Но это выступление будет завтра. А сегодня он стоит за трибуной и слушает, как Донна Коппел цокает каблуками, двигаясь по центральному проходу зала суда под шепот своих коллег на галерее. Вся полиция Макинтоша считала показания, которые собиралась дать Донна, предательством. В преддверии судебного разбирательства дела в участке пошли настолько плохо, что офицер Коппел взяла отпуск в полицейском управлении Макинтоша. Планировалось, что отпуск продлится до тех пор, пока идет судебный процесс, но Гарретт подозревал, что шансы на то, что она когда-нибудь вернется в полицию Макинтоша, невелики.

Донна толкнула деревянную дверцу и прошла мимо Гарретта. Он заметил быстрый взгляд, который она бросила на него по дороге. Если бы взглядом можно было убивать, он бы уже упал замертво. Вместо этого он прочел главную мысль, владеющую Донной: «Молюсь Богу, чтобы ты знал, что делаешь».

Донна заняла скамью для свидетелей.

– Пожалуйста, поднимите правую руку, мэм, – сказал судья со своего места слева от нее.

Донна выполнила указание.

– Клянетесь ли вы говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, и да поможет вам Бог?

– Клянусь.

– Адвокат, приступайте, – сказал судья, кивнув Гарретту.

Стоя за трибуной, Гарретт перелистнул несколько страниц в блокноте. На этот раз он тянул время не для того, чтобы поразить присяжных своим влиянием на происходящее в зале суда. Это было сделано ради Донны, чтобы дать ей возможность собраться с мыслями и перевести дух.

Когда Гарретт убедился, что она держится уверенно, он нашел нужное место в блокноте и посмотрел на свидетельскую скамью.

– Мисс Коппел, – начал Гарретт. – Не могли бы вы сообщить суду о своей роли в полицейском управлении Макинтоша?

– Я оперативник полиции.

– Как долго вы работаете в департаменте?

– Восемнадцать лет.

– И все это время вы на оперативной работе?

– Да.

– Работаете ли вы в настоящее время?

– В настоящее время я нахожусь в отпуске.

– А почему?

Донна сглотнула.

– Мои показания нынче… непопулярны в полиции Макинтоша.

– Они непопулярны, но все равно будут честными, я правильно понимаю?

– Все верно.

– Почему вы думаете, что ваши показания непопулярны?

Донна заколебалась и бросила быстрый взгляд на галерею и на своих коллег.

– Потому что они идут вразрез со сложившейся версией.

– Это с какой?

– С тем, что полицейский департамент Макинтоша рассказал по поводу того, что произошло в ночь на пятнадцатое января как в доме Квинланов, так и позже в полицейском управлении.

– Хорошо, – сказал Гарретт, – но поскольку здесь не пытаются выиграть конкурс на популярность, а добиваются справедливости в отношении ошибок, совершенных той ночью, я считаю ваши показания жизненно важными, даже если они не пользуются уважением ваших коллег. Вы согласны?

– Протестую, – заявил адвокат штата.

– Поддерживаю, – ответил судья.

Гарретт кивнул судье и обернулся к Донне.

– Прежде чем мы начнем, не могли бы вы сообщить суду, в каких отношениях мы с вами состоим?

– Мы женаты.

Гарретт вышел из-за подиума и подошел к свидетельскому месту.

– Привет, – произнес он, оказавшись рядом с ней.

Донна улыбнулась, и члены жюри тихонько засмеялись.

– Привет, – ответила Донна.

– Пятнадцатого января этого года вы дежурили в ночную смену?

– Да.

– Вы выехали на вызов в ту ночь?

– Да. Я ехала по своему обычному патрульному маршруту, когда мне поступил звонок о стрельбе в жилом доме.

– И как вы поступили?

– Я немедленно выехала. Я была всего в нескольких кварталах от дома.

– Вы первой приехали на место происшествия?

– Да.

– Не могли бы вы рассказать нам о той ночи? С того момента, как вы впервые прибыли на место происшествия, описывая все, что вы там делали и видели?

Донна глубоко вздохнула, и Гарретт почувствовал, как она нервничает. Сколько бы раз они ни репетировали это дома, невозможно в домашних условиях воссоздать стресс, который испытываешь, сидя на свидетельской скамье и выступая перед переполненным залом суда, где двенадцать присяжных следят за каждым твоим словом и работают телекамеры.

«Давай, детка, – Гарретт подбодрил жену едва заметным кивком. – У тебя все получится».

Макинтош, Вирджиния

15 января 2013 года

00:46

Донна притормозила у обочины и направила фонарь на фасад дома, осветив двухэтажное здание на фоне ночной тьмы. Она отвечала на экстренный вызов с сообщением о стрельбе в доме номер 421 по Монтгомери-Лейн и была первым патрульным на месте происшествия. Было уже далеко за полночь, внутри дома не горел свет, и, кроме нескольких соседей, слонявшихся снаружи, на месте происшествия было тихо.

Когда Донна выходила из машины, к ней подошел мужчина. Жестом вытянутой руки и пистолетом она показала ему, что приближаться нельзя. Мужчина остановился и поднял руки вверх.

– Я живу по соседству, – сказал он. – Это я позвонил в девять-один-один.

Донна пыталась одновременно удержать во внимании дом, мужчину, стоявшего перед ней, и толпу соседей, которая постепенно разрасталась вокруг нее.

– Что случилось? – спросила она.

– Я смотрел телевизор, когда вдруг услышал громкий хлопок. Я выключил звук, а потом услышал еще один, поэтому открыл заднюю дверь и вышел на крыльцо. Через несколько секунд я услышал третий. Только на этот раз я уже был снаружи и сразу же понял, что это выстрел. Дробовик, вероятно, двенадцатого калибра. Я охотник, так что этот звук мне знаком.

Донна указала на дом, куда был направлен свет фонаря.

– Вы уверены, что выстрелы раздались из этого дома?

– Будь я проклят, если нет, мэм. Простите за выражение.

– Изнутри дома?

– Да, мэм.

Не сводя глаз с входной двери, Донна схватила рацию, прикрепленную к плечу.

– Это Коппел, выехала на место происшествия по звонку о стрельбе в доме 421 по Монтгомери-Лейн.

– Я слушаю.

– У меня есть свидетель, который подтверждает, что выстрелы раздались изнутри дома. Прошу подкрепления, пока я оцениваю обстановку.

– Вас понял. Вызываю подкрепление, будет через три минуты.

– У меня полно оружия, мэм, – предложил услужливый сосед. – Только скажите, и я дам вам все необходимое подкрепление.

– Оставайтесь на месте, – велела она ему, направляясь к дому.

Ее тень становилась все длиннее, по мере того как она перемещалась в луче света от автомобильного прожектора, пока наконец ее черный силуэт не вылез на фасад дома и не повис над Донной, как призрак. Она сняла с пояса фонарик и посветила им в окна, но занавески закрывали обзор. Дойдя до крыльца, она постучала в дверь фонариком.

– Полиция! Откройте дверь.

Не получив ответа, она оглянулась и увидела группу соседей, наблюдающих за происходящим с улицы. К счастью, вдалеке замигали фары другого автомобиля: прибыло подкрепление. Через минуту она уже стояла на крыльце вместе с двумя другими офицерами. Третий отошел за дом, чтобы проверить обстановку, и теперь его голос трещал по рации.

– Здесь тихо. Света нет. Признаков жизни нет.

Поскольку Донна приехала первой, командовать происходящим предстояло ей. Она взялась за ручку входной двери и с удивлением обнаружила, что та не заперта и открылась со щелчком, как только повернулась ручка. Донна переглянулась с сослуживцами, и те закивали. С оружием наизготовку они вошли в дом.

Глава 2

Окружной суд

Четверг, 26 сентября 2013 года

15:30

Гарретт вернулся за трибуну и спокойно оперся о нее руками. Затем обратился к своим записям.

– Офицер Коппел, в тот момент, когда вы вошли в дом, каково было ваше душевное состояние? О чем вы думали?

Донна сделала небольшую паузу.

– Я нервничала.

– Свидетель, живший по соседству с Квинланами, сказал вам, что отчетливо слышал выстрелы, доносившиеся из дома Квинланов. Нервозность – вполне справедливая эмоция для любого человека в такой момент. Но что еще чувствовали вы и ваши сослуживцы?

– Протестую, – сказал Билл Брэдли, главный адвокат властей по делу Александры Квинлан против штата Вирджиния. – Офицер Коппел не может высказывать свое мнение о том, что чувствовали другие офицеры в ту ночь.

– Поддерживаю, – сказал судья.

– Кроме нервозности, – продолжал Гарретт, – что еще вы чувствовали?

– Прилив адреналина.

– Значит, вы нервничали, и вас переполнял адреналин. И, по вашему мнению, остальные патрульные чувствовали то же самое.

– Протестую, – сказал Билл Брэдли.

– Я спрашиваю офицера Коппел о ее настроении, когда она входила в дом, а не о настроении ее сослуживцев.

– Протест отклонен, – сказал судья. – Продолжайте.

– Значит, вы нервничали, вас переполнял адреналин, и вы чувствовали, что ваши сослуживцы испытывают те же эмоции?

– Да.

– Приходилось ли вам за восемнадцать лет работы в полиции Макинтоша выезжать на выстрелы или на вызов, связанный с активным стрелком?

– Нет.

– Кто-нибудь из других патрульных, которые оказались рядом с вами в тот вечер, имел такой опыт?

– Нет.

– Значит, заходить в дом, предполагая, что внутри находится активный стрелок, – это новый для вас опыт?

– Да.

– Кроме тренировок в департаменте на этот случай, у вас не было практического опыта?

– Нет.

– Можно ли сказать, офицер Коппел, что стрессовая, опасная и абсолютно новая ситуация, в которой у вас не было опыта, могла подтолкнуть вас к тому, чтобы наделать ошибок?

Донна сделала паузу, затем тяжело сглотнула.

– Да, можно.

– Могли ли четверо офицеров, оказавшихся в ситуации, в которой они никогда раньше не бывали, нервничая и находясь под воздействием адреналина, неправильно истолковать то, что увидели в доме Квинланов?

– Могли.

– Зная то, что вы знаете сегодня, вы бы по-другому повели себя в ту ночь?

На глаза у Донны навернулись слезы, когда она ответила:

– По-другому.

– Можете ли вы рассказать суду, что вы обнаружили, когда вошли в дом к Квинланам в ночь на пятнадцатое января?

Донна глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы, смахнула слезы и рассказала залу суда, что она и ее сослуживцы обнаружили в доме.

Макинтош, Вирджиния

15 января 2013 года

00:54

– Эй! – крикнула Донна, входя в дом с пистолетом наготове. – Полиция! Есть кто-нибудь дома?

Время близилось к часу ночи, в доме было темно, и меньше всего ей хотелось застать врасплох владельца дома с оружием посреди ночи, если все это окажется просто недоразумением. Они с коллегами старались как можно больше шуметь в прихожей.

– Полиция! – повторила она. – Есть кто-нибудь дома?

– У вас дома полицейские! – крикнул другой офицер. – Здесь кто-нибудь есть?

Дом ответил жуткой тишиной. Они разделились, прошли по всему первому этажу и включили свет везде. Все было на месте, следов взлома не наблюдалось. Донна включила свет в прихожей. Площадка второго этажа была огорожена перилами и смотрела на прихожую. Донна начала медленно подниматься по лестнице, держа пистолет наготове. Подойдя к площадке второго этажа, она смогла разглядеть ее дальний конец сквозь витые перила. Дверь одной из спален была сильно повреждена и болталась на косяке.

– Сюда! – крикнула она остальным полицейским, которые быстро собрались с оружием наизготовку и помчались вверх по лестнице, чтобы помочь ей.

– Спальня в конце коридора. Дверь, похоже, выломана, – сказала она, сидя на корточках на ступеньках и не видя хозяйской спальни, расположенной справа от лестничной площадки.

– Я иду первой, – сказала она. – Прикройте меня.

Офицеры за ее спиной кивнули, и все они начали медленно, один за другим подниматься по ступенькам. Как только Донна поднялась на площадку, взору предстала кровавая бойня у хозяйской спальни. На полу лежал мальчик. Лужа крови вокруг него и рана на груди сразу же рассказали о случившемся. Сосед действительно слышал выстрелы.