– Откуда такие сведения? – засмеялся Егор Каземирович. – Ты специалист в монстрах что ли?

Мо Сянь не стал спорить с Егором Каземировичем, но начал негромко рассказывать мне:

– У животных так же, как и у людей – есть те, кто обладает силой, и те, кто не обладает. То есть, существуют обычные животные и демонические. Демонические имеют уровни силы. Наши демонические волки – Умка и Шилань – сейчас звери первого уровня. Зверь, который живёт в руднике – это редкий демонический зверь девятого уровня. Он носит звание князя демонических зверей. Его ядро очень ценное! Но гораздо ценнее магические кристаллы, которые он производит.

– И как он их производит? – съехидничал Егор Казимирович. – Выплёвывает или выкакивает.

– Это закристаллизовавшаяся кровь князя демонических зверей, – спокойно ответил Мо Сянь. Каждую ночь он пытается сбежать, но его ранят и загоняют обратно в пещеру. Днём он залечивает раны и ночью снова пытается вылезть. Капли крови быстро каменеют. А так как у зверя высокий уровень силы, то окаменевшая кровь сохраняет частичку силы зверя.

– Чушь! – воскликнул Егор Каземирович. – Ты сам-то видел этого истекающего кровью монстра?

– Видел, – спокойно ответил Мо Сянь. – Когда я только приехал сюда, Дмитрий Петрович попросил меня помочь ему справиться с монстром. Я тогда сильно ранил его и прошёл глубоко в пещеру, чтобы добить и забрать ядро. Тогда-то я и увидел всё своими глазами. И сказал вашему батюшке, молодой господин, что монстр должен жить, только тогда на руднике будут магические кристаллы.

– То есть, получается… – не выдержал я, – чем больше мы раним монстра, тем больше будет магических кристаллов?

– Да, – просто ответил Мо Сянь.

– Но это же садизм какой-то! Постоянное истязание живого существа ради каких-то сраных магических кристаллов!

– Такова жизнь, – спокойно ответил Мо Сянь. – Сильный диктует правила.

– Так это что, выходит, что на всех рудниках, где добывают магические кристаллы, на самом деле истязают высокоуровневых демонических зверей? – спросил я.

– Да, – повторил Мо Сянь.

– Но почему они позволяют истязать себя? Ведь у них же много силы? Почему они не дают отпор? Почему не сбегают?

– Защитное поле на заводе подавляет их культивацию, – ответил Мо Сянь.

– Культи… что? – растерялся я.

Я знаю, что культивация – это способ обработки почвы, рыхление без переворачивания земляного пласта. Но Мо Сянь явно имел ввиду другое.

И действительно.

– Культивация – это всестороннее развитие, – сказал Мо Сянь. – Когда вы, молодой господин, выстраивали каналы для вашей ци, когда делали запасной резервуар, вы культивировали вашу ци. А когда тренировались в фехтовании, культивировали вашу ловкость. А с дедом Радимом культивировали вашу физическую и духовную силу. В культивации нет ограничений, кроме таланта и упорства. И если таланта маловато, это означает только одно: нужно больше работать.

– Тогда получается, девять уровней силы – это не предел? – спросил я.

– Нет пределов, – подтвердил мои слова Мо Сянь. – Вот только людей, достигших девятого уровня – единицы. А про тех, кто достиг десятого уровня только в легендах и говорится.

– Но это в принципе возможно? – продолжал я допытывать китайца.

– Любой может достичь уровня бога и стать бессмертным, если будет достаточно упорным и если хватит времени, ресурсов и удачи, – ответил Мо Сянь.

– Вот как? – спросил я и задумался.

Вспомнились рассказы Мо Сяня про путь бессмертных. Так вот что это значит: путь бессмертных – это культивация!

– Ещё один вопрос, Мо Сянь.

– Слушаю, молодой господин.

– А насколько сильнее становится человек от уровня к уровню?

– Ощутимо сильнее, – и глянув на прислушивающегося к нашему разговору Егора Каземировича, добавил: – Думаю, вы скоро сможете ощутить это.

На самом деле я уже ощутил разницу. Моя первая медитация со скипетром сильно отличалась от второй. Хотя, я не знал наверняка – это из-за культивации или так и должно быть.

Карета остановилась, и я с удивлением обнаружил, что мы приехали. Как-то в этот раз дорога была значительно короче.

Я не успел даже встать, как Егор Каземирович снова тронул вожжи. Видимо, нас увидели и узнали. А потому открыли ворота, едва мы подъехали.

Когда карета въезжала, вперёд нас, как две молнии – белая и серая – пронеслись Умка и Шилань.

Мужики сразу же всполошились, похватали оружие.

Пришлось позвать наших духовных зверей и приказать им не отсвечивать, чтобы их тут не поубивали ненароком.

К нам тем временем уже спешил Добрыня Всеславович.

– Владимир Дмитриевич! – начал он. – Какими судьбами? Вроде ещё рано за кристаллами-то, они ещё не созрели.

Его слова только подтвердили слова Мо Сяня про демонического зверя девятого уровня. И у меня закралось подозрение, что Добрыня Всеславович знает о природе магических кристаллов. И меня это немного кольнуло.

Но я решил, что разберусь с этим позже, когда сам буду уверен, что всё, рассказанное Мо Сянем, не домыслы, а именно так и обстоят дела. А потому ответил:

– Мы тут совсем по другому поводу, Добрыня Всеславович. Мы с Егором Каземировичем хотим посмотреть оборудование на заводе, может, что-то ремонта требует. Или замены. Да и вообще, я хочу оглядеться, посмотреть, как вы тут живёте, в каких условиях работаете.

Я говорил это, а у самого душа кровью обливалась. Ну не мог я принять, что из-за кристаллов постоянно страдает живое существо.

Управляющий завода подошёл к нам и, показав на смирно лежащих около кареты зверей, спросил:

– Вроде в прошлый раз не видел с вами этих демонических волков.

– Ещё как видели, – засмеялся я. И спросил: – Как там Стёпка с третьим щенком?

– Неужели это те два сына Машки, которых вы забрали?

– Да, это дети Емолань, – подтвердил я.

– Не может быть! – Добрыня Всеславович посмотрел на нас с уважением. – И как вы смогли их так быстро вырастить? Стёпка вон свою Глафиру только-только молоко лакать научил.

– Она глаза открыла? – спросил китаец.

– Да, открыла, – ответил Добрыня Всеславович. – В первую же ночь, как вы уехали, и открыла. Как раз зверь разбушевался, вот Глашка видимо и почувствовала, что матери нет, защиты не будет. Вот и захотела посмотреть…

– Это хорошо, что открыла, – сказал китаец.

Я видел, что ему очень хочется увидеть третьего волчонка и потому попросил Добрыню Всеславовича:

– А можно…

Я не успел договорить, а он уже крикнул:

– Петро! Своди барина к Стёпке! А потом приведёшь в управление!

Умка и Шилань поднялись и подошли к нам, всячески демонстрируя, что они тоже хотят повидаться со своей сестрёнкой.

Подбежавший парень с молодой бородкой сделал приглашающий жест:

– Пойдёмте, барин!

И мы всей компанией отправились смотреть волчонка.

– Как вы тут живёте? – спросил я у парня. – Нужно что-нибудь? Всего ли хватает.

Парень украдкой глянул в спину уходящему Добрыне Всеславовичу и быстро зашептал:

– Барин, не серчайте! Но у меня к вам большая просьба. Только управляющему не говорите, а то он убьёт меня.

Глава 6

– Не расскажу управляющему, говори! – заверил я парня.

– Я жениться хочу. Меня в деревне девушка ждёт. Я хочу привезти её сюда, но Добрыня Всеславович не разрешает, – с отчаянием заговорил парень.

– А почему не разрешает? Что говорит? – спросил я у него.

– Говорит, не положено женщинам на заводе быть, – вздохнул Петро.

– И что, тут совсем нет женщин? А кто вам готовит и убирает? – удивился я.

Хотя чего тут удивляться? Тут обстановка приближенная к армейской. А если ещё учесть ночные вылазки девятиуровневого зверя, то и вовсе женщинам тут не место.

Однако и парня я понимал. Сам в самоволку не раз бегал. А тут и не побегаешь – дикий лес с тварями вокруг.

В ответ на мой вопрос Петро пожал плечами:

– Сами без рук что ли? Подумаешь кашу или похлёбку сварить да портки постирать. Велика проблема!

– Так-то да, – согласился я. – Ладно, веди к Стёпке, подумаю, что можно сделать.

Сходу давать разрешения и обещания я не стал. Я не знаю тутошних порядков, поэтому лезть со своими распоряжениями пока не разберусь, точно не буду. Парню сочувствую, но пусть потерпит немного. А то одному разрешишь, и всем захочется. В результате можно разрушить всё. Так что, махать шашкой, не разобравшись, не лучший вариант в любом случае.

Ну да, у меня был моральный выбор. С одной стороны, этот завод и кристаллы приносили доход. А с другой – страдало живое существо. И проблемы Петра на этом фоне были совсем уж мелкими.

Был ещё один сдерживающий момент. Вот отпустим мы девятиуровневого зверя. А где гарантия, что он не пойдёт мстить людям?

Нет, эту проблему нужно было решать кардинально. И для начала нужно было во всём разобраться. И проблемы Петра это тоже касалось.

Мы подошли к одному из домов.

– Стёпка! Открывай! Барин приехал! – крикнул Петро, стукнув кулаком в дверь.

Дверь открылась, и вышел парнишка – тот самый, которому Добрыня Всеславович поручил выхаживать демонического волчонка.

Вышел, и замер на крыльце, с ужасом уставившись на Умку и Шилань.

– Как это? – только и смог спросить он. – Почему демонические волки тут?

– Глафиру барину покажи! – Петро толкнул парнишку в бок.

– А, да-да! Сейчас, – засуетился Стёпка, продолжая с опаской посматривать на демонических волков.

Посторонившись, он пропустил нас в дом. И когда, обгоняя нас, первыми в дом забежали Умка и Шилань, испуганно кинулся к печке. Там на полу, около тёплой стенки на шкуре серый волчонок-сосунок пытался встать на слабые ножки. А два огромных по сравнению со щенком демонических волка с интересом рассматривали его.

Умка по своему обыкновению улыбался во все клыки и махал хвостом. Шилань был сосредоточен и внимателен. Уши и того, и другого были повёрнуты вперёд и немного наклонены, что говорило о внимании и сосредоточенности.

Стёпка самоотверженно бросился между волками и щенком, закрывая его своим телом.

Умка удивлённо посмотрел на него, потом на меня, мол, что это за чудик? И попытался обойти Стёпку.

– Не тронь! – с отчаянием заорал парнишка.

– Они не тронут, – поспешил я успокоить Стёпку. – Это братья твоей Глафиры, те самые волчата, дети Машки.

Стёпка недоверчиво посмотрел на меня.

Мо Сянь тем временем прошёл к печке, легонько отодвинул Шилань и Стёпку и взял на руки щенка.

На лице у китайца были и счастье, и боль одновременно.

Стёпка не посмел ему ничего сказать, но отчаяние парня было таким большим, что я поспешил успокоить его.

– Мы не причиним вреда Глафире. Ты же Глафирой назвал её?

– Да, Глафирой, – ответил Стёпка, не сводя глаз с Мо Сяня.

А китаец сел, сложив ноги по-турецки, как в медитацию, ладони его были соединены и на ладонях лежал волчонок.

Шилань, а потом и Умка легли рядом с китайцем, показывая всем своим видом, что намерены охранять его.

Я понял, что китаец ушёл в медитацию и, приобняв за плечи Стёпку и Петра, сказал:

– Пойдёмте-ка на улицу, не будем мешать.

Стёпка с большой неохотой подчинился. В глазах его плескалось такое отчаяние, что если какая тревога за щенка у меня и была, то теперь она вся прошла. Этот парнишка не даст в обиду волчонка. Вот и хорошо!

– Щенок никуда не денется, не беспокойся, – сказал я ему. – Мо Сянь никогда не навредит дочери своей Емолань.

Стёпка вроде немного успокоился, и чтобы отвлечь его я попросил рассказать, как щенок чувствовал себя, когда мы уехали.

Но Стёпка вместо этого спросил:

– Это и правда её братья из одного помёта?

– Правда, – подтвердил я.

– А как получилось, что они так быстро выросли?

– Мо Сянь сказал, они почувствовали опасность и эволюционировали, – ответил я.

Стёпка задумался, а потом кивнул своим мыслям.