– Припадки не цикличны и чаще всего возникают, когда Лиза переутомлена, возбуждена или напугана.

– Дальняя дорога с избитой матерью и охотником за головами – идеальная среда для и без того травмированного ребёнка.

– Мы были счастливы эти два дня до тебя, – рыкнула в ответ Бандеролька.

– Аналогично, – не остался я в долгу. – В общем так. Вы обе – моя работа, поэтому сопли-слёзы бесполезны, это первое. Второе, все твои попытки сбежать будут ВСЕГДА равны нули и обернуться стрессом для соплячки. И третье, я умею быть милым, если меня не злить. Наш вынужденный симбиоз возможен без эксцессов, если только ты сама этого захочешь.

– Мне проще было бы пережить пару дней приступов Лизы, чем вернуть её в тот ад.

– Дура, – констатировал я, неожиданно осознав, что с этой Зеной – королевой воинов, бесполезно договариваться. – Что ж тогда пеняй на себя.

Да, это жестоко, но действенно. Решительно подступил к Бандерольке, напугав бедолагу до чёртиков. Но опять и снова, сука, смелая. Когда схватил за запястье, начала рьяно лягаться и кусаться, только чтобы повредничать. Терпел нескончаемые тумаки, пока браслеты наручников не защелкнулись на её тоненьком запястье и на металлическом каркасе кровати.

– Ах ты, мудак тупорылый! – гневно зашипела она, дергая браслетами. – Да, чтоб ты сдох солдафон несчастный.

– Тише, Бандеролька, мелкую разбудишь и напугаешь. Лучше покемарь с ней на пару. И мне бы тоже не помешало. А потом слопаем нашу остывшую пиццу. Кстати, где она? – посмотрел на часы, игнорируя настоящий взгляд медузы Горгоны. Зря. Дарья сорвала с ноги кроссовок и метнула, целясь чётко в голову.

Поймал снаряд в последнюю секунду, а следом второй, и от души рассмеялся. Блядь, и правда хороша. Не будь она чьей-то женой, я бы точно её трахнул. Увы и ах, но с чужими бабами у меня горький опыт и жёсткое вето.

В дверь постучали.

– О, а вот и наша пицца! – Принял заказ и поставил коробки на стол. – Эта ваша, – сообщил девушке, протягивая коробку. – Не дуйся… Если бы ты не дала дёру там в лесу, я бы доверял тебе больше. Сама виновата.

– Этот девиз написан на салфетках вашего клуба абьюзеров? – не унималась язва.

– Я тебе сейчас сам эту пиццу в рот затолкаю, чтобы не болтала хрень, – и сердито бросил коробку ей на постель. – Ешь и не пизди!

Видеть её дальнейшую реакцию абсолютно не хотелось, поэтому завалился на свою постель с коробкой пеперони. Краем глаза видел, как Даша не притронулась к еде, но коробку поставила на тумбу.

Чудна́я или просто дура?! Хрен знает! Пусть делает, что хочет, но под моим бдением.

Наелся до отвала и, как самый ленивый человек в мире, уснул прямо с коробкой на пузе. Снилась какая-то хрень, но наяву хрень оказалась намного хуже. В меня прилетело что-то громоздкое, но мягкое. Прямо в голова. Ни хрена себе! Непонимающе продрал один глаз, толком не въехав, где припарковал свои кости.

– Арсений! Просыпайся, чёрт тебя дери! – Взволнованный крик Бандерольки велел подскочить. Обернулся, въезжая в суть происходящего. Запущенная в меня подушка валялась на полу и в комнате чего-то не хватало. Чего?

– Сними наручники… Скорее! Лизы нет! Лиза?!

Блядь! Вот в чём дело!

Глава 7

ДАША

Плохо. Всё очень-очень плохо. На этого козла повлиять невозможно – ни женское обаяние, ни жалобные просьбы, ни больной ребёнок. Железка! Сомневаюсь вообще, что именно сердце качает в нём кровь.

Снова и опять придётся идти на крайние меры, выкручиваться, прогрызать зубами свободу. Однако, браслеты наручников на моём запястье ввели в отчаяние. Клянусь, если бы могла убивать взглядом, я бы непременно это сделала и не раз.

Рьяно возмущаться и дергать наручники чревато пробуждением Лизы, к тому же данная вещь способна напугать малышку. Пришлось покориться, демонстративно повернувшись спиной к курьеру. Смотрела на детское личико и сердце обливалось кровью. Всего пять лет, но взгляд ребёнка мудрее нас, взрослых. Нежно гладила пухленькие щёчки, вдыхала детский запах. Как так вышло, что в свои двадцать два я ношусь с такой крохой по стране, пытаясь уберечь от зла и боли? Ведь были мечты. Приехала в нерезиновую строить свою жизнь. Училась в педагогическом, снимала жильё, работала в модном спа-салоне администратором, пока не нашла хорошо оплачиваемую работу по профессии с проживанием, что впоследствие превратила мою жизнь в ад.

Поняла, что уснула, когда тело вздрогнуло от вуали кошмара, давно отравившего моё существование. Резко распахнула глаза, чувствуя всплеск неясной тревоги.

– Лиза, – инертно окликнула я, толком не въехав где нахожусь. Огляделась, не находя ребёнка и не слыша звуков её присутствия. – Лиза, – соскочила, но браслеты наручников больно впились в кожу. – Чёрт! Лизонька, где ты, солнышко?

Тревога росла в геометрической прогрессии, пока ответом мне была тишина.

– Лиза, я проснулась… Иди ко мне, милая!

Паника застряла в горле колючим комом. Где же ты? И Боров, как ни странно, не реагирует…

– Лиза! – крикнула уже во всё горло и в ярости рванула браслеты, глупо надеясь, что звенья вдруг стали ветхими и сейчас сломаются. Дерьмо!

Бросила взгляд на мизерную прихожию – ни курточки, ни сапожек. Её нет! Почему её нет?! Ужас паники вырвался из груди отчаянным воплем.

– Арсений! Эй… – Ноль реакции. Дрыхнет, когда не надо! Схватила подушку и запустила в него со всей дури. – Арсений! Просыпайся, чёрт тебя дери!

Сработало. Боров подскочил, начав непонимающе озираться и щурить больные глаза.

– Сними наручники, – весь ужас потери читался на моём лице. – Скорее! Лизы нет! Лиза?!

До солдафона дошла суть сказанного буквально за пять секунд, но снимать с меня наручники он не поспешил. Мужчина бросился сначала в ванную, а после метнулся вон из номера.

– Арсений! – А если он сам решит идти её искать? Если напугает ещё больше?! – Нет, сними наручники…

Уже готова была сломать себе пару пальцев, чтобы освободиться, но курьер вернулся быстро. Ничего не говоря, снял с меня проклятые браслеты и кинул пальто.

– Местные видели девочку недалеко от аптеки, – сообщал он на ходу, хватая пистолет и документы.

Зачем ему это треклятое оружие?! И так перепугал всех к чёртовой матери! Мужчина шёл довольно быстро, почти бежал, а я едва поспевала за ним. Дико хотелось ухватиться за его руку и повиснуть, как рыба-прилипала.

– Вы не видели девочку? – кидалась я буквально на каждого встречного, спешно описывая ребёнка.

Кто-то смотрел с интересом, кто-то как на психбольную, а кто-то начинал осуждающе качать головой.

Арсению доставалось также, но мужчина с лихвой игнорировал всех. Он – ищейка, и брал след. Добежав до аптеки, отчаялась – и здесь её не было, а фельдшер, что помнила наш утренний визит, обеспокоенно посоветовала вызвать полицию.

– В какое время-то живём. Преступность на всём зарабатывает. Давайте, участковому нашему позвоню. Василий Григорьевич понятливый, мигом поможет.

– Мы сами, – твердо посмотрел на неё курьер и, взяв меня за руку, потащил дальше по улице.

Если она просто ушла в поисках спасения – это полбеды, а если отец нашёл её и забрал? Господи, прошу тебя, не допусти. Умоляю, помоги!

Один и тот же вопрос мы задали десятку разных людей, пока впереди не заметила светловолосую девчушку возле старенькой Нивы. Это она! Боже мой!

– Лиза! – с диким воплем рванула к ней и, о счастье, девочка обернулась и тоже побежала ко мне навстречу. – Лизонька… Как ты меня напугала! Почему ты ушла? Зачем?

– Я искала помощь, – жалобно ответила она, обнимая крохотными ручками мою шею. – Налученики. Мне сказали у дяди полицейского есть ключи от них.

О боже! Обомлела, наконец, глянув на хозяина советского внедорожника. Высокий и довольно худющий полицейский сурово наблюдал за нашей семейной драмой.

– Здравия желаю, – отсалютовал мужчина лет пятидесяти. – Ваша?

– Да, простите, – широко улыбнулась я, но всё равно выглядело нервно и дергано. – Это моя дочь, Лиза. Мы проездом у вас.

– Гостям мы всегда рады, – натянуто улыбнулся в ответ служивый и с прищуром посмотрел на стоящего за моей спиной Арсения. – Могу ваши документики посмотреть?

Сердце рассыпалось на части и попряталось во всевозможных закромах организма. Жадно проследила за паспортом Арсения, что был беззаботно вложен в руку участкового. Василий Григорьевич скептически смотрел на документ моего узурпатора, параллельно допрашивая "горе-родителей":

– Ваша дочь значит? Что же не досмотрели?

– Устали с дороги, – голос Арсения вдруг стал мягким и напевным, словно Сирена, усыпляющая жертву. – Уснули, а Лизке, видимо, скучно стало и решила погулять.

– Вы кем являетесь девочке? – новый вопрос, и оперуполномоченный вернул курьеру документ.

– Я? Никто… Я близкий друг её мамы, – мужчина фамильярно приобнял меня за плечи и притянул к себе.

В другой ситуации я бы хорошенько заехала козлу локтем под дых, но тут лишь неестественно рассмеялась и прильнула щекой к его крепкой груди.

– Д-да… Очень близкий.

– Ваши документы, гражданочка, – служивый прекрасно знал свои обязанности, ввергая меня в отчаяние.

– Ох, они в номере отеля, где мы остановились.

– Товарищ начальник, ну видно же, что девочка знает нас, – вмешался Арсений, явно тоже не желая тащить мента в наш номер. – К чему такая доскональность?

– Ребёнок просил у меня ключи от наручников, утверждая, что, цитирую, "злой дядя держит в плену её и мать".

Тут мы с Арсением рассмеялись уже синхронно.

– Что вы! Нет ничего такого, – зубы перестали попадать друг на друга. – Дети – такие фантазёры! Мы с Сеней просто… Мы просто… – сказать такое язык не поворачивался.

– Будет, товарищ начальник, неужели с супругой никогда в подобные игры не играли? – томно вопросил курьер, обжигая кожу за ухом.

– Нет, когда устаю с дороги, – парировал участковый и властно выдохнул: – Ну что, до отделения скатаемся или до вашего привала?

Поймала недовольный взгляд Арсения. Нет, в ментовку нельзя! Никак нельзя, и матёрый охотник за головами тут не причём. Лизонька, ну зачем ты так со мной? Мы же договаривались! Посмотрела на маленькую и по глазам поняла, что девочка не подумала о последствиях, ребёнок всего лишь в очередной раз спасал меня.

– Охота вам протоколы писать? – снисходительно усмехнулся Арсений. – Милости просим к нашему шалашу. Нам скрывать нечего. Тут недалеко…

Господи, если быстро прыгнуть в Ниву и рвануть отсюда на полной скорости, через сколько догонят?! Что делать? Что делать?

– Садитесь. Служебную мне тут оставлять негоже, – велел участковый и нырнул в салон авто.

Арсений, явно чувствуя мои страхи, властно направил к машине. Крепче прижала к себе притихшую Лизу и покорилась.

Ехали минут пять, не больше, а у подъезда гостиницы ударил мандраж. Мне бы самой сейчас шлёпнуться тут в приступе эпилепсии. Интересно, служивый тогда отстанет? Покосилась на курьера. Спокоен на внешний вид, но явно сосредоточен, так как из-под его внимания не уходила ни одна крошечная деталь.

– Вот, пожалуйста, наш номер, – молвил Арсений, пуская оперуполномоченного во временное пристанище. – У окна спит Лиза, а мы с Дарьей на второй.

Зачёт, самец, похвалила я, судорожно обойдя комнату глазами. До правды лишь пара минут, а то и меньше, а я стою на краю пропасти и не могу остановить бег времени. Арсений мог бы помочь, но как всё объяснить ему? Он ведь тоже поверил отцу Лизы.

Залезла в свою спортивную сумку, отчаянно ища выход, но не находила. Господи, что делать?! Что делать?

И взгляд упал на пояс джинс Арсения. Беретта! Нет! Дурой не будь! Нельзя! В тюрьму прямым ходом! И я бы не против, потому что там безопаснее, но с Лизой. С Лизой не прокатит.

– Вот, пожалуйста, – протянула менту паспорт и взгляд тут же упал на прикроватную лампу – раритетная, увесистая с кружевным абажуром. Попятилась к ней.