– Ты ждал меня? – выгибаю бровь. – Хочешь, чтобы у твоего шрама на шее появился брат-близнец? С радостью организую тебе такой же.

– Я скучал по твоему острому язычку, принцесса, – хриплый смех пускает мурашки по телу, – никогда не лезла за словом в карман. Хотя твоему рту я бы нашел лучшее применение.

– Не делай вид, что знаешь меня, Клим, – ухмыляюсь, отчаянно сражаясь с желанием сбежать, – ты дерьмо, продающее женщин за деньги, словно товар. Даже не думай, что я испугаюсь тебя или… не дай бог, зауважаю!

Изнутри поднимается ярость. Я презираю таких, как Уолс. Здоровые, сильные мужики, которые могли бы послужить обществу. Посвятить себя созиданию. Использовать силу во благо.

– Ты уже боишься, – он усмехается, откидывается в кресле, продолжая таранить меня ледяным взглядом, – взгляни на кончики своих пальцев, моя смелая принцесса.

Резко убираю руки за спину. Ведь Уолс прав: мои пальцы и правда дрожат. Но от страха ли? Или…

– С чего ты решил, что я приду? – голос звучит хрипло, прокашливаюсь.

– Потому что Мурад не дает тебе того, чего так жаждешь, – усмехается Уолс, – и ты сгораешь от тлеющей ненависти. Желания отомстить той, что убила твоего отца. Принцесса, сидящая в золотой клетке.

Поджимаю губы. Он слишком точно считал мои чувства.

– А ты можешь дать… то… чего я хочу? – медленно веду языком по верхней губе.

Взгляд Уолса становится тяжелее. Мужчина медленно встает. Высоченный, широкоплечий. Татуированный. Опасный. Но отчего-то уже не вызывающий ужаса.

– Иначе ты бы не пришла ко мне, так? – ухмыляется бандит. – Моя принцесса.

– Я не твоя! – срывается с губ.

Мои слова звучат очень эмоционально, почти истерически. Одергиваю себя. С такими, как Волков, нельзя показывать слабость. Иначе он сожрет тебя и косточек не оставит.

– Если бы это было не так, не пришлось бы мне этого говорить, правда? – он берет со стола серебряный портсигар, достает сигарету.

Закуривает. А я невольно любуюсь. Таких мужиков один на миллион. Он одним своим видом подчиняет. Вся моя ярость улетучивается, оставляя лишь желание подразнить хищника…

– Итак. Ты можешь мне помочь. Но, естественно, не бесплатно, так? – возвращаю наш диалог в конструктивное русло. – Чего ты хочешь, Уолс? Денег? Активы, которые я получу после того, как тварь, убившая моего отца, исчезнет с лица земли?

– Жестокая принцесса, – скалится мужчина, – для начала называй меня по имени.

– Тогда и ты зови меня не уничижительно, а по имени! – требую, выдерживаю его темный взгляд.

– Разве принцесса тебя унижает? Отлично тебе подходит. Ладно, Яна. Деньги твои мне не нужны. Оглянись вокруг, у меня их в достатке. Я хочу то, что нельзя купить.

Он обходит стол и делает два шага ко мне. Я стою, отчаянно сопротивляюсь его темной власти. Но что-то внутри гнется, почти готовое сломаться. Меня окутывает аромат дорогого табака, тяжелого мужского парфюма.

– Думай, Яна, – Уолс делает еще шаг, загоняя меня в ловушку.

Чувствую себя белой овечкой перед серым волком. Хищник и жертва. Стоп! Я не жертва! Вижу пистолет за поясом бандита. Резкий рывок вниз, Уолс реагирует мгновенно.

Миг – и мои руки жестко зафиксированы над головой, а сильное тело мужчины вжимает меня в стену. Его волчьи глаза смеются. Губы искривлены в хищной усмешке.

– Отпусти… – шепчу.

– Я ждал подобной выходки, принцесса, – выдыхает мне в губы.

Резко отворачиваюсь. Я не хочу ничего такого! Нет! Но длинные татуированные пальцы обхватывают мой подбородок, жестко давят. Уолс вынуждает меня смотреть на него.

– От… пу… сти… – умоляю, ненавидя себя за слабость.

Я в ловушке. Поймана в силки. Не выбраться.

– Не могу. Я слишком долго ждал, – рычит, от аромата Уолса кружится голова.

Чем-то похожий на Мурада, но другой. Внутри Горцева пылает огонь, согревающий меня в моменты нашей близости. Уолс же – чистый грешник. Каждое его движение выверено, отточено.

– Чего ты хочешь? Что нельзя купить? – бормочу, соображая, как можно вырваться из стального капкана.

– Думай, принцесса, – Уолс вдруг наклоняется и носом прижимается к моей шее, – думай… блядь, как ты пахнешь. Я еще тогда тебя приметил.

– И продал бы какому-нибудь ублюдку с жирным счетом в банке, – как могу, торможу стремительно растущее внизу живота желание.

– Я никогда бы не отдал тебя, – ухмыляется, ведет носом выше, к моим волосам.

От этих слов мой внутренний стержень гнется еще сильнее. Он лжет! Вранье! От первого до последнего слова. Упираюсь ладонями в его грудь, но Уолс словно стена.

– Отпусти! – рычу, вкладывая всю свою злость. – Сейчас же! Иначе… я…

– Иначе что? – низкий звериный рык отдает сталью. – Что, принцесса?

Воздух между нами наполняется напряжением. Безумным, сексуальным. Да как так вышло-то?! Я с Горцевым. И никогда не позволю себе изменить!

Но что-то в этом мужчине притягивает. Словно магнит. Между нами уже почти искрит. Губы Уолса все ближе. Он, словно дикий зверь, нюхает меня, наслаждается своим доминирующим положением.

А я лишь тихо всхлипываю. Мне не победить. Не его…

– Ну что, маленькая принцесса Яна, готова дать ответ? Что же такое мне нужно, что нельзя купить за деньги?

– Твои мозги на полу… – слышу рычащий голос Мурада справа, а к виску Уолса тут же прижимается холодное дуло пистолета.

Глава 6

Мурад

– Мурад Демидович… Мурад Демидович! – голос личной помощницы вдребезги разбивает мою задумчивость.

– Что, блядь?! – рявкаю.

На меня таращатся десять пар обалдевших глаз. Ах да, я на совещании. Сообщение, полчаса назад пришедшее на мой телефон, полностью вышибло меня из колеи.

Она поехала к нему…

Александр написал, что Янка все-таки к Климу сорвалась.

– Все дерьмо, переделывайте, – отрезаю, – свободны.

Сотрудники вяло собирают бумажки и расходятся. Моя помощница Юлька подходит и встает сзади. Кладет ладони на мои плечи. Начинает массировать.

– Что ты делаешь? – рычу, сбрасывая руки девчонки.

У меня с ней никогда ничего не было. Я, блядь, как волк, следую за своей белокурой волчицей и не могу ни на кого другого смотреть. Один раз познав вкус Янки, для других я больше не существую.

– Мурад Демидович, вы напряжены, – нежным голоском льет елей, – я просто выполняю свои обязанности.

– Твои обязанности – принести мне кофе, распечатать отчеты и проверить, чтобы мой кабинет вовремя убирали, – рывком поднимаюсь с кресла, беру пиджак, – до конца дня меня не будет.

Я возьму ремень и отшлепаю по заднице одну строптивую девчонку, которая снова решила прогуляться по раскаленным углям. Яна, Яна.

Ее одержимость местью сводит меня с ума. Пока она не отпустит, жить дальше не сможет. Все ее существование будет подчинено этому разрушительному чувству.

Я знаю это, как никто иной.

Мой брат Марат погиб по моей вине. Я взял его в дело, мы попали в перестрелку. Я выжил, а он нет. Но для семьи в ту ночь умер я. Они отказались от меня и лелеют свою ненависть, словно это их спасение.

Мои компании ежемесячно подвергаются жесткому аудиту по неизвестным наводкам. Но я-то знаю, что это отец. Его ненависть к собственному сыну и жажда мести превращают его в безумца.

Для Яны я такого не хочу.

Отомстив мачехе, она не остановится. Кровавый след потянется дальше, к тем, кто за Ксенией стоит. И будет ползти до тех пор, пока не растворится вместе с жизнью Чикиной.

Нет!

Возвращаюсь домой, беру пистолет. Если понадобится, прикончу Клима. Потому что у него насчет Янки другое мнение. После того, как он с ней познакомился, мой осведомитель только и думает, как залезть в ее трусики.

Доезжаю до клуба быстро. Его люди меня не задерживают. Еще бы! Слишком часто я тут бываю.

Направляюсь в его кабинет. Сжимаю рукоять пистолета.

Дверь приоткрыта, и из-за нее доносятся голоса.

– Ну что, маленькая принцесса Яна, готова дать ответ? Что же такое мне нужно, что нельзя купить за деньги? – голос Клима звучит насмешливо.

Играет с ней? Во мне вскипает ярость. Что ты мнишь о себе, ублюдок? Она моя! Я защищу ее, чего бы это мне не стоило! Врываюсь в кабинет.

Уолс прижимает Янку к стене. Девушка белая, как мел. Миг, и я выхватываю оружие.

– Твои мозги на полу… – отвечаю на его вопрос.

Но Волков лишь ухмыляется. Секунда, и он вышибает пистолет из моих рук, достает свой и приставляет дуло к моему лбу.

– Теряешь хватку, Мурад…

– Оставь его! – рычит Янка, бросается к моему упавшему оружию, но Уолс второй рукой перехватывает ее тельце, словно пушинку. – Отпусти меня! Чудовище!

– Как грубо, – морщится Клим, затем убирает пистолет.

Отпускает Янку, она яростной кошкой кидается на него. Я перехватываю ее и прижимаю к себе.

– Что ты делаешь? – шипит, а Клим ржет. – Вы… что вы…

– Здравствуй, дружище, – Волков протягивает мне ладонь, – приехал за своей дикой кошкой?

– Ах ты… – рычит Янка, я плотнее прижимаю ее к себе.

Почувствовав попкой мой крепкий стояк, она затихает. Обмякает в моих руках. Хорошая девочка. Умеет же, когда захочет. От аромата ее кожи у меня голова кружится.

– Садись, принцесса, – хмыкает Уолс, отодвигая стул, – теперь поговорим по-человечески.

– Не хочу я с тобой говорить! – заявляет девчонка, складывает руки на груди. – Ты меня домогался, извращенец! Мурад, пристрели его!

– А ты больше без лифчика бегай, малышка, – подмигивает ей, нагло опуская взгляд на ее торчащие через тонкую ткань сарафана маленькие вершинки, – я не железный.

Я чувствую себя странно. Очень странно. От того, как Уолс смотрит на мою Янку, как она смущается и краснеет. Пытается робко прикрыть грудь.

– Не смущай ее, – рычу, – а ты лифчики учись носить. Не все такие, как Клим. Надеюсь, я понятно объясняю?

Она вздергивает свой склочный подбородочек и смотрит на меня наглым непокорным взглядом. Нельзя не заметить, что Янка иначе реагирует на Клима. Словно побаивается его.

А вот меня нет. И зря.

Хватаюсь за ремень, расстегиваю и резко выдергиваю его из брюк. Девушка вжимается в кресло. Уолс веселится. Что-то в его взгляде меняется. Ему любопытно.

И мне тоже.

Потому что все наши игры всегда были наедине. А теперь в нашей непростой паре вдруг нарисовался третий…

– Вставай, – рычу, – я выпорю тебя по наглой заднице прямо перед ним.

– Нет! – она резко вскакивает на ноги. – Ты не посмеешь!

Обхватываю ее шею, затем зарываюсь пальцами в волосы. Сжимаю мягкие локоны в кулак. Янка взвизгивает. Но ее тело выдает возбуждение.

– Уверен, от одной мысли ты уже вся влажная, – шепчу на ее ушко.

Наблюдаю, как крошечные мурашки бегут по коже, рассыпаются под тонким сарафаном. Хочу ее, сил моих нет. И бесит, и хочу до безумия!

– Не надейся даже! – рычит мне в лицо. – Ты не посмеешь, Горцев! Не посмеешь…

– Ты все-таки плохо меня знаешь, – резко разворачиваю наглую тигрицу и кладу грудью на стол.

Глава 7

Клим

Месть. Чувство, которое я знаю слишком хорошо. Оно должно быть ледяным внутри и обжигающим снаружи. Если ты не кайфуешь от нее, то зачем это все нужно?

– Клим! Братик! – мой младший брат Женька бьет ладонями по водной глади, обильно обрызгивая меня речной водой.

– Ах, ты! – рычу, забегаю в речку и кидаюсь на Женьку.

Мы каждый день купаемся в реке, пока позволяет погода. Мама работает простой сельской учительницей, а мы ей помогаем. Но каждую свободную минуту проводим вместе.

Отца у нас нет. Говорить о нем мама не хочет. Ну и к черту его!

Загораем, болтаем.

– Домашку еще делать, – канючит брат, пока мы вытираемся и переодеваемся.

– Я тебе помогу, – треплю его по светло-русой шевелюре.