Я осталась у Раяна на ночь. Между нами ничего не было. Мы просто обнимались, целовались, смеялись и строили планы на будущее. С ним было так легко, словно мы сто лет уже знакомых. Мы договорились, что завтра я заберу свои вещи, и мы уедем в Москву.

Утро наступило быстро. Парень приготовил нам завтрак, и мы поехали в дом Алима. По дороге меня трясло так сильно, что зуб на зуб не попадал. Рай заехал во двор и остановил машину возле особняка.

– Только не передумай, – произносит Иманов и гладит по щеке.

– Не передумаю.

Мы выходим из машины и за руку поднимаемся по ступеням в дом. Я полна уверенности. Я не передумаю. Я хочу быть с Раяном.

В доме царит тишина. Интересно, Алим уже поел? Кто будет готовить ему завтрак? Сердце сжимается от тоски, что нашей традиции пришел конец.

Мы шли к лестнице, когда дверь в кабинет Алима открылась и оттуда вышел мой супруг. Он остановился и посмотрел на наши сплетенные руки. Раян встал немного впереди меня, как бы заслоняя собой.

– Иди собирай вещи, Вика, а мы пока с отцом поговорим.

Я сделала шаг, но остановилась, как вкопанная. Из кабинета Алима появился человек, которого я мечтала никогда не видеть. Леонид Степанович. А это значит, что состояние здоровья Алима ухудшилось.

Я перевела взгляд на супруга, он лишь печально улыбнулся.

– Нет… – убрала ладонь из руки Раяна.

Боже, пожалуйста, только не это. Нет.

Раян обернулся ко мне, а я, не глядя на него, пошла к Алиму. Обняла его, почувствовала, что он обнял в ответ. Моя душа разбилась на миллион частей.

– Скажи ему, – прошептала на ухо мужу.

– Нет, – я скорее почувствовала, чем услышала его ответ.

– Вика! – Раян повысил голос. – Иди собирай вещи.

Я выбралась из объятий Алима и сквозь пелену слез посмотрела на парня.

– Прости. Это была ошибка.

– Поехали со мной.

– Рай…

– Поехали, – он протягивает мне руку, хочет, чтобы я ее приняла.

– Тебе лучше покинуть наш дом. Сейчас, – не знаю, как нахожу в себе силы сказать это.

Раян смотрит на меня таким взглядом… Господи, по коже бегут мурашки и впиваются, словно острые ножи.

Медленно он опускает ладонь, которую протягивал ко мне, и молча уходит из дома, ни разу не обернувшись.

А мое глупое влюбленное сердце разрывается от боли.

Глава 11

Вика

Четыре месяца спустя

Алима не стало три месяца назад. Для всей семьи это было неожиданно, но только не для меня. Я была с ним до конца, до самого последнего вздоха. Он ушел мирно, во сне. Я не плакала. Я ему обещала. После его смерти мне показалось, что часть меня ушла с ним. Я не понимала, как жить в мире, где нет его.

Я действовала по четкому плану, после того как врач констатировал смерть. Я позвонила Теоману, Таймасу, Мирану и другим детям Алима, сообщила грустную новость. Когда набирала Раяну, меня немного потряхивало. Мы расстались ужасно. Трубку подняли, и мне ответил женский голос. Я сначала растерялась, а потом узнала, что на звонок ответила девушка Раяна.

Боже, у него есть девушка…

Но я не стала зацикливаться на этой новости. Я подождала, пока парень возьмет трубку, и ровным тоном сообщила, что его отца не стало.

Первым в дом приехал Миран. Страшно было смотреть на мужчину. На нем не было лица. Он с ходу начал меня допрашивать, именно допрашивать, словно я преступница какая-то. Я отвечала на все его вопросы. Я была спокойна, потому что приняла кучу успокоительных. Следом за Миром приехали Тео и Тай. Их боль и скорбь физически ощущались. Я решила оставить мужчин одних, а сама спряталась в комнате.

Все собрались в доме, и траур длился три дня. В это время никто не покидал территорию, все находились здесь. Раян тоже приехал. Один, без своей девушки. Но я не оставалась с ним наедине. Меня окружали сестры и Элла, которая приехала, как только узнала новости, Зоюшка, к сожалению, не смогла приехать. Я даже была рада, что меня окружают люди, которых я люблю. Мне было бы тяжело остаться одной.

Как проходили сами похороны – смутно помню. Тогда меня успокоительные плохо брали, и пришлось подключить тяжелую артиллерию. Я не смогла оставаться в доме без Алима, и мне разрешили переехать в одну из квартир, принадлежащих семье. Конечно, и Эльза, и Вирсавия предлагали жить у них, но я отказалась. Со мной осталась жить Эллада. Наверное, если бы не подруга, то я вообще погрузилась бы в депрессию, но она не дала мне этого сделать. Она таскала меня везде! Мы ходили и на рисование, на бокс, танцы, гончарное искусство, прыгали с парашюта, даже тату сделали! Я злилась на нее за то, что она не дает мне скорбеть, а потом поняла, что она спасла меня. За что стала любить ее еще больше. Я рассказала ей о наших с Алимом отношениях, она не осудила.

И вот прошло три месяца со дня смерти моего супруга, нас всех собрал нотариус, чтобы огласить завещание. Я не хотела присутствовать, но оказалось, что мое имя тоже вписано в завещание.

Собрались все в доме Алима. Было непривычно возвращаться сюда. Все кажется таким чужим. Братья и Эсмира о чем-то переговаривались, а я же чувствовала себя лишней, решила не мешать им, пошла в комнату Алима.

Я аккуратно вошла внутрь, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Мне кажется, здесь до сих пор пахнет Алимом.

– Я так скучаю по тебе, Алим, – прошептала в темноту.

– Я тоже скучаю. Передай ему, он тебя слышит получше.

Я вздрагиваю и тут же открываю глаза. Щелкаю выключателем и вижу, что в кресле сидит Раян. Против воли впиваюсь взглядом в него. Должна признать, выглядит он очень хорошо. Мне кажется, он стал еще шире в плечах. Вообще что-то в нем изменилось. Мне кажется, он стал более опасным и злым.

Раян тоже пробегает взглядом по моей фигуре. На мне джинсы и черный свитер, но такое чувство, что он видит то, что скрывается под ними.

– Ты похудела, Вика.

Это правда. Я сама заметила, что вещи стали свободными на мне.

– Но все так же прекрасна, – добавил Рай.

И мое сердце ожило, словно от глубокого сна. Я почувствовала себя такой живой. Несколько слов, и я буквально в эйфории. Я не знаю, как он это делает.

– Спасибо, – слабо улыбнулась.

Я подошла и села на кровать напротив парня. Мое колено практически прикасалось к его.

– Здесь? – спросил хрипло.

– Ты о чем?

– Здесь ты нашла отца?

Я лишь кивнула.

– Блть, я до сих пор не верю, что его нет. Мне кажется, в любой момент он позвонит и начнет отчитывать.

– Да, мне тоже так кажется… Я каждое утро продолжаю готовить завтрак на двоих.

– Я столько хотел бы ему сказать и за столько попросить прощения. Я перебираю в памяти некоторые моменты и понимаю, что вел себя, как тупой кусок дерьма. Мне казалось, что время еще есть все исправить, а оказалось, что нет.

– Алим не держал на тебя зла, Рай, – говорю, дотрагиваясь до его ноги.

Кожу на ладонь словно током бьет. Я хотела убрать руку, но Раян накрыл ее своей.

– Мы этого не узнаем. Его нет, а мое сожаление осталось. Ты даже не представляешь, что я наговорил ему в последний раз. Что он обо мне думал, наверное, злился в этот момент.

Его грусть была осязаемой. Парень винил себя за все слова, что наговорил отцу. Поэтому я и просила Алима дать время своим детям покаяться, попросить за все прощения. А он не хотел. Сама мысль о том, что они увидят его, больного и слабого, была невыносима для него. Для такого сильного мужчины, как он, проявление слабости смерти подобно.

– Он не злился. Он был всепрощающий. Даже несмотря на болезнь…

– Болезнь? – Раян вскинул на меня глаза. – Какую болезнь?

И тут я поняла, какую ошибку совершила.

Глава 12

Вика

Боже, нет.

Я же не сказала все это вслух?

Но, судя по выражению лица Раяна, именно это я и сделала.

Дура, какая же я дура!

– Никакая. Я вообще образно. Он страдал от давления…

Я попыталась вырвать свою ладонь из его, но парень сжал крепче.

Он смотрел мне в глаза, такое чувство, что забрался внутрь и сам ищет ответы.

– Отпусти меня, Раян, – прошу я.

– Как только скажешь правду.

– Я сказала! – говорю громко.

Меня кроет от эмоций. Мне срочно нужно уйти из поля зрения Раяна. Рядом с ним я сама не своя.

– Отпусти, – повторяю и дергаю рукой.

– Что ты имела в виду, говоря про болезнь?

– Ничего! Пожалуйста, пусти.

Меня начало трясти от коктейля чувств внутри меня.

– Вика, скажи мне, – его голос неожиданно стал тихим и хриплым.

Он ослабил хватку, но руку не убрал. Теперь его пальцы просто легонько поглаживали мою кожу, вызывая табун мурашек.

– Я… я не могу сказать, – прошептала, опуская взгляд. Слезы жгли глаза, душили, не давали дышать.

– Почему?

– Потому что… Я обещала, – выдавила я, с трудом сдерживая рыдания.

Неужели он не видит, как мне тяжело? Я и так еле сдерживаю себя. На меня давит груз ответственности, который возложил Алим. Он надеялся, рассчитывал на меня, а я… Я ломаюсь. Наверное, я могла бы соврать любому, но не Раяну.

– Расскажи. Пожалуйста, – говорит Рай.

Он просит… Этот парень никогда ни о чем не просит. Желание узнать правду в его глазах просто сводит с ума. Конечно, он хочет знать все, что связано с отцом. Это его право. Но как сказать? Как объяснить? Как нарушить обещание?

Сердце разрывается на части. Мне кажется, что я сейчас умру.

Взгляд Раяна – полный надежды, и эта надежда разрывает меня на части. Он думает, что ему станет легче, когда узнает правду.

Я не могу…

Не могу солгать.

Не могу сказать правду.

Я в ловушке.

В ловушке своего обещания.

Но, может, ему станет легче? Я расскажу ему о последних днях отца?.. Если бы Алим был моим отцом, я бы хотела знать. А он был хорошим отцом, он бы не хотел, чтобы Раян мучился чувством вины.

Я делаю глубокий вдох, смотрю парню в глаза.

– Он… Алим был серьезно болен и не хотел, чтобы кто-то знал. Даже я не знаю, чем он болел, но шансов не было. Врачи сделали все, что могли, – говорю правду.

Между нами повисает тишина. Тяжелая, давящая, мрачная.

Я понимаю, что Раю нужно время, чтобы все переварить.

Его лицо превратилось в маску. Сейчас он похож на страшного зверя. Я снова пытаюсь вырвать свою руку из его, но он сжимает ее сильнее. Мне становится больно. У меня перехватывает дыхание и перед глазами темные круги.

– Раян, мне больно, – хриплю я. – Раян! – повторяю уже громче.

– Больно? – говорит таким тоном, он которого острые мурашки по спине.

А этот тон я слышала и не раз.

Воспоминания о моем отце перед глазами. Я вспомнила эпизод, когда он так же держал меня за руку, а мне было тогда лет десять. Я просила его отпустить, говорила, что мне больно, хныкала, чем навлекла его ярость. Он тогда ударил меня по животу и спросил, что больнее?

Я зажмуриваюсь, отгоняю от себя воспоминания, а они, словно стервятники, почувствовали жертву, клюют, раздирая нутро.

– Пусти, – говорю одними губами.

В этот раз Раян отпускает, буквально отшвыривает от себя, я падаю спиной на кровать и жадно втягиваю в себя воздух. В ушах шумит, сердце колотится о ребра, я не могу понять, в комнате Раян или нет. Сажусь на кровати и понимаю, что он никуда не ушел. Смотрит на меня так, словно хочет причинить вред.

– Ты должна была сказать. Мы имели право знать, – глухо говорит.

– Это не мой выбор, – говорю с обидой, словно я виновата в чем-то.

Раян начинает смеяться.

– Блть, пока мой отец боролся за свою жизнь, ты строила планы о том, что поедешь со мной. Ты готова была его бросить? Даже зная о его болезни? – бьет словами наотмашь.

– Все было не так!

– Не так? Ты просто хотела попрыгать на здоровом чл*не?

Я зажмуриваюсь.

Лучше бы ударил.

– Замолчи! – резко встаю с кровати и подхожу к нему. – Не смей говорить о том, чего не знаешь!