Просто ни за что не признались бы вслух.

Я был сейчас не лучше, чем одержимый истинной оборотень.

Аррр… моя… Как посмеивались в книгах.

Не отдам! Никому! Заберу! Захвачу! И… присвою!

Похищу! И ни одного мужика даже близко, на расстояние шага не подпущу к своей женщине!

Вот что я чувствовал, вот что бурлило в пьяной крови и кипятило ее до предела.

Вот что сигнальным фонарем зажглось в одурманенном мозге.

Я с жадностью вдыхал ее запах – кисловатый, немного пряный, приятный… Словно боялся упустить хотя бы капельку, нотку…

Зарывался пальцами в шелковистые, рыже-красные пряди.

Гладил восхитительные пышные высокие груди.

Спускался вниз, к тонкой, подтянутой талии, и снова акцентировался на бедрах…

Я каждым изгибом и каждой ее впадинкой наслаждался ничуть не меньше, чем оборотень.

А еще я пытался детально запечатлеть эти минуты и ее, обнаженную, податливую, жаждущую моей ласки.

Маленькие родинки, словно созвездия на белой, прохладной коже моей феи.

Несколько шрамов, которые выглядели необычными украшениями.

Узкие запястья и детские, удивительно красивые стопы.

Я даже у эльфиек никогда подобных не видел. С эффектным высоким подъемом, как у танцовщицы, и при этом без малейших грубых мозолей.

Ее стопы были гладкими и мягкими, как у ребенка!

Я знал – никакой скраб, никакие особые ванночки, рыбки, что поедают ороговевшую ткань, не способны подобные сделать.

Самые дорогие, элитные салоны оказались бы абсолютно бессильны.

Раскосые глаза – лисьи, огромные, широко распахнутые.

Раньше говорили – «у нее глаза, как у лани». Теперь же стало модно немного другое сравнение.

Многие эльфийки делали такие при помощи пластической магической хирургии. Да и человечки, и даже властные орчанки. Женщины ложились под нож или под энергетическое воздействие – и не получали того же эффекта.

Их глаза становились раскосыми, однако же сильно суженными.

Глаза же феи казались огромными, затягивающими, как в омут…

Изящные брови вразлет их обрамляли, подчеркивали и делали еще более заметными…

Шрамик на нижнем веке, будто бы след от слезинки, придавал взгляду феи особую глубину, оттенок пережитых страданий…

И все вместе только лишь делало ее еще более желанной, привлекательной и заставляло жаждать ее защищать, закрывать своим телом от бед, любой ценой оградить от неприятностей и ненастий…

Моя истинная оказалась самой невероятной, самой удивительной и самой потрясающей женщиной…

Жаль только, что я сейчас был ее недостоин.

По крайней мере, в глазах окружающих, общества…

Что же до самой Айри… Я не был уверен, что фея не сумела бы прервать нашу страсть. Просто ей, в самом деле, хотелось, и я это видел, еще ощущений, еще удовольствия, ласки…

И я был не просто готов предоставить фее все это… Я прямо-таки жаждал, как еще ничего прежде…

Чтобы она извивалась от наслаждения, чуть постанывала, чтобы выдыхала с эдаким присвистом, с натугой и… затем – с облегчением, с блаженным расслаблением удовольствия…

У меня был большой опыт. Я очень многое умел, и использовал все по максимуму.

Поддавал жару страсти, как дрова в мощный костер.

Еще, еще и еще…

Буквально из кожи вон лез…

И это давало плоды.

Фея уже окончательно раскрепостилась, расслабилась, трогала меня везде, без ограничений и правил. Обладала, как я и хотел, как жаждал в своих мечтах… навсегда ей отдаться.

Мы принялись ласкать друг друга, как сумасшедшие, как одержимые…

Губами, руками, телами… Терлись друг о друга, я проскальзывал членом между пышных полушарий груди. Это было улетно. Как будто я никогда прежде не занимался сексом с очень умелыми партнершами и в разных изощренных позах.

Но этот, казалось бы, суррогат, которым я раньше – и вовсе побрезговал бы, приносил мне столько эмоций и ощущений, сколько я еще не испытывал…

И уж точно ни с одной женщиной.

Я окончательно утратил контроль…

Позволял ей делать, что пожелает. Временами лишь чуть направлял, а сам снова проскальзывал стояком между грудями феи…

Она дрожала и сладко постанывала от новых оргазмов…

Я кончил несколько раз и затих, остекленел…

Молчал и просто смотрел ей в лицо.

– Что? – спросила Айри удивленно.

– Ты… такая… сладкая… Моя фея…

Ты моя истинная… Рвалось с языка. Останься со мной, выходи за меня замуж. И пусть я презренный, пусть я не тот, кого хотела бы приличная женщина. Но я сделаю тебя самой счастливой. Наизнанку вывернусь, в лепешку расшибусь, только лишь для тебя.

Я окружу тебя такой любовью, страстью, заботой и роскошью, что ты забудешь о моем неприятном положении в обществе… О клейме предателя и изменника. О том, что многие меня ненавидят, другие же – тихо плюют в спину, потому, что в лицо побоятся и слово вякнуть…

И даже родной брат больше не желает со мной контактировать хотя бы редкими сообщениями…

Я всю свою жизнь и себя всего брошу к твоим ногам…

Только не уходи…

Только не оставляй…

Я сглотнул слова, что рвались с языка, а она вдруг спросила:

– Это все Топи? Они вроде как воздействуют и на психику, и на желания, и на все остальное… Ну вот так… по-особенному… ты меня понял…

Да, я ее слишком хорошо понял.

И во взгляде прочел – что фея сейчас очень хочет услышать.

Айри просто жаждала моего подтверждения, что все наше безумие страсти – исключительно результат воздействия Топей.

Это было горько и неприятно.

Так, что аж в животе заледенело, и сердце пропустило удар.

Все…

Как будто у меня был шанс с ней остаться!

Как будто с небес на землю ухнул в одно мгновение!

Хотя все складывалось совершенно не так.

У нас изначально ничего не было, и не намечалось, и не планировалось…

Я прикусил губу, сжал кулаки, стиснул челюсти, чтобы не выпалил все, что на душе накипело.

Да причем тут Топи? Проклятье! Разве ты не видишь, не понимаешь, не чувствуешь – как на меня действуешь?

Ты же умная, смекалистая, образованная…

Ты все видела, все ощущала…

Однако же я дал фее то, на что она так надеялась.

– Да! – выпалил. – Топи! Это все они, так и случилось…

Айри выдохнула с большим облегчением, и как кошка потянулась на нашем диванчике. А затем быстро начала одеваться.

Я смотрел в ее лицо, понимал, что никому это ни на кой сейчас не сдалось.

Машинально облачался и вытирал пятно на штанах, чтобы не сверкать им уже при всех.

Наконец, завершив туалет, я зачем-то сказал:

– Топи и ты, все это вместе.

– Топи и я? – она чуть улыбнулась и не расстроилась. Села, подняла спинку кресла и смотрела на меня так, будто ждала объяснения, продолжения, может… признания?

– Ты возбуждающая и восхитительная. Я ведь уже несколько раз говорил… И если бы я…

Я практически вывалил ей всю свою подноготную…

Не знаю почему. Минуту назад я решил, что этого не должно быть.

Твердокаменно убедил себя, что нельзя так поступать, и моей фее это совершенно не нужно, а попросту вредно…

Даже не следует и заикаться про истинность, ведь тогда Айра испытает ответственность за меня, за мои чувства…

Я эту попаданку пока еще очень мало знал. Но все, что выяснил, все, что видел, говорило о том, что подобная женщина – совсем не та, которой плевать на чужие страдания.

Да и я ей нравился, привлекал, как мужчина.

Теперь я в этом уже ни капли не сомневался.

На языке так и вертелось все то, что я столь долго сдерживал.

Прямо уже крутилось на кончике, готовое вот-вот вырваться, зазвенеть в воздухе чистой правдой, как родниковой водой…

Я набрал в грудь побольше воздуха, чтобы дать выход своим чувствам…

Не знаю, что нашло, что вдруг накатило.

Внезапно все запреты и рамки перестали иметь значение, стали неважными по сравнению с тем, что бурлило в крови…

Но тут послышался глухой звук, который я после войны узнал без труда.

Действовал на инстинктах, практически не размышляя.

Заслонил собой фею и выбросил вперед всю свою магию, чтобы накрыть нас максимально надежным защитным барьером.

В тот момент я не думал о риске погибнуть…

Не то чтобы не страшился такой участи, просто мысли о себе вообще не пришли тогда в голову.

Я должен был уберечь фею от травм, от ран и вообще от любых повреждений.

Я должен был защитить ее, оградить от опасности.

Вот то единственное, что жило в моих мыслях в момент, когда взрыв потряс наш автобус.

Транспорт задрожал, будто от страха, и я стал опасаться – как бы не развалился.

Если он просто начнет падать вниз, пусть даже неуправляемо, пусть даже вращаясь, это еще куда ни шло, хотя неприятно. А вот, если сейчас автобус разлетится на куски, да еще и внутренности в нас запустит, скрючившись от взрыва – вот это ужасно.

Я приложил все усилия, всю свою магию бросил на то, чтобы этого не случилось.

И еще на то, чтобы замедлить падение.

Опуститься вниз вместе, на относительно целом транспорте – гораздо безопасней, чем выпрыгнуть по-отдельности, как попало.

Вот там нас террористы-хаэльримы и перебьют.

Именно этого они и добиваются, не сомневаюсь.

Я же старался подобного не допустить.

Транспорт стонал железным скрежетом, кряхтел грохотом сминающихся стен и продолжал трястись мелкой дрожью. Дрожь усиливалась, как от озноба и медленно начинала опять ослабляться…

Автобус жаловался и болел, как живой.

Вдруг издавал истошный свистящий звук, словно выдыхало огромное существо с явно сильно поврежденными внутренностями.

Неожиданно затихал. И начинал снова.

Фея прижималась ко мне, доверяла.

Не кричала, не причитала, как многие остальные.

С разных сторон только и слышалось.

– Пожалуйста! Спасите!

– Мы сейчас разобьемся!

– Помогите!

– Что делать?

– Да сделайте уже вы хоть что-то!

– Где водитель? Он жив?

– Кабина же взорвалась.

– Да, вряд ли от него хоть что-то осталось!

– Господи! Что же будет!

– Помогите! Спасите!

Женщины кричали, оборотень молчал. Хоть он не поддавался на общую панику, и не начинал истерить, как соседки. Мужчина, слава богам – вполне себе мужчина.

Я продолжал поддерживать транспорт своей магией.

Благо, резерв пока оставался огромный. Я уже и не помнил, когда пользовался ей в последний раз.

Разве что ради очередной личины в стриптизе.

Но это занимало совсем мало энергии и магии. Практически, мизер. Резерв, в принципе, даже и не затрагивался.

Сейчас же я готов был использовать его, однако не целиком. Я подозревал, что на земле нас ожидают террористы. Вряд ли они нас сбили, чтобы полюбоваться на то, как падает транспорт в окрестностях Топей.

Однако же сейчас не это самое важное.

Надо, чтобы автобус не развалился.

Он должен выдержать!

Я должен выдержать!

Я напрягался, старался, как мог стабилизировать транспорт, падение…

Сохранить этот наш островок общности.

Вместе мы гораздо большая сила, нежели раскиданные по окрестностям Топей.

Легкая добыча и желанная награда.

Вот для чего хаэльримы все это затеяли.