С древних времен «спасение девы в беде» так и происходило. На глазах у всех дева падала в объятия спасителя, и взгляды их, разумеется, встречались. В них отражались поднявшиеся со дна души чувства, которые непременно приводили к браку. Но взглядами должны обмениваться благородный герой и спасенная красавица, только тогда подействует очарование момента.

Однако в этот момент безмолвными взглядами герой-спаситель обменивался с ней. Что бы это значило?

Фэнцзю не понимала.

Только когда она увидела, как спасенная дева держит левую ногу на весу, боком опираясь на молодого мужчину, до нее дошло: оказывается, от толчка красавица упала и повредила ногу. Должно быть, пристальным взглядом молодой мужчина выражал ей, истинной виновнице бедствия, немое осуждение.

И правда, она не очень-то подобающе справилась с ситуацией.

Фэнцзю поспешила спуститься с лестницы, казалось, три ее шага сливаются в два; на последних двух ступенях она, ощутив под ногой пустоту, чуть не рухнула на колени, однако все тот же мужчина поддержал ее. В это прикосновение он вложил сил не много, не мало – в меру. За его доброе дело, естественно, ей полагалось поднять голову и поблагодарить. Попутно она вложила в руку красавицы несколько золотых слитков. Она была принцессой, но не могла отдариться ничем другим, кроме кучи денег.

Красавица несколько удивленно посмотрела на врученные ей слитки. Фэнцзю сложила руки в знак приветствия и сказала:

– Я спешила и столкнулась с вами, госпожа, отчего вы пострадали. Увы, при себе у меня нет ничего, кроме этих низменных вещей, надеюсь, вы возьмете их в качестве оплаты целебных снадобий и услуг лекаря. Если вы их примете, то я буду считать, что вы меня простили. Если вам не нравится золото, – Фэнцзю достала туго набитый пухлый кошелек, – у меня также есть серебро, жемчуг, драгоценные камни и лучший нефрит. Что вам нравится, госпожа? Прошу, не стесняйтесь!

Когда она покончила с красноречивыми извинениями, оказалось, что юная дева так и не ответила, зато мужчина в сюаньи негромко позвал Фэнцзю:

– Ваше высочество.

За окнами внезапно хлынул ливень, капли дождя забарабанили по земле, как рассыпавшиеся нефритовые шарики. Фэнцзю недоуменно повернула голову.

С неба, словно белоснежный водопад, стекающий по карнизу, все лилась и лилась дождевая вода. Перед этим водопадом стоял высокий мужчина с волосами темными, что чернила, и будто нарисованным лицом. Когда они встретились взглядом, Фэнцзю ощутила, как ее обжигает холодом поздней зимы. Он назвал ее…

Ваше высочество?

В голове у Фэнцзю что-то взорвалось. Этот холодный мужчина в сюаньи, должно быть, хороший знакомый Аланьжэ. Было ошибкой уезжать сегодня без слуг. Обычно, когда она встречала знакомых настоящей принцессы, слуги помогали ей выиграть время. Перекинувшись с ними парой слов, она могла понять, кто пожаловал по ее душу. Но в сегодняшней ситуации… похоже, ей придется пойти по наихудшему пути: притвориться, что она его не узнала.

Фэнцзю натянула на лицо маску недоумения и обратилась к мужчине:

– Сегодня уже несколько человек обратились ко мне «ваше высочество». Вы, как и они, с кем-то меня перепутали?

Поначалу спокойные глаза молодого мужчины внезапно потемнели, он так и впился глазами в ее лицо. Наконец он медленно спросил:

– Вы меня не помните?

От его взгляда у Фэнцзю волосы встали дыбом. Этот мужчина выглядел так, будто с первого взгляда разоблачил ее ложь.

Она вздрогнула и попыталась успокоиться. В мире огромное количество похожих друг на друга людей. Откуда ей знать, поверил ли этот мужчина в ту чепуху, что она несла? Возможно, он задал вопрос, чтобы разоблачить ее обман, не стоит ему поддаваться.

Фэнцзю перевела дух, посмотрела на молодого мужчину и попыталась разъяснить:

– Неважно, помню я вас или нет. Мы никогда не встречались, и я не та принцесса, о которой вы…

Она не успела договорить, как он прервал ее. Все так же не отводя взгляда, он холодно сказал:

– Я Шэнь Е.

Он еще и упорствует до сих пор? Фэнцзю притворно рассердилась:

– Шэнь Е, Фу Е, какое мне де…

Она осеклась, ее сердце внезапно замерло. Шэнь Е. Она хорошо знала это имя. Настолько хорошо, что лучше него знала только имя Аланьжэ. Добрая половина легенд об Аланьжэ была связана с ним, с тем, кто стоял перед ней, – Верховным жрецом Шэнь Е.

А раз так, то чем больше она сейчас наговорит, тем больше совершит ошибок. Наилучшим решением было бежать прямо сейчас. Недолго думая, она сдержала очень некстати вспыхнувший гнев и жестко заявила:

– Раз сказала, что не знаю вас, значит, не знаю. Меня еще ждут дела. Дорогу!

Молодой мужчина оцепенел, но не стал ее останавливать. Наоборот, отступил на шаг, пропуская ее. Сердце Фэнцзю будто грозилось выпрыгнуть из груди, когда она проследовала к выходу из винного дома. Остановившись на пороге с зонтиком в руках, она зачем-то обернулась. Жрец в сюаньи по-прежнему стоял на нижней лестничной площадке первого этажа, одинокий и непреклонный, как растущая на скалах сосна. Когда он увидел, что она обернулась, в его глазах мелькнула боль. Фэнцзю потерла глаза. Должно быть, ей показалось.

* * *

В ту ночь водный владыка на небесах, похоже, задремал и забыл остановить дождь. С неба непрерывно лилась вода, щедро орошая землю.

Фэнцзю прислонилась к перилам, размышляя. Она припоминала когда-то услышанные истории об Аланьжэ и Шэнь Е. И впрямь, этих двоих связывали действительно сложные отношения. Но что же это были за отношения? Увы, в тот день, когда Фэнцзю узнала о принцессе и жреце, она не успела посплетничать вдоволь, так что ей не удалось подловить молодого господина Мэна и выведать у него больше подробностей.

К счастью, днем ей хватило сметливости, и, казалось, ей удалось отделаться малой кровью, но если этот Шэнь Е действительно был близок с Аланьжэ…

Да, дела. Сейчас ей удалось притвориться незнакомкой, но второй раз этот трюк не сработает. Если они встретятся еще несколько раз, вряд ли он не распознает подмену. Кроме того, сегодня она вколотила в сердце Шэнь Е огромный гвоздь на глазах у других гостей винного дома. Неважно, возникли у него сомнения на ее счет или нет, завтра он непременно должен явиться в ее дворец, чтобы доискаться до причин. И тогда…

Она содрогнулась и немедленно позвала свою самую близкую служанку – Чачу. Нахмурившись, Фэнцзю распорядилась:

– Если досточтимый Верховный жрец Шэнь Е придет разузнать, куда я сегодня ходила, и потребует встречи со мной, скажи ему, что я провела весь день во дворце.

Чача долго молчала, а потом вдруг напряженно проговорила:

– Уважаемый господин Шэнь Е и ваше высочество никогда не были дружны. Если он вдруг изъявит желание поинтересоваться вашими делами, неужели… неужели это оттого, что вы вызвали какие-то несчастья?

При слове «несчастья» служанка затрепетала.

Фэнцзю не обратила внимания на дрожь Чачи и удивилась:

– Говоришь, мы с Шэнь Е не дружны?

Это было странно. Насколько она помнила, взгляд, которым Шэнь Е буравил ее сегодня в «Хмельном бессмертном», отнюдь не походил на взгляд равнодушного незнакомца.

Поразмыслив, Чача мрачно спросила:

– Неужели ваше высочество имеет в виду дружбу детства?

И продолжила с возмущением:

– Когда ваше высочество были маленькой, вы, памятуя о том, что господин Шэнь Е – ваш двоюродный брат, пришли поздравить его с днем рождения. Но он, наслушавшись гадостей первой принцессы и третьей принцессы, сказал, что вы слишком грязны, и выбросил ваш подарок. Разве после этого вы не перестали приходить на его дни рождения и больше никогда не общались с ним?

Глаза служанки покраснели, но она продолжила:

– Принцесса, вы очень добры, раз считаете такое дружбой, но, на мой ничтожный взгляд, господин Шэнь Е вовсе не заслуживает такого отношения.

Фэнцзю помолчала. Ей с лихвой хватило этой речи, чтобы понять: Чача – действительно верная служанка, которая относится к госпоже со всей душой.

Со старшей сестрой, с которой у них была одна мать, но разные отцы, и младшей сестрой, с которой у них были одна мать и отец, Аланьжэ никогда не ладила. Фэнцзю знала об этом. Молодой ныне действующий жрец по имени Шэнь Е приходился племянником ее матери и мог считаться двоюродным братом Аланьжэ. Это Фэнцзю тоже знала. Из трех принцесс первую принцессу Цзюйно обожала мать, младшую принцессу Чанди – отец, а Аланьжэ, которую, едва она родилась, бросили расти в змеиной яме, не жаловали ни отец, ни мать. Из трех сестер ей не повезло больше всех. Ведала Фэнцзю и об этом. А вот про Шэнь Е она всегда думала, что он с Аланьжэ в одной лодке. На деле же оказалось, что близким другом детства, о каких говорят «зеленые сливы и бамбуковые лошадки», он был только ее сестрам. Этого Фэнцзю не знала.

Как все, однако, запуталось.

Фэнцзю всю ночь ломала голову над тем, какие же отношения связывают принцессу неразлучников и ее двоюродного брата. Тщетно. Когда за окном забрезжил рассвет, ее так сильно повело в сон, что она уже ничего не соображала. Фэнцзю зевнула и легла спать. Проснувшись, она увидела в окно, как Чача с разрумянившимся лицом, придерживая юбку, спешит в дом. Фэнцзю вздохнула и мысленно похвалила себя: воистину, у нее дар предвидения. Она протянула руку за чашкой холодного чая и, отпив, спросила Чачу:

– И о чем же спрашивал Шэнь Е, когда приходил сегодня?

Чача покачала головой, сияя от радости.

– Господин Шэнь Е не заходил сегодня, но я пришла с вестью, которая точно порадует ваше высочество.

Она продолжила, не скрывая ликования:

– Ваш наставник вернулся! Господин Мо вернулся! Он ждет ваше высочество в переднем зале!

Фэнцзю выплюнула чай Чаче в лицо.

Та утерлась рукавом и сказала:

– Ваше высочество, должно быть, очень удивлены. Когда господин Мо уезжал, он точно предупреждал, что вернется только через полгода. Но не прошло и месяца, а он уже здесь. Я сама не знаю, что и думать!

Фэнцзю и правда удивилась. Когда она пришла в себя, ей показалось, что сегодня она глотнула невезения на восемь жизней вперед.

И если уж говорить о невезении, имеет смысл проследить судьбу Аланьжэ.

Ни отец, ни мать не баловали Аланьжэ заботой, поэтому, хотя Фэнцзю и заняла тело Аланьжэ, ей еще не довелось повидаться с двумя ее самыми близкими родственниками. Фэнцзю спокойно наслаждалась жизнью, не боясь разоблачения.

Но, кроме родителей, в жизни Аланьжэ имелся кое-кто столь же близкий. Наставник. Когда мать Аланьжэ бессердечно бросила дочь в змеиное логово, той повезло, и змеи ее не сожрали, а вырастили. Змеи не дали ей погибнуть – но не более того. Аланьжэ в то время даже не походила на человека. Проходивший мимо наставник пожалел ее, вызволил из змеиного логова и взял к себе на воспитание.

То, как Аланьжэ говорила, то, как держала себя, – все это было плодами кропотливой работы ее наставника. И теперь этот ее наставник, собиравшийся отправиться в далекое странствие, отчего-то вернулся до срока. Чем еще это назвать, как не черным невезением? И разве не поймет этот так не вовремя подвернувшийся наставник, что она самозванка?

Фэнцзю с болезненным выражением лица прижала руку ко лбу. Затем, попытавшись изобразить радость на своей страдальческой физиономии, произнесла:

– Возвращение наставника – это, конечно, очень радостное событие, но, кажется, прошлой ночью я совсем не выспалась, и теперь от утреннего ветра у меня разболелась голова. Ты пока устрой наставника со всем удобством, а я зайду позже, чтобы поприветствовать его и повиниться.

Чача, эта верная служанка, едва заслышав из уст Фэнцзю «голова разболелась», немедленно изъявила желание со всех ног мчаться за лекарем.

Вдруг во дворе раздался негромкий смех. Фэнцзю выглянула в окно. Кто-то отвел ивовую ветвь изумрудной флейтой-дунсяо^[17], и из-за дерева показался краешек белых одежд.

Фэнцзю скользнула взглядом вверх. Молодой мужчина в белых одеждах изогнул губы в улыбке: