– И как я вообще до такого докатилась, что приходится жить с колхозницами? Ладно они, с ними все понятно, но ты… На себя посмотри! Тебя даже знать родной отец не хочет, предпочитая свою НАСТОЯЩУЮ семью! – её голос прозвучал так, словно она выплюнула ядовитую жидкость.

Развернувшись, Алиса резко хлопнула дверью и исчезла в коридоре. В комнате повисла глухая, неприятная тишина.

Стефа тяжело дышала, её глаза горели яростью и болью одновременно. Я смотрела на неё, пытаясь подобрать слова, но она тут же оборвала мои намерения.

– Даже не начинайте, – жёстко бросила она, отводя взгляд. – Это моё дело, ясно? Не лезьте в это.

Лера взглянула на меня, кивнула, показывая, что сейчас лучше оставить всё как есть. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь успокоить нервы.

– Ладно, – тихо сказала я. – Давайте выдохнем, девчонки. Нам всем надо немного пространства и времени. Просто… давайте сейчас не разговаривать, чтобы не наговорить лишнего.

Лера молча кивнула и села за учебники, показывая, что готова закрыть тему. Я же резко осознала, что уже безнадёжно опаздываю на работу в книжный магазин. Собравшись за считанные секунды, я выбежала на улицу, чувствуя, что день явно не собирался налаживаться.

В книжном меня ждала вечерняя смена, и я только начала успокаиваться, расставляя новые книги по полкам, как дверь резко распахнулась, и в магазин вошёл… Ну конечно! Волков в компании своего квартета и рыжеволосой стервы-Инги, которая сразу бросила на меня язвительный взгляд.

Инга Смирнова была из тех девушек, которые всегда получали всё, что хотели. Высокомерная рыжая бестия с идеальной фигурой и холодными глазами, способными заморозить одним взглядом. Дочь богатых родителей, близких друзей семьи Волковых, она с детства была частью той самой избранной элиты, в которую мне никогда не попасть.

Инга всегда держалась так, будто весь мир обязан ей по умолчанию, и терпеть не могла, если кто-то хоть на секунду забывал об этом. Для неё быть девушкой Волкова означало статус, власть и постоянное внимание, которым она так любила наслаждаться.

А ещё это означало, что любая, кто попытается перейти ей дорогу, моментально превратится в её личного врага. Это же правило распространялось на врагов бешеного квартета…

И похоже, теперь таким врагом стала я.

– Ой, смотрите-ка, а наша броук здесь работает! – мерзко протянула Инга, широко улыбаясь.

– Видимо, денег на нормальные шмотки совсем не хватает, приходится книги расставлять, – подхватил Владлен, ухмыляясь.

Рома приблизился к прилавку, не отводя от меня взгляда и лениво протянул:

– Может, поможешь выбрать что-то интересное? Желательно, чтобы меньше читать и больше картинки смотреть. Позы там всякие, например…

Я стиснула зубы, глядя в сторону и стараясь не реагировать, но его наглость выводила из себя всё сильнее.

Он словно чувствовал это, и, улыбаясь ещё шире, начал демонстративно переставлять книги с полки на полку, создавая полный хаос в моём рабочем пространстве. Мои руки задрожали от бессильной ярости.

– Волков, может, хватит? – сдержанно произнесла я, пытаясь удержать тон.

– Да ладно тебе, Чернова, – хохотнул он. – Сама потом разберёшься. Или тебе твои обязанности не рассказали?

Я вскинула голову, собираясь резко ответить, но слова застряли в горле.

Волков стоял так близко, что я чувствовала исходящее от него тепло и едва заметный аромат его дорогого парфюма. Его глаза, обычно холодные и надменные, сейчас смотрели с какой-то странной, почти дикой энергией.

Между нами словно повисла невидимая электрическая дуга – воздух буквально искрил от напряжения. Сердце забилось так громко, что казалось, Волков мог услышать его стук. Я заметила, как его взгляд мелькнул по моим губам, заставляя меня судорожно вдохнуть. В груди разлилась горячая волна, смешавшая в себе злость, обиду и что-то ещё, совершенно неуместное и неправильное.

Я не могла отвести взгляда от его лица, чувствуя, как горят щёки и учащается дыхание. И именно в этот момент, когда казалось, что ещё секунда – и я не выдержу… пронзительный звук противопожарной сигнализации разорвал напряжённую тишину.

Из потолочных датчиков тут же хлынула вода, заливая книги, прилавки, полки – всё, что только можно было. Я вскрикнула, бросаясь спасать книги, но всё было тщетно.

Я в панике оглянулась и увидела довольную улыбку на лице Инги, которая ехидно прятала что-то похожее на электронную сигарету. Волков медленно развернулся к выходу и бросил мне напоследок надменный взгляд.

– Удачи, броук, – усмехнулся он, выходя из магазина следом за своей свитой. – Я вижу у тебя тут куча работы.

Я осталась одна посреди полного хаоса, мокрая, раздавленная и униженная до предела. Слёзы хлынули потоком, и я бессильно опустилась на мокрый пол, понимая, кажется проиграла уже второй бой в этом сражении…

Глава 9

Рома

Я вышел из книжного, чувствуя странный привкус внутри. Обычно такие вещи вызывали у меня прилив адреналина и даже удовлетворения.

Но сегодня всё было иначе.

Я вроде выиграл, унизил её при всех, но почему-то вместо кайфа чувствовал тупую тяжесть в груди. Мерзкое чувство вины, которое я терпеть не мог.

Инга радостно и довольно смеялась, буквально сияя от счастья, откинув свои рыжие локоны назад и зацепившись за мой локоть.

– Видели её рожу? Это же было бесценно! – восторженно болтала она, заглядывая в мои глаза в ожидании одобрения.

Я раздражённо покосился на неё, слегка убирая её руку со своей.

– Инга, вообще-то, это реально жёстко было, – вдруг вмешался Егор, шагая рядом и напряжённо хмурясь. – Ты хоть понимаешь, что магазин реально пострадал? Куча товара испорчена, и страховка это может банально не покрыть. Счёт выкатят Черновой, а у неё и без того денег кот наплакал.

Инга резко остановилась, повернувшись к Егору, и её глаза опасно вспыхнули.

– С каких это пор ты переживаешь за каких-то броуков, Егорушка? – зло спросила она. – Может, ты решил стать святым? Или она тебе понравилась?

Егор скривился и пожал плечами:

– Дело не в этом, просто реально можно было и без такой жести обойтись.

Я молча слушал их разговор и неожиданно почувствовал, как во мне закипает раздражение. Инга посмотрела на меня в ожидании поддержки, но я лишь холодно произнёс:

– Егор прав. Это был перебор, детка.

На лице Инги на секунду застыло шокированное выражение. Она недоверчиво уставилась на меня, и её губы побелели от злости:

– Что?! Ты сейчас на полном серьёзе? Ты защищаешь эту жалкую замарашку?

– Дело не в Черновой, – бросил я, чувствуя нарастающее напряжение. – Мы могли её просто словесно прижать. А то, что ты сделала, – реально уже через край.

Инга сжала кулаки, её лицо покраснело от гнева. Она резко отступила и процедила сквозь зубы:

– Ну знаешь, Волков, делай что хочешь. Меня достала твоя внезапная доброта. Хочешь нянчиться с броуками – ради бога! Только учти, твоей репутации это на пользу не пойдёт.

Она резко развернулась и направилась к своей машине, хлопнув дверью с такой силой, что прохожие обернулись. Мы с пацанами замолчали, каждый будто о чём-то задумался.

Платон неловко кашлянул и пожал плечами:

– Ну, она реально перегнула, конечно.

Владлен одобрительно кивнул:

– И я так думаю. Броук-то броуком, но это перебор уже, даже для нас.

Егор молчал, внимательно смотря на меня. Я отвёл взгляд, раздражённо копаясь в карманах куртки и пытаясь избавиться от ощущения непонятного внутреннего дискомфорта.

– Ладно, разъезжаемся, – резко сказал я, повернувшись к своей машине. – Увидимся позже. Надо вопрос решить с магазином, имейте ввиду.

Весь путь до дома я проехал в тишине. Музыка раздражала, мои мысли ещё больше.

Почему я вдруг парюсь из-за какой-то девчонки, о существовании которой пару дней назад даже не думал?

Въехал во двор родительского особняка, чувствуя, как раздражение снова поднимается где-то изнутри. Не успел даже закрыть за собой дверь, как из гостиной донёсся глухой, угрожающе спокойный голос отца:

– Ну наконец-то. Сынок вспомнил, что у него есть дом.

Я замер, на секунду закатив глаза.

Отлично. Только этого мне сейчас не хватало.

– Что на этот раз? – бросил я, медленно проходя мимо, но папа уже поднимался из-за стола. Костюм на нем сидел, идеально, как всегда, и от этого бесило ещё сильнее – он даже ругался так, будто планёрку проводил.

– На этот раз? – его голос стал ледяным. – Тебя снова сняли на камеру во время гонок. Подпольных гонок, если быть точным. Думаешь, я не узнаю, где мой сын позорит мою фамилию?

– О, началось… – фыркнул я, бросая куртку на спинку кресла. – Я просто ехал.

– Просто ехал?! – отец сорвался. – Врезался в пост! На скорости сто семьдесят! Тебе что, жить надоело, Волков?! Или ты решил окончательно уничтожить то, что я строил всю жизнь?!

Я скривился, глядя на него исподлобья:

– Не драматизируй, отец. Всё под контролем.

– Под контролем? – он приблизился почти вплотную, и я почувствовал запах его одеколона – дорогого, резкого, такого же противного, как он сам. – Ничего у тебя не под контролем. Если ещё раз услышу хоть одно упоминание о твоих гонках, посажу на сухой паек!

– О да, – усмехнулся я с издёвкой. – Обожаю твои угрозы. Очередное «я на тебя поору, но всё равно заплачу, чтобы замять скандал»?

Щёки у Волкова-старшего пошли пятнами. Он шагнул ближе, но я не отступил.

– Не испытывай моё терпение, Рома. Я уже не раз вытаскивал тебя из дерьма, но всему есть предел.

– Да ты просто не можешь смириться, что я живу, как хочу, а не по твоим правилам! – взорвался я. – Хочешь идеального сына – заведи нового. С Ритусей вашей потренируйтесь, может, выйдет лучше!

Мачеха – Маргарита Ивановна, Ритуся, как она просила себя называть, сидела на диване с идеально уложенными волосами и скучающе пилила ногти. Даже не подняла глаза. Только протянула своим ленивым тоном:

– Витюш, не нервничай. Он всё равно не слушает. У него подростковый кризис… просто затянувшийся.

– Ты бы помолчала, – рыкнул я, обернувшись к ней. – Тебе вообще повезло, что тебя терпят под этой крышей.

– Роман! – отрезал отец. – Не смей так с ней говорить!

Я вскинул руки:

– Да всё, всё. Концерт окончен. Я выслушал лекцию, получил дозу морали и обвинений. Давай оба сделаем вид, что я урок уяснил? Можно я теперь пойду?

Он стоял, тяжело дыша, словно сдерживал желание врезать. Я прошёл мимо него, чувствуя на себе его прожигающий взгляд, и уже на лестнице услышал:

– Ты позоришь нашу фамилию, Роман. Каждый раз, когда ты открываешь рот.

Я остановился на полпути, медленно обернулся.

– А ты позоришь себя, когда притворяешься заботливым отцом.

С этими словами я поднялся наверх, хлопнул дверью своей комнаты и, уронившись на кровать, выдохнул. Котёнок тут же запрыгнул рядом, свернувшись клубком.

 Я усмехнулся, погладив его по голове:

– Вот ты один, кто тут не выносит мне мозг.

Кошак жалобно мяукнул, уставившись на меня большими глазами.

– Ты-то чего пищишь? – пробормотал я, погладив его по голове. – У тебя хотя бы всё просто, покормил и уже друг. Никаких заморочек.

Телефон вдруг ожил в моём кармане, и я с раздражением достал его. СМС от Инги гласила:

«Я надеюсь, ты это не всерьёз? Я не потерплю, чтобы из-за какой-то замухрышки ты начал ко мне относиться как к пустому месту.»

Я сжал телефон в руке и медленно выдохнул, подавляя желание бросить гаджет об стену. «Чёртова Инга!» – пронеслось в голове.

На самом деле я и сам не понимал, какого хрена продолжаю терпеть рядом с собой Ингу.