Кристина Юраш: Казненная жена генерала дракона

Пролог. Дракон

Когда судья сказал свое последнее слово и свернул приговор, его голос растворился в реве обезумевшей толпы.

Меня прошиб холодный пот.

Женщина, которая стояла на эшафоте, была моей женой.

В голове – шум и гул, как после сильного удара.

Судья чинно сделал шаг назад, кивком головы отдавая приказ палачу.

В этот миг сам воздух наполнился зловещей нервной тишиной, похожей на сон.

Собравшиеся под деревянными подмостками люди затаили дыхание.

Я закричал. Словно дикий зверь, рвущийся на свободу: «Отойдите! Или я вас поубиваю!» – мои руки расталкивали возмущенную толпу, а я прорывался к ней, чтобы остановить это безумие.

Глаза собравшихся горели вожделением, жаждой зрелища.

Маг-палач в чёрном плаще и надвинутом на лицо капюшоне опустил руку в перчатке на растрёпанную голову Астории. В этот момент моя жена закрыла глаза.

Сорок шагов.

Сорок шагов до нее.

Лёгкие сжались. Мое дыхание стало прерывистым и тяжёлым, будто я не могу насытиться воздухом.

Тело Астории дрожало, как пламя свечи на ветру, а по щекам текли слёзы – слёзы боли, страха и безысходности. Я видел, как дрогнули ее хрупкие плечи, словно она представила, что сейчас будет.

Серое мешковатое платье трепал ветер, пытаясь выдуть из нее остатки жизни и самообладания.

Моё сердце стучало так быстро, что кажется, сейчас разорвёт грудь.

Тридцать шагов.

«Остановитесь!» – мой крик прорезал безмолвную тьму, прорвался сквозь толпу.

Я бросился к лестнице. Сердце бешено колотилось, будто вот-вот вырвется из груди.

Ещё несколько секунд, и я буду рядом, чтобы вырвать ее из лап смерти.

Десять шагов.

Каждое моё движение кажется тяжёлым и замедленным, будто я погружен во что-то вязкое.

Моя жена увидела меня. В её красивых, широко распахнутых глазах зажглась искра надежды. Она хотела что-то сказать, что-то закричать мне. Время словно остановилось, когда я был в пяти шагах от нее.

Время кажется растянутым. Мысли – мутными, как в тумане.

Мгновенная внезапная вспышка, и резкий, смертельный укол заклинания заставил ее дёрнуться.

Я вздрогнул. Всё решили доли секунды.

Её глаза расширились от ужаса и боли. Астория пыталась выкрикнуть что-то. Но крик оборвался, и её тело затряслось в агонии. Её лицо – обычно такое нежное, полное любви и спокойствия – было искажено страхом и последним отчаянием. Она поняла, что это конец. Глаза закатились, и Астория дёрнулась, словно в последней борьбе за каждую секунду жизни.

Остекленевший взгляд, застывший навсегда, посмотрел на меня, а тело безжизненно рухнуло на холодные доски, как марионетка, которой перерезали ниточки.

Внутри всё оборвалось. Всё изменилось за мгновенье.

Нет! – заревел я, понимая, что не успел на долю секунды. Если бы обернулся драконом, то я бы успел. Но тогда погибли бы десятки людей, собравшихся на площади… Старики, дети, женщины… Но сейчас мне было плевать на то, сколько людей бы погибло. Она была бы жива.

«Ура!» – разнеслось по площади.

Сотня голосов, наполненных диким восторгом и кровавой яростью, упивалось зрелищем. Толпа ликовала, как будто это победа. Как будто смерть самого дорогого для меня человека была их личным триумфом.

Я не помню, как отшвырнул от распростёртого на досках тела палача. Я бросился к ней, к её телу, лежащему на досках.

Внутри пустота. Звенящая. Холодная.

Астория лежала на подмостках, безвольно запрокинув голову. Казалось, что она просто спит. И это не грубые деревянные доски, наспех сколоченные для казни, а роскошная постель с мягкими подушками и пуховыми одеялами.

Не мог принять даже тень мысли, что моя жена мертва. Я упорно противился ей. Сердце сковал ледяной холод, будто смерть проникла и в меня. Я не мог поверить своим ушам, не мог заставить прикоснуться к лежащей Астории и почувствовать холод. Казалось, что пока я не прикоснулся к ней, она для меня еще жива.

Что-то внутри меня надломилось, когда я коснулся ее лица, не замечая криков осуждения и возмущения.

Моя жена мертва. Я не успел. Её казнили.

– Что она сделала, что заслужила казни? – спросил я, резко повернувшись к судье.

Глава 1. Дракон

Судья молчал.

– Меня полтора года не было в столице! Я был на передовой, где служил верой и правдой своей стране! – сквозь зубы произнес я, глядя ему в глаза. – И вот как моя страна мне отплатила?

Внутри меня бушевали обида и злость. Я чувствовал, как у меня напряглись все мышцы. Даже пальцы закостенели от бессильного желания разорвать кого-то на части.

– Господин генерал… Прошу вас. Выслушайте. Мы действовали в рамках закона! – попытался возразить судья. – Перед законом все равны!

– Там, в кровавом аду войны, я каждый день думал о том, что сражаюсь ради моей жены и моего сына! И эта мысль придавала мне сил, заставляла идти вперед! Я знал, что моя жизнь ничего не стоит, если с ними что-то случится! – задыхался я от ярости.

Мне казалось, что я ничего не слышу вокруг. Я все еще не пришел в себя после случившегося.

Один взгляд на распростертое тело жены вызывал внутри дрожь.

Тело.

Как же страшно звучит это слово.

Оно отзывается в душе пустотой.

Крики и вопли толпы вокруг казались далекими, все звуки сливались в одно глухое эхо. Мое сердце разрывалось, и я чувствовал, как внутри меня рождается неукротимая ярость.

– Кто посмел так поступить с ней? Кто посмел забрать ее у меня?

Мое сердце билось учащенно, кровь кипела в венах.

Еще немного, и моя ярость вырвется наружу. И тогда огонь пожаров достанет до неба.

Сложно поверить, что только что видел ее живой, а теперь всё.

Так же, как до последней секунды я не верил словам взволнованного адъютанта, ворвавшегося в штаб, словно ураган. Его глаза – полные ужаса и тревоги, речь сбивчивая, нервная.

«Господин генерал! Простите, что прерываю вас… И простите, что без стука… Но… Вашу жену собираются казнить! Через полчаса! Я только что случайно узнал об этом!» – его голос дрожал, а сам он пытался отдышаться. – «Мне по зеркалу сказали! Знакомые… Господин генерал… Это ведь не может быть правдой?»

«За что ее собрались казнить?!» – удивился я, когда смысл его донесения дошел до меня.

После замешательства, во время которого в голове пронесся целый вихрь мыслей, я наконец-то обрел дар речи.

Я смотрел на адъютанта, как на сумасшедшего.

«Я не знаю! Мне сказали, я передал вам!» – он бормотал, дрожа. – «Казнь уже началась!»

Я не помнил, как сорвался со стены крепости, как, уже падая, обернулся драконом, как расправил крылья и взял курс на столицу.

Время будто остановилось.

Слова о казни казались глупой шуткой, дурным сном. За что казнить герцогиню Моравиа?

Почему не предупредили?

Мне должны были сообщить!

Я вспомнил последнее письмо из дома, полное тепла, заботы и ласки, вспомнил, как прижимал его к груди, чувствуя, словно тепло чужих слов согревает мою душу. Оно было как глоток воздуха среди бесконечного удушающего кошмара войны.

“Наш Леандр сказал первое слово! Бикака! Я не знаю, что оно означает! Я пыталась у него узнать, но пока он не может показать мне бикаку!” – прочитал я.

Я не застал этот момент. Меня не было рядом.

У меня солдаты. У меня оборона. У меня долг.

Здесь, на Южной границе с Зирионскими землями, два года шла война.

Магия, которую практиковали бездумно, иссушила земли наших южных соседей. Теперь их страна напоминает пустыню. И сейчас зирионцы развязали войну ради того, чтобы захватить часть наших земель. Для них это вопрос выживания. А для меня – дело чести.

Все это пронеслось перед глазами за считанные мгновенья.

Я вспомнил, как увидел под собой толпу людей. “Если я не обернусь человеком, то начнется паника и давка!” – пронеслась мысль. Я приземлился и уже в человеческом облике бросился к эшафоту, на котором маячила хрупкая фигурка женщины.

“Может, не она?” – промелькнула в сердце надежда.

Я стремительно приближался.

Ошибка. Наверняка какая-то ошибка.

Но как только я приблизился, стало понятно. Это моя жена.

В голове звучали только одни мысли – о несправедливости, о боли, о необходимости действовать.

Хрупкие плечи Астории Моравиа тряслись. Ее темные волосы, обычно собранные в изысканную прическу, трепал ветер. Вместо роскошного платья – серое одеяние смертника. Вместо золотых браслетов – тугие веревки на руках.

Она дрожала.

А сейчас уже не дрожит.

Я стиснул зубы, проглотив комок, застрявший в горле.

Приговор приведен в исполнение! – прозвучал голос судьи. – Можете забирать тело! Присутствующие на площади взорвались криками, словно звери, ликующие в кровавой ярости: «Поделом ей! За её преступление!». Толпа праздновала смерть.

Их голоса сливались в радостный гул. Я слышал только шум в ушах, сердце сжималось от невыносимой боли.

Только что я был драконом, а теперь ощущал себя тенью, эхом того, кто когда-то был счастливым мужем и отцом.

Астория лежала без движения. Её лицо было бледным, глаза закрыты. Ее связанные руки лежали на груди, а тёмные волосы разметались вокруг грязных сапог палача.

Мои глаза наполнились слезами. Они катились по щекам, потому что только что я потерял всё. Все, за что сражался. Все, ради чего жил.

Ярость сменялась безумным ощущением пустоты и боли.

– Как вы посмели! – заревел я.

Судья трусливо сделал шаг назад, а палач в черном плаще – тот самый, что недавно нависал над беззащитной Асторией – спрятался за судью, словно боясь, что я разорву его на месте.

А я был близок к этому.

– Приказ его величества короля! – громко объявил судья, расправляя плечи, словно подтверждая свою власть.

Мир, в котором я жил, рухнул. Осталась только ее оболочка.

Я, разбитый и опустошенный, оказался наедине со своей болью и яростью, которая не находила выхода в словах.

Любовь, которую я чувствовал к ней, – это огонь, который никто не сможет погасить. Никогда.

Я осознавал, что больше не могу сдерживать ярость внутри. Что она дикой распирающей силой рвется наружу, пробегая узором чешуи по рукам.

– Так в чем ее обвиняли? – прорычал я, глядя на судью, который нервно сглатывал, избегая моего взгляда.

– В убийстве вашего единственного сына! – произнес судья, и его голос прозвучал устало и грустно.

Он опустил глаза.

– Мне очень жаль, господин генерал.

Глава 2

Я внезапно очнулась, словно вырвалась из глубокого забытья.

В голове царил хаос.

Только что я была в душном автобусе, слушала чей-то надоедливый икающий рингтон и злилась на водителя, который тошнил по дороге, будто мы с утреца на экскурсию едем, а не на работу спешим!

Говорят, что люди борются за место под солнцем. Неправда! Мы боролись за место под люком. И всякие «подлюки» не желали делиться приятными дуновениями прохлады, оттесняя нас глубже по салону. Подальше от живительной прохлады.

Я уже шесть остановок боролась с этим раздражением, прилипшей к вспотевшему телу блузкой, духотой и желанием выйти на свежий воздух, понимая, что до работы я доеду маринованной в собственном соку!

Скорость автобуса была настолько медленной, что я могла бы за это время сходить на пару неудачных свиданий, потом на одно удачное, выйти замуж, родить ребенка, состариться и даже умереть!

На мгновенье мои мысли зависли на слове «ребенок». Я представляла все эти игрушки, кроватки, первые шажочки, первое слово, детский лепет… Все это вызывало у меня восторг умиления.

Я глубоко вздохнула.

Я так хотела ребенка.

Ради этого я таскалась на нелюбимую работу, выплачивала ипотеку. Чтобы однажды стать мамой самого счастливого на свете малыша или малышки.