Мария Рождественская: Мёртвое солнце

ОТ АВТОРА

Дорогой читатель!

Меня зовут Мария Рождественская, я сценарист и драматург, автор нескольких замечательных пьес и сценариев ряда нашумевших телевизионных сериалов.

Если вы держите в руках эту книгу (точнее, видите её на экране своего устройства), значит, я всё-таки решилась выпустить «Мертвое солнце» в свет. Честно говоря, до последнего момента сомневалась – стоит ли делиться с вами этой историей, которую я придумала больше десяти лет назад?

Знаете, в Голливуде, которому мое поколение учили (и небезуспешно) поклоняться, есть расхожее выражение – «что если»? Что если бы я родился в другом месте или в другое время? Что если бы сделал иной выбор? Что если бы… да мало ли, что еще может прийти в голову, когда смотришь на звезды, пьешь кофе на балконе с видом на Сходненский ковш или просто стоишь под душем? Так вот, эта книга – результат одного большого «что если».

Я не претендую на истину в последней инстанции. Да что там – я вообще ни на что не претендую, кроме права высказать своё мнение. А оно у меня, как вы уже, наверное, заметили, довольно своеобразное.

Когда я начинала писать «Мертвое солнце», я и представить не могла, во что это выльется. Сначала была просто идея написать антиутопию. Потом появились герои. В какой-то момент они начали спорить со мной и делать всё по-своему. А потом… Потом я сама словно провалилась в этот странный мир, где солнце медленно угасает, а люди всё равно продолжают интриговать, предавать, страдать, любить, совершать ошибки… в общем, вести себя как люди.

Возможно, вы спросите, почему в книге так много горечи и отчаяния? А разве может быть иначе, когда ты пишешь о людях, загнанных в угол? О тех, кому «нечего терять, кроме своих цепей»? Я не верю в красивые обещания политиков и слащавые сказки про волшебную палочку. Но я еще верю в людей. В обычных, живых людей, которые иногда совершают удивительные поступки. И в этом, пожалуй, вся соль.

Мои герои не идеальны. Они ошибаются, предают, боятся, раскаиваются. Они живут в мире, который медленно умирает, но всё равно цепляется за жизнь. Даже когда всё катится к чертям собачьим, кто-то продолжает любить, надеяться, сражаться.

«Мертвое солнце» – это история о том, как мы цепляемся за свою человечность, даже когда кажется, что проще сдаться. О том, как больно порой бывает признавать свои ошибки. И о том, что иногда нужно потерять себя, чтобы найти в себе что-то действительно важное.

Я долго думала, стоит ли писать и это предисловие. Кстати, если вы дочитали до этого места, значит, мне уже удалось вас зацепить (что-то малоинтересное вы бы бросили читать после первого абзаца). Очень надеюсь, что вы начнете читать книгу и дочитаете ее до самых последних строк. Как минимум, вас ждет лихой сюжет, яркие герои и хлесткие диалоги, а еще – маленький бонус в конце, штука, которая называется «плейлист».

Желаю вам приятного чтения!

С уважением, Мария Рождественская

P.S. Если вам понравилась книга – расскажите о ней друзьям. А если не понравилась – напишите мне. Обещаю, что не буду плакать. Ну, может быть, самую малость.

P.P.S. Заходите в мой блог на дзене:

https://dzen.ru/deadsun

Там, помимо прочего, представлено творчество нейросети, которая тоже прочитала мой роман и нарисовала для меня (и для всех вас) моих героев.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: УГАСАНИЕ

ГЛАВА 1. Искаженное пространство

1.

«Поздравляем, у вас умеренная депрессия»! – бодро сообщила с экрана телефона шкала Аарона Бека.

Аня показала телефону средний палец. Умеренная – это когда грустно потому, что нельзя посмотреть новый сезон «Утреннего шоу». Когда хочется плакать из-за того, что порезала палец об острый край банки из дешевого китайского алюминия. А вот когда третий год не радует весна, а вместо запаха вербы чувствуешь только вонь раскисшего собачьего дерьма… Это уже повод забеспокоиться и записаться в конце рабочего дня на прием к участковому терапевту, который, возможно, перенаправит к психиатру, который, возможно, пропишет антидепрессанты, которые, возможно, продадут в сетевой аптеке, если, конечно, эти препараты зарубежной фарминдустрии не попали под санкции.

Решив, что логистическая цепочка сложновата для ее измотанного двадцатисемилетнего организма, Аня, едва прозвучал офисный гудок, отправилась в свою любимую сидрерию Apple Worm. Поскольку к восьми часам вечера каждый квадратный сантиметр офиса вызывал стойкое отвращение, Аня выбрала самый короткий маршрут – пешком по улице Гашека, мимо уродливого здания бизнес-центра, отгроханного в середине нулевых на месте старой табачной фабрики. Фабрику Аня уже не помнила, но, судя по фотографиям из интернета, прежнее здание было стильным и очень функциональным для своего времени. Не то что этот монстр из стекла и палок, от одного взгляда на которого любого приличного архитектора брала оторопь. Впрочем, все закономерно: идиот-заказчик пожелал, бездарный проектировщик придумал, криворукие строители возвели, так сказать, из того, что было. Круговая порука идиотов и торжество бездарей. А если в кои-то веки попадется нормальный заказчик, то проект уплывет к очередной обитательнице элитного лофта на Патриках. И неважно, что она ни хрена не умеет, и все испортит в итоге – она ведь родилась в правильной московской гостиной, и все самое лучшее ей положено по праву рождения.

Аня обратила внимание на очередную вывеску с иероглифами и едко усмехнулась. Свято место пусто не бывает: на смену бургерам и сладкой газировке пришли гонконгские вафли и чай с шариками тапиоки. Кушайте, дорогие москвичи и гости столицы, не обляпайтесь только. Верной дорогой идем, сограждане – теперь уже в сторону Азии.

Невдалеке проявились знакомые буквы AP, и Аня зашагала быстрее, предвкушая, как выпьет залпом бокал нормандского или, на худой конец, астурийского сидра, каждый из которых подорожал почти вдвое с конца февраля 2022-го года. Впрочем, кому какое дело до маленьких людей с их маленькими радостями и маленькими зарплатами? Главное, что у завсегдатаев модных баров на Патриках – итс окей и ноу проблем. Коллега, та самая, получившая на днях проект, о котором так мечтала Аня, в перерывах между работой и тусовками, по-прежнему летает на шоппинг в Милан. Ну или в Дубай, какая разница? Коллега ворчит, конечно, что теперь приходится дольше торчать «в этом долбанном бизнес-классе», где «Лансон» заменили «Кристаллом», но такая уж у нее доля. Похожим образом дела обстоят и у прочих почитательниц тяжелого люкса и селективного парфюма. Да и в докладах, составленных в высоких кабинетах, утверждается, что «санкции не работают» и «экономика страны на подъеме», а в докладах врать не будут. Круассаны выпекаются, лавандовый раф наливается, игристое пэйрится с морскими ежами, а в десертных картах модных заведений вы по-прежнему найдете тирамису, мильфей, чизкейк Сан-Себастьян и даже какие-нибудь вагаси.

Бывшие диванные либералы быстренько перековались в диванных патриотов, привязали к сумочкам Луи Виттон георгиевские ленточки – и в Дубай за шмотьем и за шоколадом. А всякое быдло вроде Ани, живущей от зарплаты до зарплаты, никто не спрашивал.

В сидрерии, как обычно в вечернее время, были заняты все столики, поэтому Аня пристроилась за барной стойкой, плюхнувшись на круглый табурет, прямо возле крана Трабанко – бронзовой конструкции для разлива сидра, выполненной в виде большущей руки. Бармен, высокий плечистый парень по имени Юра, приветливо улыбнулся Ане, пока та пристраивала сумку на крючок под барной стойкой.

– Ежевичного опять нет? – спросила Аня, уже заранее зная ответ.

Юра покачал вихрастой головой.

– Наверное, теперь не привезут, – с сожалением добавил он.

Кто бы сомневался! Аня устало облокотилась на барную стойку.

– Понять не могу, – Аня недобро воззрилась на одетого в камуфляжный костюм мужчину, который только зашел в зал и теперь растерянно озирался по сторонам. – Вроде у нас в стране полно ежевики растет. Так почему не можем наладить производство? Не беспилотников – обычного, блин, ежевичного сидра! А если так зависим от импорта, какого хрена было ссориться с европейцами?

– Спроси чего полегче, – пожал плечами Юра. – Может, еще свой забабахаем. Вон питерские ребята уже черничный делают.

– Химоза с сахаром у твоих питерских ребят, – раздраженно припечатала Аня. – Налей мне «Сорр». Хорошо хоть он пока есть.

Юра кивнул и потянулся за подвешенным наверху бокалом.

Тем временем, мужчина в камуфляже тоже подошел к барной стойке и с трудом примостился на стуле.

– Выпьете чего-нибудь? – поинтересовался Юра, наполняя бокал золотистым сухим сидром, привезенным из Бретани в обход санкционных кордонов.

Мужчина с каким-то детским интересом посмотрел на «руку Трабанко», затем перевел взгляд на Юру.

– Думал выпить водки, – неуверенно произнес он, рассматривая бутылки за Юриной спиной. – Но, кажется, я не по адресу.

– Ну да, зашел не в ту дверь, – со значением хмыкнула Аня и сделала жадный глоток из бокала.

– Водку у нас не наливают, – Юра покосился на залетного гостя. – Могу предложить настойку. Цитрус, клубника, вишня.

– Да любую, только чтоб не очень сладкую, – попросил мужчина.

Пока Юра выполнял пожелание «камуфляжника», Аня успела допить свои полпинты бретонского.

– Наливай большой, – скомандовала она Юре.

«Камуфляжник», между тем, опрокинул стопку вишневой наливки и уставился в полированную поверхность барной стойки.

– Спешишь куда? – полюбопытствовал Юра.

– Нет, просто я окончательно осознала свою принадлежность к угнетенному классу и решила нажраться по этому поводу.

Аня отхлебнула из поданного Юрой большого бокала, украдкой наблюдая за «камуфляжником». Тот по-прежнему смотрел в одну точку.

– Ань, давай потрахаемся? – буднично выдал Юра.

– С ума сошел?? – Аня чуть не поперхнулась сидром. – Ты что несешь?

– Меня, может, скоро загребут, – Юра помрачнел и зачем-то стал натирать куском замши бронзовую «руку». – Надо хоть потрахаться перед смертью. Мы с тобой оба представители угнетенного класса, можно сказать, у нас мэтч.

– Подожди, ты о чем?? – Аня тряхнула головой, прогоняя подступивший было хмель. – Почему вдруг тебя загребут? У нас что, вторая волна мобилизации?

Очевидно, Аня спросила слишком громко, потому что «камуфляжник» тотчас повернулся и внимательно на нее посмотрел.

– Не бойтесь, не будет никакой второй волны, – сказал он и как-то странно улыбнулся.

– А вам не говорили, что это невежливо – вот так встревать в чужой разговор? Здесь приличное заведение, а не столовка для прапоров, – сказала Аня ледяным тоном.

– Простите, – смутился мужчина.

Аня рассчитывала, что Юра поддержит ее возмущение, но тот отвлекся на заказ официанта, и Аня снова сосредоточилась на сидре, в котором планировала утопить все свои невзгоды, пусть хотя бы этим вечером. Нет, правда, почему бы не надраться? Все равно любимую желтую «астрочку», турбированную малышечку, пришлось продать – все официалы сбежали из страны, и техобслуживание стало золотым. Зато теперь можно бухать хоть каждый вечер, а потом добираться домой на метро, соприкасаясь всеми частями тела с другими такими же неудачниками, которым не по карману подорожавшие такси, бензин и автокредиты.