– Тетива, – бросил я, и он кивнул.

Волки тем временем приближались, я вынул саблю из ножен и вглядывался в силуэты, бегущие к нам.

Черныш же всхрапнул, видать, почуял дикого зверя, и начал переступать с ноги на ногу.

– Не волнуйся, это всего лишь волки, мы справимся, – погладил я его между ушей. – Или ты в бой рвешься, погоди, мы себя еще покажем.

Не знаю уж, сработали мои слова или прикосновения, но Черныш успокоился и начал бить землю копытом.

Сам я дышал глубоко, во всю грудь, сжимая рукоять сабли, бросая взгляды в лес.

Волки же не спешили выходить из леса, а пытались окружить нас, несколько тварей даже дорогу перебежали и скрылись под деревьями с другой стороны.

Я насчитал двенадцать волков, были они с дворнягу ростом, не больше. Все облезлые и худые, так что ребра торчали.

Внезапно слева раздался вой, а после к нему присоединились и остальные, спустя пару секунд как по команде из леса выбежала вся стая.

– Понеслась, – гаркнул я.

Один из волков прыгнул в передние ноги Черныша, пытаясь куснуть, и это была его ошибка.

Черныш мгновенно заржал и поднялся на дыбы, а я чуть не рухнул с него, очень уж было это неожиданно. Пока я пытался удержаться в седле, Черныш обрушился на волка, сминая его, и в этот же момент я расслышал сзади рык и обернулся, серая тварь, скаля зубы, уже подобралась к задним ногам моего коня.

Пришлось резко натягивать поводья, разворачивая Черныша вправо, вот только он послушал меня не сразу и возмущенно заржал. Я же не обратил на это внимания и взмахнул саблей. Удар, и я пробил волку череп, он пару раз дернулся и упал.

Вот только остальные лесные твари не стояли на месте, две из них начали виться вокруг меня, отвлекая и подгадывая момент для нападения. К сожалению, я не видел, что происходит у моих послужильцев и тем более не мог прийти к ним на помощь.

Именно этот момент выбрал один из лесных хищников для нападения и рванул слева.

– Плять, – вырвалось из меня, и я ударил, пытаясь зацепить волчару, мой удар пришелся по самой хребтине, оставляя на ней кровавую полосу, и волк отпрянул, скаля зубы. Вот только четвертая тварь решила атаковать, пока я отвлекся. Ее бросок был быстр и стремителен, помощь пришла, откуда не ждали. Та самая шавка, что увязалась за нами от деревни, проявила себя, она сзади кинулась на волка, ухватив его за хвост, и тут же отпрянула.

Черныш же, завидев такой подарок, весело заржал и вновь поднялся на дыбы, обрушивая копыта на замедлившегося волка, а после радостно начал топтать его тушку.

У меня же появилась возможность посмотреть, как дела у моих холопов.

Возле Богдана валялись двое мертвых волков, а еще один с отрубленной лапой поскуливал и пытался отползти в лес, четвертый же продолжал кружить, но поглядывал в сторону леса.

У Прокопа дела шли хуже, возле него кружило двое, а его лошадь припадала на заднюю ногу, да и кровавый след от укуса на ней виднелся.

– Иду, – заорал я, обращаясь Прокопу, и пришпорил Черныша, который недовольно заржал, но подчинился, оставляя свою жертву.

Волки же, завидев, что идет помощь, бросились в лес, в том числе тот, который нацелился на Богдана.

«Умные твари», – мелькнуло у меня в голове.

– Вы как, целы? – тут же поинтересовался я, Прокоп лишь хмуро кивнул, а Богдан подбоченился.

– Вот же волчья сыть, ушли, – хмыкнул довольно Богдан, смотря в сторону леса.

– И еще дальше уйдут, – откликнулся Прокоп, спрыгивая со своего кобылы, поглаживая по крупу, подошел к ее раненой ноге и осмотрел. – Погрызли твари, теперь лечить надо.

Прокоп тут же метнулся к седельной сумке, достав оттуда туесок с тряпицей, быстро смазал раненую ногу какой-то пахучей липкой массой. По запаху мне показалось, что это был деготь или что-то подобное.

– Обратно вертаться надо, подранили моего мерина^[6]. – Да и уши с хвостами обрезать волкам надо, а после дьяку в Гороховце показать, может, копеек отсыплет, за то что стаю извели, – обратился ко мне Прокоп, на что я просто кивнул и, убрав саблю в ножны, слез с коня, достав кинжал.

Когда я оказался на земле, Черныш тут же повернул ко мне голову и чуть ухватил зубами за плечо.

– Ты молодец, вон как двоих потоптал, – начал я его наглаживать, он довольно заржал.

От волков, которых потоптал Черныш, осталось лишь кровавое месиво, и лезть в него в поисках ушей желания не было.

– А этот жив еще, – раздался радостный возглас Богдана и звук вынимаемой сабли.

Как итог, вышло шестнадцать ушей и восемь хвостов, которые отдали Прокопу, и он завернул их в какую-то грязную тряпицу.

– Вот и все, – протянул мой послужилец.

– Проня, возвращайся один домой, мы недалече отъехали, от волков опасности нет. А мы с Богдашкой уж до Водяницы съездим, туда и обратно, – произнес я, поглаживая Черныша.

– Да как же? – попытался возмутиться Прокоп, видимо, не пришлось по нраву ему мое решение. Вот только я не пятнадцатилетний Андрейка, чтобы старшим в рот заглядывать. Но и обижать его не хотелось, поэтому я ответил весьма благожелательно.

– Мы туда и обратно, прокатимся с Богдашкой. К вечеру уж вернемся, сам говорил.

– Говорил, – буркнул Прокоп.

– Пса с собой забери, накормить да напоить его надо, – начал я выискивать взглядом блохастого.

Пес же, как только о нем заговорили, тут же оказался рядом со мной и, присев на передние лапы, начал вилять не то хвостом, не то задом.

– Это ж отчего ему такая честь? – нахмурился Прокоп еще больше, бросая на пса недовольные взгляды.

– Так он нас упредил своим скулежом. И в бою мне помог, волка за хвост куснув, а так, может, и Черныша бы подрали. Трусоватый он, конечно, но дело-то сделал и помог.

– Ну, коли так, – кивнул Прокоп и по-другому глянул на пса, хмыкнув в бороду.

– По коням, – крикнул я Богдану и тут же взобрался в седло, а следом и он. Развернув Черныша, мы отправились дальше.

В молчании ехали недолго, первым заговорил Богдан, не утерпев.

– А хорошо мы все-таки их побили, жаль только отцова мерина, – вздохнул Богдан и тут же продолжил: – А ты видел, как на меня прыгнул, а я ему раз и лапу срубил, как тятя учил.

– Не-е, – улыбнувшись, протянул я. – Не видал, сам крутился. Со всех сторон накинулись. Черныш аж двух затоптал, – хмыкнул я.

– О как. Я думал, от тебя отпрянули да ему под копыта попались, – с удивлением глянул на моего коня Богдан.

– Если бы, он на дыбы встал, я еле в седле удержался, – вспомнил я мгновения боя.

– Хорошего тебе коня дед подарил, – с завистью вздохнул Богдан.

– Ничего, настанет время, и у тебя такой же будет, – подбодрил я Богдана, он же лишь зыркнул на меня и повесил голову.

– Ну чего ты? – поинтересовался я.

– Так, откуда у меня такой конь возьмется, коли холоп я и отец мой, – посмурнев, произнес он.

– Сегодня холоп, а завтра вольный, да еще и сын боярский, вот увидишь, – подмигнул я. На крайняк я вас и отпустить могу, – произнес первое, что пришло в голову.

– Толку с этого. Коли поверстают нас, могут и не сразу надел дать, а коли дадут, так и без людишек. С собственного двора не прокормиться толком, и службу нести тяжко. Так к тому жеуехать на рубежи надолго можем, отец сказывал, бывало, и по десять лет дома не видят. А как возвернутся, дом пустой, а земля быльем поросла, – поделился со мной Богдан.

– И такое бывает, – задумчиво протянул я.

Мы проболтали всю дорогу, я аккуратно расспрашивал Богдана о разных мелочах, стараясь не вызывать подозрений.

Благо справочник по-прежнему работал, даруя мне информацию об этом времени.

Так я и узнал о Гороховце, который не раз вспоминали мои боевые холопы, это был ближайший укрепленный город, куда я был приписан как сын боярский. Город был маленьким, но укрепленным, и располагался он на реке Клязьма между Ярославлем и Нижним Новгородом, с Владимиром.

– Есть охота, – произнес со вздохом Богдан. – Еда вся в сумках у тяти осталась, – убитым голосом закончил он.

– Охота, – согласился я. – Жареного мясца бы сейчас, – мечтательно протянул вдогонку.

Богдан аж коня своего остановил и как-то подозрительно на меня глянул, а после с удивлением протянул:

– Так пост же нынче великий, какое мясо?

«Упс, прокололся», – тут же пронеслось у меня в голове, а сам тем временем натянул вожжи Черныша.

– Пост, – согласно кивнул я. – Но мяса-то хочется, жареного, с корочкой да запашистого и свежего хлебца, – мечтательно протянул я, хитро глядя на Богдана.

Минуту, не меньше, на его лице отображалась работа мыслей, а после он расплылся в улыбке и протянул:

– Это да, хочется.

Я же про себя облегченно выдохнул.

Дальнейший путь прошел под монолог Богдана, который начал рассказывать, чего бы он еще отведал и попробовал.

Спустя пару часов среди деревьев показалась деревня.

– Вот и Шировица, дальше речка, там и живет Водяница, – указал рукой Богдан, на что я кивнул и пришпорил коня.

Шировица осталась от нас слева, а мы свернули на небольшую тропинку, но тут Богдан неожиданно протянул:

– Странно, – и я вопросительно на него глянул.

– Смотри, она там вроде одна живет и тропка небольшая, а сейчас вся истоптана. Когда мы ее отвозили обратно, такого не было. Ее легко пропустить было. Не случилось бы чего…

– Сейчас и увидим, – ответил я.

Спустя минут двадцать мы выехали на берег, где стоял одинокий дом и пара каких-то сараев.

Возле дома находилось не меньше десятка человек, среди которых были и мужчины, и женщины, одетые под стать Агапу и Афиньке.

Так вдобавок ко всему этому двое мужиков были на крыше дома и разбирали ее.

– Никак померла, – протянул рядом Богдан и тут же, заработав мой вопросительный взгляд, начал пояснять: – Ну, как ведьма помирает, крышу дома разбирают, чтобы ей легче на небеса уйти и грехи не помешали. Ежели не сделать этого, то ее дух навсегда останется в доме и будет пакостить живущим людям.

Я же молча выслушал Богдана и направил коня к толпе.

– Здравы будьте, люди православные, – громко произнес я, привстав на стременах. – Чего это случилось-то? Неужто померла?

– И ты здрав будь, померла. Как есть померла. – Ко мне подошел благообразный старичок, опирающийся на клюку. – А кто ты, мил человек, что-то я тебя и не знаю.

– Белев, я, живу рядом. Вот сюда ехали, – с горечью произнес я.

– А, стало быть, сынок Владимира, хороший был человек, – кивнул старичок, и тут к нам подошла молодая женщина, скорее, даже девушка.

На мой взгляд, одета чуть лучше остальных, к тому же красивая. Носик аккуратненький, губки цвета вишни, коса до самого пояса, а глаза зеленые и притягательные, так и хочется в них смотреть. Да и фигурка проглядывалась недурственная, несмотря на несколько слоев одежды.

– А зачем ехали-то? – тут же поинтересовалась девица, даже не поздоровавшись, Богдан тут же нахмурился, а старичок предпочел в сторонку отойти.

– Хм, – вырвался у меня хмык. – Лечила она меня недавно, можно сказать, от смерти спасла. Вот и решил приехать да поблагодарить лично, – медленно произнес я, подбирая каждое слово.

– Не получится, но ты это и сам уже понял. Померла Авдотья, сегодня ночью и отошла, – грустно произнесла девица и, приблизившись, начала гладить Черныша.

Который разомлел от удовольствия, вот предатель-то.

– А ты кто такая? – с интересом спросил я.

– Так я дочь Авдотьи, Ветлиной зовут. Зря приехал, Андрей, время потратил, да и кровь пролил. Лучше бы ты по своим сундучкам посмотрел, толку больше вышло бы, – Ветлина посмотрела мне прямо в глаза.

Казалось, глаза девушки смотрят прямо в душу, до того был у нее завораживающий взгляд, что я с трудом оторвался.