Затем вернулся в своё жильё, специально пошумел минут десять, затем самостоятельно обработал рану на затылке, обмотал бинтом и зафиксировал.

Затем погасил свет. Везде, будто бы лег спать.

Но спать ложиться, конечно же, не стал – у меня были совсем другие намерения.

Я переоделся в свой старый КЗС, который предварительно постирал в ручье. На голову натянул черную вязаную шапку, чтобы мои бинты не было видно в темноте. Калаш взял с собой, пригодится.

Ловко выбрался наружу, преодолев ограду, воспользовавшись все той же лестницей, накинутой на одну из толстых веток, что росли над оградой. Оказавшись снаружи, скрылся за кустарниками. Провел там минут тридцать – все было тихо. Все плато было как на ладони, до самых ворот. Ещё раз осмотрел эту часть периметра – на земле нашел множество следов от обуви, оставленных теми, кто приходил сюда. Само собой, никто не пытался их скрыть. Без отчетливого рисунка, подошва стоптана.

В темноте особо не рассмотришь в подробностях, а использовать фонарь – значит, гарантированно выдать себя. Воры вполне могли притаиться где-нибудь неподалеку, на небольшом расстоянии, и скрытно наблюдать за моими действиями… Например для того, чтобы вернуться и доделать начатое. Я не знал, все ли они взяли и или нет…

Так прошло около получаса. Едва появились первые признаки приближающегося рассвета, я скрытно выдвинулся по следам. Они неплохо различались и вели к зарослям кустарников и низкорослых деревьев на краю плато, за которыми вполне можно было спуститься вниз, к дороге, а уже там уйти куда угодно.

Перебравшись через них, я определил, что следы, действительно, вели вниз, прямо к дороге, что извилисто пролегала с севера на юг. Спустившись, обнаружил новые следы, но уже от протектора шин. Сразу же отсек варианты – это не легковая машина, не грузовик. И даже не мотоцикл… Они слишком узкие, рисунок протектора нечеткий, полустертый, словно бы резина лысая и старая. Да и звука работы двигателя я не слышал!

А если велосипед? Да ну, это уже глупо. И коробки на нем не увезешь ‒ неудобно. А с другой стороны, шума от такого типа транспорта, действительно, нет, бензин ему не нужен. Не везде пройдет, но все же. Правда, напрягло, что везде полосы следа было по две, они шли параллельно друг другу, иногда прерывались. Два велосипеда?

Так, ну из преимуществ… Ещё, его и спрятать можно в любых кустах, ремонтировать тоже просто.

Определил, что эти следы ведут вдоль дороги, что вела на север. Строго по обочине. Если бы они шли по траве, хрен бы я что нашел. Уж времени бы точно потратил намного больше.

Пошел в том же направлении. Но уже буквально через пятьдесят метров они уходили влево, на протоптанную тропу, которая вела к таджикскому кишлаку. Нашел пачку из-под папирос «Казбек». Оп-па, а что у нас простые таджики курят дорогие папиросы? Не по статусу. Так… выходит, всё-таки местные, но не местные? Что там говорил Петренко, были инциденты, когда тут дежурил рядовой Пешкин.

Скрытно выдвинулся в ту же сторону, пользуясь рельефом местности, я вскоре добрался до границы поселения.

Я уже давно все вокруг осмотрел в бинокль и опередил, с какой стороны подойти к кишлаку будет проще всего. Карты тоже проверил. Ну, так… на всякий случай, если вдруг возникнет такая необходимость. Готовился к худшему, надеясь на лучшее – это уже чуть ли не жизненное кредо старого меня. Привычка разведчика ‒ держать территорию под контролем и располагать информацией о ней, о подходах, укрытиях и естественных препятствиях.

Через пятнадцать минут я практически полностью обошел кишлак по периметру. Хорошо, собак у них нет.

Вся ограда была сложена из обычного камня, местами скреплена то ли цементом, то ли глиной. Где-то она частично развалилась, где-то ее ремонтировали сами жильцы. В целом, в кишлаках южной части Таджикской ССР все было примерно так же, как и в афганских поселениях. Я и раньше их видел, когда у нас скачки были. Только у таджиков все более цивилизованно и сделано аккуратнее. Хоть какой-то порядок, а не как у пушту – абы как, где получилось, там и построили. Мол, и так сойдёт!

Здесь были и двухэтажные дома, но в основном, все небольшое, одноэтажное. Были сараи, курятники, навесы. Сплошь из камня, дерева и глины. Где-то даже что-то похожее на побелку и штукатурку было.

Преодолев невысокий забор, я пересёк короткую улочку, спрятался за стеной. Выглянул, осмотрелся. Тут и там скарб, горшки, дрова. Камни. Старые вещи. Есть какие-то вьючные копытные животные, вроде ослов.

Было еще темно. Кишлак спал, но это не точно, как-то здесь все слишком тихо. Нужно было действовать аккуратно и быстро, так как я давно выяснил, что таджики встают рано. Это означало, что времени у меня осталось не так уж и много, не более одного часа.

Само собой, ходить тихо в грубых, деревянных кирзовых сапогах это из области фантастики. Однако, ещё готовясь к выходу, покопавшись в старых вещах, оставшихся после многочисленных предшественников, я отыскал потрёпанные ботинки. Несмотря на уставший внешний вид, в них всё равно было удобнее, да и разношены они были что надо.

Проходя мимо очередного дома, я вдруг увидел лежащую на боку старую тачку. Самую обычную, двухколёсную тачку, каких в Союзе в каждом дворе полно. Вокруг нее полно следов и отпечатков ног.

Внимательно осмотрев колеса, я пришёл к выводу – протектор тот же самый. И грязь на колёсах ещё сырая.

В секции для перевозки нашел небольшой обрывок картона – ещё одно доказательство того, что это местные таджики приложили руку к ночному инциденту. Ну а тачку использовали для того, чтобы не тащить на руках тяжёлые коробки…

С одной стороны, это очень смело, с другой же полное безрассудство – ну несложно же догадаться, откуда ноги растут и кто виноват. Они даже не посчитали нужным как-то замести следы или спрятать саму тачку. Эта находка окончательно убедила меня, что здесь, в кишлаке я и найду ответы на то, что случилось двумя часами ранее…

Думаю, что те, кто влез на дачу Калугина, не до конца понимали, что именно делают и какие могут быть последствия.

Что ими двигало – жажда наживы? Знали, что это дача советского генерала, видели, что сюда время от времени что-то привозят. Знали, что из охраны там постоянно присутствует всего один боец… Но брать-то внутри особо и нечего, кроме последних коробок. На кой черт им столько вина и коньяка? Ужраться же можно…

Так, средство передвижения нашел, теперь нужно найти тех, кто за всем этим стоял! Думаю, это не займет много времени.

Заглядывать во все окна ‒ такой себе вариант, чаще стекол там либо вообще нет, либо они были настолько грязные, что там хрен что разглядишь. Большая часть окон прикрыта грубыми деревянными ставнями, с крючками из изогнутой проволоки.

Электричества в кишлаке, само собой, нет, и появится оно очень нескоро. Стало быть, все освещалось по старинке ‒ очагом или печью. Я не разбираюсь, как оно там у таджиков называется, печь и печь.

Миновал один дом, второй, третий. Перемещался по спирали, от края к центру, двигаясь по часовой стрелке. Я эту привычку со своей группой ещё в Сирии разработал, когда зачистку поселений ИГИЛовцев проводили, а позднее и других бандформирований. И нужно признать, метод весьма успешный. Ну, там у нас, правда, разведывательный дрон сначала позиции боевиков вскрывал, а уже потом шли мы, а иногда предварительно била артиллерия. Не суть.

Следы жизнедеятельности местных были, но как-то немного. Жизнь тут явно была, но не кипела – играло роль холодное время года.

Из-за войны многих мужчин наверняка призвали в армию, а некоторые женщины и дети просто перебрались поближе к цивилизации. Чего тут торчать?

Миновав два десятка домов, я углубился в кишлак и вскоре обнаружил то, что меня заинтересовало. Отдельный большой дом, с забитыми окнами, крышей из сучьев и какой-то там соломы, рядом пара курятников в виде примыкающих построек. Все обнесено отдельным забором.

Сразу вспомнил, как мы чуть больше года назад, на туркменской птицефабрике куриные яйца подворовывали, а потом ночью яичницу жарили, когда старшины не было. Тогда все закончилось тем, что мы самую маленькую курицу незаметно похитили и организовали из нее суп. А следы замели, хотя старшина роты ‒ прапорщик Лось ‒ все равно нас тогда раскусил… Веселое было время, не то что сейчас, эх!

Обошел дом, прошел мимо сарая и едва не влез в сигнальную ловушку – связка пустых консервных банок, на леске. Просто, но эффективно. Ты смотри, гады, осторожные – приняли меры предосторожности. Какие однако они сообразительные.

Нет, я вовсе не хочу никого обидеть, но устраивать такие приспособления для полуобразованных местных воришек, мягко говоря, неожиданно. Пока осмотрел подходы к дому, насчитал ещё три таких же ловушки. Интересно, каких ещё сюрпризов они тут понаставили?

В деревянной пристройке случайно увидел мотоцикл, ИЖ «Планета-3». Он был частично накрыт мешковиной. Подобравшись ближе, я заглянул под тент – точно, я не ошибся. Внешний вид нормальный, да и сам он на ходу.

Осторожно влез на крышу одного из курятников. Распластался там, тихо подполз к забитому окну и, отыскав узкую щель, принялся наблюдать.

Внутри горел тусклый свет – очаг, возможно, не один. Ножом тихо отковырнул одну из гнилых досок, обзор стал немного лучше.

Так-так… А внутри находились мои старые знакомые, торгующие таджики Рустам и Абдул. Только внешний вид у них теперь сильно отличался и продолжал меняться прямо на глазах. Это точно они, ошибки быть не может. Оба явно не мусульмане, но смуглые. Один аккуратно сбривал скальпелем густую бороду, а второй, уже тщательно побритый, переодевался в спортивный костюм и кеды. Рядом старый диван, на нем АК-74у, расстёгнутый подсумок. Рядом стол, на нем переносная радиостанция, но тип не определил.

Один что-то тихо произнес. Второй вдруг засмеялся. Волосы у него на голове, кажется, это Рустам, были светлыми. Вот же чурки недоделанные… это засланцы! А ведь играли так натурально, что даже мой наметанный глаз не заметил подвоха. Ну, молодцы, провели. Но какого же черта вы тут делаете, хитрожопые?

В углу валялись те самые пустые коробки, только уже смятые, а в деревянном ящике на полу бутылки… Почти все распиленные пополам. А в них… Черт, не вижу. Не могу разглядеть, слишком мало света.

И вдруг в поле зрения появился третий человек… Не крупный, но достаточно высокого роста. На ногах ботинки, звук выдавал. Он что-то держал в руках. Лица третьего я не видел, тот был весь закутан в тряпки чуть ли не по уши и стоял ко мне спиной. Тоже таджик?

Не сильно-то похож. Кто-то переодетый?

Вот только он вдруг заговорил на чистом русском языке. Без акцента. И, черт возьми, этот голос был мне знаком!

Глава 3. Таджикский байкер. Снова.

– Долго копаетесь! – хрипло произнес третий. – Потом себя в порядок приведете!

Видимо, он у них старший. Вроде куратора операции?!

– Ещё полно времени! – лениво отозвался Рустам, глядя в зеркало и продолжая орудовать бритвой. Я заметил, что рядом с ним, на какой-то обшарпанной табуретке лежит пистолет Макарова.

– Транспорт будет с минуты на минуту! – неизвестный посмотрел на часы, затем подошел к окну справа и посмотрел в широкую щель. Он все так же стоял то спиной ко мне, то полубоком, поэтому его лица я так и не разглядел.

Абдул уже закончил переодеваться, сгреб свои таджикские шмотки в кучу, бесцеремонно швырнул их в угол. Затем подобрал автомат Калашникова с дивана, отсоединил и, проверив магазин, сунул его обратно в приемник. Видно, что привычка. Эти «нетаджики» ‒ явно бойцы с опытом, но вряд ли представляют собой достойных противников.

Это точно русские люди. Возможно, один из них, судя по акценту, украинец. Но это неточно.

Рустам продолжал бриться, при этом всё-таки ускорившись.