Пальцы тянутся к рубашке, расстегивая несколько пуговиц, которые открывают вид на черный кружевной топ, поддерживающий форму груди. Снимаю очки и стягиваю резинку с идеально вылизанного хвоста, который я все утро с психами укладывала. Зарываюсь пальцами в рыжих локонах, массируя кожу головы, и закрываю глаза, ощутив облегчение.

– Задерживаешься, – слышу его голос за своей спиной. Чувствую его ладонь на своем животе, в котором от его прикосновений мгновенно возрождаются бабочки.

– Отпусти меня, – шепчу я, обхватывая его ладонь пальцами.

– Мышь, если я тебя отпущу, ты исчезнешь. А я этого не хочу.

Мышь… и тут, открыв глаза, я понимаю, что это – иллюзия того, что никогда не произойдет. Но решаю повернуться назад, чтобы убедиться в этом наверняка. Пусто. Его здесь нет. И не было.

Мотнув головой, перевязываю волосы в небрежный пучок, оставляя несколько локонов свисать на лице. Подхожу к своей сумке, достаю из нее наушники-капельки и, вставив их в уши, включаю музыку на среднюю громкость, чтобы не слышать ничего отвлекающего, пока я буду заниматься уборкой.

Захожу обратно, не смотрю на них, плевать, что там разворачивается почти порно-сцена. Бросаю на диван энергетик (а хотелось бы в голову этой даме) и сразу же приступаю к выполнению того, что он сказал мне сделать. Ставлю ведро на пол, надеваю перчатки и плавно опускаюсь на колени, пряча под маской пофигизма свое раздражение.

Руки погружают тряпку в ведро, достают и выжимают ткань. Вытираю места, где видны следы от энергетика – избавляюсь от липкости, к которой он так придирается. Лучше бы придрался к этой прилипале, которая слишком сильно увлажнила своим языком его шею.

Закончив с «уборкой», я провожу тыльной стороной ладони по лбу, убирая локоны с лица. Мой взгляд целится на происходящее впереди, пока в ушах играет трек, от которого спектакль перед моими глазами приобретает оттенки остросюжетной драмы, где главная героиня – бесхребетная амеба с половиной извилины на всю голову, мечтающая трахнуть того, кто не отрывает от меня своего озлобленного и агрессивного взора.

И чего это мы так агримся, напыщенный бурундук?

Намеренно учащенно дыша, я лишь вопросительно изгибаю бровь, как бы спрашивая: «Какого хрена ты на меня смотришь, если на твоих бедрах сидит другая?»

Его губы вздрагивают в ухмылке, будто он прочитал в моем взгляде то, что я и закладывала, а потом перестраивает маршрут своих глаз с меня на пышный бюст раздвигательницы ног.

Эта выброшенная на берег камбала что-то лепечет, округляя напичканный силиконом рот, а потом бросает на меня взгляд, наполненный каким-то дурацким подтекстом, и начинает смеяться.

Она поднимается с бедер Тео, берет банку энергетика и идет в мою сторону, веляя своей задницей так, что, кажется, у нее случится вывих тазобедренной кости. Она становится в чересчур уверенную позу, выставляя один плавник вперед. Открывает напиток, делает несколько глотков прежде, чем «случайно» уронить банку на пол прямо передо мной.

Содержимое расплескивается не только на поверхность, но и на меня – на штаны, рубашку и даже на лицо – я ахаю и прикрываю глаза, чувствуя холодные капли на щеках. Открываю глаза и смотрю на нее, замечая на ее рыбьей морде наигранную эмоцию сожаления.

Это… нормально? Я должна терпеть к себе такое отношение еще и со стороны тупых одноразок Тео? Ну уж нет… Я готова быть подстилкой только для обладателя белых джорданов. И то… что-то я очень сомневаюсь, что меня надолго хватит.

Снимаю перчатки, демонстративно поднимаю средний палец к своей щеке и вытираю капли, после чего погружаю его в рот и пробую на вкус. Потом довольно облизываю губу и принимаю решение, которое считаю самым правильным.

Натягиваю на лицо маску, содержащую приблизительно такое описание: «Черт возьми, ты меня так сильно обидела. Сейчас разрыдаюсь от печали и душевной боли». Поднимаюсь на ноги, видя в ее глазах удовлетворение, и вытаскиваю из одного уха наушник.

Что ж, я хотела быть хорошей и послушной… Но если меня пытаются ранить таким идиотским способом, то… я отвечу ранением посерьезнее и еще более по-идиотски.

Убрав один наушник в задний карман, я поднимаю ведро, в котором, напомню: лежит половая тряпка. Подхожу к ней чуть ближе и, подняв его над ее головой, выливаю содержимое на лицо, отражающее уверенность, которая тут же сменяется на панику, и шлюшье платье, которое теперь выглядит еще «сексуальнее».

– Ты…ты… – заикаясь, произносит она, брезгливо скидывая тряпку со своей головы.

– Я… я… – повторяю за ней, делая такие же прерывистые выдохи.

– Ты…

– Холодная вода так сильно деформировала твой речевой аппарат? – интересуюсь я, слегка нахмурившись. – Или ты всегда так красноречиво выражаешь свои мысли в стрессовых ситуациях?

Тео поднимается и подходит к ней, а я стараюсь не думать о том, что он имеет отношение к тому, что эта идиотка сделала.

Я делаю шаг назад, оценивающе скользя взглядом по ее фигуре, смотрю на Тео, который сдерживает улыбку за сильным укусом губы, и хмыкаю от увиденного.

– Крошка, скажи «спасибо», что я твою искусственную на вид голову не утопила в этом ведре, а всего лишь освежила тебя и придала твоему образу индивидуальности, – произношу я, выплевывая в ее лицо едкое раздражение, которое она вызвала у меня с первого взгляда. – Свою часть я убрала. Вот это, – обвожу пальцем масштаб катастрофы, – последствия твоей ошибки. И убирать это только тебе. Постарайся, чтобы пол сверкал и не было липкости, как просил мистер Каттанео.

Я собираюсь уйти – уже поворачиваюсь, но в последний момент передумываю и возвращаюсь. Останавливаюсь напротив Тео и громко говорю:

– Бесплатный совет для тебя, если вдруг захочешь сделать идеальный подарок этой камбале. Подари ей эспандер. Пусть тренирует свои руки крепче держать предметы. А то, вдруг, в самый неподходящий момент ее ладони ослабнут, и ты останешься неудовлетворенным.

Вижу в его глазах всплеск интересных эмоций, которые он никак не выражает в словах, а лишь едва заметно качает головой.

Довольная собой, я отворачиваюсь и направляюсь к двери, слыша отголоски их диалога:

– Детка, – обращение, режущее мой слух, – ты в порядке?

– Да, милый, она просто… просто сука.

О да, милая , поэтому выводить суку-Скай из себя настоятельно не рекомендуется.

– Джина, прекрати. Не стоит тратить свое время на человека, которого ты больше не увидишь никогда.

Не увидишь никогда? То есть… он меня уволит? Видимо, я слегка переусердствовала…

Оказавшись за пределами студии, я не ухожу – прислоняюсь к стене и продолжаю слушать.

– Пойдем, я тебя порадую чем-то интересным, – голос Тео приобретает оттенки пошлости, и мои глаза автоматом закатываются.

– Мне нужно переодеться, милый.

– Можешь не беспокоиться, – говорит он, понижая тональность, – у меня дома есть сушилка. Твоя одежда высохнет, после чего я отвезу тебя, куда скажешь.

– Спасибо, милый.

Эта девушка не может запомнить его имя? Поэтому употребляет одно-единственное слово-обращение, которое вместилось под ее выкрашенными в темный цвет волосами?

Услышав причмокивающие звуки слюнообмена, я понимаю, что мне пора сваливать отсюда.

Я раздражена? Или мне плевать? Да-да, мне плевать.

Захожу в свой уютный кабинет и забираю сумку. Поворачиваюсь, чтобы уйти отсюда к черту, но, открыв дверь, вижу перед собой Теодора, мать его, Каттанео, прислонившегося к стене одной рукой так, что я не могу пройти.

Его взгляд направлен на мои глаза, как будто он заведомо знал, что я буду стоять именно здесь и буду смотреть на него.

– Мой рабочий день окончен, – говорю я, нагибаясь и собираясь уйти, но он мгновенно опускает руку чуть ниже, из-за чего я впечатываюсь в нее лбом.

– Скарлетт…

– Я опаздываю, – перебиваю его, выпрямившись. – Мне некогда с тобой разговаривать. Дай пройти.

– Придется уделить мне несколько минут.

Он направляется вперед, идет на меня, загоняя обратно в кабинет, и я пячусь назад, не разрывая зрительного контакта. Пячусь до тех пор, пока задницей не чувствую стол. Останавливаюсь. Останавливается и он. Но ненадолго…

Его руки с резкостью хватают меня за ягодицы и усаживают на край стола. Он опускает ладони на мои бедра, плавно раздвигая их. Своим коленом случайно касаюсь его паха, отмечая возбужденное состояние. Хмурюсь, смотря в его глаза, и пытаюсь понять: что стало причиной приподнятого настроения?

– Камбала обиделась и ушла в свободное плаванье? Или ты продинамил ее? – выдыхаю я, стараясь избавиться от нарастающего между нами напряжения.

Молчит. Игнорирует?

Устроившись между моих бедер, он опускает ладони на мою поясницу, медленно поднимая их все выше и выше, и мое тело выгибается вперед, будто по позвонкам проходится электрический ток. Достигнув моей головы, он с осторожностью освобождает локоны от резинки, заставляя их волнами рассыпаться по моим плечам.

Его пальцы зарываются в волосы и обхватывают затылок, заставляя меня застыть в неподвижности. Он наклоняется к моему лицу чересчур близко, так, чтобы и дыхание смешивалось, и сердечный ритм нарушался.

Губы оказываются совсем близко к моим, и наивная дурочка внутри уже мечтает закрыть глаза и полностью отдаться ему. Но реалистка во мне держит их открытыми – не позволяя себе упасть в иллюзию.

– Деньги перевел тебе на счет. За задание, за такси и немного компенсировал твой пропущенный обед, – выдыхает он в мои губы, высушивая их тональностью произнесенных слов. – Поешь. Ты нужна мне живой.

И тут могли бы пойти мурашки, если бы я не знала для чего…

– Спасибо, Теодор.

– Пожалуйста, Скарлетт, – подмигивает он, отпуская меня и делая шаг назад. – До встречи.

Надеюсь, твоя идиотская манера общения со мной тебя радует, придурок!

– Ты что-то сказала? – интересуется он, обернувшись в дверях.

– Нет, – отрицательно качаю головой, продолжая сидеть на столе.

Да, сказала! Пусть эта амеба трахнет твои мозги так сильно, что ты будешь мечтать о долголетнем воздержании!

– Думала? – еще один вопрос, и мне уже кажется, что я реально могла не подумать об этом, а произнести вслух.

– Нет. Мне же нечем думать.

– Согласен, – поджимает губы, выражая наигранное сожаление.

Он уходит, а я устремляю взгляд перед собой.

Я знала, что он не просто так взял меня на работу. Вероятность, что он делает это из чувства мести – достигает невообразимых высот, превращая «гипотезу» в «факт».

Что ж, хорошо… Приму из его рук поднесенную к моему рту ложку с ледяным блюдом, пропитанным кислым ядом. Хочет насладиться своей игрой? Да пожалуйста…

Пусть играет, пока эта игра не станет последним развлечением, которое у него останется. А я, так уж и быть, потерплю.

Но меня надолго не хватит.

И это я пойму уже очень и очень скоро…

Глава 4

СКАЙ ЛЕТТИ

Чувствую, что вкус его мести будет горчить все сильнее с каждым прожитым днем…

Ты не успела.

Ты не успела.

Ты не успела!

Эти слова медленно разрезают мое сознание. Они носятся по комнате вихрем, отскакивают от стен, многоголосым эхом повторяя свой приговор снова и снова, громче и злее, будто специально стараясь добить даже то, что еще не треснуло внутри.

Все из-за тебя! Все это дерьмо только потому, что ты не справилась!

Голоса и образы меняются. Сначала Карли… ее жесткие, колючие слова липнут к коже. Затем в игру вступает Жасмин, ее тихий, почти ласковый шепот жжет сильнее любого огня. А потом. Потом этот голос… Голос Тео – звенящая нота окончательной обреченности.

Ты сделала свой выбор, Скай. Ты. Сделала. Свой. Проклятый. Выбор. Ничего уже не исправить. Слышишь? Абсолютно ничего!