Карен едва удержалась, чтобы не скривиться. Похоже, на этот раз им достался зануда. А кто еще мог бы использовать эти церемонные старомодные обращения? В галакто – общепринятом языке межпланетного общения – давно прижилось универсальное обращение “лин” – к кому угодно независимо от пола, возраста и семейного или социального положения. Когда общаешься с ксеносами, это особенно удобно – по крайней мере, никто не обидится из-за того, что ты понятия не имеешь, к какому из пяти полов своей расы он относится. В колониях, правда, частенько пользовались старыми формами – все эти мистеры, доны, господа и прочее. Может, он просто из глухой колонии?

Она тряхнула головой и пружнисто подошла к столпившимся родственникам.

– Даю подсказку, – голос пришлось повысить, чтобы быть услышанной. – К любому на этом корабле ты можешь обращаться – мистер, миссис или мисс Тробблинс. Ошибешься разве что с Робом, но ему все равно плевать.

– Моя мама – миссис Вилс, – сообщил откуда-то из-за спины голос Люси, и Карен дернула плечом.

– Все равно она была когда-то мисс Тробблинс, так что неважно. Я Карен, – она протянула руку. – Второй пилот. Тробблинс, естественно.

– Очень рад, – рукопожатие у доктора оказалось неожиданно твердым. А вот саму собеседницу он окинул слишком оценивающе-одобрительным взглядом, и Карен тут же набычилась. Она тут не девушка, а пилот! – Андрей Серобуркин. Врач общей практики, терапевт, диагност.

– Можешь звать меня Кло, милый, – мурлыкнула подошедшая с другой стороны тетя Кло и шикарно улыбнулась, чуть отставив ногу в обтягивающем комбинезоне и величественно протягивая руку – тыльной стороной ладони вверх, как для поцелуя.

– Э-э… – у Андрея, кажется, чуть дернулся глаз. Молодой человек, осторожно протянув руку, все-таки пожал пальцы дамы. – Рад, миссис Тро…

– Только мисс! – скрипуче рассмеялась Кло. – Я свободна, как ветер, милый!

Парень отчетливо вздрогнул. Дети, переглянувшись, захихикали. А Кло, снова широко улыбнувшись, вдруг подмигнула доктору.

Клодет Тробблинс было не то за 80, не то под 90 лет – во всяком случае, примерно около того. Точнее никто не знал, а ее родной брат дедуля Томас – не помнил. Или, что вероятнее, совершенно справедливо опасался ее мести и предпочитал не распространяться на эту тему. Высокая, сухощавая, с модной стрижкой, выкрашенными в темно-фиолетовый, почти черный цвет волосами и ярко-алыми тонкими губами, она производила неизгладимое впечатление.

– Карен, можешь показать корабль новому члену экипажа? – капитан предпочел отвлечь внимание от столь эффектной родственницы. – И… Шон, уйми наконец свою собаку! Кстати, ты продлил ветсправки?

Бросив короткий укоризненный взгляд на отца, девушка коротко вздохнула. Ну вот, как всегда – папа считает, что именно она здесь тот человек, которому нечем заняться! Это при том, что второй пилот сидел за штурвалом “Пандоры” куда чаще первого. И пусть старт с Оазиса планируется не раньше послезавтрашнего дня, ей ведь еще и поручили возиться с этим нелепым бортжурналом!

Точнее, если честно, скорее летописью – Макс, посмеиваясь, так и сказал. Все технические записи “Пандора” вела самостоятельно, и летописец ей для этого был без надобности.

…С другой стороны, долго усидеть на одном месте – если это место, конечно, не за штурвалом корабля или хотя бы флипа! – Карен редко удавалось. А поводить новичка по кораблю – занятие ничем не хуже других. Можно заодно присмотреться к нему получше. Вдруг придется пересмотреть свою ставку?

Шон тем временем обиженно прижал к себе рыжую таксу, что-то шепча ей в ухо.

– Идем… новый член экипажа, – Карен, закатив глаза, еще разок вздохнула и приглашающе махнула рукой, делая шаг к выходу на пассажирскую палубу. – Все равно даже если со всеми сейчас перезнакомишься, вряд ли сразу запомнишь. Вот… смотри, отсюда по лестнице – верхняя палуба, там коридор с жилыми каютами. Ты вещи еще не привез?

– Привез, – Андрей мотнул головой. – В кают-компании. У меня их не особенно много. Предпочитаю путешествовать налегке.

– Значит, потом занесешь. Твоя – первая по правой стороне, она ближе всех к спуску и медотсеку. Так, что еще… душевые и уборные в начале и в конце коридора на верхней палубе. Кстати, у тебя в медотсеке есть отдельный санузел, правда, совмещенный. Так-то предполагается, что на случай стационарных больных, но на практике, считай, у тебя такой люкс. Хотя рекомендую не удивляться, если вдруг обнаружишь, что и там занято. Когда в одной душевой второй час плещется тетя Кло или дедуля затянул арию, а в другой Лиспет купает малыша Тоби, остальным как-то приходится выкручиваться.

– Сколько на борту детей? – молодой доктор чуть нахмурился, мысленно подсчитывая.

– Мой братишка Шон, кузина Люси – ты их видел, и еще малыш Тоби. Трое. Шону восемь, Люси шесть. Тоби младший, ему скоро будет полтора года. Да, есть еще Пейдж, но ей уже почти пятнадцать и она считает себя страшно взрослой. У нас семейный бизнес, как ты заметил. Так, смотри, здесь налево проход в машинное, туда лучше не соваться, Роб посторонних в своих владениях не любит… а направо – медотсек. Выход на камбуз – из кают-компании, с другой стороны от шлюза. Да, в том конце жилого коридора еще тренажерка есть. Маленькая, но нам хватает, регулярно там все равно бываем только мы с Максом и капитан папа. Ну вот… осматривай.

Медотсек на “Пандоре” был стандартным: смотровой стол с нависающим куполом и зловещей “трубой” сканера, несколько встроенных закрытых шкафов с прозрачными пластиковыми дверцами, за которыми виднелись пузырьки с лекарствами и наборы инструментов, пара выдвижных узких коек для лежачих больных, еще один небольшой столик – рабочий, с двумя темными сейчас мониторами. У смотрового стола кроме привинченного к полу высокого стула обнаружился придвинутым еще один, самый обычный, а на столешнице предательски темнели круги от чайных чашек.

– Оборудование в основном встроено в переборки и выдвигается с панели управления, вон там, с этим сам разберешься, все стандартно. Криокамер три, за той дверью справа. Все в рабочем состоянии, Роб за этим следит, но если что-то сломается – обращайся к нему же…

– Как к нему обращаться, если в машинное нельзя? И, кстати, мне его так и не представили.

– А… если увидишь такого диковатого небритого типа в растянутой майке и с отсутствующим взглядом, который пройдет мимо тебя, не заметив, можешь подойти, вынуть из его уха наушник и сказать “Здравствуйте, мистер Вилс, у меня сломался градусник”. Или что у тебя там может сломаться? В общем, это наш бортинженер, мой дядя Роберт. То есть на самом деле, конечно, он муж моей тети Лиспет. Кстати, Лиспет у нас присматривает за детьми, а еще она официально медсестра, так что если вдруг тебе понадобится помощь… ну, я не знаю, с чем. К примеру, если нас всех разорвет на кусочки инопланетный монстр и ты не будешь знать, в каком порядке складывать этот паззл, Лиспет наверняка поможет тебе разобраться и будет подавать нужные конечности для пришивания.

– Учту, – серьезно кивнул Андрей, открыв один из шкафчиков и по-хозяйски окидывая взглядом его содержимое. – Слушай, а Макс – он правда твой брат? Вы не очень-то похожи.

“Не очень похожи” – слабоватое определение на самом деле. Брат и сестра довольно забавно смотрелись рядом: маленькая, крепко сбитая, хоть и неплохо сложенная Карен и могучий, как гора, Макс, которому она едва доставала макушкой до подмышки. При этом девушка казалась юркой и подвижной, как ртутный шарик, с живым лицом, на котором эмоции сменяли друг друга со скоростью света. Говорила она еще быстрее, обстреливая собеседника словами, как пулеметной очередью. Навигатор же выглядел невозмутимым, как все та же гора, и с первого взгляда мог даже произвести впечатление этакого неповоротливого увальня. И разговаривал неторопливо, с паузами, будто тщательно обдумывая каждое слово и взвешивая – достойно ли оно быть произнесенным? Правда, вот волосы у них были одинаковыми – темно-каштановыми, волнистыми, коротко стрижеными. И глаза у обоих карие.

– Двойняшки вообще-то, – второй пилот наморщила нос. Этот вопрос задавали все новые знакомцы. – Я в маму пошла – такая же мелкая, а братишка в папу. Хотя папу он даже перерос, причем во всех направлениях. Вот Шон, кажется, еще не определился, на кого собирается быть похожим.

– Понятно, – врач развернулся и окинул девушку каким-то по-новому оценивающим, профессиональным взглядом.

– В целом, я готов приступить к своим обязанностям. Думаю, стоит начать с историй болезни, а…

Дверь без стука распахнулась. За ней стоял мрачный Шон.

– Ты здесь, – невежливо ткнул он пальцем в Андрея, и тот был вынужден растерянно, но утвердительно кивнуть. Ведь не поспоришь! А мальчик напористо продолжил, – ты должен подписать ветсправки для Молли, Джинджер и Констанции!

– Э-э-э… – парень обернулся к Карен, молчаливо требуя пояснений.

– Питомцы Шона, – она пожала плечами с таким видом, будто это само собой разумелось.

– Послушай, Шон, – доктор даже присел на корточки, чтобы не разговаривать с собеседником сверху вниз. – Ты ведь понимаешь, что я не ветеринар?

– Неважно! – фыркнул мальчишка. – Никто в эти бумажки не смотрит. Просто подпиши и поставь печати, чтоб не просроченные! А то нас в следующем порту на выгул не пустят.

Бумагу как носитель информации, конечно, никто не использовал уже много столетий – за исключением нескольких слаборазвитых цивилизаций и просто чудаков вроде авалонцев. Но название “бумаги” как-то надежно закрепилось за любой документацией.

– При космопорте точно есть ветстанция, я уверен…

– Есть, – мрачно подтвердил ребенок. – Прямо напротив нас. Я только что оттуда. Там все разбежались, а Макс не успел никого поймать.

– Надо было меня брать с собой! – прицыкнула языком Карен. Вечно вот так: пока ты уныло выгуливаешь новичка по кораблю, кто-то весело гоняет по космодрому ветеринаров!

– Что значит – разбежались? – изумился Андрей. – Рабочий день еще…

– Они всегда разбегаются, – терпеливо пояснил Шон, как нечто само собой разумеющееся. – Но когда удается кого-то поймать, он обычно сразу ставит печати и все продлевает.

– То есть ты хочешь сказать, – еще больше напрягся врач, качнувшись с носков на пятки, – что твоих питомцев никто не осматривает? А прививки?

– Нет. А зачем? Они в порядке.

– Да это же попросту опасно! – вот теперь Андрей по-настоящему рассердился. Он даже снова поднялся на ноги и принялся расхаживать по медотсеку, бурно жестикулируя руками. – Собаки могут быть разносчиками множества заболеваний, в том числе представляющих опасность для человека! Тем более – если ты гуляешь с ними по космодромам разных планет. Меньшее, чего можно ожидать, – это обычная глистная инвазия. А может быть, заметь, необычная! Ты знаешь, что кишечные паразиты с некоторых планет способны прогрызать человеческие органы? Потом они, конечно, сдохнут, человеческий белок им не подходит, но тебе от этого легче не станет. А инфекции?! А…

– У Джинджер нет глистов! – возмущение Шона можно было черпать ложками.

– Эй-эй! – Карен подняла ладони перед собой. – Не запугивай ребенка! Что он, по-твоему, может сделать? Ветеринары правда вечно разбегаются при виде Молли! И глистов у нее нет. И у Джинджер тоже… вроде бы.

– Так, – Андрей остановился, что-то мысленно прикидывая. – Давай-ка ты сейчас, по крайней мере, приведешь их ко мне. Мы хотя бы прогоним твоих собак через сканер, удостоверимся в отсутствии паразитов и инфекций. И я постараюсь до отлета добыть вакцины для комплексных ветпрививок. Как раз сразу выясним вес…

– Ладно, – Шон покладисто кивнул и развернулся.

– Эм… – Карен ковырнула пол ногой, – ты уверен, что это хорошая идея?

Все-таки она ставила на целую неделю!

– А что не так?