Девушке лет восемнадцать, по сути, ребенок, но разве она не считает себя взрослой? Если да, то и обращаться к ней нужно соответствующе. Никакой слащавости в голосе, паточного заигрывания. Но и брови хмурить сильно не стоит.

– Майор юстиции Давыдов, следственный комитет, – представился он.

Но удостоверение предъявлять не спешил, нужно уметь подать себя так, чтобы оппонент верил на слово. И не требовал потратить драгоценное время на никому не нужные выяснения. А подавать себя Корней умел. Внешности он, честно говоря, не броской, ничем не примечательное лицо, среднего роста, худощавый, – в общем, энергетика спокойная, походка обычная, в глаза не бросается, из толпы не выделяется. И женщины его издалека не замечали, если и проявляли интерес, то не сразу. Но и пренебрежения к своей персоне в женских глазах он давно уже не замечал. И одевался он в ногу со временем, вещи хорошие, подобраны со вкусом, и говорить он умел, и, главное, правильно смотреть, так, чтобы собеседник не испытывал ни смущения, ни превосходства. Умел он обезоруживать взглядом, когда мягко, когда жестко, а иногда мог даже ввести в транс. Знал, что такое гипноз. Немногим чуть более, чем просто знал.

– Вы по поводу убийства? – Девушка поверила ему, расслабилась где-то на уровне контактных чувств, но внутренняя зажатость сохранилась.

Она все так же настороженно смотрела на собеседника, но пугал ее не столько сам Давыдов, сколько мужчина в нем. Страх перед мужчинами как таковыми у нее имелся, Корней интуитивно чувствовал его.

– Кого убили, вы не знаете?

– Нет, – не задумываясь, мотнула головой девушка.

– А кого задержали за убийство?

– Кого задержали?.. Яшу задержали… Якова Ильича. – Голос ее едва заметно дрогнул.

– Ты его знаешь?

– Мы соседи. Двери напротив… Мне идти надо, – заторопилась девушка.

– Да, конечно, но у меня могут возникнуть вопросы. Я могу тебе позвонить?

Улыбался Давыдов мягко, но паспорт не попросил, а потребовал. Записывать ничего не стал, фотографировать тоже, память у него крепкая, хотя и не во всем долгая. Информация, потерявшая актуальность, в памяти не задерживалась. Номер телефона он вбил в список абонентов под именем Настя.

Дом старый, но после капитального ремонта, домофон, видеокамера, все атрибуты современности в наличии. Настя без возражений открыла дверь, Давыдов поднялся на третий этаж, на пути к четвертому задержался.

Внимание привлек, не мог не привлечь, меловый силуэт, оставшийся на месте, где лежал труп. На лестнице убирались, но влажная уборка лишь размыла контуры человеческого тела. А вот следы крови уборщица затерла тщательно. Лифта нет, все ходят пешком, еще немного, и от мела на полу ничего не останется.

Нашел Корней и огнетушитель с номером «три», он находился на площадке между четвертым и пятым этажом, висел на стене под специальной табличкой. Если это улика, то почему ее не изъяли? Следователь решил не ослаблять пожарную безопасность дома? Или этот баллон не имел отношения к убийству? Может, на межэтажной площадке случилась драка, и огнетушитель скатился по ступенькам к двери в квартиру Дружкова.

Давыдов осматривал огнетушитель. Корпус новенький, бока целые, не ободранные, не похоже, что баллон катился с лестницы. А вот чистыми бока не назовешь, следы дактилоскопического порошка видны невооруженным глазом. Все-таки снимали отпечатки пальцев, но странно, почему огнетушитель не приобщили к делу?

На пятом этаже открылась дверь, появилась женщина лет шестидесяти, красная шляпа с розовым цветочком сидела на голове кокетливо наискосок, лицо напудрено, губы накрашены, сережки в ушах, нить жемчуга на морщинистой шее. На руках померанский шпиц. Рыжий пуховый шарик с лисьей мордочкой весело смотрел на Корнея. Собачку совершенно не интересовал огнетушитель, который он осматривал, чего не скажешь о хозяйке.

– А что вы делаете?

Женщина безотчетно поправила шляпу, скосила с одного бока на другой, как будто хотела придать себе угрожающий вид.

– Майор юстиции Давыдов, следственный комитет. Все-таки надо бы забрать огнетушитель.

– Куда забрать?

– В хранилище вещественных доказательств.

– У вас там нет огнетушителя?

– Нет, у нас там не хватает вещественных доказательств. По убийству гражданина Четникова. Вы, конечно же, в курсе?

– Да это я вызвала полицию!.. А вы что, не знаете?

Женщина наполнила легкие воздухом, чтобы потребовать удостоверение. Но Давыдов этого как будто и не замечал.

– Увы, в нашей системе не изжита порочная практика, когда на место преступления выезжает один следователь, а дело ведет другой. Да и где у нас не изжита порочная практика?

– Порочная практика – это основа любой системы! – Дама с собачкой охотно повелась на отвлекающий маневр.

– Уверен, что это не про вас… э-э…

– Ольга Владимировна.

– Уверен, что вы числитесь на хорошем счету… Где вы работаете?

– Работала! В Доме культуры, руководила кружком кройки и шитья! – Женщина светилась от гордости. Как будто не кружком руководила, а целой швейной фабрикой. – С недавних пор на заслуженном отдыхе.

– Ну что ж, заслуженному работнику культуры – заслуженный отдых!.. Надеюсь, что у вас хорошая память.

– Не жалуюсь.

– Как вы обнаружили труп гражданина Четникова?

– Мы с Эммочкой шли в магазин. – Женщина погладила своего песика, выразительно глядя на Давыдова.

Даже не просила, а требовала, чтобы он восхитился прелестной собачкой.

– Эммочка у вас такая миленькая!.. Вы шли в магазин, спускались по лестнице, проходили здесь. – Давыдов обвел рукой пространство вокруг себя и коснулся огнетушителя, который уже оставил в покое.

– Да, да, проходила… Кстати, огнетушитель стоял у двери сороковой квартиры.

– Стоял?!

Давыдов мысленно пролистнул фотографии из материалов дела. Огнетушитель не стоял, а лежал у двери.

– Стоял!

– Вы в этом уверены?

Дверь в сороковую квартиру железная, открывалась наружу, это наводило на определенные размышления. И даже позволяло делать категорические выводы. Если, конечно, огнетушитель стоял вплотную к двери.

– Конечно, уверена! Я еще подумала, почему огнетушитель здесь? Сначала подумала, что это Яша куролесит, а потом думаю, не мог он поставить огнетушитель. Как бы он тогда закрыл дверь?

– Браво, Ольга Владимировна! Вы не думали вернуться в Дом культуры и организовать кружок юных детективов-любителей? – Корней шутил, но женщиной восхищался искренне.

– Ну что вы! – зарделась она и сдвинула шляпку на другой бок.

– Значит, огнетушитель стоял; вы прошли мимо или все-таки вернули его на место?

– Не вернула! И мимо не прошла! Я хотела посмотреть, кто здесь у нас балуется…

Ольга Владимировна спустилась на четвертый этаж и провела взглядом по лестничному маршу, на последней ступеньке которого закончил свой жизненный путь коллектор Четников.

– Смотрю, человек лежит. Я сразу поняла, что мертвый!..

Доселе молчавшая Эммочка гавкнула, будто подтверждая слова хозяйки. При этом собачка смотрела на дверь сорок второй квартиры. Возможно, она звала на прогулку Настю.

– Мы выходили ненадолго, – продолжала женщина. – Телефон дома оставили, я поднялась, позвонила в полицию… Да, огнетушитель толкнула, спешила очень.

– Упал огнетушитель.

– Упал. Сначала в дверь ударился, близко стоял, а потом покатился. Немного откатился.

– А как вы поняли, что Четников мертвый, если вы к нему не спускались?

– Ну, как поняла… Ну не знаю…

– Может, вы увидели молоток, который лежал рядом с трупом?

– Молоток?! – задумалась Ольга Владимировна.

– Вы видели молоток?

– Видела. Но уже потом.

– Когда потом?

– Когда полиция приехала.

– А когда на труп наткнулись, молоток видели?

– В том-то и дело, что не видела!

– А кепку… Кепка рядом с трупом лежала.

– Кепку видела! И рядом с трупом видела. И на голове у трупа… То есть пока Четников этот живой был, видела кепку. Я же знаю, кто это такой, ходил к Яше, деньги у него вымогал.

– А вы следователю сказали, что не было молотка? Руководителю следственно-оперативной группы сказали?

– Ну следователь был, допрашивал, я его чаем угостила, с булочкой… Может, и вы чайку с булочкой? А то вид у вас какой-то болезненный. Глаза воспаленные. Спали плохо? – всматриваясь в Давыдова, спросила Ольга Владимировна.

– Да нет, спал хорошо. И самочувствие хорошее. – Корней с подозрением смотрел на женщину.

Что, если у него не только глаза, но и воображение воспалилось? Может, он с пустотой разговаривает? Что, если нет никакой Ольги Владимировны, а есть фантом, он слышит то, что хочет слышать. Огнетушитель стоит, а не лежит, молотка нет, хотя на фотографии орудие убийства видно четко.

– У вас есть собака?

– Нет.

– Надо завести, очень помогает. Мне вот семьдесят шесть лет, а как выгляжу!

Давыдов кивнул. Для своих семидесяти шести лет Ольга Владимировна выглядела просто замечательно. Но его бабушке тоже семьдесят шесть, и выглядела она очень хорошо для своего возраста. Мало того, любила подчеркнуть свой возраст на фоне биологического благополучия. Очень подозрительное совпадение. И такое же пугающее. Не пора ли сворачивать удочки?

Глава 2

Кабинет маленький, а зеркало в нем большое, в полный рост всего себя видно. Нарциссизмом Давыдов не страдал, но прежнему хозяину кабинета спасибо сказал. В его положении просто необходимо выглядеть безупречно. Человек, который следит за своей внешностью, не допустит разлада в своем внутреннем мире. Эту мысль он не пытался до кого-то донести, просто держал ее на виду. И, собираясь на улицу Кирова, он глянул на себя в зеркало. Хорошо выглядел, бодрый, подтянутый, никакой усталости в глазах – ни физической, ни моральной. Оттого и насторожило его замечание Ребровой Ольги Владимировны насчет болезненного вида и воспаленных глаз. Но женщина оказалась реальной: соседка мимо проходила, поздоровалась с ней, а не с Корнеем. И разговор он продолжил с Ребровой, и дома у нее побывал, паспорт посмотрел, действительно семьдесят шесть лет, выглядит хорошо, на здоровье не жалуется.

Корней вернулся в отдел, собрался на доклад к Абдулову, глянул на себя в зеркало, смахнул прилипшую пылинку с пиджака, начистил туфли. Только тогда постучал в дверь к начальнику. Когда-то он командовал Абдуловым – на правах представителя областного управления, – а сейчас безоговорочно подчинялся ему. Впрочем, Мурат не вредничал и не злорадствовал, хотя и фамильярности в отношениях не позволял. Да Корней и не стремился к дружеским отношениям. Зачем ему это? Формула «начальник – подчиненный» проста и понятна, а подстраиваться под уровень начальника – дело хлопотное. Лучше выговор получить, чем лакействовать ради похвалы и якобы особого к себе отношения.

Абдулов подписывал документы, целая кипа бумаг перед ним, плюет на пальцы, листает, вензеля выводит. Подпись у него королевская, на полстраницы. Подчеркивает его способность вникать в глубину проблемы, но также указывает на излишнюю придирчивость, занудство и нетерпимость к чужому мнению. Впрочем, угадывать характер человека по особенностям его подписи все равно что верить гороскопам с их чересчур расплывчатыми прогнозами.

– Ты где был, Давыдов? – спросил Абдулов, не отрывая взгляд от бумаг.

– На Кирова, дом восемьдесят два.

– Зачем?

– Как зачем? Вы же сказали, осмотреть место преступления.

– Я сказал? – искренне удивился начальник.

– А разве нет? – на мгновение остолбенел Корней.

– Зачем осматривать место преступления? Подозреваемый признался в убийстве.

– А как же вены вскрыл?

– Вены?! – Абдулов поднял руку, как будто собирался покрутить указательным пальцем у виска. – Вскрыл?!

– Значит, я не так понял. Извините!

Корней изо всех сил держал лицо, самообладание и невозмутимость – его спасательный круг.

– И давно это с тобой так? – Абдулов опустил руку, но, казалось, вкручивал в Давыдова взгляд, будто скважину бурил, в самую душу.