Лайза Фокс: Последний шанс первой встречной

Беру это тело

В лифт я вошла, едва не уронив папки, которые мне вручила главный бухгалтер. Парень, стоявший передо мной на нашем этаже, двинулся вперёд, но, когда открылись створки, не стал входить в кабину, а резко дёрнулся обратно.

Чудом не сшибив меня с ног, он буркнул что-то невнятное. Мне пришлось шагнуть в лифт, балансируя рассортированными документами и сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Как же всё это достало!

Чтобы не рассыпать документы и не провалить практику, я прижала пирамиду из папок к стене прямо у двери. Но когда кабинка с мелодичным звоном двинулась вверх, мне не удалось расслабиться.

У меня не было фобий. Высота? Легко. Темнота? Пора спать. Прыжки на тарзанке над ущельем? Неоправданный риск, это без меня. Но сейчас, в просторной кабине лифта престижного бизнес-центра, я испугалась.

По спине побежали мурашки. Воздух стал густым, давящим. Животное чутьё вопило – за моей спиной, без ошейника и клетки, стоял тигр. Аккуратно, стараясь не делать резких движений, я повернула голову.

Время остановилось. Прямо напротив входа, словно в луче прожектора, стоял владелец компании «Рутехнерс». Во всей его позе и заинтересованном взгляде серых глаз читалась опасность.

Угроза исходила от мощной атлетической фигуры, вызывающе дорогого, сидящего словно вторая кожа, тёмно-синего костюма. И от его взгляда, отточенного как клинок, от которого невозможно было спрятаться.

В день выхода на практику главный бухгалтер предупредила, что здесь со всеми можно договориться, кроме одного человека, хозяина компании, Ярослава Ратникова.

Ему лучше не показываться на глаза и не вступать в споры. И именно он сейчас смотрел на меня так, будто видел насквозь.

Дрожащими руками я прижала к себе папки. Ратников нахмурился, медленно и оценивающе проехался по мне взглядом от макушки до пяток. Обратно. Снова вернулся к лицу.

На его лице появилась хищная ухмылка. Ноги стали ватными, приклеившись к полу. Я не могла пошевелиться, застыв в оцепенении. Мне хотелось вырваться из этой клетки и бежать, не разбирая дороги. Но двери лифта были закрыты.

Я сделала шаг вправо, почти прижавшись к створке лифта. Для Ратникова это стало сигналом. Он пошёл в атаку. Рванулся в мою сторону и схватил за талию.

Это было нападение! Сердце колотилось так громко, что, казалось, он слышит его. Внутри всё сжалось в ледяной комок. Спрятаться было некуда, сбежать невозможно. Я рефлекторно прижала к себе папки. Они больно впились в грудь острыми углами. Но я этого почти не чувствовала.

Только горячие сильные руки Ратникова, которые стиснули мою талию. Мой вскрик, больше походивший на стон, прозвучал, как сигнал к капитуляции перед напором Ярослава.

Не имея возможности сопротивляться, я замерла, ожидая продолжения. Ратников склонился к моему затылку и рокочущим голосом прошептал.

– Тело! Мне нужно её тело! – А потом уже громче, куда-то в сторону. – Я забираю эту! Привези её на яхту к восьми часам.

Босс разжал руки, и я потеряла опору. Папки полетели на пол. А когда, собрав их, я подняла глаза, в лифте уже никого не было.

Я никуда не поеду

Нина Ивановна смотрела на меня сердито. Ей не нравилось ни моё появление в подразделении, ни вызов к генеральному на ковёр. Она была исключительно консервативной дамой. К изменениям привыкала плохо. Вздохнула.

– Нет, ну я этого совершенно не понимаю! – в сотый раз сердито повторила Нина Ивановна. – Для какого дела вы ему нужны? Почему тело? – Она растерянно качнула головой. – Он не самодур, не бабник, у него невеста есть! Да и вы, простите, не красавица: девушка и девушка. Таких пятачок за пучок в базарный день.

Нина Ивановна любила всё держать под контролем. Она даже подглядывала через систему отчёта, кто сейчас чем занимается. А тут совершенно непредсказуемая история.

Нина Ивановна открыла свой блокнот, снова поджала губы и спросила:

– Что он вам сказал?

Теперь уже тяжело вздыхала я.

– То же самое. С момента моего возвращения из приёмной ничего не изменилось.

Нина Ивановна закрыла блокнот и переложила его на край стола. Она собиралась продолжать разговор, но в кабинет постучали. После приглашения к главному бухгалтеру вошёл мужчина в сером костюме.

Хозяйка кабинета подскочила и кинулась с приветствиями. Мужчина ответил любезно, сдержано.

– Был бы счастлив поговорить с вами, несравненная Нина Ивановна, но Ратников ждёт уже с оформленным NDA, а договор о неразглашении, к моему прискорбию, сам себя не подпишет. Так что, голубушка, – он скользнул в мою сторону таким острым взглядом, что мог бы им царапать, – пойдёмте со мной.

Мне стало страшно. Мужчина был весь из себя серый, можно сказать, незапоминающийся. Но в нём было что-то такое, что даже я не могла сопротивляться, хотя сбежать, роняя тапки, хотелось нестерпимо.

Но меня сковало ужасом. Конечности заледенели. Мне даже дышать стало сложно. Разве от такого есть смысл бежать или прятаться? Такие не выпускают добычу из своих челюстей. Мужчина понимающе улыбнулся.

– Меня зовут Дмитрий Владимирович. Я руководитель юридической службы, и мне вы вполне можете доверять.

Мужчина едва повернул голову в сторону Нины Ивановны, и та молча выскочила из кабинета. Юрист обошёл стол. Неторопливо положил передо мной бумаги. Достал из кармана пиджака брендовую ручку. Установил её кончик в начале строки.

– Я сейчас объясню значение каждого пункта, чтобы вы поняли документ однозначно. Потом вы его подпишите и пойдём к генеральному.

– Но я уже подписывала договор о неразглашении.

– Несомненно, голубушка. – Юрист изобразил на своём, похожем на скальный выступ, лице улыбку. – В предыдущем документе вы удостоверяли, что не будете сообщать третьим лицам или использовать конфиденциальную информацию о компании «Рутехнерс». Теперь вам необходимо подписать договор о неразглашении личной информации господина Ратникова, его семьи и круга общения.

– То есть всех?

– Голубушка, только тех, кого вы увидите или информацию о ком услышите с этого момента до окончания действия договора.

– Понятно.

Мне было холодно с этим человеком. Показалось, что жаркий летний день дохнул морозной стужей. Мне даже захотелось обнять себя руками, чтобы согреть.

Вместо этого я сцепила пальцы под столом и спросила:

– И зачем мне подписывать этот документ? Я всего лишь практикантка в бухгалтерии. К нам в отдел не то что Ратников, его зам ни разу не заходил.

– Всё верно. Однако надо учитывать, что ваше место и график работы изменятся. Новые обязанности невозможно будет выполнять в полном объёме без подписания договора.

– Но я прохожу практику по специальности. Мне нельзя ничего менять.

– Это будет решено позже.

– Можно поподробнее? Я пока ни на что не соглашалась.

– Когда подпишете, голубушка, тогда и будем согласовывать.

– Тогда и подписывать я буду позже. Пока нет смысла в договоре, который относится к работе, о которой я не знаю.

Юрист улыбнулся равнодушно и снова ткнул в договор.

– Я рекомендую вам подписать и хотя бы узнать смысл предложения. Эта работа будет хорошо оплачиваться. Вы можете претендовать на х2 или даже х3 от своего оклада.

Я рассмеялась.

– Отличное предложение! Особенно учитывая, что моя практика вообще не оплачивается. А х3 или даже х10 от ноля – ноль! Я бухгалтер, я хорошо считаю.

Юрист нахмурился. Ему явно не приходилось общаться с несговорчивыми.

– Голубушка, я вам искренне советую прислушаться и вытянуть свой золотой билет.

Именно эта фраза и приводит меня в себя окончательно. Потому что мне надо решить вопрос с моим наследством, под названием «Золотой шанс». И времени на это у меня совершенно не остаётся.

– Спасибо за предложение. Мне пора к нотариусу. А то моё наследство превратится в тыкву.

Выскочив на улицу, я едва не столкнулась с Ратниковым. Отшатнулась от него, как припадочная, и рванула с бешеной скоростью в сторону кабинета нотариуса.

Бежала на невысоких каблуках и думала, что, написав заявление о наследстве, перестану думать о сроках и буду просто жить. И уже потом договариваться с сестрой о разделе имущества родителей.

Но в холле столкнулась с женихом сестры. Он вцепился в мою руку, и, не дав сказать ни слова, вытащил меня на улицу.

Пора расплачиваться

Я ничего не успела сделать. Людей у нотариуса было немного, но мне на помощь не пришёл ни один. Даже голову не повернули, сидя в телефонах. А когда Игорь выволок меня на улицу, я осталась с ним наедине.

– Ты сдурел? – Возмущённо вырывая ладонь, прошипела я, – Какого хрена ты делаешь?

– Надо поговорить, а там, – он кивнул в сторону дверей, – слишком много ушей.

– Так и сказал бы по-человечески. Зачем тащить меня против воли? Я бы и так вышла. Да и о чём говорить?

Игорь надменно усмехнулся.

– О наследстве, о чём же ещё?

– А что о нём говорить? Половину мне, половину сестре. Всё по закону.

Рука Аниного жениха сильнее сдавила моё запястье, и я снова вскрикнула. В глазах Игоря плескалась ненависть. Он и раньше меня недолюбливал, а теперь был готов разорвать на клочки.

– А других обязательств у тебя, ты считаешь, нет?

– Каких ещё обязательств?

– Человеческих. Ты же предала Аню. Теперь пришла пора платить по счетам и расплачиваться по полной. Сейчас я защищаю интересы своей невесты. Нашей с Аней будущей семьи. – Он сделал шаг вперёд, заставляя меня отступить к стене. Презрительно продолжил, – ты же не думала, что мы позволим тебе просто так всё забрать?

– При чём тут случай с Аней? Я не собираюсь забирать всё, но 50% наследства родителей мои по закону!

Мой голос дрогнул. Я шагнула в сторону, царапая спину через ткань офисной блузки о стену здания, пытаясь освободиться от захвата Игоря. Мне это не удалось, но сдаваться я не собиралась.

– Родители бы сейчас перевернулись в гробу из-за стыда за тебя. Они всю жизнь думали, что Аня недостойная, а ты безгрешная. А ты гадина, предавшая сестру! – Игорь наклонился ко мне и резко выкрикнул мне в лицо, – тварь!

У меня перехватило дыхание. Мне было больно от безжалостных слов. Но ещё глубже ранило то, что и я себя так чувствовала: гадиной, предательницей и тварью, подло поступившей с сестрой.

Но сказать это вслух я не могла. Во мне снова проснулась испуганная девятилетняя девочка, которая бросила свою сестру и сбежала. Перед глазами поплыло от страха и горечи.

Я вспомнила тёмный парк с кустами вокруг беседки. Тени мужских фигур. Запах цветов на клумбах. А потом крики сестры о помощи и стук обуви в такт моим торопливым шагам по дорожке аллеи.

– Вспомнила! Значит, не конченная. Совесть где-то ещё есть.

– Но я ничего не могла сделать! Я была ребёнком. Мне было девять!

– Могла, не могла! Какая разница? Тогда не сделала, теперь сможешь. – Голос Игоря стал покровительственным. – Слушай меня внимательно.

Я сделала ещё один шаг, прижимаясь к стене здания. Мне не хватало воздуха. Казалось, что меня душат. Перед глазами плыло. И единственным желанием стало вырваться и убежать.

Мне казалось, что мне снова девять. Я проваливалась в летнюю ночь, после которой изменилась моя жизнь. В ужас, который не только Ане не давал спать ночами. Но Игорь этого не замечал.

– Мы вместе вернёмся к нотариусу, займём очередь и дождёмся, пока позовут. Если мне разрешат войти вместе, будет проще. Я буду рядом, а ты письменно откажешься от наследства в пользу Ани. Подпишешь необходимые документы и свободна. Совсем свободна.

– А если тебя не впустят?

Игорь резко дёрнул меня за руку в сторону входной двери, больно провезя по кирпичной стене. Я упёрлась ногами, замедлив движение. Сопротивлялась несмотря на боль.