– Игорь Леонидович, Траст индастриз, Глобол инновейшен и корпорация «К» прислали договора на приобретения «Алиона».

– Очень, хорошо! Ты их распечатала? – не поднимая взгляда, спросил босс.

За время пока я отсутствовала, Страхов успел привести себя в порядок. Его квадратный подбородок стал гладковыбритым и короткий ёжик на голове, уже не выглядел одичавшим. Босс надел свежую рубашку, и повязал извечный галстук.

– Да! Вот копия для вас, юристам я также отправила экземпляр.

– Что по поводу совещания? – спросил Страх, просматривая через свои фирменные очки договора.

– Сотрудники все оповещены, Алиев предупрежден, что совещание по его продукту. Принесет все свои схемы и таблицы. Программа совещания с наиболее острыми вопросами у вас на почте.

– Николай не звонил? – наконец оторвался от бумаг босс. Взгляд был уставшем, но уже не таким безумным как с утра.

– Нет, – трясясь под пристальным взглядом черных глаз, ответила я.

– Как только объявится, сразу соедини. Да по поводу обеда, перезакажи его часа на три. Перед совещанием не до него будет.

– Да, Игорь Леонидович.

– Все можешь идти, – отпустил босс.

Выскочив за дверь, помолилась своим ангелам хранителям, трудный у них сегодня денёк выдался.

– Ну, что там? – спросила Аля.

– Обед велел перезаказать на три часа. Как будто это так просто! Сейчас двенадцатый час и обед уже на пути в офис. Как я перезакажу обед, если я его заказываю за неделю? – возмущалась я.

– Это что он голодным будет совещание проводить? – в ужасе зашептала секретарша.

– Да, – ломая голову над обедом, ответила я.

– Всем конец! – пессимистично заявила Аля.

– Это мне конец! – пробормотала я, сама не знаю, что имела в виду.

– Маргарита, спокойно! Разогреем в микроволновке.

– Надеюсь, ужин не надо будет переносить! – молча согласилась с идеей Алевтины.

***

Без пяти час я через стеклянную стену, что отгораживала приемную от коридора, наблюдала, как народ нехотя стал выползать из своих кабинетов и плелся в конференц-зал. Ровно в час из своего кабинета вышел Страхов.

– Маргарита Ивановна, все готово?

– Да, Игорь Леонидович, – поднялась я из-за своего стола. Прихватив папку с документами, я поспешила за боссом. Проходя мимо Алевтины, услышала доносящиеся мне в спину:

– Ни пуха ни пера!

– К черту, – буркнула я.

В конференц-зале я расположилась справа от босса. Нервным движением поправила свою длинную челку, чтоб она закрывала щеку и, сделав умное лицо, склонилась над своим блокнотом. Страхов начал совещание с насущных проблем, программы «Алион», презентация, которой прошла в субботу.

Бегло просмотрев таблицы, представленные Алиевым, Страхов взревел:

– Это что такое? Что за данные у вас в таблицах? – спустя десять минут кричал босс. – Вы хотите сказать, что программа ещё не готова? Вы вообще понимаете, как подставили Лаб-технолоджи? «Алион» презентовали, как готовый продукт! Уже три корпорации подписали договор на этот продукт! Ещё трое сегодня прислали договора! А у нас конь не валялся!

– Игорь Леонидович, моя команда работает над этим вопросом, – заикаясь начал Алиев. – Через пару-тройку дней мы устраним все недочеты и программу можно будет продемонстрировать в тестовом режиме.

– У вас нет пары тройки дней. Сутки максимум! Не ешьте, не спите, но программа должна быть доработана!

– Хорошо, Игорь Леонидович.

– Вопрос к юристам, что с договорами?

– Все чисто, Игорь Леонидович. Можно подписывать.

– Что у нас с Аривопарк?

– Работаем. В ближайшие дни подготовим макет, который можно будет показать заказчику, – ответил молодой сотрудник из техотдела.

– Почему вы уже работаете месяц над проектом, а я до сих пор не видел никаких набросков? Завтра же макет мне на стол! – рычал Страх.

Совещание длилось около двух часов, «не обласканным» Страховым не осталось никого.

– Маргарита Ивановна вы, надеюсь, все замечания записали и проконтролируете, чтобы все представили отчёты мне в срок!

– Да, Игорь Леонидович.

– На сегодня совещание закончено, – сказал Страх.

Народ быстро повскакивал со своих мест и поспешил унести свои тела подальше от разгневанного босса.

Вторая половина рабочего дня протекала заметно спокойнее. Страхов выпустил пар и теперь сидел у себя в кабинете над новыми проектами. И конец рабочего дня можно было бы считать успешным, если бы в шесть вечера, когда Алевтина собиралась домой, не явился Николай.

– Добрый вечер, дамы, – поздоровался с нами безопасник. – Босс у себя?

Аля в этот момент перед зеркалом красила губы, но появление мужчины заставило ее руку дрогнуть и на лице появилась кривая улыбка.

– Не успела! – глядя на безопасника, прошептала она.

– У себя, – ответила я и нажала на кнопку селектора. – Игорь Леонидович, к вам Николай!

– Пусть проходит!

– Проходите, – улыбнулась я мужчине, перед которым тоже испытывала дрожь. Он ведь был из отдела безопасности, а я мошенница.

Николай прошел в кабинет к шефу, откуда через пять минут, раздался грозный рык. Аля резко села на свое место и приняла рабочий вид, да и наплевать, что помада вместо губ размазалась по щеке.

Айтишники в своих офисах последовали ее примеру.

Через полчаса бледный Николай покинул обитель Страха, а следом за ним вышел сам босс и зорким взглядом обвел весь офис. Надо ли говорить, что сегодня домой уже никто не спешил. Все усердно делали вид, что работают.

Ровно в восемь злющий Страх покинул офис, и мы все вздохнули свободнее.

Глава 4

В пятнадцать минут десятого я переступила порог своей однокомнатной квартиры. Скинув туфли на толстой подошве, я сняла с головы ненавистный парик, и пошла в комнату, на ходу снимая с себя все лишнее. Повесив все в шифоньер и взяв домашнее платье, я направилась в ванную комнату.

Включив душ, с радостью встала в душевую кабину, подставляя лицо под теплые струи воды, смывая с себя отголоски прошедшего дня. Этого момента я ждала весь день. Мало того что плотный материал моего дресс-кода не давал коже дышать, так еще и нервное напряжение вкупе со страхом разоблачения преследовали весь день. Смывая с себя энергетику тяжёлого дня и следы страха, я будто рождалась заново.

Выключив душ, закуталась в пушистое полотенце, а свои длинные волосы замотала, соорудив на голове тюрбан.

Ладонью протерла запотевшее зеркало и, глядя на свое отражение, спросила:

– Как же ты Полина, докатилась до такой жизни?

Из зеркала на меня смотрела симпатичная девушка модельной внешности, с хитрым прищуром шоколадных глаз, одна из соболиных бровей вопросительно изгибалась дугой, а губы кривились в шкодной улыбке.

Девушка была не просто миловидной, она была красавицей с тонкими чертами лица, высоким лбом и тонким прямым носом. В уголке левого глаза примостилось родимое пятнышко в виде сердечка, которое она тщательно скрывала и, которое было не единственной ее визитной карточкой. Но второе было для избранных и о нем позже.

Ее длинные ниже лопаток каштановые волосы, были спрятаны под полотенцем.

Так и не дождавшись ответа, от своего отражения, я высушила свои длинные волосы, надела платье и пошла готовить себе поздний ужин.

В этот момент в сумочке зазвонил телефон. Глянув на экран, я с облегчением выдохнула и ответила:

– Привет, мамуль! Что-то случилось?

– Нет, все хорошо, – ответили на том конце. – А с чего ты взяла, что это не так? Я что не могу тебе просто так позвонить? – сразу же прицепилась к словам мама.

– Просто мы вчера с тобой разговаривали, и я не ожидала от тебя звонка, – ответила я.

– Поэтому я и звоню, узнать как у тебя дела? Мне вчера твой голос не понравился.

– У меня все хорошо, – поспешила заверить я маму.

– И на работе все хорошо? – с паузой произнесла она

– Да, мам и на работе все хорошо.

– Точно? Полина, ты меня не обманываешь?

– Нет, мам! У Маргариты Ивановны все хорошо!

– Ну, ладно тогда не буду тебя отвлекать! Целую, Поля!

– И я тебя, мам!

Поужинав, я налила себе кружку кофе и погрузилась в воспоминания двухлетней давности.

Два года назад

– Полина Александровна? – спросила женщина на том конце провода.

– Да, это я?

– Это вам звонят из больницы.

– Да? – настороженно ответила я.

– Маргарита Ивановна Быстрицкая, кем вам приходится?

– Это моя мама. Что с ней? – испуганно прошептала я.

– У нее случился сердечный приступ, – произнес холодный лишенный эмоций голос.

– Она жива? – едва сдерживая подступающие слезы, прошептала я.

– Да, она в реанимации.

– Какая больница? Я сейчас подъеду!

– Мы поэтому и звоним вам, лечащий доктор хочет с вами поговорить. Записывайте адрес.

– Да-да! Сейчас я возьму ручку, – спешно произнесла я.

Через десять минут, с телефоном в руке я сбегала по ступеням своего подъезда. Поймав на дороге попутку, я назвала адрес.

– Большепрудная двенадцать, корпус три, пожалуйста.

– Это больница, вроде бы? – спросил водитель молодой парень, кажется. События того периода находятся словно в тумане.

– Да, и можно побыстрее, пожалуйста? У меня мама в реанимации.

– Конечно, извините, – смутился водитель.

Через полчаса я вбежала в просторное приемное отделение с белыми кафельными стенами. На стульях вдоль стен сидели больные и ждали своей очереди.

Я поспешила к дежурному.

– Добрый вечер! Мне звонили! Я по поводу Быстрицкой Маргариты Ивановны, ее сегодня привезли по скорой и положили в реанимацию, – на одном дыхании выпалила я.

– Секундочку, – ответила девушка в медицинской одежде и заглянула в свои бумаги. – Да, совершенно верно, Быстрицкая находится в реанимации. А вы Полина Александровна?

– Совершенно верно, ее дочь.

– С вами хотел поговорить Антон Андреевич, ее лечащий врач. Присядьте, я ему сейчас сообщу, что вы пришли, и он к вам спустится.

Села на металлический холодный стул, что стоял вдоль стены в компании своих собратьев. Почему-то в приемных отделениях всегда стоят вот такие холодные металлические стулья по три вместе. Но долго я не просидела, слишком была взволнована состоянием мамы. Встав, я стала вышагивать по коридору из одного конца в другой. Через двадцать минут ко мне подошёл молодой мужчина в белом халате и очках, за которыми скрывались уставшие глаза.

– Добрый вечер, Полина Александровна, – сказал врач.

– Здравствуйте, – просипела я.

Мне было страшно услышать, что скажет этот уставший врач. – Что с мамой?

– Маргарита Ивановна, сейчас в реанимации. Нам удалось спасти ей жизнь и ее состояние стабильное.

– Но что произошло? – глядя на него как на бога, спросила я.

– Скажите, ваша мама когда-нибудь жаловалась на сердце? – вместо ответа спросил врач.

– Особо не жаловалась. Ну, бывало, что прихватит, она выпьет таблетки и отпускало. А что произошло?

– У нее стеноз клапана, кровь через камеры сердца плохо поступает, и оно вынуждено чаще сокращаться. Отсюда и периодические боли в сердце. Помимо этого, и высокое давление.

– И что это значит? – ничего не поняв из объяснения врача, спросила я.

– Вашей маме требуется операция на сердце.

– Хорошо! Что надо? Подписать согласие? Давайте! – тут же выпалила я.

– Вы не поняли Полина Александровна, проблема не в самой операции и согласии.

– А в чем? – вопросительно уставилась я на врача.

– В ее стоимости.

– Хорошо, сколько? Я заплачу! – нетерпеливо сказала я, ещё не догадываясь, что до меня пытаются донести.

Маме требуется срочная операция, а он тут тянет кота за хвост.

– Дело в том, что стоимость операции…, – сказал Антон Андреевич.