Далее шло подробное описание споранов и рецепта живчика, из которых Марго узнала, что те самые, похожие на виноград, серые шарики, и есть спораны, а та бурда, которая сняла у них головную боль – живчик, или живец, черт его знает. При упоминании живчика, она машинально достала фляжку и сделала пару глотков. Мутная, вонючая жижа обожгла пищевод. Марго показалось что на улице стало значительно темнее. Солнце, которое было видно сквозь участок рощи, заросший соснами, уже склонялось к горизонту, обещая скорое наступление первой ночи в этом безумном мире. Марго встрепенулась и желая поскорее найти ответ, где добывать те самые спораны, углубилась в чтение. Но сначала она еще раз перечитала рецепт живчика. Все оказалось элементарно. Одну горошину, следует растворить в полулитре спиртного, причем без разницы какого, главное, чтобы содержало спирт. Дождавшись полного растворения, следует процедить раствор и разбавить водой, соком или еще чем, по вкусу, доведя объем до литра. Употреблять следует не небольшими порциями, несколько раз в день. Передозировка может привести к отравлению. Марго нашла раздел где было описано, как, точнее из кого добывается самый важный для иммунного продукт и ее чуть не стошнило. Она с трудом сдержала подкативший к горлу комок и отвернулась от стола.

– Ты чего? – рука Мусаси легла ей на плечо.

– Все нормально! – успокоила его Марго, – Просто прочла, что нас от головной боли спасает.

– И что?

– Вот эта бурда, называется живчик или живец, как там написано. Он готовится на спиртном, в котором растворяются те горошины, что лежат в коробочках. А добываются они из… короче, эти штуки находятся у мертвяков в особом мешочке, похожем на чесночину, на затылке.

Предательский комок вновь подкатил к горлу и Марго, зажав рот ладонью, пошла по направления к опушке сосновых зарослей, не желая опорожнять желудок при японце.

– Ты куда? – спросил он.

Марго лишь махнула рукой в сторону заката. Добравшись до опушки, она остановилась и загляделась на великолепный вид, который открывался в свете заходящего светила. Горизонт горел ярко оранжевыми красками, градиентом заливая вечернее небо. Солнце, совершенно по-другому вело себя, быстро приближаясь к линии земли. При этом оно меняло свой цвет, от ярко-оранжевого, слепящего глаза, к более темным тонам, как будто остывая. Наконец, оно застыло, коснувшись линии горизонта и через несколько секунд, стало вдруг совершенно серым, после чего, почернев, расползлось по горизонту грязными кляксами. И в туже секунду наступила темнота, будто в комнате без окон, кто-то выключил свет. Марго вспомнился рассказ Олега, который в свое время воевал в Афганистане, как там наступала ночь – был день и вдруг включили ночь. Темнота продлилась не долго. Уже через пару секунд, она растворилась в причудливом, идущем откуда-то сверху свечении. Марго подняла взгляд и замерла, не в силах оторваться от зрелища. Глубокое, если можно применить это слово к нему, небо, было усыпано крупными звездами, созвездиями и разноцветными туманностями. Луны на небосводе не было, но над головой висело несколько планет, меньших по размерам, чем земная луна, но казалось, что до них можно дотянуться рукой. И все то великолепие, двигалось, кружилось, словно в каком-то замысловатом танце. Ровный, мягкий свет звезд заливал окружающее пространство, как луна в полнолуние. Марго залюбовалась таким великолепием и не могла оторвать взгляд, пока позади не треснула под чьей-то ногой сухая ветка.

– Не бойся, это я! – послышался голос японца.

– Ты, когда ни будь видел подобное?

– Нет! Мы что, на другой планете? – спросил ошарашенный видами Мусаси.

– Мы в СТИКСЕ. – ответила Марго.

Глава 6 Зверь – пробуждение

Пекло, территория сплошных городских кластеров. Примерно в двадцати километрах от абстрактной границы Пекла.

На углу крыши девятиэтажки, состояние которой говорило о том, что она пережила танковый обстрел, по меньшей мере, сидел высокий, седой человек. Его одежда не выделялась чем-то особенным. Добротные брюки-карго, черного цвета, куртка цвета хаки с большими накладными карманами, в каких ходили американские солдаты во время вьетнамской войны. На ногах, были видны тактические ботинки, в цвет брюкам. Несмотря на седину, лицо было достаточно молодым, лет тридцать или тридцать пять. Кожа на лице была обветревшей с сильным загаром, что объяснялось отсутствием головного убора, щеки покрывала приличная щетина, грозящая, вот-вот перерасти в полноценную бороду. Глаза были прикрыты каплевидными солнцезащитными очками.

Он сидел здесь уже почти три часа, наблюдая за происходящими внизу событиями. Со стороны могло показаться, что это очень странное занятие, так как на пустынных, заваленных мусором, обломками зданий, частями раскуроченных автомобилей и обглоданными до белизны человеческими костяками улицах, практически ничего на происходило. Но, не для этого человека. Внезапно, на территории соседнего квартала, с несоответствующими по архитектуре для этого района домами, по асфальту стал стелиться, выползая из глухих переулков, странный туман. Он заполнял улицы, странным образом останавливаясь четко по хорошо видимой трещине на асфальте, которая проходила с севера на юг по улочке, на которой стояла девятиэтажка. Улочка также выглядела странно. Различались дорожное покрытие, бордюры и прочие мелочи с разных сторон от трещины. С западной стороны, на которой и устроил наблюдательный пункт человек, был асфальт, обрамленный бетонными бордюрами с тротуарами покрытым плиткой, а на восточной асфальт хоть и присутствовал, но отличался по структуре и цвету, бордюры были каменными, а на тротуарах лежала брусчатка. Туман, доходя до этой границы, словно наталкиваясь на невидимую преграду, начинал подниматься вверх, как будто заполняя огромный сосуд.

Человек достал из стоящего рядом рюкзака, сложенный в несколько раз лист бумаги и карандаш, развернул его и что-то быстр нарисовав, убрал обратно в рюкзак. Бросив взгляд на приближающееся к зениту светило, он подхватил, как пушинку, тяжелый рюкзак и отойдя от края, устроился в тени пристройки лифтовой шахты.

– Еще пара часов и путь открыт. – сказал он сам себе, – Надо бы Уилсона завести, а то ты Скиталец совсем свихнёшься, разговаривая сам с собой!

В мыслях возник образ мяча с кровавым отпечатком руки, похожим на улыбающуюся рожицу, из кинофильма «Изгой» и Скиталец улыбнулся. Но образ придуманного друга очень быстро померк, а вместо него стали возникать образы Рины, Пуговки и Сильвера. Лицо Скитальца моментально приобрело серьезное выражение, и он, глубоко вздохнув, встряхнул головой, словно пытаясь снять наваждение. Но образы не уходили, с упреком глядя на него. Чтобы занять себя, чем либо, он достал из рюкзака банку тушёнки и вскрыв ножом, начал поглощать холодное мясо, облепленное слегка желтоватым жиром. Полость рта покрыл противный жир, но Скиталец с остервенением разжёвывал волокна холодного мяса.

Прошло уже больше полугода, с тех пор, как он покинул стаб Горный. Рина в то время еще лежала без сознания, поэтому с ней попрощаться ему не удалось. Пуговка, смотря на него не по возрасту взрослым взглядом, протянула к нему ручки и когда он поднял ее, тихо шепнула:

– Только ты не долго ходи, дядя Скиталец!

Он кивнул и чмокнув ее в щеку, сказал:

– Хорошо! А ты присмотри за Сильвером! Обещаешь?

Девочка энергично кивнула и обвив своими ручками его шею, прижалась к плечу.

Труднее всего было прощаться с Сильвером. Его грустный, с налетом обиды, взгляд, так и стоит перед ним, когда Скиталец вспоминает своего крестника.

– Ты же обещал! – насупился мальчонка.

– Да, обещал! – ответил Скиталец, тяжело вздохнув, – Но кое-что случилось, и я не могу сейчас остаться.

– Но ты же говорил, что никогда меня не бросишь! – на глазах Сильвера навернулись слезы.

Скиталец обнял крестника, сердце щемило невыносимо.

– Я вернусь! Обязательно вернусь! Просто мне опасно оставаться здесь! Точнее я боюсь за вас! Но я справлюсь. А ты пока будешь под присмотром Рины, да и Пуговке твоя помощь не помешает! Пока меня нет, Рыбак и Фома тебя многому научат! Сделают настоящим рейдером.

Сильвер поднял красные от слез глаза.

– Рыбак мне как брат!

– Правильно! – улыбнулся Скиталец, – Он ведь мой крестник, как и ты.

Последними с кем прощался Скиталец, были Рыбак и Фома. Фома до последнего пытался отговорить его уходить, но Скиталец уже все решил. Он опасен для своих близких и друзей. Он не контролирует Зверя, который живет в нем. Тот спонтанно возникает и требует крови. И точно так же, независимо от Скитальца исчезает. И пока это происходит, находиться в стабе, в кругу своих родных людей, опасно. Он должен обуздать, приручить Зверя. Научиться контролировать его, так как избавиться полностью невозможно. Теперь это его сущность, сущность получеловека, полускреббера, которая останется с ним навсегда. Как его обуздать, как заставить появляться и исчезать, подчиняясь воле Скитальца – он не представлял. Единственное, что он усвоил – зверь появляется тогда, когда льется или возможно прольется кровь. Ища ответы, он зашел на Остров, в надежде увидеться с Сестрой. Но ее там не было, и сколько бы он ее не звал, она не появилась. Он провел на острове трое суток, занимаясь обустройством жилья, решив сделать этот кусок зелени, посреди сплошной черноты, своим домом.

Пока наводил порядок и обустраивал свою каморку, опробовал новый дар, который появился в момент, когда он уничтожал муровский стаб. Умение оказалось интересным. Помня, как стекали на землю стволы автоматов муров, он предположил, что умение связано с разогревом металла и попытался расплавить старую, ржавую раму автомобиля, что валялась в сухой траве недалеко от ворот фабрики. Но металл просто растекся как вода по земле, не вызвав даже маленького дымка. Сухая трава, которая должна была вспыхнуть от раскаленного, расплавленного металла, стояла как ни в чем не бывало в поблескивающих из-под корки ржавчины лужицах. Металл был абсолютно холодным и просто менял свое агрегатное состояние, как лед, превращается в воду. Но оказалось, что это касается не только металлов. Скиталец мог изменять состояние почти любого материала, земля, бетон, пластик, стекло, ткани, даже вода могла перейти в твердое состояние, но это был не хрупкий лед, а очень прочное, прозрачное вещество, которое невозможно было даже поцарапать. Не поддавалась воздействию только органика и растительность. Ни трава, ни деревья не изменяли своих свойств.

Единственным минусом умения, было выкачивание энергии. Дар слишком много и слишком быстро расходовал его силы и все время тренировок он частенько посещал черноту, для подзарядки. В одно из посещений, он заметил странное образование, которое то появлялось, то исчезало в разноцветных энергетических потоках, пронизывающих его. Оно было похоже на стоящую вертикально водную гладь, серого цвета, размером примерно два на два метра. Когда он приблизился к ней, она начала заметно колебаться, расходясь концентрическими волнами от середины к краям, а в душе появилось непреодолимое желание войти в него. Скиталец вытянул вперед руку и немного подумав, аккуратно стал погружать ее в колышущееся нечто. Никаких ощущений не возникло, только по контуру проходящей сквозь серую поверхность руки, появилось искрящееся, синее сияние. Посмотрев на это, Скиталец не решился продолжать, и решил, что вернется к этому, когда будет полон сил и энергии. Но в другой раз, странное образование не появилось.

– Где же ты, Сестра? Кто мне расскажет, кроме тебя все тайны? – с грустью промолвил Скиталец, – Как мне понять то, что не доступно моему мозгу?

Под конец третьего дня, решив, что обуздание внутреннего Зверя гораздо важнее, чем «Звездные врата», как он назвал этот непонятный портал, он отправился на запад.