– Добрый день! – поднимаюсь со своего места. Естественно, со мной никто не здоровается. Юсупов пропускает мужчину в свой кабинет и оборачивается ко мне, расстёгивая своё пальто.

– Аптечку нам, воды. И быстро! – командует он мне. – И никого не впускать, звонками не беспокоить. Нет меня и не было! – голос грубый, четкий, безапелляционный.

Быстро киваю, кидаясь к шкафу и вынимая аптечку. Несусь на кухню с колотящимся сердцем, хватаю бутылку воды, пару стаканов и бегу в кабинет Юсупова.

– …Закопаю и все, бл*ть! – застаю грубую речь мужчины, пришедшего с Юсуповым. – Если мрази не понимают… – обрывается, замечая меня, стискивает челюсть.

Мужчина сидит на диване, а его куртка валяется на полу. Он развязывает бинт, обнажая резаную рану на ладони. Очень глубокую рану. Рустам Эдуардович стоит рядом, возле окна, закатывая рукава белой рубашки.

– Аптечку на диван! – холодно командует он мне. – Воду на стол! И вышла! – отсылает меня.

Я с радостью ускоряюсь, убегая из кабинета. В его кабинете буквально воняет агрессией, кровью и тестостероном. Закрываю дверь. На секунду на нее облокачиваюсь, пытаясь выдохнуть.

Беру себя в руки, возвращаюсь за стол, продолжая вникать в дела, перестраивать заметки и таблицы Марины под себя.

Минут через двадцать слышу, как дверь в приёмную распахивается и стук каблуков. В приёмную входит Надежда Михайловна. Женщина с неопределённой должностью, как окрестила ее Аня. Женщина эффектная. В бордовом брючном комбинезоне с длинными рукавами и высоким воротником-стойкой. Закрытая полностью. Но в этом есть свой шик и стиль. Мне даже нравится. Ловлю себя на мысли, что тоже хочу такой комбинезон.

– Добрый день, – здороваюсь с ней, улыбаясь. Женщина тоже со мной не здоровается.

Что же они все тут такие отмороженные!

– Я к Рустаму, латте мне сделай! – кидает она и внаглую идет к двери. Слетаю с места и перекрываю дорогу, вставая перед дверью, не пропуская. Женщина ошарашенно отступает на шаг, осматривая меня.

– Его нет, – четко произношу я. Женщина снисходительно улыбается, но больше кривит губами.

– Конечно, его ни для кого нет. Но только не для меня, – пытается меня обойти.

Боже, я думала, Марина пошутила насчёт «драться в честном бою», никого не впуская.

– Рустам Эдуардович просил не беспокоить, – поясняю я.

– Напомни мне, как тебя зовут?

– Диана.

– Так вот, Диана. Ты молодец, что четко исполняешь поручения Рустама. Похвально, скажу, чтобы тебе выписали премию. Но не переходи границы. Для меня в этой компании любые двери открыты, даже эта, – глазами указывает мне на дверь.

– Нет. Он настоятельно просил никого не пускать, насчет вас распоряжений не было, – стою на своем, на нервах повышая голос, и ложусь спиной на дверь. Женщина цокает, недовольно прикрывая глаза.

– Тогда уволена! Собирай вещи, чтобы через пять минут тебя здесь не было! – недовольно выдаёт она.

Втрое увольнение за два дня – это мой личный рекорд.

Какие тяжёлые здесь люди. Хочется закатить глаза, но я сдерживаюсь, поскольку дверь, на которой я почти лежу, резко распахивается, и я влетаю спиной в твердую грудь Юсупова.

Глава 5

Диана

Замираю, когда Юсупов обхватывает мою талию. Я неуклюже завалилась на главу компании и в данный момент вжата в его сильное тело. Дыхание спирает. С одной стороны на меня смотрят змеиные глаза Надежды Михайловны, с другой – мне дышит в волосы Его Величество Юсупов. В легкие врывается мужской запах. Так пахнет только дорогой брендовый парфюм.

– Что тут происходит?! – приводит в себя голос Юсупова. Он отпускает меня, и я спешу отойти подальше.

– Происходит то, что у тебя снова неквалифицированный секретарь, которая переходит все границы, – недовольно выдает женщина. Я открываю рот, чтобы ей возразить, но тут же его закрываю, поскольку Юсупов переводит на меня чёрный тяжёлый взгляд. – Но я ее уже уволила, – поясняет женщина. – Позволь в следующий раз мне нанять тебе секретаря, отдел кадров не справляется.

Надежда Михайловна хочет пройти в кабинет Рустама Эдуардовича, но он резко ставит руку на косяк, не пропуская, и снова кидает на меня взгляд.

– Диана, тебе есть что сказать?

Конечно, мне есть что сказать. Например, послать вас всех матом.

– Я выполняла ваше распоряжение – никого не впускать. «Никого» я воспринимаю буквально.

Юсупов переводит взгляд на Надежду Михайловну.

– Не нужно распоряжаться моим секретарём и увольнять ее за то, что она четко выполняет мои приказы, Надежда. Увольняю здесь только я! – убедительно выдает он женщине, поджимая губы. – Я занят! И если моя дверь закрыта, она закрыта для всех! Зайди завтра.

Женщина немного обескуражена, видно, что ее задевает факт того, что ее осадили в моём присутствии, но она расплывается в холодной улыбке.

– Будь добр, сообщи, когда найдёшь для меня время, – разворачивается и выходит из приемной, громко цокая каблуками.

А я выдыхаю, мое увольнение снова откладывается.

– Принеси стаканы под виски и побольше льда, – велит Юсупов и вновь скрывается в своём кабинете.

Виски мне сейчас тоже не помешает. Я почему-то не могу избавиться от ощущения прикосновения рук Юсупова на моей талии. Кажется, что он до сих пор меня сжимает.

Последние часы рабочего дня проходят спокойно, Юсупов вообще не выходит из кабинета, а привилегированных просителей, которые могут меня уволить, больше нет. Под вечер я даже скучаю и украдкой переписываюсь с Аней.

Аня: «Что ты наденешь на завтрашний корпоратив? Я еще не решила… Заскочим в ТЦ после работы?»

Я: «Какой корпоратив?»

Не понимаю.

Аня: «Ну ты даешь. Завтра юбилей у компании, в которой ты работаешь. Это ежегодный прием. Круче, чем новогодний. Премии раздают шикарные».

Я: «Какие премии? Я работаю два дня».

И за эти два дня меня дважды почти уволили.

Я: «Не пойду никуда».

Аня: «С ума сошла? Где ты еще выпьешь премиального шампанского и поешь халявной икры? Не будь занудой. Да и, думаю, отвертеться у тебя не получится. Секретарь Юсупова должен там присутствовать. В общем, не убегай после работы. Мы идем выбирать мне платье».

Пишу Ане ответ, но быстро закрываю вкладку, поскольку поступает сигнал селектора.

– Диана, свободна на сегодня! – произносит Юсупов.

Не успеваю ничего ответить, потому что меня уже никто не слушает. Ну и замечательно, весь день мечтала уйти пораньше. Привожу свой стол в порядок, хватаю сумку, пальто в гардеробе и спускаюсь на пятый этаж к Ане. Там жду ее, расслабленно попивая кофе. У них в отделе все проще.

ТЦ недалеко, мы идём пешком. Аня всю дорогу рассказывает про прошлогодний прием в честь компании, расписывая все прелести. Да почему бы и нет? Я на самом деле давно не выходила в люди. И потом, если я хочу чего-то добиться в этой компании, то обязана там быть. Платье мне нужно, просто помогаю Аньке с выбором. Нет, от нового наряда не откажется ни одна женщина, но у меня нет лишних денег на расходы. Премия мне еще не светит. Все равно радую себя маленькой покупкой новой губной помады. И только когда хочу расплатиться на кассе, понимаю, что забыла свой телефон на работе.

Анька всю обратную дорогу смеётся над тем, что я так люблю свою работу, что готова бежать на нее даже ночью.

Подруга остаётся внизу ждать такси, а я быстро поднимаюсь наверх.

Перед дверьми в приемную ошарашенно останавливаюсь, потому что меня не пропускают двое парней. Это охрана. Молодые, спортивные. Не стереотипные амбалы в строгих костюмах. А простые – в водолазках и джинсах. Никогда не замечала их раньше. Если Юсупова и охраняли, то не так явно.

– Я только заберу свой телефон, – поясняю им.

– Завтра заберете, – чётко отвечает мне парень. Свожу брови, ничего не понимая. Но парней не осуждаю, я сама сегодня заслоняла грудью дверь в кабинет Юсупова. – Может, вы тогда сами его мне принесете, он за стойкой на столе.

Парень молча качает головой.

– Покиньте этот этаж, пожалуйста, – с нажимом просит он.

Как все серьёзно. Его Величество не желает никого видеть. Но неудивительно. Киваю. Черт с ним, с этим телефоном.

Делаю шаг к лифту, нажимаю на кнопку и вздрагиваю, когда дверь из приёмной громко распахивается. Разворачиваюсь и буквально вжимаюсь в створки лифта. Из приёмной выталкивают мужчину. Я даже не могу рассмотреть его внешность, поскольку лицо разбито. Один сплошной синяк, когда-то стильный костюм порван и грязный. Он, постанывая от боли, оступается от толчка и падает к моим ногам. Пытаюсь отступить, но некуда, я прижата к лифту. Дыхание перехватывает, пытаюсь сглотнуть ком в голове. Нащупываю кнопку лифта и нервно на нее жму.

Вслед за мужчиной выходит тот самый посетитель Юсупова, с которым он днем запирался в кабинете. Посетитель поднимает на меня холодный взгляд и вскидывает брови.

– Она что здесь делает?! – грубо спрашивает у охранников.

– Телефон забыла, – пожимает плечами охранник.

– Телефон, – холодно и как-то жутко повторяет мужчина со шрамом на брови. Створки лифта наконец распахиваются, и я спешу в него заскочить. Надо же было мне так невовремя появиться. – Стоять! – рявкает мне мужчина, а я от испуга жму на кнопки лифта. Мужчина в два шага преодолевает расстояние между нами, подставляет ногу под закрывающиеся створки, тормозя лифт. – Пойдём со мной, телефон заберём! – бесцеремонно и грубо сжимает мое предплечье, тянет за собой.

Накрывает паникой и холодным страхом, хотя я ничего не совершила. Но мне приходится бежать за мужчиной, не сопротивляясь. Я, хоть и дура, но инстинкты самосохранения во мне живы.

– Этого упаковать! – кидает он охранникам и затаскивает меня в приемную, закрывая дверь. Молча впихивает меня в кабинет Юсупова, не отпуская. Морщусь от хватки его огромной ручищи. Он вообще похож на большого злобного медведя.

Рустам Эдуардович сидит в своём кресле, запрокинув голову. На столе пустые стаканы из-под виски и пепельница, полная окурков. Не замечала в рабочее время, что он курит. Юсупов поднимает голову и с удивлением смотрит на нас.

– Интересно, – холодно усмехается. У него всегда такая циничная улыбка? Губы растягиваются, а глаза неживые. – И где ты ее поймал, эту птичку? – осматривает меня с ног до головы.

– Сама пришла. Говорит, телефон забыла, – поясняет мужчина.

– Я правда его забыла, он там, на столе, – указываю глазами в сторону приемной.

Юсупов переводит взгляд на сжимающую меня руку.

– Отпусти ее! – повышает тон, и рука на моем предплечье разжимается. – Проверь телефон, – указывает Юсупов. Мужчина уходит.

– Я… – снова пытаюсь оправдаться.

– Молчать! – обрывает меня. Сжимаю губы, ноги не держат от усталости и страха. Хочу присесть на рядом стоящий диван. – Я не разрешал садиться! – выдает Юсупов. Он не кричит, в его тоне нет агрессии или злобы. Там… что-то такое, что заставляет делать так, как он велит, не позволяя ослушаться. Стою на месте, опуская глаза в пол, не могу больше выдержать этот чёрный взгляд. Холодно.

В приемную возвращается большой мужчина, держа в руках мой телефон.

– Да, это он, – протягиваю руку, чтобы его забрать, но мужчина не отдаёт. Ведёт по экрану пальцами.

– Пароль? – спрашивает у меня.

– А…

В моем телефоне нет ничего криминального. Но он мой, и там личные фотографии, которые я не хочу, чтобы кто-то видел, особенно учитывая, что там я не совсем одетая. Был такой эпизод в моей жизни. Даня профессионально фотографирует, он делал мне фотосессию в стиле ню. Нет, не порно, конечно. Все закрыто либо волосами, либо руками, но все же…

– Я сказал, пароль! – рявкает на меня медведь. А Юсупов просто смотрит.

– Там отпечаток пальца! – на нервах повышаю голос.

– Нажимай! – тянет мне телефон.