Наталья Шагаева: Бездушный

Глава 1

Мария

– Вы нам не подходите. Хорошего дня вам… – мужчина снова забывает мое имя, заглядывая в резюме. – Мария.

Аллилуйя, вспомнил. Сжимаю губы, чтобы не высказаться вслух.

– Позвольте узнать причину отказа? Почему я не гожусь в няни вашему ребёнку? Вы же даже не взглянули на моё резюме и ничего у меня не спросили, – возмущённо выдаю. А мужчина, к которому я пришла устраиваться на работу, равнодушно смотрит в окно своего кабинета. Кажется, что он вообще меня не слышит и не видит.

– Сколько вам лет? – спрашивает меня, продолжая смотреть в окно. Мужчина, может, и симпатичный, но сейчас выглядит очень усталым, словно на нем пахали недели три. Глаза у него необычные, почти синие. Это первое, на что я обратила внимание. Только они тоже бездушные, словно там нет ничего настоящего.

– Сколько мне лет и всё остальное написано в моём резюме. Может, вы взглянете уже на него и будете объективны?

Мне бы прикусить язык. Не так разговаривают с работодателем. Но ничего не могу с собой поделать. Меня задевает его высокомерие. Как говорила мама, у меня обостренное чувство справедливости. Да и работа эта как никогда мне нужна и в данный момент очень подходит. Она решила бы почти все мои трудности. В кошельке остались копейки. Еще сутки, и придется ночевать на вокзале. Я бездарна, талантами не блещу, да и выгляжу пока прилично – на паперти не подадут.

– Мне не нужно смотреть в ваше резюме…

Снова забывает мое имя. Нет, не забывает. Уже, видимо, издевается. Гад.

– Мария! – раздраженно напоминаю ему. Да, на скромную няню для малыша я уже явно не тяну в его глазах. Слишком вспыльчивая. Но этот высокомерный гад сам виноват.

– Да, Мария. Мне не нужно смотреть в резюме, чтобы понимать, что вы мне не подходите, – наконец переводит на меня свои ледяные синие глаза и давит взглядом. – Всего вам хорошего, – указывает на дверь кабинета.

В каком бы плачевном и безвыходном положении я ни была, унижаться не буду. Нервно хватаю свой рюкзак, куртку, резюме и направляюсь на выход. Всё равно я не сработалась бы с таким тяжёлым человеком.

Дохожу до двери, хватаюсь за ручку, но замираю.

А что это я, собственно, просто так ухожу?

Нет, пусть объяснится, почему я негодная.

Разворачиваюсь. Мужчина вопросительно приподнимает брови и смотрит на меня, как на сумасшедшую.

– Нет, просто интересно, чем я не угодила? Потрудитесь объяснить… – требую я. – Извините, не запомнила вашего имени.

Всё я запомнила. Этого гада зовут Роберт Станиславович. Но я тоже делаю вид, что мне на него плевать.

– Не утруждайтесь, не запоминайте мое имя, оно вам не понадобится.

Сжимаю губы, втягивая воздух носом. Хочется подойти и треснуть этого гада сумкой. Возомнил себя невесть кем.

– Но присядьте, я объясню, – холодно усмехается. Больше оскаливается, смотря на меня снисходительно.

Сажусь назад в кресло, засовываю резюме в рюкзак, сминая бумажку, и тоже вопросительно выгибаю бровь.

– Вам, Мария, – о, гляди-ка, вспомнил мое имя, – всего двадцать три года, – надо же, все-таки заглянул в резюме.

– И? При чем здесь мой возраст? Ищете старушку? Так она физически не сможет двадцать четыре на семь следить за маленьким ребёнком. Дети, знаете ли, в этом возрасте непоседы, – парирую я.

– Вы замужем? – игнорирует мой комментарий, постукивая пальцами по столу.

– Какое это имеет отношение?

– Вы замужем? – раздражённо давит голосом.

– Нет, не замужем. Никто не будет занимать мое время. Не уйду неожиданно в декрет, если вы об этом, – уверенно отвечаю я. А гад усмехается.

– Вот. Вы молоды и красивы, Машенька.

Распахиваю глаза. Вроде бы и комплимент, но тон у мужчины ироничный. Машенька… Не позволяла я ему так меня называть.

– Вам нужно устраивать свою личную жизнь, у вас в голове немного другие ценности. Я же требую круглосуточное наблюдение за моим сыном. Выходные даю всего раз в неделю: сегодня вы свободны, а завтра – нет. При всем уважении к вашему медицинскому образованию, но нет, не хочу травмировать сына частой сменой няни.

– То есть вы только что назвали меня легкомысленной? – немного подаюсь вперед от такой наглости.

– Я просто озвучил очевидные вещи. И ваша импульсивность сейчас не добавляет вам плюсов. Это первое.

– Это не все мои недостатки? И что же еще во мне не так? – уже откровенно язвлю. Больше от отчаяния. Понятно, что меня уже не допустят до работы в этом доме.

– У вас совершенно нет опыта работы с детьми. Вы даже не представляете себе, насколько это тяжёлый труд. Двадцать четыре на семь уделять всё своё время маленькому, чужому для вас ребёнку. Уверен, вы не знаете ни одной методики.

– Во-первых, небольшой опыт у меня есть. Но вы не пожелали заглянуть в мое резюме, – фыркаю. – Во-вторых, я очень люблю детей и всегда нахожу с ними общий язык. В-третьих… – для наглядности загибаю пальцы под холодным взглядом этого высокомерного мужика. – Эти ваши методики… – усмехаюсь, качая головой. – Ни одна мать не занимается с детьми по методичкам, и дети растут счастливые.

– С матерью – да. Но вы не мать, поэтому без определённых знаний я вас к своему ребёнку не подпущу. Особенно после вашего подросткового бунта. Мне не нужен еще один ребёнок, – взмахивает мне рукой, указывая на дверь.

Затыкаюсь больше оттого, что захлебываюсь возмущением. Но и потому, что мужской взгляд после упоминания матери меняется на ожесточенный и яростный. Всё-таки Тарас был прав – я совершенно не думаю, что говорю. Но меня уже несет, и я, как всегда, не вижу берегов. Я буду не я, если не выскажусь до конца. Терять-то уже нечего.

– Если вы живете в особняке элитного района, в доме стоимостью как самолёт, ездите на огромной машине, похожей на танк, и выглядите как бандит, то это не дает вам право высокомерно оценивать людей.

– Я выгляжу как бандит? – меняется в настроении и уже ухмыляется. – Иди уже… – похоже глотает ругательства. – Маша, – снова отсылает меня, взмахивая рукой.

Хочется послать его подальше, где летом в пальто холодно. Но я чудом сдерживаюсь. Соскакиваю с места и покидаю кабинет этого гада, не прощаясь. Ухожу я, конечно, гордая и красивая, только ничего веселого за пределами этого дома меня не ждет.

Натягиваю куртку, обуваюсь, медленно выхожу из дома. Райончик здесь элитный, а до автобусной остановки топать и топать. Автобусы в этом посёлке никому не нужны.

Погода хоть и солнечная, но ветреная. Сыро после дождя. Ежусь, застёгивая куртку под горло. Прохожу мимо детской площадки, на которой играет тот самый мальчик, нуждающийся в няне. Площадка шикарная. Таких в обычных дворах не найдёшь. Яркие горки, качели, песочница, батут, поверхность прорезиненная – все безопасно. Это мечта любого ребёнка. Только мальчик нерадостный. Он стоит на краю горки, возле оградительных канатов и смотрит вниз. Неподалёку на лавочке сидит женщина лет пятидесяти, разговаривая по телефону и совсем не следя за ребёнком. Почти прохожу, но краем глаза замечаю, как пацан перелезает через канаты, оступается и летит лицом вниз. Сердце обрывается. Вроде не мое дело, должна пройти мимо, но на инстинктах кидаюсь к пацану, пытаясь его поймать. Конечно, не успеваю. Мальчишка уже внизу. Подлетаю к ребенку, хватаю, поднимая на ноги, рассматриваю лицо. Большие синие детские глаза наполняются слезами, губешки опускаются вниз – вот-вот заревет. Нос, слава богу, цел – спасибо специальной поверхности. А вот на лбу ссадина. Немного содрал кожу о шершавую поверхность.

– Цел? – оглядываюсь на женщину, а та так увлечена беседой, что ничего не замечает, смотря в другую сторону.

Я, видите ли, отцу этого малыша не подхожу, а вот эта дама прям няня года.

– Где больно?

А мальчишка только хлопает глазами, не отвечая. По щекам уже текут слёзы.

– Ну, ты что? Не реви. Ты же мужик, – улыбаюсь.

– Артем! – кидается к нам женщина.

Наконец, очнулась.

За это время ребенок мог убиться.

– Девушка, вы кто? Немедленно отпустите ребёнка! Артем, что с тобой? Что она тебе сделала?! – кидает на меня злобный взгляд, а мальчишка опять молчит, утирая слезы.

– Не кричите, вы еще больше пугаете мальчика. Следить лучше надо за ребенком. Он упал с горки.

– Ты меня еще поучи! Артем, не плачь, пойдём, – хватает ребёнка за руку и тянет к дому. Мальчишка бежит за женщиной, но постоянно оборачивается на меня. Улыбаюсь ему и машу рукой.

Методики им, видите ли, нужны. Цокаю.

Поднимаю глаза и вижу в окне второго этажа мужчину, который десять минут назад указал мне на дверь. Он курит в открытое окно и смотрит на меня. Хочется, как ребёнку, состроить ему рожицу.

– Вернись! – кричит он мне.

Могу из принципа развернуться и уйти. Нельзя возвращаться туда, откуда тебя выгнали. Но выбора у меня нет. Это пока лучшее место работы из существующих. Иду назад.

Попросить, что ли, зарплату больше в компенсацию за нервы?

Глава 2

Мария

Возвращаюсь. Прохожу в кабинет. Мужчина так и стоит возле открытого окна. Холодно. Зря я оставила куртку в прихожей. А мужчине все равно. На нем тонкая черная рубашка с распахнутым воротом.

– Присядьте, – указывает он мне на кресло. Сажусь. Внимательно смотрю. – Вы еще хотите здесь работать?

Хочется съязвить, но я сдерживаюсь, прикусывая язык. Это не в моих интересах.

– Хочу, иначе бы не вернулась.

Обнимаю себя, растирая плечи от холода. Мужчина закрывает окно и садится за стол.

– Давайте я вам озвучу все ваши обязанности и условия, а потом вы ответите мне на мой вопрос снова.

– Окей, – киваю, рассматривая черные татуировки на руках мужчины. Надписи на латыни, замысловатые знаки.

– Итак, шесть дней в неделю вы, Мария, живете здесь, постоянно находясь с ребёнком. Понимаю, могут возникнуть неотложные дела или проблемы. Отгулы мы обговариваем, но лучше их минимизировать. Ваша комната находится рядом с комнатой моего сына. В ваши обязанности входит всё, что связано с ребёнком. Одевать, играть, укладывать спать. Заниматься развитием, гулять, кормить. Вы готовите ребёнку специальное меню. Надеюсь, вы умеете готовить?

Молча киваю.

– Артем посещает детского психолога, плаванье и школу развития. Вы сопровождаете его. И главное, вы не болтаете и не рассказываете ребёнку то, что ему знать не положено.

– Что, например? – выгибаю брови.

Он совсем меня за дуру принимает?

Я знаю, как общаться с маленькими детьми.

– Предыдущая няня была уволена за то, что сообщила Артему о том, что его мать умерла, – холодно произносит он и заглядывает мне в глаза. Его синяя бездна леденеет, мне даже кажется, что я вижу, как радужку покрывает ледяная корка. Сглатываю. Перевожу взгляд на его правую руку и обручальное кольцо на безымянном пальце. Не совсем классическое, конечно, черное с белым золотом, но оно на том пальце, на котором носят обручальное кольцо. Мужчина это замечает и сжимает кулак. Отвожу взгляд.

Если мама ребёнка умерла, то, получается, хозяин дома женился еще раз?

А где тогда эта женщина?

Почему она не с ребёнком?

Очень странная семейка.

Или они решили свалить малыша на няню, чтобы не мешал?

– После этого Артем не разговаривает.

– Совсем? – внутри всё сжимается. Мне становится очень жалко мальчика.

– Совсем, Мария. Он говорил уже и довольно хорошо для его возраста. А теперь… – не договаривает, прикрывая глаза.

– Я всё поняла. Болтать лишнего не буду.

– Очень надеюсь на ваше благоразумие. Понимаю, работа сложная, но я за нее весьма щедро плачу. В пять раз больше стандартной ставки няни.

Вот это меня и привлекло.

– У вас испытательный срок – неделя. – Поладите с Артемом – останетесь. Нет… Увы. Вы еще готовы остаться? – выгибает бровь.

– Готова, – уверенно киваю.