Чем дольше я вчитывалась, тем сильнее охватывал меня озноб. Последним листом в папке была фотография. Фотография того самого парня, что напомнил мне о Тимуре. Спортсмена звали Марк Уоллер. Двадцать четыре года. Столько же было Тимуру, когда он погиб.

– Подружка баскетболиста? – спросила севшим голосом.

– Марка Уоллера, – подтвердил Джексон. – Стандартный контракт на один год.

– Не понимаю, – вместо ясности мыслей в голове разливалось тягучим киселем.

– Наши спортсмены дают обязательства не жениться и не обзаводиться постоянными подружками на все то время, пока играют за клуб, – заговорил Хэл Мэлоум. Голос у мужчины был убаюкивающим, гасил тревогу. – Личная жизнь отвлекает от полной самоотдачи спорту. Но чтоб к парням не лезла пресса и фанатки, мы заключаем соглашения с некоторыми актрисами, моделями или обычными девчонками, если они красивы, как ты, Нина. От девушки требуется сопровождение на официальных мероприятиях, совместные сьемки, согласованные интервью, присутствие на матчах.

Я вдруг отчетливо поняла, мне не уйти отсюда, не подписав бумаг, Хэл только что выдал мне конфиденциальную информацию. Две пары глаз смотрели на меня вроде бы дружелюбно, так отчего меня бьет озноб? Если я откажусь, доживу ли до вечера? Возможно, я преувеличиваю, но мое прошлое всегда заставляет сомневаться и готовиться к худшему.

– Хорошая оплата, Нина, – подчеркивает Джексон.

Мне нужны деньги, но не для себя. Для Лаврентия. А сумма, прописанная в контракте, позволит изувеченному орангутангу и дальше спокойно жить в зоопарке.

Это существенный аргумент. И то, что произносит Хэл Мэлоум тоже существенно:

– Секс по желанию. В контракте все прозрачно написано, Нина. Никаких подводных камней и пунктов нечитаемым мелким шрифтом.

Я еще раз взглянула на фотографию Марка Уоллера.

– А если я ему не понравлюсь? – перевожу взгляд с одного мужчины на другого.

– Он сам выбрал тебя, Нина, – вложил в мои пальцы Джермейн Джексон ручку с синим стержнем.

ГЛАВА 2. МАРК

Тащиться на шоу не было никакого желания. Но и игнорировать очередной прикол Чета было невозможно. Чет Вайс, хозяин «Rabid dragons» любил развлекаться за наш счет. Ему было наплевать, что мы отыграли в Филадельфии, не задерживаясь вылетели в Бостон на два матча подряд, затем рейс в Детройт, где тоже прошло две игры, и где Эл подрался с форвардом немецкой команды за то, что тот обозвал его «черным понторезом». Эттлз пришел в ярость и поколотил придурка. Во время драки они разнесли раздевалку, просто уничтожили ее, переломав большую часть шкафчиков и опрокинув умывальник.

– Полный бардак, – прокомментировал тренер Джексон, похлопав при этом Эла по плечу.

Нам всем была свойственна ярость, всем игрокам «Бешеных драконов», но, пожалуй, Эл Эттлз был самым свирепым из нас.

Хотелось бы недельку отдохнуть. От игр и тренировок. От всего. Нам обещали эту неделю отдыха. Но Чет сказал, идти выбирать девушек. И почему на шоу? Показали бы, как обычно, фотографии девчонок, и дело с концом. Так нет же… нравится Вайсу обставить все как-нибудь по-особенному.

– Посмотрите на их естественные реакции, – объяснил он. – Фото не всегда передает оригинал.

Тут он, конечно, прав. Последняя моя девчонка вызывала во мне жгучее раздражение. Красивая кукла, но ужасно тупая. Я едва терпел ее и старался держать на расстоянии. Она, как ни странно, надеялась на продление контракта. Хотя…, чего тут странного? Почти все они хотели продления контракта, даже несмотря на то, что с ними делали. Наша звездность помогала им мириться с болью и унижением.

– Ну что, рад избавиться от Оливии? – занял Кенни кресло, соседнее с моим.

Я криво улыбнулся другу. Нам велели приехать в концерт-холл заранее, чтоб администратор провел нас на закрытый балкон до того, как нас увидят. Публике не разглядеть, кто прячется в вип-ложах, а вот оттуда зал просматривался великолепно, в особенности первый ряд, который вскоре заполнится девушками, отобранными Джермейном и Хэлом. Сам Джермейн тоже был здесь, а вот Хэл куда-то запропастился.

– Лишь бы следующая не была такой дурной, – ответил Сондерсу. – А ты, кого думаешь зацепить, блондинку, брюнетку, рыжую? – предложил я ему стандартную угадайку перед отбором. Мы все и всегда делали ставки, какой цвет волос будет у следующей пассии.

– Пофиг, – отмахнулся Кенни. Он все еще любил Меган, оттого ему всегда было все равно.

За нашими спинами Эл терроризировал тренера, пытаясь выяснить, будет ли среди красоток мулатка. Но Джермейн Джексон умел молчать, когда сам того хотел и к тому времени, как начали появляться девчонки, так и не раскололся. Недовольное сопение Эла сменилось довольным выдохом. Мулаток было двое.

Я смотрел без особого интереса, просто пытался уловить нечто такое, что подойдет именно мне и надеялся не повторить прошлой ошибки, когда ткнул пальцем в фото только потому, что девушка на снимке была красоткой.

Мое внимание привлекла милашка с длинными темными волосами, рассыпанными по плечам и волной спускающимися ниже лопаток. Возможно, если бы она нацепила на себя нечто более броское и более оголенное, во что были наряжены остальные, я бы не посмотрел. А, возможно, посмотрел бы и тогда.

Розовый свитер и брюки в клеточку? Серьезно? – насмешливо глянул на девчонку, и… сердце неожиданно пропустило удар. Она показалась мне невероятной. Хрупкая и нежная с очень тонкими чертами лица. Было в ней нечто, что взбудоражило мой ум с первой секунды, стоило взглянуть на нее. И это было очень плохо. Я не должен был ничего чувствовать к своей паре, чтобы не начать жалеть ее. Но я не мог позволить, чтобы она досталась кому-то другому, ведь тогда другой будет делать ей больно, что приведет к конфликту в нашей слаженной команде.

Я взял бинокль, хотел получше рассмотреть ее лицо.

Черные брови выгнуты дугой. Точеный нос. Манящие губы, подкрашенные розовым блеском. Кожа белая, алебастровая, не подверженная загару, что странно, учитывая климат Флориды и цвет волос девчонки, она ведь не блондинка. Невероятно примечательными были ее глаза – кошачьей формы в обрамлении самых длинных ресниц, какие мне когда-либо доводилось видеть. Серо-голубые. И это тоже странно, странно притягательно. Не припомню ни одной брюнетки с голубыми глазами. А еще они у нее мерцали, как мерцают звезды. Если бы она носила цветные линзы, я бы не увидел этого блеска.

Ничего жеманного, никакой вульгарности.

Я лениво оглядел других девочек, хотя это уже не имело смысла, я сделал свой выбор.

– Эй, Джексон! Ты не предупреждал, что нас выставят на обозрение, – возмутился Эл, когда на середине представления клоун объявил наш выход.

– Не развалишься, Эттлз, – усмехнулся тренер. – Идите, обрадуйте поклонников.

Парни все ворчали, но я словил себя на мысли, что хочу выйти на сцену, хочу, чтобы девочка в розовом свитере увидела меня до того, как мы встретимся с ней при других обстоятельствах.

Зал гудел. Еще бы… «Rabid dragons» достояние Орландо, местная знаменитость. Воздух наполнился обожанием. Нам не привыкать. Мы расслабленно поднялись на сцену. Не всей командой. Восемь из двенадцати. Сегодня выбор делали пятеро из нас, у остальных еще действовали прежние контракты, но трое наших парней тоже пришли на шоу, им вскорости предстоит сменить подружек, они думали присмотреться заранее.

– Иисусе, я сейчас потеряю сознание, – отер воображаемый пот со лба клоун-конферансье. – «Бешеные драконы» явились на мой зов.

В зале засмеялись, а я наблюдал за девчонкой. Может быть, мне показалось, но она вела себя несколько странно. Она не улыбалась, в отличие от всех остальных. А я бы хотел увидеть ее улыбку. Тонкие пальчики теребили край вязаной кофточки. Она как будто нервничала, хотя, когда я наблюдал за ней с балкона, ничего подобного не заметил. Интересно…

Видимо, я так пристально смотрел на нее, что она почувствовала, и наши взгляды на миг столкнулись. Тело напряглось от предвкушения, и я мысленно вздохнул, у меня не будет времени оставить о себе приятное впечатление. Воспользоваться последний раз Оливией? Но меня передернуло, стоило представить, что вновь придется касаться той шлюхи. Я уже мечтал коснуться другой.

– Кто больше отожмется на одной руке, получит награду, – дурачился клоун, вынуждая нас под зрительские аплодисменты отжиматься и выполнять прочую чепуху.

Когда мы, спустя десять минут, покидали арену, я обернулся. Девочка смотрела прямо на меня. Она была настолько хорошенькой, настолько цепляла меня, что я едва удержался, чтоб не выдернуть ее из кресла и не увести за собой.

– Четвертая справа – моя, – застолбил я девчонку, стоило вернуться на балкон. Джексон записывал наши пожелания в блокнот, на каждом листе которого красовался логотип клуба.

– Уоллер! – попытался возмутиться наш нападающий Вили Аризона. – Я собирался взять ее себе.

– Обойдешься, – зачесались кулаки хорошенько врезать ему. – Она – моя, – повторил с явной угрозой в голосе.

– Остыньте, парни, – вмешался тренер. – Аризона, в последнем матче Уоллер сделал победный бросок. Так что сегодня он имеет право первого голоса. Выбирай другую.

Я пожал плечами, с насмешкой глядя на Вили.

– Поаккуратнее с ней, Марк, и я подпишу на нее контракт в следующем году, – процедил он.

Мы ушли раньше, чем закончилось представление, оставив Джермейну и Хэлу улаживать юридические вопросы с красотками из первого ряда.

Следующим вечером ко мне на ранчо заявился Кенни.

– Ты вовремя. Как насчет конной прогулки? – сунул ему в руки седло.

– Отличная идея, – направился он к жеребцу редкого палевого окраса, так как уже успел найти общий язык с ним в наши прошлые выезды.

Я же не изменял вороному Титану, купленному два года назад на лошадиных торгах.

Наш путь лежал к речке через поля, где лошадей можно было пустить в галоп.

В апреле жара стояла такая, будто сейчас июль. Привязав жеребцов, мы с Кенни прыгнули в воду с крутого обрыва. Прямо в одежде. Только обувь скинули.

Потом сидели на том же обрыве в компании закатного солнца, смотрели, как рыбешка плещется в чистой воде.

– Тебе уже позвонили? – глотнул Кенни минералки.

Я забрал у него стеклянную бутылку и тоже приложился к горлышку.

– Ага. Хэл звонил.

– И кто она?

– Русская. Нина Литвинова. Ей двадцать лет. Студентка. Во Флориде у нее никого. Вроде бы приехала учиться по приглашению от кафедры.

– Марк, ты запал на нее? – заметил, значит, Сондерс мой интерес.

– Пока не знаю. Может быть, она окажется не такой, как я себе нафантазировал.

– Лучше бы она не нравилась тебе, друг, – пытался предостеречь он меня от ошибки.

– Я знаю, Кенни, – провел пальцами по влажным волосам. – Но выбор сделан. Завтра Хэл привезет ее. Они наврали ей, что будет фотосьемка для спортивного журнала.

– Мне кажется, мы никогда не выберемся из этого дерьма, Марк, – поднялся с земли Кенни и пнул мыском ботинка подвернувшийся камень.

– Мы могли оказаться в гораздо худшем положении, – напомнил ему о нашей юности.

– Кто знает, что служит началом конца? – явно унесся он мыслями в прошлое.

Мы не росли вместе, мы с Кенни познакомились уже в клубе. Два девятнадцатилетних новичка, где нам дали совсем немного времени, чтобы приспособиться к скоростям НБА. Тот первый сезон в НБА стал для нас обоих ледяным душем и дорогой к славе. Иначе мы могли сгинуть на улицах, быть перемолоты в огне бандитских разборок. Скауты забрали Кенни из Филадельфии, меня же нашли в Чикаго.

– Как зовут твою пару? – поинтересовался я о выбранной им привлекательной девушке с фиолетовыми прядями в длинных светлых локонах.

– Вивиан, – ровно произнес он. – Мечтает стать певицей.

***

– Марк! – ворвался в помещение, оборудованное в моем доме под спортивный зал, звучный голос Хэла Мэлоума. – Мы пришли!