоже обеденный перерыв. Считаете, это в порядке – закрыться среди дня?

(Второй мужчина меланхолично выбирает свечи Мадлен, приставляя один цвет к другому и наблюдая, как они сочетаются.)

Я:

– Мне очень жаль. Моя коллега вышла на обед.

Мужчина:

– Это было плохо. Мы были разочарованы.

Я:

– Мне жаль. Видите сами, у нас тут только один человек работает в бутике, а не два, как всюду в этом районе. Может быть, владелец бренда так экономит. И когда нам нужен перерыв на обед – магазин приходится закрывать. Жалко, что вы пришли, а тут было закрыто.

Мужчина:

– Это очень глупо – закрываться на обед, когда у всех людей обед!

Я:

– Обычно хочется на обед, когда обед у всех людей, это же нормально.

Мужчина:

– Но у вас покупают именно те, кто вышел на обед! Вы обязаны быть в магазине в обеденное время!

Я:

– Мне жаль, что так вышло. Но вы же сами понимаете. Бывают ситуации, когда вам ПРОСТО НЕОБХОДИМО СРОЧНО прямо сейчас сделать перерыв!

Мужчина:

– Да. Понимаю. Это случается. Особенно с людьми вашей культуры и национальности. Вы, французы, всегда так делаете. Понимаете, о чем я?

Отходит к своему товарищу и болтает с ним на французском. Трактовать это я не берусь.

Женщина в белой блузке с холодным кофе в руках долго изучает бесплатные камеи, нюхая каждую. Через минут десять выбирает две, которые ей понравились больше всего (все счастливые камеи пахнут одинаково). Заходит в бутик:

– Расскажите, как их использовать? Это мыло?

– Нет, это восковые камеи. Они кладутся в этот фонарик-лампу на фарфоровую тарелочку, а внизу там – чайная свечка, которая горит и плавит камею. И она издает чудесный запах, пока плавится. Но даже если у вас нет фонарика, чтобы ее расплавить, камею можно положить в ящик стола или клозета, и она будет прекрасно пахнуть.

– А сколько стоит фонарик?

– Триста пятьдесят долларов.

– Так дорого?

– Ну, это целый красивый набор в коробке, туда входит несколько разных пахучих камей, а еще чайные свечки.

– А чайные свечки тоже пахнут?

(Задумываюсь.)

– Нет, не пахнут. Они же чтобы подогревать камеи, которые пахнут.

– То есть чайные свечки не имеют запаха?

– Да, они без запаха.

– Понятно. Спасибо.

Уходит.

В бутик заглядывает красивый турецкий мальчик. Это Ферхан.

Ферхан:

– Что, не получилось сделать продажу? Это ты зря. Я бы вот точно ее убедил купить фонарик. Ты просто не умеешь делать продажи. Бедная ты бедная. Прозябаешь в этом бутике.

Я не очень понимаю, как на это реагировать

Произошла катастрофа.

Селин уехала во Францию насовсем, а новый менеджер превратился в казуара и сбежал ровно-ровно в тот день, когда он должен был приступить к исполнению своих обязанностей.

Нетрудно угадать, на кого лавочку-то оставили. Но что мне делать?

– Потерпи немного, – сказало французское начальство. – Мы понимаем, что у тебя нет опыта менеджмента. Мы и не просим тебя работать менеджером бутика. Просто временно побудь исполняющей обязанности менеджера, хорошо? Мы повысим тебе зарплату на целых два доллара в час.

– У меня еще журналистика, и я осенью еду в арт-резиденцию дописывать книгу…

– До осени мы точно найдем нового менеджера, не переживай! Это временно!

Конечно же, я согласилась. Все в этой жизни временно.

– Так и я однажды стала менеджером бутика, – задумчиво ответила мне Селин уже из Парижа, когда я объяснила ей ситуацию. – Тоже временно взяла на себя обязанности! Осторожнее там!

Куда уж осторожнее.

Вечером в бутик снова заглядывает красивый турецкий мальчик. Я уже стала его узнавать.

– Привет, Ферхан! – говорю я.

– Я слышал, Селин уехала насовсем в Париж, – говорит Ферхан. – Ой беда, бедная ты бедная. Заставят тебя теперь бесплатно всю ее работу делать, я точно знаю. Всю душу тебе вымотают. Ужасная компания. Никогда не хотел бы на нее работать.

Тем же вечером через Селин я выясняю, что Ферхан подавался на должность менеджера бутика, но ему отказали.

Женщина с очень дорогим лицом, в джинсовой рубашке:

– Зачем я сюда зашла? Зачем я вообще тут? Кому нужны эти свечи?

Я (приветливо):

– Показать вам нашу коллекцию? Вот, можете понюхать бестселлер – «Марокканский мятный чай».

Женщина:

– Я думала, что ваш бестселлер – «Команданте Че»!

Я (с уважением):

– О, вы разбираетесь. Да, это бестселлер, но больше на зиму. Летом все покупают «Марокканский чай».

Женщина (нюхает «Марокканский чай»):

– Зачем вообще людям свечи? Вот как это так – купил свечу, и что? Я понимаю – духи, например. А свеча – это как? Фу, ужасный запах.

Я:

– Это все индивидуально, но вы это и так знаете, наверняка.

Женщина (нюхает свечу «Жизель»):

– Хорошо, тогда объясните мне, почему «Жизель» такая удушливо-мускусная?

Я (удивленно):

– Она вообще не удушливая! Из всех цветочных запахов, что у нас есть, она самая легкая, вы что. Я обычно всем говорю: если вы хотите цветочную свечу, но полегче, – берите «Жизель»!

Женщина (недоверчиво):

– Да?

(Подходит к свечам «Тоскана» и «Перченая роза», нюхает.)

– Я вообще что-то не различаю запаха. Они не пахнут. Можно я вынесу наружу их, чтобы понюхать?

Выходит наружу со свечой «Перченая роза», нюхает, кривится. Возвращается, берет свечу «Тоскана», выносит ее наружу, нюхает, кривится.

– Ужасно, мне не нравится. Совсем не нравится. Не понимаю, как люди это покупают.

(Подходит к свече «Жизель»):

– А вот «Жизель» мне начинает нравиться. Странно. Она же такая мерзкая.

Я:

– Ну, не такая уж и мерзкая, ну.

Женщина:

– Я ее купила в «Бергдорфс». Она была мерзкая.

Я (изумленно):

– У вас уже есть свеча «Жизель»?!

Женщина:

– Нет, уже нет. Я понюхала ее в «Бергдорфс», и мне понравилось. Я ее купила. Потом я принесла ее домой и поняла, что она пахнет отвратительно, когда горит. Точнее, я пожгла ее немного и поняла: я ее ненавижу. И вернула ее в «Бергдорфс». Поэтому у меня ее уже нет.

Я (с уважительным ужасом):

– О.

Женщина:

– Но знаете, я вот сейчас нюхаю ее и думаю, что, может, я и зря ее вернула. Может быть, я куплю ее снова…

Я (испуганно):

– Если вам не понравилось, какая она, когда горит, лучше не рисковать. Парфюмерия – это тонкая и индивидуальная вещь, особенно для таких чувствительных и разбирающихся людей, как вы. Лучше держаться первого впечатления.

Женщина:

– Но теперь мне кажется, что мне симпатичен этот запах! Может, я зря ее вернула. Я думаю все-таки ее купить. Я попробую ее снова зажечь дома, и, если мне не понравится – тогда окончательно уже верну.

Я:

– Я бы на вашем месте попробовала другую свечу.

Женщина:

– Да я вообще не понимаю, зачем эти свечи нужны. Зачем мне еще пробовать.

Я:

– Парфюмированные свечи – это роскошное украшение дома.

Женщина:

– Я вот не понимаю, почему все так любят свечки бренда «Дуэт» (это наш конкурент). Все просто с ума по ним сходят. А на мой взгляд, они простецкие, какие-то быдло-свечки прямо. Пахнут магнолией и жирным воском, вот и всё. А вот ваши свечи – целое парфюмерное пиршество, такие сложные комбинации, столько ингредиентов. Совершенно другое дело.

Я:

– Да, это правда. Французы предпочитают наши свечи. «Дуэт» – это экспортные свечки для американцев. Они предпочитают простенькое.

Женщина:

– Да, я точно куплю свечу у вас. Ваши свечи – это лакшери. Я рискну и снова куплю «Жизель»!

Я (белея лицом):

– Хорошо, я сейчас вам ее принесу…

Женщина:

– Нет, я не буду ее покупать тут, я что, дура. У меня есть баллы в «Бергдорфс». Я куплю ее в «Бергдорфс». Спасибо вам за ваше время и консультацию!

Господи, пронесло.

Взволнованный азиатский парень всматривается в восковой бюст девочки Луизы.

– Скажите, а Стефани у вас есть?

Я (непонимающе):

– Стефани?

Парень:

– Не важно. Не важно. А кто есть? Какие имена? Вот тут написано: Луиза. Я подумал, может, и Стефани есть?

Я:

– Стефани нет.

Парень:

– А кто есть?

Я:

– Ммм. Ну вот есть Мария-Антуанетта. Вот Наполеон, известный очень бюст. Вот Людовик Четырнадцатый. Вот мальчик Александр. А эта вот – на кого вы показываете – да, это девочка Луиза. Но они не селебрити вроде Наполеона. Кажется, это дети одного известного парижского архитектора, который позировали скульптору в восемнадцатом веке.

Парень:

– Понял. А такое же, но со Стефани есть?

Я:

– Не очень понимаю. Это все, что у нас есть.

Парень:

– Что у вас есть в розовом?

Я:

– Мария-Антуанетта есть розовая, есть Луиза розовая.

Парень (тычет пальцем в Луизу):

– Вот ее. В розовом. И заверните как подарок. И напишите: Стефани.

Селин, что ты наделала!

Теперь я продаю свечи в бутике где-то 5–7 минут в день, а остальное время занимаюсь всякими дивными вещами как единственный человек, отвечающий вообще за всю эту параферналию. Я была продавец-консультант, а теперь я менеджер! А ведь я между тем ни то ни другое!

Долго-долго звонит телефон, пока я и пиарщица Матильда все в мыле подготавливаем 15 сундуков мертвеца с продукцией нашего и дружественного нашему бренда для огромной пресс-презентации на следующей неделе. Как обычно, не находятся нужные штуки, потерялись ножницы, ручка «Паркер» провалилась в плинтусовый ров, в ящиках, собранных польскими рабочими стеклянного завода в Лодзи, с которым мы сотрудничаем, лежит не то и не так, розовые палочковые свечки Мадлен падают на пол и разбиваются (и я застываю у компьютера: а как убрать разбитые свечки из инвентаря? мне объяснили, как деинвентаризировать вещи?), около входа азиатский мальчик фотографирует азиатскую девочку, а она орет на него и бьет его по шее зонтом: плохо сфотографировал. Матильда роняет какой-то ящик и матерится. Я беру трубку.

– Здравствуйте! Я из компании Yelp! Меня зовут Мэтт. Я бы хотел рассказать вам о том, какие прекрасные возможности открываются у вашего бизнеса при помощи нашего сервиса – ведь вы наверняка подозревали, что более эффективное использование сетевых инструментов и приложений часто рационализирует продажи и наплыв потенциальных покупателей!

Я (на автомате, испуганно):

– Что, у нас что? У нас что, нет аккаунта в Yelp? Чё? Мы с вами не работаем, что ли?!

Мужик:

– Конечно же, у вас есть аккаунт в Yelp уже три года как! Я поэтому вам и звоню, ведь ваш аккаунт недостаточно рационализирован и благоустроен – мне показалось, что как лакшери-компания, одна из редких и ведущих лакшери-компаний Северной Америки, вы были бы заинтересованы в более эффективном продвижении вашего бренда в рамках нашей супергибкой программы эффективных рекламных объявлений. Смотрите, как это работает…

Я:

– Стой, стой, мужик. Погоди. Объясни, у нас что-то не так?

Мужик: