– Потому что ты в первую очередь красивая девушка, – грустно вздыхает, словно сам только что смирился с этим фактом. – Ты мне нравишься. Нет, я влюблён! С первого взгляда, с первой секунды, как увидел твои янтарные глаза, как коснулся твоей руки…

Он перестанет лить тёплый липкий сироп мне в уши?

Не понимаю: мне и приятно, и отвратительно одновременно.

– Заткнись! – рявкаю, поддавшись эмоциям.

Роберт встаёт на ноги, его немного ведёт в сторону – скорее всего лёгкое сотрясение всё же есть.

Устремив на меня шоколадные глаза, легонько касается тыльной стороны ладони моей щеки. Нежно проводит.

– Чукчука… – шепчет со страстным признанием. Смотрит с обожанием.

Немного жаль его. Интересно, он теперь на всю жизнь такой, или пока голова не пройдёт?

– Убери руку! – рычу и взмахом головы скидываю с щеки его ладонь. – Я лапшу не ем, не старайся. Уходи из моего трейлера, пока всё цело. А то ведь я могу в другой раз не по голове…

– Животное, – тихо фыркает он, в моменте проявив истинное лицо.

Покидает моё временное жилище.

Глава 10

Роберт

Сломанный нос плюс сотрясение мозга – равно освобождению от съёмок и недельному отпуску. Марат ещё и сверху накинул «котлету», чтобы я заявление на девчонку не писал.

Какого хрена он в неё вцепился? Известно – только его больному творческому сознанию.

Взбесил, когда сравнил эту соплежуйку со мной. Так и заявил, глядя в глаза, что много лет назад он увидел то же самое во мне.

Где я и где эта… Чукчука?!

Первый день дома после выписки из травматологии. Глушу благородный виски без закуски, сижу на кожаном диване перед телеком; позади стоит массажистка, разминает плечи и шею. Пытаюсь выкинуть из головы всё, что Чукчука натворила.

Стыдно признаться, что меня, взрослого крепкого мужика, покалечила девчонка! Но с другой стороны – девчонка КМС по боксу. Не так стыдно, если чаще напоминать себе об этом.

И всё же…

Репутация на съёмочной площадке безжалостно уничтожена.

Люди до сих пор ржут при встрече, вспоминают меня с тампонами в ушах.

Теперь ещё и нос…

Со злости хотел заявить в полицию, но Марат вовремя остановил. Отправил в больничку.

Пока меня нет, снимают сцены, где я не нужен.

С самого начала знал, что этот проект не принесёт ничего хорошего. На кой он мне был нужен?

Звонок мобильного сопровождается трелью вибрации аппарата о стекло журнального столика.

Нежные руки массажистки теряют хватку, отпускают плечи. Девушка оказалась красивой, стройной, а главное – моей поклонницей. Смотрит как на божество. Помимо обычного расслабляющего массажа хорошо промассировала член губами. Проплатил её услуги на сутки – хочу расслабиться.

– Маша, подай телефон, – обращаюсь к массажистке. Раскачиваю виски в стакане, ловлю отражение потолочной люстры, залипаю на цвета лампочек в красивых янтарных переливах. Прям как глаза у Чукчуки. Медовые, золотистые. Впервые встретил человека с жёлтыми глазами.

– Я Маргарита, – сообщает массажистка, протягивая мне телефон.

– Мне всё равно, – усмехаюсь, принимая вызов.

– Ты где? – на том конце раздаётся резкий голос Марата.

– В афиге, – саркастично заявляю, откидываясь обратно на спинку дивана. Коснувшись стакана губами, смачиваю их крепким виски.

Массажистка обходит диван и возвращается к своей работе. Массирует плечи.

– Если ты не дома, то бери ноги в руки и дуй к себе! – приказывает Марат тоном армейского командира.

– Зачем?

– Ларка едет к тебе с извинениями.

– Ты её заставил? – рычу сквозь сомкнутые губы.

– Честное режиссёрское, девчонка сама!

Не верю ни одному слову.

– Это твой шанс, Роб. Не подведи!

Скидываю звонок, швыряю телефон на диван и резко встаю.

Затылком чувствую напряжённый растерянный взгляд массажистки.

С каждым днём я ненавижу Чукчуку всё больше. Удивительная прогрессия.

Обычно мне либо всё равно на девушек – например, страшных или толстых, либо я хочу с ними переспать; это касается красивых и стройных. А тут – чистая ненависть. Чёрная, холодная, едкая, сильная.

Перекручивает кишки от мысли, что она скоро будет в моей квартире.

– Марина, тебе пора! – хватаю массажистку за локоть и насильно веду к двери.

– Я Маргарита! – слабым писком поправляет она. – Мы же договорились на сутки, что изменилось?

– Работа, – коротко отвечаю, открывая дверь и выставляя девушку в коридор.

– Мои вещи, – чуть не плача, заглядывает внутрь квартиры. – Я не могу ехать в медицинском халате. Мне нужно переодеться, и вызови мне такси…

Захлопываю дверь у её носа, сгребаю в охапку раскиданное женское бельё, все вещи, какие найду, подхватываю её сумку и возвращаюсь к двери. Впихиваю всё собранное в её руки, рисую на лице улыбку профессионального обольстителя.

– Любовь моя, прости, но мне нужно срочно бежать. Я позвоню! – Захлопываю дверь и несусь в ванную приводить себя в порядок.

На данном этапе цель – влюбить в себя Чукчуку, номер один. Хочу сделать её зависимой, сломать, превратить в личную подстилку. Доказать ей и Марату, что в ней нет ничего особенного. Отомстить за всё, что она сделала.

Подравниваю щетину машинкой, кремом для укладки придаю волосам лёгкий эффект небрежности. Несмотря на распухший нос и синяки под глазами, я всё ещё неотразим.

Немного духов, белая рубашка.

Джинсы и пара перстней на пальцы.

– Да, детка, – подмигиваю отражению.

Открываю замок на двери, чтобы Чукчука сама вошла. Иду готовиться к встрече.

В спальне, в кровати, обнаруживаю резинку для волос, принадлежащую массажистке.

Беру с полки позолоченную шкатулку, до верха набитую женскими аксессуарами – оставленными трофеями. Закидываю к ним резинку.

Заваливаюсь обратно в кровать, полусижу, заведя руки за голову. Оцениваю картинку в зеркальной стене напротив кровати.

Из расстёгнутой рубашки видны рельефные мышцы. Лёгкая небритость и взъерошенные волосы отлично гармонируют, придают оттенок небрежности и мужественности.

Не хватает чего‑то для милоты. Девушки любят всё милое и нежное. Особенно когда это сочетается с мужественной брутальностью. Например, суровый пожарный с котёнком на руках.

Вспоминаю, что в гардеробной на верхней полке валяется запылившийся подарок поклонницы – большая плюшевая капибара.

Достаю, встряхиваю от пыли, укладываю на кровать рядом и принимаю первоначальную позу.

То что нужно. Ни одна киска не устоит.

Спустя двадцать минут кидаю убийственный взгляд на наручные часы, словно они виноваты в том, что девчонка не спешит.

Она вообще собирается извиняться?

Хотя бы телевизор врублю, чтобы не так скучно было лежать.

Запускаю руку под соседнюю подушку, шарю в поисках пульта.

Не нахожу.

Переворачиваюсь на живот на другую сторону кровати, капибара оказывается аккурат под моим животом. Примяв игрушку, откидываю подушку.

Во время недавнего секса с массажисткой пульт завалился и застрял между матрасом и изголовьем кровати. Сев на колени, пытаюсь выдернуть его.

Капибара оказывается прямо между ног.

– Я люблю тебя! – неожиданно голосит игрушка.

Дергаю пульт ещё раз.

– Я люблю тебя.

Намертво застрял!

Сосредоточив всё внимание на переключателе каналов, сидя верхом на капибаре, дергаю его двумя руками под сопровождение признания в любви при каждом толчке.

– Чёрт побери… – раздаётся голос Клары со стороны двери. – Конченый извращенец.

Глава 11

Клара.

Пальцы слабеют. Апельсины на дне пакета тяжёлым грузом тянутся к полу. Полиэтиленовые ручки выскальзывают, пакет падает. Ярко-оранжевые мячи рассыпаются по дорогому тёмно-шоколадному паркету.

Приехала, проведать.

Конченый изврат. У нас на районе его бы в первую минуту убили.

– Это не то, что ты подумала! – округлив глаза, машет перед собой пультом.

– Я, конечно, слышала, что в Москве полно извращенцев, но такое… Ты кто вообще? Зоофил? Игрушкофил? Капибаралюб?

– Херню не неси! – злится. Раскаляется мгновенно.

Такой взгляд становится… жёсткий, бескомпромиссный, стойкий. Словно весь его образ спадает, как шёлк с точёной статуи. Неужели, чтобы увидеть истинное лицо актёра, необходимо его разозлить? Интересно, какой Роберт в жизни? Я ведь ничего о нём не знаю! А мне придётся с ним работать, и даже целоваться.

Может, если я узнаю этого павлина лучше, мы подружимся, и мне будет проще?

Прохожусь по его внешнему виду по касательной. Рубашку надел.

– Оу, у тебя тут свидание! – пулемётом выпаливаю, с трудом сдерживая смех.

– Какое ещё свидание? – встаёт с кровати, сжимает несчастный пульт в кулаке, смотрит так, как будто представляет моё горло.

– С капибарой. Ты для неё так нарядился? Это же девочка? Или…

– Заткнись. – Коротко и резко чеканит, прикрывает веки, сжимая пульт ещё сильнее, делает несколько глубоких вдохов. – Просто заткнись.

– А твои фанаты знают об этом?

– О чём? – выпрямив спину струной, въедается в меня взглядом.

– О том, что у тебя есть плюшевая девушка?

По взгляду понимаю, что терпение лопнуло. Лопнуло и окатило смертельной опасностью. До щекочущей дрожи по позвоночнику.

Резко разворачиваюсь и бегу прочь.

Извращенец за мной.

А если убьёт, чтобы я никому его тайну не выдала?

Попадаю в другое помещение, оказываюсь в кухне.

Роберт не отстаёт.

Делаем несколько кругов вокруг довольно длинного стола. Вижу, что он остановился, и тоже торможу, чтобы перевести дыхание.

– Почему ты убегаешь? – спрашивает, слегка хрипя. Скалится, сжимая спинку стула перед собой.

– А почему ты за мной бегаешь? – бросаю в ответ.

Извращенец дёргает стул, затем прибавляет шаг в мою сторону.

Снова бегу.

Невольно вспоминаю, как в саду воспиталки устраивали нам такой конкурс. Пока играет музыка – все бегают вокруг стульев, а как только музыка стихает – все должны сесть. Кто не успел, тот проиграл. Я была профи в этой игре.

Это придаёт уверенности. Роберт никогда меня не поймает.

Оббегаю стол и, оказавшись со стороны двери, бросаюсь к выходу.

Грохот за спиной заставляет обернуться.

Извращенец решил сократить себе путь. Ловко запрыгнул на стол, пробежал по глянцевой поверхности и спрыгнул на пол в паре метров от меня.

Проделанный трюк впечатлил. Не думала, что люди в его возрасте могут бегать и прыгать так ловко.

В считанные секунды мужчина ухватил меня за затылок, одной рукой развернул обратно и толкнул на стол.

Успела только развернуться к нему лицом, чтобы встретиться с опасностью с глазу на глаз.

Жёсткие мужские ладони прижались к талии. Стальной хваткой зафиксировались.

Одним резким грубым рывком Роб припечатал меня к себе.

Моя грудь прижимается к его каменной.

Огонь в карих глазах слепит похлеще сварки. Его уверенность – на грани сумасшедшего безумия, обволакивает, сбивает с ног, разрушает защиту.

Не могу сопротивляться.

Не могу дышать.

Мысленно приказываю себе оттолкнуть, дать по яйцам, сделать хоть что-то. Ору в своей голове, но не двигаюсь. Замерев, как истукан, попав под влияние его запаха и невидимой мужской силы, отрывисто дышу носом и не свожу взгляда с его глаз.

Внезапно он склоняет голову ближе, едва касаясь, кончиком носа проводит по моей щеке, до виска.

Щекочущее нежное прикосновение, невероятно интимное и непривычное, режет насквозь острой нитью.

Невидимое мягкое перо щекочет кишки.

– Не провоцируй… – хриплый бархатный тембр приятно проникает в ухо, обволакивает целиком.

– Ты… ты сам не провоцируй! – слабым стоном выдыхаю в его наглую рожу.

– Зачем приехала? – нажимает интонацией.

– Марат сказал…

– Марат? Так и знал, что ты сама не додумалась бы.

– Верно, – первоначальный приступ оцепенения проходит. Уверенность возвращается. – Мне плевать, как чувствует себя твоя надухаренная задница.