– Сена много, да и Агнесса поможет. Холода́ ему не страшны, – улыбнулся дедушка.

Агнессой звали маму Фердинанда. И пусть днём козлёнок гулял сам по себе, по ночам он всё равно любил спать у неё под боком.

– Но в этом году снег выпал раньше обычного, и его так много, – добавил дедушка. – Надо обязательно приглядывать за козами и курами. Следить, чтобы они были сыты и не мёрзли. А ещё посматривать, нет ли поблизости лис. Когда выпадает снег, они чаще забираются на ферму. Прошлой зимой трёх цыплят утащили.

Тут дедушка грустно вздохнул.

– Я буду старательно их защищать! – утешила его Таша.

Она высыпала остатки сена в стойло Агнессы, а затем проверила, полны ли кормушки и поилки.

Дедушка хотел было опустить козлёнка на лежак, но тот не желал уходить с рук.

– Ну же, Фердинанд, пора спать! – улыбнулся дедушка.

Он выпутал ножки козлёнка из бороды. Рассмеялся – и вдруг его тело сотрясло от тяжёлого кашля.

Таша спешно достала из жестянки в кармане лекарственный леденец из мёда, мха и берёзового сока. Она всегда носила эти конфеты с собой на случай, если дедушке станет плохо. Их делала Нона – старушка, которая жила в долине. Леденцы сладко пахли землёй. Намного приятнее, чем укрепляющий чай, который Нона заваривала Таше! Старушка говорила, что он «сделает её храбрее», ведь девочка «слишком робкая». Нона даже прозвала Ташу Мышкой за её пугливость. Девочку это раздражало, но она не жаловалась – не хотела говорить о том, почему она так тихо себя ведёт.

Таша протянула дедушке леденец. Тот положил его на язык, и вскоре кашель прекратился, а дыхание выровнялось. Таша тоже успокоилась. Да, Нона иногда злила её, но девочка была благодарна ей за лекарство от кашля.

– С тобой всё хорошо? – спросила Таша.

Дедушка кивнул, уложил Фердинанда на лежак и погладил. Поднявшись, старик взглянул на пустые стойла. Даже в тусклом свете Таша заметила слёзы в его глазах. Ведь ещё прошлой весной в хлеве жили аж пятьдесят коз.

– Наверное, ты по ним скучаешь, – прошептала девочка.

– Да, – вздохнул дедушка, почесав бороду. – Но важно вовремя прощаться с теми, кто тебе дорог. Мне было тяжело ухаживать за козами, и тогда я ещё не подумал попросить родных мне помочь. А потом Василий с той стороны озера предложил купить коз по хорошей цене. Он способен заботиться о них, и луга на его ферме хорошие. И знаешь, Таша… – Дед посмотрел на внучку и приподнял брови. – Раз уж ты с родителями переехала ко мне, весной можно завести ещё козочек!

– Хотелось бы!

Таша улыбнулась, представив, как по ферме бегают милые козлята. Она наклонилась, чтобы погладить Фердинанда по мягкой холке. Обычно козлята рождались весной, когда стояла тёплая погода и было где пастись. Но Фердинанд появился на свет осенью. Дедушка называл его нежданным подарком.

Козлёнок заблеял и уткнулся в ладонь Таши тёплой мордочкой.

– Спокойной ночи, Фердинанд, – сказала девочка.

Таша погладила и остальных коз, пожелала им хороших снов и заперла стойла. Затем она протянула руку дедушке. Он взял её под локоть, и они вместе вышли на улицу, закрыли дверь на засов.

Снег валил так густо, что пушистые хлопья закрывали весь обзор.

– Просто чудо! – восхитилась Таша, заметив, как глубоко провалились её сапожки в мягкий покров. – Даже не верится, сколько нападало, пока мы укладывали коз спать.

Дедушка осмотрел устланное толстым белым покрывалом пастбище.

– За час – почти на ширину ладони. Даже здесь такое редко случается.

– Невероятно! Я наконец-то увидела снег!

Таша попыталась сморгнуть блестящие на ресницах снежинки. Лицо покалывало от мороза. Она прикрыла глаза ладонью, словно козырьком, и снова попробовала рассмотреть соседский домик. Интересно, Клара всё ещё на улице? Даже если да, Таша всё равно её не разглядит: далеко и слишком много снега.

Дедушка проследил, куда смотрит девочка.

– Прощаться с теми, кто тебе дорог, важно, – сказал он. – Но знаешь, что не менее полезно?

Таша с любопытством слегка наклонила голову вбок.

– Понимать, когда обратиться за помощью, – ответил дедушка.

Таша напряглась, закрылась в себе. Знакомое чувство! С того дня на Краю Клешни девочка спряталась от мира, словно рак-отшельник. Она уже так привыкла к этому, что не знала, как вести себя иначе.

Таша понимала: из-за этого родители, а теперь и дедушка волнуются о ней. В те редкие дни, когда на ферму заглядывали гости, он с беспокойством наблюдал за Ташей. Она знала, ка́к выглядит во время разговоров с ними. Всё её тело охватывала тревога. Это было видно и по слишком прямой осанке, и по дрожащим пальцам, и по хмурому личику. Когда к Таше кто-то подходил, она молчала словно рыба и представляла, будто её защищают иглы морских ежей. Хоть Таше не хотелось этого признавать, она и сама переживала за себя. Ей казалось, что она словно заперта в ловушке, из которой не в силах выбраться.

Дедушка приобнял Ташу за плечи.

– Я знаю, что это порой нелегко, – мягко сказал он. – Я почти год решался написать твоим родителям: рассказать свои мысли, попросить о помощи.

Таша вспомнила письмо, которое в конце лета приземлилось на усыпанный песком дверной коврик в их старом доме. Она подняла его и улыбнулась, увидев на конверте аккуратный, затейливый почерк дедушки. Дед редко присылал письма, и обычно это были скорее дары природы. Например, крохотный засушенный цветочек с запиской: «Весенний первоцвет». Или мягкий локон козьей шерсти с подписью: «У козочки Киры родилась дочка. Я назвал её Инна». Однажды дедушка прислал малюсенький череп и тонкие белые косточки, обёрнутые бледно-зелёным мхом. К нему была приложена заметка: «Скелет землеройки из убежища сипухи».

Однако в том письме вместо подарка лежал сложенный лист бумаги. Почерк дедушки, обычно ровный, кое-где сбивался.

«Дорогие Света, Константин и Таша!

Лето близится к концу, сокращается день. Я хожу в лес за хворостом для печи, но с каждым разом устаю всё больше. Иногда мне кажется, что я вижу своего старого пса Ярика. Вчера я целый час шёл за ним по сосновому бору, а потом вспомнил: Ярика больше нет. По дороге домой я сорвал красивые вечерние цветы. Но когда я дошёл до могилы пса, их белые лепестки успели пожелтеть и увянуть.

Когда огненно-рыжее солнце опускается за западные горы, они кажутся чёрными. Тогда я порой вижу на самой вершине дом и чувствую, что мне пора туда. Однако больше никто в долине его не замечает. Говорят, это игра света и моего воображения.

Я волнуюсь о ферме. Я стар и в одиночку уже не справляюсь. Мои соседи по долине заняты собственными хозяйствами – не хочу их беспокоить.

Вас я тревожить тоже не желаю. Если у вас много дел, я пойму. Однако я хочу спросить: может, приедете ненадолго в гости? Ваша помощь и компания чудесно скрасят осень и зиму. А если решите остаться подольше, я буду только счастлив.

Моя ферма – второй ваш дом, где вам всегда рады.

С любовью, дедушка»

Прочитав письмо, Таша распереживалась за дедушку. Однако потом она поговорила с родителями. Они решили, что вскоре отправятся к дедушке на ферму и останутся там, пока ему нужна помощь. Может быть, даже надолго. Таша чуяла, что с их приездом дедушке полегчает, поэтому быстро успокоилась.

Мама была единственным ребёнком дедушки, а их семья – его единственной роднёй. Они всегда замечательно проводили время на ферме, любили друг друга. Поэтому переезд казался очень хорошим решением.

Пока семья строила планы, Таша радовалась. Она сможет начать новую жизнь подальше от бурных волн Сольвика! Они всё время напоминали Таше об ужасном дне, о котором она и думать не хотела.

Конечно, девочка знала, что будет скучать. По уютному дому и незабудкам, растущим вокруг него. По тайной пещере, которую показала ей мама, – там гул ветра превращался в песни. По поискам окаменелостей с папой в древнем сланцевом карьере – там росло столько гигантских папоротников, что Таша словно ступала в доисторическую эпоху. По солёной от морского воздуха ежевике, в честь которой городок Сольвик и получил своё название. Таша с родителями часто собирали ягоды возле набережной по дороге к галерее «Лазурная раковина» – там мама и папа продавали картины.

Родители девочки были художниками. Они собирались заниматься любимым делом, когда не заняты на ферме, и отправлять работы в галерею. А если они останутся в долине надолго, то летом будут ездить в Сольвик – привозить картины и навещать папину родню. Таше эта идея понравилась. Да, после случая на Краю Клешни она отдалилась от двоюродных сестёр и братьев, тётушек и дядюшек – но знала, что всё равно будет по ним скучать. Особенно по тёте Кате. Она работала в любимом магазине Таши, где продавали подержанные книги, и для племянницы всегда оставляла за прилавком лучшие энциклопедии о живой природе. Таше будет не хватать и дяди Гены. Он готовил невероятно вкусное ежевичное мороженое для девочки и её двоюродных братьев и сестёр, чьи смех и перепалки всегда были частью её жизни.

Однако теперь все счастливые воспоминания Таши о Сольвике затянули чёрные тучи страха. Девочка вернула на берег все ракушки, камушки и коряги, которые собирала много лет. Она даже не взяла на ферму старые альбомы, в которых рисовала небольшие каменистые водоёмы и волны. Оставила она и почти все книги – ведь они были о прибрежной и морской природе.

Однако Таша взяла с собой энциклопедии, которые подарила ей на прощание тётя Катя, – «Зимнюю жизнь зверей» и «Дикую природу Севера». Не забыла она и новые альбомы и карандаши, которые вручили ей двоюродные братья и сёстры. Девочка пообещала присылать им рисунки о жизни на дедушкиной ферме.

– Теперь я жалею, что не написал письмо раньше, – отвлёк Ташу от воспоминаний дед. – Как чудесно видеть вас здесь! А когда придёт время, вы позаботитесь о ферме и животных. От этого мне спокойнее.

Вдруг Таше стало холодно, дурно, словно снежинке, которую крутит ветер. Она знала, что дедушка немолод и здоровье подводит его. Но ведь он такой сильный! Ему ещё рано думать о том, что будет, когда «придёт время»!

– Мы не будем забирать себе ферму! – твёрдо сказала девочка. – Мы приехали помогать тебе. Когда выздоровеешь, будем вести хозяйство все вместе!

Дедушка крепче обнял Ташу.

– Кто знает, что ждёт нас в будущем, близком и далёком. Но я буду счастлив, если ты найдёшь здесь друзей, Ташенька. – Он подмигнул ей. – Да и тебе так будет лучше. С козами и курами хорошо, но никто не сравнится с другом-человеком.

Таша посмотрела на снег под ногами. Ей отчаянно хотелось сменить тему. Она мягко пихнула покров носком сапожка, и снег собрался в маленькую сверкающую горку. И тут Ташу осенило! Глаза её засияли.

– Дедушка, давай слепим снежную девочку, как в сказке! Я всегда об этом мечтала!

Дедушка посмотрел на покрывало свежевыпавшего снега и улыбнулся.

– С радостью, Ташенька. Какое счастье – помочь тебе впервые слепить снеговика!

– Снежную девочку! – поправила его Таша. – Как в сказке. Пусть она стоит рядом с домом. Когда вернёмся в тепло, будем видеть её из окон.

Они пошли дальше, и девочка прильнула ближе к дедушке. Пушистые хлопья кружились возле её лица, опускались на ресницы. Мир вокруг будто сверкал волшебством.

– Дедушка, снег такой красивый! Наша снежная девочка выйдет самой чудесной на свете.

Глава 3. Снежная девочка

Таша и дедушка заперли курятник (птицы уже устроились на жёрдочках), затем отправились лепить снежную девочку.

Они выбрали место прямо рядом с домом. Так снежной девочкой можно будет любоваться и из гостиной, и из спальни Таши.

Таша наклонилась и набрала снег голыми руками. Он был мягким, пушистым. Девочка сжала его, и он с хрустом затвердел в снежок. Однако он был таким холодным, что у Таши аж пальцы закололо. Она выронила снег, надела варежки и снова принялась за работу.