Алексей Исаев: Белые пятна Великой Отечественной войны

© Исаев А. В., 2025

© ООО «Яуза-каталог», 2025

Предисловие. Не то, чем кажутся: стереотипы и «белые пятна» истории Великой Отечественной

За восемь десятилетий, прошедших с момента окончания Второй мировой войны, ее картина в целом сформировалась. Однако есть две взаимосвязанные проблемы. Первая – это прочно сложившиеся в истории стереотипы. «Все знают, что…» Далее может быть весьма обширный список фактов, но часто, к сожалению, «фактов»: «В катастрофе Западного фронта в июне 1941 года виноват генерал Павлов, правильно его расстреляли!», «Гудериан столкнулся с Т-34 только осенью 41-го», «Москву спасли сибиряки», «Манштейн разбил численно превосходящий Крымский фронт из-за Мехлиса», «Ленд-лиз – это грузовики-„студебекеры“». Список таких стереотипов каждый может легко продолжить. Хуже всего, что данные факты кажутся незыблемыми – и мимо них проходят исследователи в поисках нового и новизны своих исследований. Вторая проблема – это остающиеся «белые пятна». По комплексу причин многие документы, касающиеся как вооруженных сил, так и военной промышленности, оставались недоступными для независимых исследователей многие годы.

Закрытость документов в период холодной войны, конечно, имела свои осмысленные объяснения и касалась не только СССР. Длившиеся многие годы ограничения доступа к документам периода Второй мировой войны имели место и в США, и в Великобритании. Спецификой Советского Союза были внесенные в Конституцию декларации о «государстве нового типа». Соответственно, какие-то вполне обыденные проблемы публично не признавались, в лучшем случае оформлялись как субъективные сбои системы вида «Сталин не верил». Все это порождало достаточно шаткую конструкцию, с грохотом обвалившуюся в конце 1980-х и начале 1990-х годов в бурный поток простых объяснений сложных проблем. Шло время, и какие-то базовые вещи решились силами новых технологий. В XXI веке был сделан большой шаг вперед как в открытости коллекций документов, так и в их технической доступности. Выкладка документов в интернет, проекты «Память народа», «Документы советской эпохи», документов вермахта на сайтах Бундесархива и NARA и другие сетевые библиотеки стали архивной революцией нашего времени. Они экономят самый ценный ресурс любого человека – время. Материальные средства, впрочем, тоже.

Отсутствие информации и «белые пятна» не так безобидны, как может показаться. Могут возразить: «Подумаешь, мы чего-то не знаем, какие-то частности, информации о Великой Отечественной и так очень много». Проблема заключается в том, что когда неизвестны эти «частности», картина событий оказывается построенной на песке. Чтобы она была сколь-нибудь устойчивой, приходится обустраивать ее на выдуманных «подпорках». От относительно мягкого «Зорге сообщил» и «Москву спасли сибирские дивизии» до куда более вредного и лживого «командиры предали» и до конспирологии о «забастовке» Красной армии в 1941 году. Почему? Потому что выпала из общественного поля статистика новых формирований Красной армии в 1941 году. Потому что выпал факт серьезных проблем с противотанковыми средствами в первые месяцы войны. Точно так же разрываются на груди бушлаты относительно «учебного» 1942 года и мясников-командиров ввиду неучета материальных факторов снабжения боеприпасами. Потому что многие документы по этим вопросам ждали своего часа на полках архивов десятилетиями.

Однако сами по себе документы – это сырая «порода». Точно так же, как нельзя сразу сделать из железной руды автомашину или танк, сам по себе массив документов не даст обществу целостную картину исторических событий. Требуется приложить немало усилий для выстраивания документов разных архивов в цепочку, отвечающую на вопросы «как?» и «почему?» (и многие другие, разумеется). Иногда требуются усилия, подобные даже не выплавке металла, но сложнейшему техпроцессу по разделению изотопов урана. Здесь нельзя не вспомнить советский художественный фильм 1981 года «Две строчки мелким шрифтом», когда выяснение пусть и важного, но частного факта требует больших усилий ученого-историка. Герой фильма вынужден противостоять уже сложившимся стереотипам об исследуемых событиях революционной эпохи. Одним словом, даже открытость архивов – это лишь первый шаг к формированию адекватных представлений об истории своей страны.

В этом сборнике представлены статьи, публиковавшиеся автором в последнее время, посвященные различным военно-историческим и военно-экономическим вопросам периода Великой Отечественной войны. Статьи представлены в авторской редакции с некоторыми дополнениями. Объединены они одной общей темой – «белые пятна» Великой Отечественной. Ликвидация таких пробелов позволяет увидеть события в объеме, а не плоским шаблоном. Весьма показательны для понимания событий 1941 года, как в отношении общей подготовки к войне, так и в отношении способностей нашего противника, бои на рубеже укрепленных районов новой границы 22 июня. Допустим, Крымский фронт под «совиными крылами» Л. З. Мехлиса оказался так слаб, что достаточно было одного щелчка немецкой 11-й армии Э. фон Манштейна для его падения в роковом мае 1942 года. Почему тогда этот «щелчок» провалился в марте 1942-го, когда была введена в бой свежая немецкая танковая дивизия? Также не следует думать, что пробелы касаются только тяжелых для Красной армии 1941–1942 годов. Многие знают о названных именами русских полководцев операциях «Румянцев» и «Кутузов», но операция «Суворов», проходившая в одном ряду с ними в летне-осенней кампании 1943 года, осталась в тени.

Еще один большой пласт информации, остававшийся в архивах или в виде сырой «руды», – это вопросы военно-экономические, материальных средств ведения вооруженной борьбы, освещенные в других статьях сборника. Почему Красная армия в 1941 году оказалась в отношении противотанковых средств в ненамного лучшем положении, чем в 1943-м – с появлением у врага «Тигров»? Данная тема успела уже обрасти изрядным количеством слухов, от «бракованной партии» до «ошибочных испытаний». Хотя проблема в реальности была намного глубже и шире. Изучение вопросов обеспечения Красной армии боеприпасами вообще позволяет по-другому взглянуть на всю историю войны. Позиционные сражения 1942 года, в том числе под Сталинградом, получают объем и более внятное объяснение, чем «неумехи-командиры» (ровно те же самые люди в итоге дошли до Берлина). Одновременно выводится из тени уличных боев позиционное сражение к северу от Сталинграда – «степной Верден».

С другой стороны, есть непростой вопрос о правильности принимавшихся тогда решений. «Предки победили – и поэтому делали все правильно» – это антиисторический подход. Правильнее все же будет утверждать, что в СССР сделали меньше ошибок на поле брани и в экономике, чем в Германии. Здесь достаточно показательной является история с программой выпуска 10 тыс. легких танков, «танковой саранчи». Череда негативных отзывов о Т-60 пылилась на полках в архиве. Танк выглядел слабым, но разводили руками: «Все для фронта, альтернативы не было». Но так ли это?

Нельзя обойтись и без переклички с нашим временем. Одним из символов войн нашей эпохи стали бои в городских условиях. Урбанизация и распространение прочных железобетонных построек приводили и приводят к затяжным боям в больших и малых городах. В связи с этим небезынтересно посмотреть на наших предков, приобретших обширный опыт боев на улицах городов Германии в 1945 году, как среди каменных зданий далеких веков, так и в железобетонных джунглях индустриальных районов. Многие общие принципы, да и отдельные тактические приемы остались неизменными, невзирая на десятилетия, отделяющие нас от 1945 года.

К вопросу о готовности СССР к войне в военном и экономическом отношении и причинах поражений Красной Армии летом 1941 года

Факт долгосрочной подготовки СССР к войне с Германией не вызывает сомнений. Одновременно фактом является то, что к войне летом 1941 г. мы оказались не готовы. Как разрешить это противоречие?

Во-первых, есть существенная разница между готовностью как таковой и приведением в состояние готовности к войне в конкретный день и час. Простой пример: утром 7 декабря 1941 г. в Перл-Харборе американские линкоры находились в степени готовности «Икс» («X», полная готовность обозначалась «Z»), не предусматривающей закрытых дверей и горловин водонепроницаемых переборок. Это имело неприятные последствия, когда при далеких от фатальных повреждениях корабли начинали тонуть. Технически линкоры могли выдержать попадания японских торпед? Безусловно. Они их выдержали? Нет. В случае с многочисленной и разбросанной на сотни километров сухопутной армией ситуация еще сложнее. Готовность страны к вооруженному конфликту следует рассматривать в нескольких плоскостях: политической, экономической и технической.

Первая страница Директивы № 21 «Барбаросса». Факсимиле документа.

Первым вопросом является все же политический, поскольку именно политическое руководство ориентировало высшее командование вооруженных сил относительно начала возможного конфликта с противником. В начале 1941 г. ориентации на скорое нападение Германии не прослеживается. Так, на январских (1941 г.) оперативно-стратегических играх на картах действующие оперативные планы не проверяются^[1]. Более того, именно в начале 1941 г. был дан старт двум масштабным и долгосрочным программам военного строительства со сроком готовности, далеко выходящим за лето 1941 г. Это, во-первых, строительство укрепленных районов, а во-вторых, строительство бетонных взлетно-посадочных полос. Причем строительство укрепрайонов шло с перекосом в сторону Прибалтийского особого округа. Из выделенных на фортификационное строительство 1941 г. 1 млрд 181,4 млн рублей около 50 % предназначалось для ПрибОВО^[2], 25 % – для ЗапОВО^[3] и 9 % – для КОВО^[4]. На практике это означало, что к лету 1941 г. не достигались ни готовность УРов в Прибалтике, ни завершение строительства в Белоруссии и на Украине. Из 458,9 млн рублей в ПрибОВО было освоено 126,8 млн рублей, ни одного боеготового ДОТа к началу войны завершено не было. Одновременно ДОТы на границе под Брестом и Сокалем оставались необсыпанными, незамаскированными и без всех подведенных коммуникаций.

Не менее показательна история с аэродромами. В период осенней и весенней распутицы обычные грунтовые аэродромы раскисали, и нормальная учеба пилотов становилась почти невозможной. В Киевском и Западном особых округах в период распутицы сохраняли работоспособность только 16 аэродромов из 61^[5]. Первоначально Наркомат обороны осторожно предлагал оборудовать 70 новых бетонных ВПП: 52 в 1941 г. и 18 в 1942 г. Однако 24 марта 1941 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) утвердили уточненный план строительства взлетно-посадочных полос (ВПП) на 251 аэродроме. Этим постановлением строительство ВПП возлагалось на Народный комиссариат внутренних дел СССР. Из них в пространстве до 300 км от границы строительство развернули на 138 аэродромах. Это привело к резкому снижению боеспособности ВВС особых округов. В отчете штаба Западного фронта о действиях ВВС фронта за 1941 г. указывалось: «Несмотря на предупреждения о том, чтобы ВВП строить не сразу на всех аэродромах, все же 60 ВПП начали строиться сразу»^[6]. Взлетные полосы перекопали, а из-за нехватки техники работы шли медленно^[7]. На оставшихся неохваченными строительством аэродромах советские самолеты располагались скученно, что сделало их легкой целью для люфтваффе в первые дни войны. Строительство бетонных ВПП было свернуто после доклада маршала С. К. Тимошенко И. В. Сталину от 24 июня 1941 г., но последствия этой программы были поистине катастрофическими.