Наверное, просто рассуждать, когда не побывал в шкуре другого человека. Быть самым сильным, а потом лишиться того, что давало тебе эту силу, потерять часть себя…

– Вы прокляты, – прозвучало осуждающе и точно не являлось вопросом.

Я подавила вздох. Преодолела разделяющее нас расстояние и встала рядом с магом, лишенным магии.

Но что, если нет? Вдруг не все так плохо? Какова вероятность, что мой «дар» не распространился на него? Хранитель – особенный человек, способный взаимодействовать с сырой материей, напрямую подключаться к источнику. К тому же поцелуй отличался от предыдущих тем, что я ответила.

– Что еще я должен о вас знать? – с недовольством произнес лорд, словно ударил наотмашь, продолжая смотреть на крыши.

В груди сдавило от необоснованной обиды. Все внутри загудело, натянулось до предела. Я часто задышала, сама не представляя, сейчас заплачу или выплесну на него таящуюся глубоко во мне злость.

– Уходите, – сказала тихо-тихо, глядя на красивый профиль мужчины, которого сейчас с трудом можно было назвать аристократом.

По сравнению с Вемундом или тем же Барионом он казался более приземленным, но по-прежнему источал животную мощь, был воплощением природной силы. Я не единожды разглядывала его лицо. И каждый раз находила для себя что-то новое. Теперь внимание привлек едва заметный шрам на виске, тонкой нитью уходящий в волосы.

– Забудьте обо мне, – добавила негромко. – Полагаю, вы вините в произошедшем одну меня, но я не стану оправдываться.

Роуэн повернул голову. В голубых глазах господствовало безразличие, вот только не вязалось это чувство с его плотно поджатыми губами и запредельно прямой спиной.

– Тот поцелуй стал ошибкой, и вы поплатились за нее. Поверьте, я очень хотела бы, чтобы ничего этого не случилось, но…

– Вам не понравилось?

– Что? – растерялась я.

– Поцелуй. Он не понравился вам?

– Это сейчас не имеет значения, – прочистив горло, произнесла я громче.

– Наверное, – без каких-либо эмоций согласился Хранитель и отвернулся. – Увы, в данный момент уйти я не могу. Как бы ни хотелось исполнить вашу просьбу…

В сердце кольнуло. Я покачнулась. Неужели меня саму не вдохновляла идея его исчезновения? Так было бы проще, но лучше ли конкретно для меня? Я потянулась к плечу мужчины, только чтобы утешить и поддержать, уверена, ему нужно, однако в последний момент одернула руку.

– Но пока что вы нужны мне, – холодно и отстраненно закончил свою фразу Хранитель.

Какие интересные оговорки. Раньше просто была нужна, а теперь…

– Пока что?

– Я намерен вернуть магию, однако в книгах не удалось найти, как это сделать. Поэтому придется действовать экспериментальным путем, для чего мне потребуется та, кто магию отнял, проклятая, как сказано о вас в древних легендах.

Я молчала. Тоже отвернулась от Хранителя и теперь смотрела на крыши домов.

– Сегодня заеду за вами в шесть. Слышал, вы стали обладательницей плавучих рынков и нынче очень занятой человек. Удачи в этом нелегком деле, леди Горлэй.

– Милорд, вдруг я не согласна? Вы даже не спросили моего мнения. Заберете силой, как перед храмом?

Роуэн посмотрел на меня, и столько всего мелькнуло в его взгляде. Правда, он быстро справился с эмоциями и вновь стал отстраненным, суровым, далеким.

– Если откажетесь, то буду приезжать и ждать под вашими воротами, пока не надоем. Мне терять нечего. Хотелось бы поскорее вернуть утерянное, однако в иных случаях спешить нежелательно. Я прав, леди Горлэй?

О чем это он?

– В шесть, леди Горлэй, я заеду за вами в шесть.

Роуэн взобрался на коня и ускакал. Я же решила не смотреть ему вслед, чтобы не думать о том, о чем думать не стоит. Меня не должны заботить проблемы одного любвеобильного самца, своих навалом. И вообще, пусть приезжает и ждет столько, сколько вздумается. Сам поцеловал. Сам виноват!

Мысли потянулись к прошлому. Тесные объятия, сводящее с ума прикосновение губ, нереальное чувство томной тяжести в теле. Я даже письмо из Дома правосудия поняла лишь с четвертого раза. Вернувшись в сад, перечитывала его, вникала в написанное, прогоняла прочь навязчивые образы, о которых давно пора забыть.

Просто поцелуй, ничего особенного!

Я застонала в голос и спохватилась, не услышала ли меня Амалия. Однако малышки не было рядом – побежала переодеваться.

– Письмо, – мотнула я головой. – Сейчас важно лишь это письмо.

Оповещение. В нем говорилось, что Леон подал на меня в суд, а потому в обозначенный срок мне необходимо явиться в Дом правосудия, что на площади Пророка, и предстать перед Советом Трех.

– Матушка, я готова.

– Да, идем, – спешно отозвалась я, внутренне холодея.

По пути попросила дворецкого отнести письмо в кабинет. Улыбнулась малышке. Накинула на плечи легкую шаль – погода нынче радовала теплом – и забралась вместе с ней в уже приготовленный заранее экипаж.

– Мы в городской сад? – не могла сидеть на месте Амалия. – А за покупками сходим? Дедушка редко гулял со мной, говорил, что лучше беречь себя от пустых развлечений.

– Какие развлечения он не считал пустыми?

– Рисование, пение, занятия танцами, хотя их несколько раз тоже назвал глупыми. А я люблю танцы!

– Что еще ты любишь?

– Шляпки! Дедушка запрещал на них тратить время, но я тайком подговорила Нортона, и он принес мне журнал с рисунками, где много-много шляпок. И я сделала несколько из них, – шепотом добавила Амалия. – Сама!

– О, у тебя талант не только рисовать картины?

Малышка вдруг потупила взор, сложила руки на коленях.

– Что случилось?

– Вы тоже запретите заниматься шляпками?

– Нет, откуда подобные мысли в этой прелестной голове? – заставила я ее посмотреть на меня и подмигнула. – Я совсем не против. Если это тебе нравится…

Я заметила мелькнувший в просвете улицы рынок и решила изменить изначальные планы. Попросила кучера свернуть туда, отдала охранникам приказ ни на шаг от нас не отставать и направилась с малышкой к прилавкам, которые пестрели разноцветными тканями.

Вода плескалась вокруг платформы. С трех сторон от нее шли широкие подъемы, которые удерживали плавучий рынок на одном месте.

Кричали зазывалы. Покупатели разглядывали товары, общались с продавцами, возмущались и спорили. Здесь царила особая, ни с чем не сравнимая атмосфера. Каждый раз, стоило оказаться на рынке, я чувствовала душевный подъем, словно сейчас был выходной день и мы отправились с родителями за покупками. Вот они остановятся возле притаившегося в недрах жужжащего улья магазинчика с игрушками, позволят мне выбрать самую красивую куклу, а потом обязательно купят мороженое. Я до сих пор помнила те мгновения счастья. Взгляд потянулся к Амалии. Теперь пришло время стать для кого-то другого волшебником и подарить самые незабываемые моменты, от которых потом, в далеком будущем, губы станут расползаться в глупой улыбке, а в душе будет разливаться тепло.

Это было довольно весело. Пройтись вдоль лавок, позволить ребенку выбрать все, что только пожелает, забрести в модный салон, случайно познакомиться с именитой шляпницей, от вида которой глаза Амалии засияли ярче. Купить несколько шляпок. Обсудить головные уборы повстречавшихся на пути девушек, а потом понять, что нужно вернуться на рынок и докупить материалов для создания шедевров, о которых размечталась малышка.

Я «радовалась» вместе с ней. Получалось не очень, однако теплилась надежда, что счастливый ребенок не заметит моего притворства. Вместо того чтобы полностью разделить с Амалией светлые моменты, я все сильнее сжимала ручку моей девочки, боясь, что меня лишат опеки, или же поглядывала по сторонам, когда мы находились на первой платформе, подмечая продавцов, о которых мне приходили доносы.

Малышка такая маленькая… Совсем еще ребенок, хоть и смышленый, ей нельзя знать о наших проблемах. Я боялась не справиться, снова и снова широко улыбалась, обсуждала с ней качество тканей, перышек, ленточек, брошек, а сама, пока девочка не видела, ужасалась состоянию платформы.

Прогнило одно колесо из четырех, благодаря которым она перемещалась по воде. Я заметила несколько широких щелей в полу. Увидела ненадежность механизмов крепления к опорам. Следовало прогнать всех людей и вывести первую платформу из эксплуатации. Однако я боялась. Хотела сделать замену с наименьшими потерями, чтобы не навредить, не уменьшить прибыль, которая моей не являлась. Это все принадлежало Амалии. Я не имела права вредить и портить то, что моим не являлось.

– Довольна?

– О-о-очень! – не стала скрывать своей радости малышка, когда мы шагали к своему экипажу.

– Полагаю, ты проголодалась. Поедем обедать домой или хочешь зайти в какой-нибудь ресто… трактирчик в городе?

– Домой, – выбрала Амалия, видимо, сгорая от нетерпения покопаться в приобретенных свертках.

Я не стала перечить. Спустя полтора часа оставила малышку под надежной охраной и присмотром миссис Лайс, а сама отправилась обратно. Мне не давало покоя состояние платформы. Внутри тянуло от нехорошего предчувствия, которое скорее следовало унять, лично проверив надежность плавающего рынка под первым номером.

Он как раз двигался по длинной улице столицы. Вода бурлила под ним, приводилась в движение большими колесами и искажала отражение стоявших по обеим сторонам от канала домов.

Раздался гудок. Полетели канаты, опустились подъемы, затрещал механизм. Вскоре рынок ожил, к нему потянулись первые покупатели. Снова пространство наполнил гомон людей и крик зазывал.

Я подошла к прилавку с рыбой.

– Миледи, самый свежий товар, такого вы больше нигде не найдете.

– Так уж и не найду?

– Поверьте Ходдо, Ходдо не обманет. Привезена с Высокого моря, доставили сегодня утром, и посмотрите, уже почти ничего нет. Берите, не пожалеете. Недорого! Для такой красавицы отдам за полцены.

– Ходдо? Верно расслышала? Так вот, мистер Ходдо, на вас поступили жалобы, и мне, как хозяйке, придется временно запретить вам торговлю на моей платформе. Не желаете следовать правилам, считаете, что они писаны не для вас? Что ж, тогда милости прошу покинуть прилавок и больше здесь не появляться. Или!.. – подняла я палец, не позволив ему вставить слово. – Или могу дать еще один шанс, если…

Продолжать не пришлось. По выражению лица мужчины стало понятно, что он думал по поводу моего предложения, и никакие уступки ему не нужны.

Скривился, вонзил нож в толстую разделочную доску, вытер руки о висевшую на поясе тряпку.

– Так это вы новая хозяйка? – смерил он меня взглядом, давая понять, что словам моим не внял и слушать их не станет. – Миледи, в крайнем ряду привезли хорошие шелка, они будут на вас хорошо смотреться.

– Мистер Ходдо, не стоит принимать меня за недалекую кокетку, я сейчас говорила вполне серьезно.

– Все-все, миледи, покупайте или уходите.

– Ваш товар просрочен!

– Так рыбы сейчас нигде нет, Дилейла-матушка постаралась. Ходдо знают все, за Ходдо уйдут остальные.

– Если они так же, как и вы, нечисты на совесть, пусть уходят.

– А вот это вы зря. Ходдо славится хорошей рыбой.

– Теперь вы славитесь протухшей рыбой! Хотите уйти – пожалуйста! Ступайте к лорду Датсу, портите ему репутацию, а здесь будет продаваться только проверенный товар!

Я топнула ногой, и вдруг раздался оглушительный треск. Платформа накренилась. Мимо заскользили ящики. К нарастающему преимущественно женскому воплю добавился всплеск воды, а затем леденящий душу грохот.

В воцарившемся хаосе сложно было разобраться. Шум, паника, крики. Меня несло в сторону, однако я успела схватиться за прилавок.

– Моя рыба! – орал Ходдо.

Другие торговцы тоже пытались спасти товар, покупатели неслись прочь с платформы. А та, кстати, внезапно решила уйти под воду.