О-ого! Я оторопело моргаю от его откровенности и напора. И пока пытаюсь вернуть себе дыхание и контроль над эмоциями, парень как ни в чем не бывало отстраняется, забирает наши напитки и протягивает мне стакан со словами:

– Твой чай, плюшка.

Мы с Ромой не спеша идем на каток, который располагается на главной площади города. Мы болтаем обо всем на свете. Мне сложно не заметить, как девчонки оглядываются ему вслед. Но, Клюева это, похоже, совершенно не заботит. Очевидно, он привык к вниманию.

Всю дорогу я задаюсь вопросом: он сердцеед или сам по себе такой? Рома не пытается из себя ничего воображать. Нет этой самовлюбленности и надменности, как у большинства симпатичных парней пресыщенных женским вниманием.

Сейчас, при свете дня, я могу его лучше рассмотреть, и еще больше удивляюсь тому, что он позвал на свидание именно меня.

По-мужски красивый упрямый подбородок, четко-очерченные губы, с которых не сходит хитрая усмешка. Под темными, иронично изогнутыми бровями блестят голубые как небо глаза. В них читается вызов. Нет, не лично мне. Скорее, этому миру. Он первоклассный красавчик. И точно об этом знает.

– Почему именно хоккей? – интересуюсь, когда мы уже подходим к катку.

– Меня двоюродный брат подсадил. Он тогда еще в молодежке играл, я увидел его на льду и захотел также. Он сейчас играет за «Молнию». Сева Амурский, может слышала?

– Не-а, – качаю головой. – Я не сильно разбираюсь в хоккее.

– Ничего, я тебе все расскажу, – в его голосе звучит обещание. – Если ты, конечно, захочешь, – шаловливо играет бровями, как бы намекая на нечто большое.

Сжимаю губы чтобы не рассмеяться, и стукаю наглеца в плечо, чтобы прекратил меня дразнить. Так друг друга толкая и весело переглядываясь, мы доходим до катка и подходим к кассам. Рома даже не дает мне слово вставить и сам расплачивается, а когда я предлагаю вернуть деньги лишь фыркает, отрезая:

– Не обижай меня, Полина Устинова! Еще чего не хватало! Платить она вздумала!

После мы подбираем коньки по размеру. Мне жутко неловко, когда я принимаюсь зашнуровывать коньки и Рома опускается рядом со мной, мягко убирает мои руки и сам зашнуровывает, поясняя:

– Ты слишком сильно затягиваешь. Пятка должна быть сдвинута назад. Если сильно перетянуть или недотянуть, при падении можно получить травму. Вывих или растяжение. Да и самой тебе будет некомфортно кататься.

Он быстро справляется, поднимается и тянет меня за руки.

– Попрыгай, – просит, и я делаю. – Удобно? – киваю головой. – Отлично! Тогда пошли!

Клюев первым выходит на лед, уверенно становится на ноги, делает задним ходом небольшой круг и возвращается на место, пока я робко мнусь у входа.

– Давай, плюшка, смелее! – Рома протягивает мне руку и я, ступив на лед, хватаюсь за нее, точно как за спасательный круг.

Мои ноги разъезжаются в стороны, я не могу удержаться и буквально повисаю на парне. Он тихо посмеивается мне в шею, отчего сердце взволнованно трепыхается. Надо же, живое!

– Давай же, Поля, сделай хоть шаг.

Испуганно качаю головой, вцепившись в его шею мертвой хваткой.

– Ну ладно, – сдается он. – Тогда держись крепко!

Я не успеваю и пикнуть, когда парень подхватывает меня на руки, и через секунду уже скользит по льду со скоростью ветра. Волосы развиваются и, кажется, с меня слетает шапка, но в данный момент мне все равно. Я лишь пытаюсь не умереть со страха, пока Клюев прямо со мной на руках замедляется, ловко скользя между людьми.

– Мы твою шапку потеряли. Ты как? – посмеиваясь, он ставит меня на ноги возле бортика, за который я тут же хватаюсь, чтобы позорно не плюхнуться на задницу.

– Ты с ума сошел! – рассерженно шиплю.

– Прости, Поль, я просто хотел, чтобы ты немного расслабилась, – виновато поджимает губы. – Тебе совсем не понравилось?

Вообще-то… Ну может, чуть-чуть. Самую малость! В конце концов, меня красавчик прямо на руках прокатил по льду. И если бы он хотя бы предупредил…

– Я сейчас, – вдруг что-то вспомнив, Клюев срывается с места.

Он возвращается через минуту с моей шапкой в руке. Отряхивает ее и сам натягивает мне на уши, потому что я до сих пор держусь за бортик, а может потому что сам так хочет.

– Давай, плюшка, отпускай борт и бери меня за руки, – Рома протягивает мне ладони, но я качаю головой.

Разве он не видит? Да, я с трудом стою! А он хочет кататься?

Клюев смеряет меня хмурым взглядом, явно не собираясь отступать. Я знаю этого парня всего ничего, но уверена что он так и будет нависать надо мной горой, пока я не отпущу этот проклятый бортик!

– Хорошо, тогда предлагаю поболтать, – вдруг хищно ухмыльнувшись, бросает. – Так что, Полина Устинова, расскажешь мне почему у тебя нет парня? И каковы шансы у меня им стать?

Прошу прощения…? Да мы же знакомы всего ничего!

– Ты уже целовалась? – нахал не дает мне даже слово вставить, продолжая задавать неловкие вопросы. Опускает недвусмысленный взгляд на мои губы. – Я, кстати, отлично целуюсь! А что насчет…

Прежде чем он задаст новый вопрос, я отпускаю злосчастный бортик и хватаю его за руку. Клюев тут же сжимает мою ладонь. Не больно, но крепко и надежно. Тянет решительно на себя и мне приходится отпустить второй рукой бортик, чтобы ухватиться за него.

– Давай уже учиться! – нервно выпаливаю я.

Плавно он начинает двигаться задом, буквально оттаскивая меня от бортика. Мы проезжаем всего пару метров, когда Рома останавливается.

– Жаль, что ты не захотела поболтать. Я надеялся на ответы, но если что, – развязно подмигивает, – я не против быть первым.

Я вспыхиваю, точно спичка. Очень «тонкий» намек, знаете ли!

– Не сомневаюсь, – недовольно фыркаю, пытаясь за этим скрыть свое смущение.

– Уж не сомневайся, плюшка, – хмыкает, а потом вдруг принимает серьезный вид. – Хорошо, приступим! Сделай несколько шагов на меня. Не нужно пока ехать. Просто почувствуй лед. Пойми, что это не страшно. Давай!

Сжимая, должно быть, до боли руки Клюева, делаю несколько осторожных шажков. Примеряюсь, топаю, чтобы почувствовать лед, чтобы это ни значило.

– Видишь, это не так страшно, – подбадривает меня Рома. – Молодец, а теперь поставь ноги вместе… Ага, именно так. Теперь соедини пятки и разведи носки.

Рома показывает мне еще несколько упражнений. Несколько раз я чуть не падаю, но Клюев меня ловит и ставит в исходное положение. Я действительно начинаю привыкать ко льду и конькам. Чувствую себя более уверенной, и мы наконец переходим к скольжению.

– Теперь будем ехать. Если что, падай на меня. Мне будет приятно. – Я на это уже привычно закатываю глаза. – Ноги вместе, – отрезает командным тоном, – согни колени… Умница! Носок разверни и отталкивайся.

Затаив дыхание, отталкиваюсь и не могу скрыть восторга, когда мне удается с помощью Ромы проехать несколько метров. Войдя во вкус, мы делаем целый круг, затем Клюев мне предлагает проехаться с одной рукой. И, черт возьми, у меня получается! И даже по над бортиком проехать одной! С лица не сходит счастливая улыбка.

Мне всегда казалось, что я живу отдельно от своего тела. Оно слишком грузное, неповоротливое, но сейчас на льду я порхаю, точно бабочка. И, пожалуй, впервые ощущаю себя такой цельной и собой.

Мы катаемся с Ромой за руки под открытым небом. На улице уже стемнело, нарядная елка посредине катка переливается яркими огнями, отовсюду слышится смех и разговоры. В воздухе витает волшебство, и в этот день я искренне верю, что действительно нравлюсь Роме Клюеву. Не так как Вове или другим парням, которые бросали меня, а взаправду.

Выдохнувшись, прислоняюсь к бортику, пока Рома красуется, выделывая на льду трюки. Я смеюсь с того как он дурачится, катаясь задним ходом. Клюев чуть не врезается в елку, отчего я хихикаю, прикрыв рот ладошкой. Заметив это движение, Рома, бьюсь об заклад, прищуривается. Резко повернувшись, набирает скорость, подпрыгивает, делает поворот и подъезжает ко мне, резко тормозя боком.

– Ну как, получилось впечатлить? – улыбаясь от уха до уха, спрашивает Рома.

– Не получилось, – раздается ледяной голос. – Видел и получше.

Обернувшись, замечаю позади себя мрачного Долматова.

Вот черт!

Он в компании друзей, которые стоят возле входа на лед. Кто бы сомневался, и Королева тут! В коротенькой модной курточке, словно мороз ей нипочем, с идеальным макияжем и ровными волосами под светлой шапкой. На ее фоне ее я выгляжу бесформенным пингвином. Проклятье, в мой пуховик поместилось бы три Королевы!

– Так я вроде не к тебе обращался, – звучит надо мной холодный голос Ромы, а сам он по-собственнически кладет руки мне на плечи, что не ускользает от колючего взгляда Долматова.

Хмыкнув, Айдар пропускает слова Клюева мимо ушей.

– Неожиданная встреча, – обращается ко мне.

Неожиданная и не сказать, что приятная. Разве Долматов не должен сейчас греть кости где-то на Мальдивах или, на худой конец, кататься на скейтбордах в Куршевеле? Почему он в городе и пришел на каток именно в тот день и время, когда я тут пытаюсь наслаждаться жизнью. Это ли не насмешка судьбы?

– Бывает, – пожимаю я плечами.

Мне хочется уйти, особенно когда меня замечает Королева. Она смотрит на меня, точно на грязь под ногтями и кричит:

– Дар, ты чего застрял? Пошли уже кататься, милый!

Кто б знал, сколько усилий я прикладываю, чтобы не скривиться от ее приторно-сладкого голоса! Долматов на свою подругу не обращает абсолютно никакого внимания. Слишком сосредоточен на нас.

– Айдар, – представляется Долматов, протягивая руку.

– Рома, – не растерявшись, представляется Клюев.

Рукопожатие выходит напряженным. Парни словно испытывают, оценивают друг друга.

И вечно Долматову со своей самодовольной физиономией нужно испортить настроение! Нельзя было просто пройти мимо? Нарисовался павлин! Хвост распушил, еще и зыркает из-под нахмуренных бровей!

И нет, это не первый раз, когда у Долматова случается приступ собственничества. Клянусь вам, у кретина раздвоение личности! Стоит ему увидеть меня в обществе парня, как он начинает кружить вокруг меня, точно коршун. Нет, не коршун! Курица-наседка, блин! Я бы списала это на ревность, но для ревности необходимы чувства. А Долматов даже если ко мне и испытывает симпатию, то слишком уж незначительную. Полагаю, ему просто нравится держать меня возле себя как… Как запасной вариант.

– Давно вы катаетесь? – как бы небрежно спрашивает Айдар.

– Недавно, но всерьез и надолго, – жестко отбривает Клюев, и я поднимаю на него голову, ошарашено таращась. На это он лишь игриво подмигивает.

Мускул на лице Долматова дергается, а челюсть сжимается так сильно, что я всерьез начинаю переживать за его зубы. Затем он вдруг расслабляется, медленно растягивая на губах дьявольскую ухмылку.

– Дар, ну ты идешь? – снова раздается голос Королевой. На этот раз он не звучит мелодично, скорее раздраженно.

– Это тебя, кажется, зовут? – произносит Рома, намекая, что, мол, пора отчалить.

Долматов бросает ленивый взгляд в сторону друзей. К слову, среди них я не замечаю ни Герасимова ни Грачева. Это еще два моих одноклассника, и обычно эти трое тусуются вместе.

– Зря ты меня не дождалась, Устинова, – сухо припечатывает засранец, после чего, засунув руки в карманы, уходит вальяжной походкой к своим друзьям.

Что, простите? Не дождалась? И это он мне? Той, которая проторчала в его комнате кучу времени, пока он развлекался со своими дружками-дегенератами?

Придурок! Пусть катится к своей Королевой! Она-то и рада повиснуть у него на шее. Даже сейчас, когда он демонстративно игнорировал ее на протяжении пяти минут.

– Кхм, – неловко прочищаю горло, утыкаясь глазами в свои руки.

Боже правый, как же неудобно вышло! К счастью, Рома не спрашивает, что имел в виду Долматов.

– Продолжим обучение! – невозмутимо произносит Клюев, увлекая меня за собой.

Когда мы проезжаем мимо Королевой и ее подружек, она нарочно громко выплевывает:

– Смотрите, и толстуха здесь!

– Ага! Ну и чучело!