Нет, нет! Не прощу! Не хочу! Не буду! Я… я не готова! Я…

Я же люблю тебя, Боря!

– Она… ты понимаешь…

Нет! Не понимаю и не хочу понимать, и слышать про неё ничего не хочу, она не существует, это просто сон, мираж.

Это всё не по-настоящему! Это не со мной.

Сейчас я проснусь и всё будет…

– Я люблю её, Рай, она другая. Я с ней другой.

Другая? Какая другая? У неё что, Изольда поперёк? Или там вентилятор стоит? Или пылесос? Засасывает сразу?

А ты? Ты почему другой? Какой другой? И почему со мной ты другим быть не можешь? Что за ересь?

Мне очень хочется сказать это всё ему, моему любимому, единственному мужу, но я не могу…

Просто не могу и всё. Физически.

Онемела.

И только слезы катятся.

– Рай… ну что ты, Раюш… ну, понимаешь, вот так. Давай разойдёмся мирно, хорошо?

Мирно?

МИРНО???

Да мне хочется весь мир в труху к чертям собачьим! Мне хочется «фаберже» твои наглые зеленкой намазать, оторвать, искромсать в клочья.

Мне хочется шлюхендру твою малолетнюю голой на Красную площадь, к позорному столбу, и на лбу помадой красной написать – блядь!

Да!

Именно так!

Но я…

Я просто…киваю.

КИВАЮ!

Я в этот момент настолько потеряна и убита, что не в состоянии что-то сделать.

Совсем.

– Рай… я не хотел, чтобы ты вот так всё узнала, я думал, будет время тебя подготовить. Но раз уж так получилось, то…

То получи-ка ты бутылкой шампанского по голове, сколько там дают за убийство, а? Десятку? А если в состоянии аффекта? Или…

Плевать, пусть дают по полной. Отсижу. Зато эта мразь не будет вот так смотреть.

Снисходительно.

Господи… что происходит? Неужели это со мной?

– Рая, водички выпей…

Водички…

Я покорно беру из его рук стакан. Делаю глоток. Передаю ему обратно. Встаю.

Мне нужно что-то сделать. Нужно. Мне очень нужно…

– Раис, только ты концерты сейчас, пожалуйста, не устраивай, ты же у меня девочка умная, да? У отца юбилей, такой день. Вся семья собралась, сослуживцы, чиновники, шишки разные, большие люди. Давай не будем папе праздник портить, хорошо?

Праздник?

Значит, не портить праздник…

Да, конечно, хорошо…

Дышать, Раечка, дышать…

– Ты посиди тут, ладно? Я спущусь вниз, посмотрю, что там, потом вернусь за тобой. Попрошу водителя тебя отвезти, скажу, что мигрень, да, Рая?

Да. Конечно.

Праздник…

Будет вам… праздник!

Глава 4

– Дорогие гости, в этот замечательный день поздравить юбиляра собрались самые близкие, самые давние друзья, сослуживцы, товарищи по оружию, их верные жены, дети. Дети детей. У нашего юбиляра большая и дружная семья. И каждому хочется сказать самые тёплые, самые важные слова…

Господи, приторно-то как, до оскомины. Радует то, что это не я выбирала тамаду. Свекровь сама его нашла, а я согласилась – баба с возу. Хотя у меня был чудесный ведущий, харизматичный, с юмором и ради меня готовый работать практически «за спасибо».

Ну, что, кто там хочет сказать важные и тёплые?

Или влажные и толстые?

Боже, какая же мерзость. Просто мерзость пакостная.

Перед глазами эта картина. Стол, мой Боря, она на нём скачет…

И я со словами про грыжу…

Дура! Еще о грыже его подумала.

А она хороша…

Юная родственница, пусть и не кровная, дочь сестры жены двоюродного брата. Ей она родная, а нам никто.

Ну, то есть уже не никто.

Будущая генеральская невестка.

Меня сейчас попросят снять корону и фамильные драгоценности, да? Благо ни того, ни другого нет.

Достоинство есть. Было, по крайней мере.

И оно говорит мне, что уйти надо молча. Тихо. По-английски. С гордо поднятой головой и ровной спиной.

Уйти как королева.

Да?

Хрен с два!

Эти люди мне мозг чайной ложкой выедали почти двадцать пять лет, а я сейчас молча уйду?

Глаза закрываю, сглатываю… сейчас, вот сейчас…

Подхожу к барной стойке.

– Кофе можно мне?

– За деньги – да, – усмехается нагловатый бариста.

– Запишите на счет юбиляра, с него не убудет.

– Уверены?

Я-то как раз уверена, что нет, если мадам юбилярша увидит в счёте лишнюю чашку кофе поднимется скандал, но оплачивать мероприятие по любому будет мой муж, а он на такие вещи внимания не обратит.

– Уверена, – достаю из клатча пятьсот рублей, – Это вам на чай.

– Хорошо, – он пожимает плечами, – капучино вам?

– Американо с холодным молоком, пожалуйста.

– Айн момент. – и снова улыбка.

Люблю когда люди улыбаются, сама улыбаться тоже люблю, просто сейчас мне совсем не до веселья.

Как он мог её так на столе?

Как он вообще мог?

В голове вихрем, ураганом мысли.

Измена.

Измена, измена, измена…

За что? Почему? Как?

У нас ведь всё было хорошо? Или мне казалось?

Боже, это же Боря! Мой Борис! Мой единственный!

Господи, как же теперь я?

Как же всё? Дети? Семья? Как?

А мама узнает? У неё же инфаркт будет. А папа? Хорошо их сегодня нет. Нет, их приглашали, просто… Просто я как знала, что лучше им не приходить. Живут они у меня сейчас на даче, ехать неудобно, папа водит еще, конечно, уверенно, но всё-таки…

А дети? Дети мои тут. Наши дети. Дочери двадцать три, сыну двадцать.

Моя дочь дружит с этой…

Дружит! Господи, мне интересно, а Анюта знает? А если знает? Нет, нет… не может быть. Она бы мне сказала. Сказала бы?

А Коля? Нет, Коля точно бы мне сказал, это мой мальчик, мой сынок.

Но и Аня тоже моя! Моя!

Господи… что делать?

– Ваш кофе.

– Спасибо.

– И вот еще, комплимент.

– От шефа? – усмехаюсь горько, глядя на небольшую шоколадку с орехами.

– От меня. Вы красивая. Вам надо чаще улыбаться.

Неожиданно. Смотрю на бариста, парень лет тридцати. Боже, для меня тридцатилетний уже парень? Когда это произошло? Вроде же недавно и мне было всего тридцать. А теперь…

Сорок три. Это приговор?

Судя по словам моего супруга – да.

Но готова ли я с этим смириться?

Делаю глоток американо. Закусываю шоколадкой и улыбаюсь.

Как там говорят – улыбайтесь, это всех раздражает?

Что ж… Сейчас выпью кофе и в бой.

Мне ведь уже нечего терять? Да?

– Мам, а ты чего тут стоишь? Я видела папу, он сказал, ты домой поедешь, мам, лучшей езжай домой, а?

Смотрю на дочь и с ужасном понимаю – знает…

Она всё знает…

Глава 5

– Ма-ам? Мам?

– Ты… ты знала, да?

Вижу, как её щеки мгновенно алеют, пока еще стыдится значит, не всё потеряно.

– Мам, я… ты… ты о чем? – глазками хлопает, стараясь прикинуться невинной овечкой. Что ж…

Позволить ей думать, что она меня провела, или не позволить?

Знаете, есть такой тип людей. Вы в курсе, что они обманывают, но вывести их на чистую воду не получается. Просто они делают невинный вид и говорят – ты что, я не это имела в виду, ты меня не поняла! Да, и сразу кидают обиду, пытаясь навязать тебе чувство вины. И как правило, если люди эти тебе близкие, ты просто спускаешь на тормозах. Ну да, проще сделать вид, что ты поверил, что это нормально, чем нарываться на скандал, разборки, обиды. Да? Конечно, с такими хочется просто снизить общение, а когда это нереально то признавать их правоту и победу над собой. Увы, мне часто приходится так делать. Не только с дочкой. И подруги имеются такие, с подругами, правда можно расстаться, вычеркнуть из круга. А как быть с дочкой?

– Я о том, Анюта. Он том, что твой отец трахает Тину.

– Мама! Ты… ты с ума сошла?

– Я? Наверное. Извини, кофе остынет. Сейчас допью и поеду.

Отворачиваюсь, потому что глаза предательски щиплет. Слышу стук дочкиных каблучков. Ушла.

Она знала!

Как же это… унизительно и мерзко.

Как же мне хочется устроить Армагеддон.

Как же…

– Дорогие гости, сейчас юбиляра хотят поздравить его родственники. Племянники, да? Отлично, давайте к микрофону. Гости наполняйте бокалы, замечательно, да…

Интересно, где свекровь этого чудака откопала, еще и хвасталась, что он лучший, стоит бешеных денег, а к ним пришёл чуть ли не бесплатно. Не знаю, я бы на свои праздники его бы даже бесплатно не позвала.

– Дорогой наш Николай Феликсович, дядя Коля…

Сглатываю, поворачиваясь, внутри всё кипит, потому что у микрофона как раз дядя любовницы моего супруга. Рядом жена его стоит, сияет. Получается, Тина дочь её сестры. Вот и она сама, мамашка этой мелкой… тоже улыбается так победно. Они всё знают? Наверняка. Знают, и мечтают попасть в мой дом на правах хозяев?

Глотаю кофе, глаза закрываю, затылок давит.

Что делать?

Развод, это понятно, но они же ведь меня с голым задом оставят! Да, да! Иноземцевы спят и видят, как бы меня пнуть под зад. Почти двадцать пять лет об этом мечтают. Что мне делать, чтобы не допустить этого? Что?

Лицемерный спич заканчивается, звенят бокалы.

Вижу мужа, который заходит в зал. Идёт такой уверенной походкой. Один.

Нет, не один, через пару мгновений после из той же двери выходит и его подстилка. С такой довольной физиономией, что мне аж тошно.

Смотрю на них и одна мысль – нет уж, дорогие, я не сдамся, и плясать под вашу дудку не стану! И вы еще узнаете о том, какой Рая может устроить Ад!

Отламываю кусочек шоколадки, отправляю в рот, чувствуя, как он тает, оставляя приторное, чуть горьковатое послевкусие. Допиваю американо.

Что ж, мой выход?

Глава 6

Гости и виновник торжества заняты распилом мяса по-французски, мой супруг, и его зазноба меня не видят, затормозили где-то у выхода.

Путь к микрофону свободен.

Я не думаю, что я скажу, понимаю, что потом, скорее всего, пожалею. Нет, не о том, что высказалась. О том, что всё равно никто ни хрена не поймёт. Просто будут думать, что я обиженная старая дура.

Да, пусть!

Пусть я обиженная, старая дура! Но сейчас у меня так горит внутри, что если я промолчу – меня просто выжжет изнутри, сожрёт меня эта боль, уничтожит.

А я уничтоженной быть совсем не желаю.

Много лет лавировала в этом семейном террариуме, пыталась стать хорошей, надеялась, что всё-таки со временем родители любимого мужа поймут, что я его достойна, что я его люблю, что именно я делаю его жизнь счастливой, забочусь о его тыле, домашний очаг укрепляю и поддерживаю, что родила детей, стараюсь их воспитывать правильно, что я, в конце концов уважаю их семейство и готова всегда прийти на помощь. Что я за столько лет уже стала частью этого семейства!

Нет, не стала.

А теперь еще оказывается я и для мужа обуза, старая вещь, которую легко выкинуть из своей жизни.

Вот так просто… «Разойдёмся мирно»…

Разойдёмся, конечно. Насчёт «мирно» совсем не уверена. Разве ему позволят оставить меня мирно? Нет, меня надо будет напоследок хорошенько поучить жизни, да?

Эх, ладно.

Что ж, как говорят – помирать, так с музыкой?

Прекрасно, значит так и будет.

И музыкальное сопровождение прекрасное – «рюмка водки на столе». Махнуть бы сейчас, не для храбрости – храбрости мне не занимать. Просто чтобы согреться, потому что в душе сейчас холодно, просто адский мороз и пустота. Черная дыра.

Странно, сейчас я вспоминаю, что раньше думала, что будет, если Боря мне изменит? Если он будет с другой женщиной, и я об этом узнаю?

Мне казалось, что я буду сильной, что я его отпущу, потому что люблю и хочу, чтобы он был счастлив. Возможно, я так и поступила бы, если бы он пришёл и сказал – прости, малыш, я полюбил. Если бы объяснил, что у него чувства. Так бывает, что поделать? Любовь, она такая.

Если бы он сделал всё честно.

А не вот так… Лежа на столе и позволяя малолетней соске скакать сверху.

Дверь бы хоть закрыли.