Минут через пять вижу, как сквозь туман лицо главного врача.

– И что это мы тут делаем, Маргарита Юрьевна? Сумочку в кабинете забыли? – улыбается он.

– Сергей Геннадьевич, прошу вас, помогите, – шепчу ему, хватая за грудки халата и вызывая в нем удивление.

– Ой, вы что-то буйная какая, – усмехается Любимов.

– У меня беременность пять недель, спасите ребенка, прошу вас.

Вижу, как его взгляд становится серьезным, а брови хмурятся.

– Таак… – тянет он, – Посмотрим. Родные где?

– Никого, прошу, – из последних сил выдавливаю из себя слова, – Никому не говорите, пожалуйста.

– Ну ладно, но если станет хуже…

– Даже если станет, только если умру.

– Вот еще, не так быстро… – и он отдает распоряжения персоналу, а я наконец-то выпускаю его халат из своих рук, – А ну, не спать тут мне, – бьет меня по щекам Любимов, – Маргарита Юрьевна, не разочаровывайте меня еще больше.

– Не буду, – обещаю я и уплываю в темноту.

Открываю глаза и не сразу могу понять, где я. Но понимаю, что в палате. Белый потолок, светло-зеленые стены. В окно светит солнце, но еще раннее утро. Поворачиваю голову на бок и вижу Любимого, который спит. Лежит в своей любимой позе на стуле. Ноги вытянуты, голова свесилась набок, руки сложены на груди. Тихо сопит. Какое-то время рассматриваю его, такого спокойного сейчас, расслабленного. Интересный мужчина. Насколько я знаю, он не женат, но девчонки рассказывали, что женщины у него меняются часто. Причем романы в клинике для него табу. Ни одна, кто строила ему глазки, не была допущена до желаемого тела. А желающих было много. Но Любимов лишь улыбался, а то и возводил такие стены, что у особо настырных пропадало все желание бегать за ним. Находились, конечно, самые настырные, что думали будто они особенные. Вот именно на нее упадет благосклонный глаз главного врача, но нет. От таких Любимов быстро избавлялся. Нет, он не делал им ничего плохого, просто работать с ним становилось невыносимо. И дамочки сами исчезали с горизонта.

Да что я в самом деле о нем? Осторожно трогаю свой живот, боли нет нигде. Вроде все в порядке, только тело немного ватное и большая слабость, даже руку поднимаю с трудом.

– Очнулась, – хриплый со сна голос Любимого заставляет меня вздрогнуть и снова повернуться к нему, – Не смотри на меня так, ничего страшного не случилось. Беременность удалось сохранить, но тебе придется полежать здесь. В идеале недели две. Прокапаем успокоительное, гипертонус уберем, гормоны посмотрим, все хорошо будет. УЗИ должны уже сделать, но где-то гуляют. Бардак везде, – Сергей встает со стула, потягивается, затем устало трет переносицу.

– Спасибо, Сергей Геннадьевич, – благодарю главного врача, а тот лишь отмахивается.

– Я особо ничего не сделал. А перед Изольдой сама оправдывайся, она вовремя приехала. Ей теперь придется из отпуска выйти. Пойду, узистов потороплю.

– Сергей Геннадьевич, прошу, не говорите никому, что я здесь лежу, пожалуйста, – прошу его, понимая, что тем самым делаю не очень хорошо.

– А кому я скажу? В клинике и так все узнают, сама знаешь, как тут новости разносятся.

– Мне главное, чтобы мои родные не узнали, – признаюсь я.

– А как же муж? – усмехается Любимов, – Он должен знать, что его жена на сохранении лежит.

– Муж как раз и не должен, – отвожу взгляд, тереблю край белой простыни.

– О как, одни сюрпризы от тебя, Маргарита Юрьевна, – посмеивается Любимов.

– Мы разводимся, – неохотно сообщаю я.

– Но это не повод, чтобы отец не знал о ребенке, – хмурится главный врач.

– Ему и не нужно пока знать.

– Не понимаю тебя, так не делается, Маргарита Юрьевна. Отец – он и в Африке отец. Это, конечно, не мое дело, говорить я не обязан, но я против такого.

– Это не его ребенок, – решаюсь я на ложь, только чтобы Любимый не обвинял меня больше в сокрытии информации от мужа.

– Ничего себе, Кравцова, – сжимает губы Любимов, – Не ожидал.

И он выходит из палаты, тихо прикрыв дверь, а я понимаю, что сделала только хуже. Что теперь обо мне будет думать Любимов? Что я какая-то .... Ох, дурочка я, однозначно. Но пусть так, чем хоть кто-то скажет Мише, что я беременна. Сейчас главное это, да и здоровье моего ребенка. С остальным я разберусь потом.

С этими мыслями тянусь к своей сумочке, что лежит на тумбочке, хорошо, что я взяла с собой документы и телефон. Остальное мне принесут подруги. Машка и Лиля меня не выдадут, в них я уверена на сто процентов, а остальные и знать не знают моего мужа. Если Михаил позвонит, скажу, что тоже на время уехала и живу в другом месте. С квартирой вопрос можно решить и по телефону, тоже подруги помогут. Вот только с Любимым некрасиво получилось, черт, стыдно-то как!

Глава 12

После обеда появляются Машка и Лиля. Подруги как свежее дыхание, красивые, благоухающие духами.

– А вот теперь все нам рассказывай и не смей что-то утаивать, хватит уже, – ругается Машка, выкладывая мне на кровать новую пижаму, халат и нижнее белье.

– УЗИ сделали, все нормально, – подхватываю полотенце и принесенные вещи, – Я сейчас, быстро в душ схожу.

– Сбегает, – укоризненно произносит Лиля.

– Удирает, я бы сказала, – кивает Машка.

– Ну девочки, я не специально, – пытаюсь я оправдаться.

– Да, конечно, знаем мы тебя, иди уже, – отмахивается Лилька.

Быстро принимаю душ, сушу волосы, чищу зубы. Хорошо, что у нас платная клиника и в палатах есть наборы со всем необходимым. Натягиваю пижаму, оценив Машкин юмор. Розовая в белых ромашках, словно специально искала такую. Сверху пушистый тоже розовый халат.

– Машка, вот припомню как-нибудь, – выхожу из душа, замотав волосы в хвост, – Что все розовое?

– Ты же девочка, – пожимает плечами подруга, – Вот тебе йогурт, булочка и быстро в постель. Изольда была?

– Ага, поворчала насчет своего отпуска, но сошлись на том, что отработаю за нее потом. Ей оказалось на руку. Обещали внучку на отпуск привезти, а у той сопли начались. Так что бабушка на время отменяется.

– Это тебе повезло, если бы Изольде пришлось внучку оставить, не простила бы она тебе, – смеется Лиля.

И правда, у Изольды дочь вышла замуж за моряка и жила теперь во Владивостоке. Приезжали они редко, только внучку на каникулы отправляли бабушке намного чаще. Изольда ждала внучку и оторвать ее от отпуска в это время было табу.

– Да уж, повезло, – проворчала я, впиваясь зубами в ароматную выпечку.

Появился аппетит – это хорошо.

– Мы ждем, – строго говорит подруга.

Вздыхаю и принимаюсь рассказывать, все равно не отстанут, да и мне нужно хоть с кем-то поделиться, что происходит. Подруги ахают, охают, матерятся. Когда заканчиваю свой рассказ, воцаряется минута молчания. Первой начинает возмущаться Лиля.

– Нет, ну какой гад! – всплескивает она руками и толкает почему-то Машку в плечо. Та удивленно оборачивается на нее, – А я тебе говорила, что этот Миша какой-то мутный, помнишь?

– Эх, вспомнила, – морщится, потирая плечо Машка, – Это когда было, на свадьбе.

– Значит, я пророк или гадалка, или кто там еще. На вашей свадьбе еще сказала, что Мишка – мудак.

– Да что ты говоришь? – взвиваюсь я, – А мне почему не сказала?!

– А ты бы поверила? Влюбленная как дурочка в него была. Послала бы меня куда подальше. Ну а потом, вроде живете нормально, я и засомневалась.

– Где были мои глаза, – расстроенно произношу я.

– Так, а вот слез не нужно, – тут же начинает ругаться Машка, – Хочешь ребенка потерять?

– Все, не буду, – вытираю ладошкой слезы.

– Одно не могу понять, зачем Любимому такую ерунду сказала? – морщит хорошенький носик Лиля, – С какого перепуга тебе на себя наговаривать? Что он о тебе думает теперь?

– А что я должна была сказать? Что мой муж разводится и ждет ребенка от моей сестры?! – возмутилась я.

– Нет, конечно, но и что ты спишь с кем-то кроме мужа тоже некрасиво, – задумчиво произносит Маша.

– Некрасиво, – вздыхаем мы хором с Лилей.

– И что тут за консилиум собрался у больного в палате? – грозный рык Любимого заставляет нас троих вздрогнуть и испуганно оглянуться на дверь.

– Группа поддержки, – брякает Машка, вскакивая со стула.

– На выход, – тут же указывает направление главный врач, – А у вас, дорогая Лилия Кирилловна, по-моему, дежурство уже началось.

– Ой, простите, извините, – суетится Лиля и наклоняется, чтобы чмокнуть меня в щеку, – Поправляйся, позже зайду, – шепчет мне на ухо, а Любимов еще больше хмурится.

– Ну мы пойдем, – протискиваются мимо Сергея Геннадьевича подруги и растворяются в коридоре.

– Маргарита Юрьевна, мне кажется, вы к нам легли на сохранение и вам нужен полный покой. Напомните мне, где я ошибся? – сердито спрашивает Любимов.

– Нигде, – пытаюсь заползти под одеяло, оставляя только глаза.

– Если вы врач в нашей клинике – это не дает вам право нарушать часы посещений. Время указано в приемном покое на стене, и кто, как не вы, должны соблюдать эти правила.

– Я понимаю.

– Тем более вы отвлекаете от работы других врачей и мне не нравится, что они опаздывают на свою опять же работу.

– Мы исправимся.

– А если и другие больные начнут делать, что им захочется? У нас платная клиника и многие сочтут, что им можно нарушать…

– Хватит, Сергей Геннадьевич, – выползаю из-под одеяла, – Вы сердитесь, потому что я вам соврала.

– И это тоже, – улыбка трогает губы Любимого, но он тут же убирает ее, – Значит, вы все же не женщина…хмм… легкого поведения?

– Нет, – признаюсь я, – Но и рассказывать, почему я скрываю свою беременность, не хочу.

– А сразу можно было так сказать? – возмущается главный врач.

– Это имеет какое-то значение? – вопросительно смотрю на Любимого.

– Все в этой жизни так или иначе имеет значение, – философски произносит Любимый, – У меня к вам вопрос, Маргарита Юрьевна, судя по ситуации вы хотите спрятаться у нас в клинике, я прав?

– А что так можно было? – воодушевляюсь я, – Да, мне бы какое-то время прийти в себя и не появляться дома.

– Потом что?

– Развод.

– Вы твердо решили?

– Да.

– Тогда я могу вам предоставить на месяц жилье и работу, вне нашей клиники.

– В смысле?! Вы меня увольняете? Не имеете права, я беременна и вообще…

– Нет, да послушайте, не перебивайте, – морщится главный врач, – Мне нужна компаньонка, точнее, не мне, а …что как сложно-то все, – лохматит он озадаченно волосы на затылке, а я чему-то улыбаюсь. Никогда не видела главного врача таким рассеянным.

– А вы скажите проще, – ободряюще улыбаюсь ему.

– Если совсем просто, то мне нужна женщина. На время и желательно такая, что может держать язык за зубами и не лезть в мои дела. Так понятнее? – произносит Сергей Геннадьевич, чем вызывает во мне одновременно возмущение и просто дикое любопытство. Это в каком таком смысле нужна женщина?! Да и нельзя мне пока ничего такого!

Глава 13

– И о какой такой работе идет речь? – настороженно спрашиваю я, – Странно слышать от вас, что вам нужна женщина, – неожиданно фыркаю, отчего тут же пугаюсь. Все-таки Любимов – мой начальник и фривольные отношения у нас не приветствуются.

– Я вам расскажу, когда приедем ко мне домой. Сейчас общался с Изольдой Михайловной, она готова отпустить вас, если будете соблюдать постельный режим и принимать лекарства. Систему и уколы я вам сам поставлю.

– К вам домой?! – удивляюсь я, – Но как же… Мои подруги будут знать, где я.

– Скажете, что уехали в санаторий, я подтвержу, такой вариант возможен? – хмурится Любимов, – Подруг у меня в доме быть не должно.

– Ну ладно, – с сомнением в голосе произношу в ответ, – Странно все это. Надеюсь, причина того стоит.