Проснулась я внезапно, от чьего-то крика. Такой испуганный и несчастный вопль, от которого сжималось все нутро.

Резко распахнула глаза. Была глубокая ночь и темень. Лишь бледный лунный свет проникал в комнату.

Кричала женщина или ребенок, спросонья не разобрала.

Снова раздался тот же рвущий сердце звук.

Я быстро села на кровати, сунула ноги в свои дырявые ботиночки и подбежала к двери. Распахнула ее. Выглянула в коридор. Снова все было тихо.

Мне показалось, что крик слышался со стороны ближайших от меня спален.

Я быстро последовала по мрачному коридору, даже забыв захватить свечу. Однако падающий свет луны достаточно освещал пространство. Через минуту я добралась до конца коридора.

Громкий истеричный вопль раздался снова и тут уже перешел в плач. Я точно поняла, откуда он доносится. Стремительно подошла к нужной двери и чуть приоткрыла ее.

Замерев на пороге темной огромной спальни, я окинула взглядом комнату. Едва различила большую кровать с балдахином, шкафы, потухший камин, еще какую-то мебель.

И тут снова раздался несчастный голосок, полный страдания:

– Не надо, не трогай меня! Я хороший! Уходи!

Теперь я явственно поняла, что это испуганный детский голосок, доносившийся из кровати. В первый миг подумала, что обращаются ко мне.

– Уходи, чудовище! – снова закричал ребенок.

Малыш заплакал. Я поняла, что он говорит не со мной.

Озираясь по сторонам, осторожно приблизилась к кровати с балдахином. В ночном мраке разглядела на ней маленькое тельце ребенка. На вид светловолосому малышу со спутанными волосами было года четыре или меньше. Он лежал головой на высокой подушке и испуганно прикрывался одеялом до самого носа. Смотрел куда-то в сторону окна.

Я тут же повернула голову. Невольно заметила у портьеры какую-то тень. Однако в ночном мраке было ничего не разглядеть. Снова обернулась к мальчику, уже подходя к кровати.

– Малыш, что случилось? – тихо спросила я, стараясь не напугать ребенка.

Мальчик резко обернулся ко мне и замер. Его глазенки в темноте ярко сверкали, а лицо выражало такой страх, что я решила, будто напугала его. Но через миг малыш чуть опустил одеяло и тихо пролепетал:

– Матушка, это вы?

Глава 13

Тут же сбоку послышался громкий шорох, я невольно взглянула в сторону окон. Увидела, как занавесь и тюль чуть приподнялись и опустились. Я нахмурилась. Там кто-то был?

Но тут же снова обернулась к мальчику и медленно подошла к кровати.

– Мишель, что случилась? – спросила я, прекрасно поняв, кто передо мной.

Естественно, в такой большой спальне с четырьмя окнами не мог спать никто, кроме сына герцога, да и возраст сходился.

– Матушка, это правда вы?

Видя, что мальчик чуть успокоился, я улыбнулась и тихо ответила:

– Я, Мишель…

Не знаю, какой глупый порыв заставил меня так ответить. Я приблизилась к изголовью кровати, понимая, что мое присутствие успокаивало малыша. Он перестал плакать и говорил без страха в голосе.

В этот миг я боялась одного, что сейчас он разглядит, что я не его мать, и снова заплачет. А мне не хотелось пугать его.

– Матушка, вы вернулись? – спросил малыш и даже привстал на локтях.

– Да, дорогой. Я уезжала, а теперь вернулась, – ответила я, склоняясь к нему.

Он вдруг протянул ко мне тонкую ручонку. Даже в темноте было видно, как его большие глаза на тонком лице радостно загорелись. Я прекрасно поняла, что он хочет. Присела рядом с ним на широкую постель, взяла его ладошку в свою.

– Вы живая, матушка, а Мадлен и Марта говорили, что вы умерли! – выпалил мальчик. И тут же обнял меня, обхватив мою талию ручками.

– Нет, я жива, Мишель. И вернулась к тебе, – ответила я, гладя его по спутанным русым волосам.

Вдруг раздался какой-то странный шум. Приглушенный и едва слышимый. Мишель резко повернулся в сторону окна. Как-то напряженно посмотрел туда и сказал:

– Вы прогнали его, матушка! Благодарю вас!

– Кого? – не поняла я, приподнимая мальчика и прижимая его к своей груди.

Слава Богу пока он не заметил подмены и вроде совсем успокоился. Даже слезы высохли на его глазах.

– Чудовище! Оно хочет меня сожрать, – дрогнувшим голосом произнес Мишель.

– Что ты такое говоришь, милый?!

– Оно там было, у окна. Оно приходит ко мне! А я так боюсь его!

Теперь было понятно, отчего Мишель так кричал и плакал. Ему, видимо, приснился страшный сон, кошмар. Но, может, у окна действительно кто-то был? Когда я вошла в спальню мальчика, на миг мне показалось, что я увидела какую-то тень.

– Погоди-ка, – сказала я, мягко высвобождаясь из плена детских ручонок.

Стремительно подошла окну. Быстро отодвинула качающуюся занавесь и увидела чуть приоткрытое окно. Стекло было до пола, полностью открывая взору заснеженный балкон. Выглянула наружу в приоткрытую створку. Никого не было видно. Я поняла, что ветер распахнул окна и потому занавесь шевелилась, испугав Мишеля.

Неудивительно, что ему снились кошмары. Такая огромная спальня, а он такой маленький.

Я не понимала, почему он спит один? Почему с ним не оставили няню или кого из прислуги. Чтобы ему не было так страшно. Или, на крайней мере, зажгли бы свечу у кровати.

И только тут я увидела, что стою босая. До этого выбежала из своей комнаты на крик Мишеля, даже не заметив, что не надела ботиночки.

Быстро закрыв створку окна, я задернула занавесь и вернулась к мальчику. Зажгла свечу, стоявшую на его тумбочке у кровати.

– Это всего лишь ветер, Мишель, – объяснила я, снова присаживаясь на кровать. – Он распахнул окно и трепал занавесь. Там нет никакого чудовища.

– Оно было! Оно приходит ко мне, матушка. Я не вру. Никто не верит мне. И ты тоже? – добавил он нервно, и его глаза опять увлажнились.

При свете я смогла рассмотреть его лучше. Изможденное бледное лицо с черными кругами под глазами. Худенькая фигурка и тощие руки. Губы его были обкусаны и тонки.

Я видела, что он вот-вот опять заплачет.

– Ты что, Мишель? – Я погладила его по голове. – Я верю тебе.

– Правда?

– Да. Но сейчас все уже хорошо, чудовище ушло, ты не должен бояться.

– Оно придет снова, она всегда приходит, – со страхом заявил Мишель.

– Не придет. Обещаю. Если хочешь, я посижу с тобой.

– Да, матушка, хочу, чтобы вы остались. С вами не страшно.

Я прилегла с мальчиком рядом, обняла его, и он прижался ко мне. Начала гладить его по голове, успокаивая.

– Хочешь, я спою тебе песенку, чтобы ты снова уснул?

– Да.

Облегченно вздохнув, я улыбнулась. Все же и при горящей свече он не понял, что я не его настоящая мать. Видимо, герцог был прав, и я очень походила на покойную герцогиню.

Я затянула тихую колыбельную, которую однажды слышала и запомнила. Вскоре почувствовала, как Мишель перестал дорожать, и мое сердце тоже забилось ровно.

– Я не верил, что вы умерли… – произнес в какой-то момент мальчик, зевая. – И няня моя сказала, что вы обязательно вернетесь. Я ждал вас, матушка. Очень-очень.

От его слов я даже растрогалась. И сама прекрасно знала, каково это, жить в этом мире без близких людей. Сама с детства никому была не нужна. В этот миг мне казалось, что Мишель такой же, как и я когда-то в детстве. Одинокий и несчастный мальчик.

Когда Мишель уснул, я осторожно переложила его головой на подушку и укрыла одеялом. Мальчик забылся тревожным сном, чуть подергивая руками. Я немного посидела с ним, на случай если он снова проснется.

Спустя полчаса, оставив горящую свечу на прикроватной тумбе и поправив ее, чтобы она не упала ненароком, я вышла из спальни маленького герцога. Тихонько прикрыла за собой дверь, чтобы не разбудить малыша.

Вернулась в теплую постель в своей комнате и мгновенно уснула снова. События последнего дня измотали меня.

Глава 14

На удивление, проснулась я рано, едва забрезжило зимнее утреннее солнце.

Быстро заправив постель, я умылась из кувшина с водой, который приготовили накануне чьи-то заботливые руки. Решила спуститься вниз. Найти Эжени. Надо было исполнять приказ герцога, найти что-то из приличной одежды покойной герцогини. А еще очень хотелось есть. Хотя вчера я плотно поужинала наваристым супом.

Заплетя две толстые косы, я снова облачилась в свою серенькую заштопанную блузку и темную юбку в пол. Заправила за ухо непослушный локон, отметила, что за окном уже почти рассвело. Было восемь.

Выйдя из своей комнаты, я опять вспомнила о маленьком Мишеле, уже не первый раз за утро. Решила проверить, всё ли с ним в порядке. Поспешила к его спальне.

Когда я осторожно вошла, стараясь не разбудить мальчика, он отчего-то не спал. Лежал тихо и смотрел в потолок. Свеча уже догорала, но еще хорошо освещала утреннюю сумрачную комнату, в которую едва пробивались холодные солнечные лучи.

Я поняла, что Мишель все же поспал и кошмары ему не снились, раз я больше не слышала плача. Я специально оставила свою дверь приоткрытой, чтобы, если что, услышать его.

– Все хорошо, Мишель? Ты уже проснулся? – спросила я, входя и улыбаясь мальчику.

– Матушка! – тут же встрепенулся он и обернулся ко мне. – Я думал, вы мне приснились ночью. А вы правда вернулись, и вы живы!

– Да, милый. Это я.

Он довольно закивал и попытался приподняться. Я быстро помогла ему, подложив под спину большую подушку.

Сейчас, при дневном свете, я смогла лучше рассмотреть его. Де Моранси говорил, что Мишель смертельно болен. И, похоже, это правда. Лицо мальчика было так бедно, что казалось синеватым и неживым. Болезненные воспаленные глаза с черными кругами, пересохшие губы, невозможно тонкие руки. Грязные волосы его были спутаны и выглядели светлой паклей.

Это удивило меня. Пусть маленький герцог болен, но кто мешал его вымыть и причесать? Куча слуг, по крайней мере, на кухне их шестеро, а за малышом никто не ухаживает. Очень странно.

– Давай я помогу тебе умыться, Мишель? – предложила я, положив руку ему на плечо и ласково погладив.

– Нет.

– Почему? Уже утро, надо вставать, идти завтракать.

– Не хочу есть. И вставать тоже не буду! – нервно вскричал мальчик.

– Но как же? – опечалилась я. – Давай хотя бы умоемся. Я могу отнести тебя к кувшину с водой.

– Нет! Не буду!

– Пожалуйста, Мишель. Надо встать.

Я попыталась стянуть с него одеяло, но он вцепился в него тонкими пальцами и замотал головой.

– Нет! – захныкал он тонким голоском, и на его глаза навернулись слезы.

Опешив, я тут же отпустила одеяло, видя, что он вот-вот расплачется. Никак не ожидала подобной реакции на простую просьбу. Я сознавала, что сказала что-то не то. Но хоть убей не понимала что. Быстро присев на кровать, я погладила Мишеля по голове.

– Ты хочешь еще поспать?

– Неа… – сквозь слезы промычал мальчик. – Матушка, не заставляйте меня вставать.

– Хорошо, Мишель, успокойся. – Я пыталась говорить с ним как можно ласковее. – Ты просто скажи мне, что ты хочешь?

– Не хочу вставать.

– Почему? Мы могли бы позавтракать, а потом пойти гулять. На улице так хорошо, солнышко вон светит.

– Нет. Если я встану, он убьет меня!

– Кто? – опешила я.

На минуту мне подумалось, что это герцог, что отец запрещает сыну вставать с постели, оттого что тот болен. Но свежий воздух точно нужен был даже больному. Да и здесь в спальне было душно и воняло какой-то гнилью. Требовалось все проветрить.

Мальчик тут же вперился в меня испуганным взором и выпалил:

– Чудовище! Оно сказало, что, если встану с постели, оно сожрет меня.

От слов мальчика у меня даже пробежали мурашки по коже.

– Глупости, Мишель. Нет никакого чудовища. Это был ветер ночью. Тебе просто приснился плохой сон.

– Есть! Ты не видала, а я вижу его! – возбужденно выкрикнул мальчик.