Алайна Салах: Папина дочка

1

Каролина

Распахнув двери настежь, я выскакиваю на террасу и едва не визжу от восторга.

Вот это вид!

Вода – переливающаяся всеми оттенками бирюзы и аквамарина, белый песок с островками лениво покачивающихся пальм, бескрайнее синее небо без единого облака.

Зажмурившись, я делаю жадный вдох. Запах жасмина и морской соли щекочет переносицу, и в ту же секунду меня затопляет ощущение безграничного счастья.

Эта неделя на курорте будет особенной, я уже заранее это знаю.

– Каролина, советую поскорее распаковать чемодан, чтобы одежда успела отвисеться, – доносится с соседней террасы певучий голос мамы. – В семь у нас ужин с папиным приятелем.

– Я помню, – машинально отвечаю я, подставляя лицо под тёплое дуновение морского бриза. – Но мы же сначала хотели пойти в спа.

– Солнышко, я присоединюсь к тебе позже. Хочу немного полежать после дороги.

Немного расстроившись, что мама решила пренебречь традиционным посещением терм, я ещё немного любуюсь сногсшибательным видом, после чего возвращаюсь в комнату, вскрываю до отказа набитый чемодан, извлекаю платье, которое планирую надеть на сегодняшний ужин, и переодеваюсь в купальник. На распаковку остальных вещей уйдёт слишком много времени, так что это мероприятие придётся отложить.

На мой прошлый день рождения папа произнёс проникновенный тост о том, что о более идеальной дочери не мог и мечтать, хотя мы оба знаем, что это неправда. Один существенный недостаток у меня всё-же есть. Я жуткий шопоголик.

Облачившись в просторный махровый халат и тапочки с логотипом отеля, я семеню по коридору, следуя указателям с надписью «Спа». Любимый папин «Кемпински» закрыт на ремонт, так что турагент порекомендовал недавно открывшийся гостиничный комплекс, пообещав, что мы будем в восторге.

Спустившись на лифте на минусовой этаж, я приветствую милую азиатку на ресепции и, отказавшись от помощи в сопровождении, сворачиваю по стрелке с надписью «Термы». Влажный воздух с ароматом лаванды заставляет улыбаться в предвкушении. Нагретые камни, тёплый пар, обволакивающий тело… Всё-же Леон зря не поехал с нами. Он в последнее время такой напряжённый, что неделя отдыха ему бы не повредила.

Метров через десять-пятнадцать указатели, наконец, приводят меня к цели. Избавившись от халата, я толкаю запотевшую стеклянную дверь, чтобы окунуться в атмосферу туманного релакса.

Желтоватый свет потолочных светильников с трудом пробивается сквозь слои густого пара, внутри царит уютный полумрак. Со вздохом наслаждения опустившись на мраморную скамью, я вытягиваю ноги. На лице за секунду выступает испарина, волосы липнут к шее. Стянув резинку с запястья, я сворачиваю их на макушке и… обмираю, потому что в поредевшей пелене тумана вдруг замечаю чей-то силуэт.

Широкоплечий мужчина, прислонившись к стене, сидит прямо напротив меня. Я вижу лишь очертания его тела, но и они говорят красноречивее любых слов: мой сосед определённо не пренебрегает спортом, а ещё он абсолютно голый. Его ладонь, на счастье, прикрывает пах.

Мои щёки вспыхивают. В этом отеле, что, общие термы? Потому что в «Кемпински» мужчины и женщины отдыхают раздельно.

И раз уж это общая зона, то почему мужчина сидит абсолютно голый?

На этот вопрос оживший голос разума моментально даёт ответ: этот любитель наготы со стопроцентной вероятностью немец. Для них быть голыми в зонах релакса – часть культурного кода, который стоит уважать. Не настолько, чтобы полностью раздеться, но, как минимум, проявить понимание и вежливость.

Немецкого я, увы, не знаю, поэтому решаю обратиться к мужчине на английском.

– I know that in Germany it is not customary to wear clothes in the thermal bath. Does it bother you that I'm wearing a swimsuit? (Я знаю, что в Германии принято раздеваться в термах. Надеюсь, вы не против, что на мне купальник? – перевод автора.)

Взгляд мужчины задевает мой живот, ноги и поднимается к глазам. Несмотря на высокую температуру, на коже моментально выступают мурашки.

– Not really, – (Совсем нет – перевод автора.) Его голос густой, низкий и чуть хрипловатый; это заставляет меня занервничать ещё сильнее.

Факт нахождения в замкнутом помещении с абсолютно голым мужчиной меня смущает, однако сразу же встать и уйти не позволяет ни совесть, ни воспитание. Этот красивый немец и без того проявляет толерантность к моей славянской скромности тем, что прикрывает пах.

– I thought the spa area had male and female sections (Я думала, что в местном спа раздельные зоны женского и мужского отдыха), – поясняю я, чтобы разрядить обстановку. – It is my very first time in this hotel (Я впервые в этом отеле – перевод автора).

Всё ещё прикрывая пах, мужчина встаёт. Вид его подтянутых ягодиц и крепкого пресса заставляет меня густо покраснеть.

Всё-таки не зря я пропустила поход в термы Баден-Бадена. Мой культурный код очень чувствителен к публичной наготе.

– This hotel actually has separate areas (В этом отеле действительно раздельные зоны отдыха), – сообщает он, берясь за ручку двери. – And right now, you're in the men's section (И прямо сейчас вы находитесь в мужской зоне). Меня, кстати, зовут Александр, – добавляет он на чистейшем русском. – И в Германии я был только проездом. А купальник у тебя очень красивый, я оценил.

2

Приглушённый свет настольного бра играет бликами в точёных гранях фужеров, из-за цветочной арки плывёт мелодия виолончели. Сегодня в ресторане обещан концерт живой музыки, которую обожает мама.

– Может, заказать шардоне? – задумчиво произносит папа, листая страницы меню. – К устрицам подойдёт идеально.

– Я доверяю твоему вкусу, – мама, невероятно красивая в своём шёлковом платье цвета металлик, расслабленно покачивает головой в такт мелодии. – Но, может быть, стоит дождаться Руднева, раз уж вы договорились поужинать?

– Ну так он мальчик взрослый – сам себе вино закажет.

– Чем он, кстати, сейчас занимается? Давно ничего о нём не слышала.

Я слушаю разговор родителей вполуха. Посещение спа так сильно меня расслабило, что по возвращении в номер я моментально провалилась в сон и едва не опоздала на ужин. И даже сейчас голова немного ватная, а мысли заторможены. Возможно, тому виной джетлаг.

– Гордеев говорил, что у него несколько крупных строительных проектов в Европе и вроде имеется фонд частных инвестиций. Хороший он парень, порядочный.

Мама задумчиво крутит кольцо на безымянном пальце.

– Мне всегда казалось, что он жестковат.

– А разве бизнес ведут мягкотелые? Успешный – точно нет.

– Он женат?

– Развёлся вроде…

Не договорив, папа кивает в сторону входа:

– А вот, кстати, и он.

Оторвавшись от меню, я прослеживаю папин взгляд и чувствую, как щёки заливаются краской. Высокого темноволосого мужчину, уверенно идущего прямо на нас, я уже видела сегодня. Правда, тогда на нём не было ни этой безукоризненной белой рубашки, ни идеально сидящих брюк. На нём вообще ничего не было.

– Здравствуй, Саша, – папа поднимается со стула, улыбаясь, пожимает ему руку.

– Рад видеть, Вилен Константинович, – густой низкий голос заставляет меня втянуть голову в плечи и заметаться взглядом по столу.

– Вот только давай без отчества, – посмеивается папа.

– Без проблем.

Взгляд мужчины почтительно обращается к моей маме, затем перетекает ко мне. Тёмная бровь приподнимается, глаза сощуриваются в узнавании.

Моё сердце колотится, как у перепуганного зайца. И как нам теперь целый вечер провести вместе после того, как я видела его задницу?

– Каролина, я так понимаю? – ничто в его вежливой улыбке не выдаёт того, что несколько часов назад я бестактно нарушила его личные границы, приняв за носителя чужого культурного кода.

Шея плохо гнётся, но я всё-таки киваю, параллельно гадая, когда успела назвать ему своё имя.

– Ты помнишь, да, Саш? – посмеивается папа. – В детстве Лина к тебе на колени забиралась и грозилась, что, как повзрослеет, замуж за тебя выйдет.

Я торопливо тянусь за стаканом воды. Я домогалась этого мужчины, будучи ребёнком? Господи, ну что за день!

– Помню, – откликается мужчина, занимая стул рядом со мной. – Лет двенадцать прошло с тех пор, наверное.

Я чувствую на себе его взгляд, но повернуться не в силах. Вот же дёрнул меня чёрт надеть это платье. Какое-то оно слишком… голое.

– Пятнадцать, Саш. Каролине две недели назад двадцать исполнилось.

– Отличный возраст, – сдержанно замечает Александр. – Марку через месяц будет девятнадцать.

Любопытство берёт верх над смущением, и я всё-же заставляю себя повернуться лицом к собеседнику.

– А Марк это кто?

Теперь, без облака пара, я имею возможность как следует его разглядеть: тёмные глаза с редким миндалевидным разрезом, чёткая линия бровей, выпирающие скулы, волевая челюсть… Александра я совершенно не помню, но словам папы верю. Он напоминает киноактёра, так что нет ничего удивительного в том, что в детстве мне хотелось за него замуж.

Взгляд мужчины задерживается на моей щеке – на той, где родинка, – и возвращается к глазам.

– Марк мой сын.

– Сколько вам лет? – выпаливаю я, прежде чем успеваю подумать.

– Тридцать девять, – Александр смотрит на меня спокойно и прямо. – Марк родился, когда мне было столько же, сколько тебе сейчас.

«Тридцать девять…» – ошарашенно проговариваю я про себя. Всего на семь лет младше папы. Тогда почему они выглядят настолько по-разному?

– Саша следит за собой, – словно подслушав мои мысли, папа шутливо хлопает себя по выпирающему животу. – А вот я себя в последнее время запустил: ужины с вином после десяти вечера и никакого спорта.

– Всем добрый вечер! – раздаётся бодрый голос из-за моего плеча.

Всё ещё под впечатлением от возраста Александра и того, что у него есть взрослый сын – практически мой ровесник, я медленно оборачиваюсь. Прямо за мной стоит темноволосый плечистый парень в синей тенниске.

– Знакомьтесь, мой сын Марк, – в голосе Александра появляются тёплые ноты. – Надеюсь, никто не против, если он к нам присоединится.

3

– Два года назад папа пригласил меня поехать с ним на бизнес-тренинг, который проходил на Бали, – увлечённо рассказывает Марк, по очереди переводя взгляд то на меня, то на Александра. – У нас было две недели, так что я успел получить сертификат серфера. Завтра хочу опробовать доску на местных пляжах. Ты, случайно, не катаешься, Каролина?

Я качаю головой.

– Я не фанат активных видов спорта. Но мне нравится смотреть фильмы про серфингистов.

– Тебе надо пообщаться с моим сыном Леоном, – судя по одобрению в голосе папы, Марк ему понравился. – Он тоже летает на конференции и тренинги. Пару лет назад увлёкся криптовалютой и меня время от времени подбивает.

Засмеявшись, он приобнимает маму.

– Но я человек старой закалки, да, Ира? Не лезу туда, где не понимаю. Деньги храню в банке и под матрасом.

– А чем вы ещё занимались в Индонезии? Никогда там не была, – я машинально смотрю на Александра, но, встретив его прямой взгляд, моментально испытываю потребность отвести свой.

Любой контакт с ним, будь то зрительный или тактильный – например, когда он ненароком задел мой локоть, беря вилку, – оказывает на меня странное влияние: я перестаю контролировать свои реакции, краснея и напрочь теряя нить разговора. Всё же тот позорный инцидент в спа не прошёл бесследно.

– Первую половину дня проводили на тренинге, вторую – как все, – Александр улыбается, отчего его глаза красиво сужаются, придавая его жёстким чертам лица расслабленность. – Катались на байках, занимались серфингом, разок поднялись на вулкан.