Страж Душ сделал шаг ко мне, чуть склонив голову и рассматривая, словно диковинную игрушку. Вот его взгляд стал пристальнее, и мне показалось, что вокруг сгущается тьма, оставляя в этой пещере только глаза этого незнакомца.

Эх, давно я не ощущал, как сворачивается мой «кокон». И уж тем более мне ещё ни разу не приходилось прыгать внутрь разума одержимого Иного…

Глава 6. Могучий

Душераздирающий крик…

И боль.

Некоторое время для меня существовала только боль.

Она началась со сломанной, ещё не до конца зажившей руки. Одержимый Иной, в разум которого я упал, зацепился за это увечье, как за подсказку, и умножил страдания от него на бесконечность.

Ощущение было, словно рука начала расщепляться, а вслед за ней и всё тело. Будто я из любопытства сунул пальцы в луч аннигилятора, да ещё и споткнулся при этом.

Вообще, наверное, я должен был умереть от болевого шока. Но почему-то не умирал, продолжая плыть в вечных мучениях и глядя на пламя, заполнившее всё пространство вокруг… Как там в древнем писании-то называется река в аду? Геенна огненная?

Может, это была и она.

Но ко всему привыкаешь, и спустя некоторое время я понял, что боль потупилась. А потом ко мне пришло осознание, что душераздирающий крик, с которого всё началось, принадлежал… мне. То есть, Василию.

Твою же дрищавую псину, Васёк. Кажется, ты опять принял часть удара на себя.

Как и ожидалось, мой сосед по разуму не ответил. Скорее всего потому, что он остался в своём теле, а вот меня-то выкинуло внутрь Стража Душ.

– Ох…

Я сказал это или подумал?

Не важно…

А важно было то, что моё сознание стало постепенно собираться, слепляться более-менее думающим комком, и заодно облекать происходящее вокруг в понятные для меня вещи. Ведь, чтобы победить, надо представлять, с чем имеешь дело…

Стена пламени раскололась, разъединилась на языки, и появились тёмные прорехи. Потом эти пятна превратились в скорлупки, слетающиеся со всех сторон – они соединялись, сшивались яркой вспышкой в единое целое. И через мгновение, а может, и вечность, я ощутил себя снова в своём коконе.

Так тихо и спокойно. Бушующее пламя осталось где-то снаружи.

– О-о-о-ох… – повторил я, понимая, что снова могу мыслить.

Внутри кокона не может быть боли. Разум внутри него существует отдельно от тела.

Грохот, донёсшийся снаружи, заставил насторожиться. За стенкой кокона замаячила тень – словно огромная хищная птица, она парила вокруг.

Иному не нравилось, что я каким-то образом смог спрятаться от него. И теперь он налетал на кокон, оставляя яркие трещины после каждого удара.

Долго я здесь не продержусь…

Надо было что-то делать. Наше сражение происходило на очень тонком, подсознательном уровне, и первым делом я попытался дорисовать картину происходящего.

Мозг и так уже наполовину помог мне, ведь то, что я скрываюсь внутри сферы, было моим воображением. И хищная тень, скользящая с той стороны – это попытка моего умнейшего и скромнейшего мозга лишь облечь врага в более-менее удобоваримый вид, чтобы я мог дать отпор.

Так, значит, дело сдвинулось… Будем развивать мысль.

Я потёр воображаемые руки, подул на них. Тут же встал, расправил плечи, а потом снова в недоумении уставился на ладони… Хм, мой разум-озорник одел меня в боевой экзоскелет, который за годы службы стал мне, словно вторая кожа.

Это придало уверенности, и она разлилась по телу внутренней силой. Я попробовал рассмотреть свои чакры…

Да уж, грёбаный блок так и не вылетел из нижней чакры. Что за на хрен?! И это в моём же воображении!

– Да вашу ж мать, чернолунники хреновы! – вырвалось у меня, – Могли бы уж придумать какую-нибудь, на хрен, кирпичную луну, чтоб такие, как я, могли разойтись.

Моя ругань заставила меня улыбнуться. При всей своей чёрствости я никогда не причислял себя к атеистам, поэтому внутренне помолился, чтобы моя просьба сбылась.

Из уважения к Эвелине и её вере, я попросил Незримую, чтобы вместо Чёрной Луны из Пробоины в конце времён выплыл… кирпич. Огромный, из жжёной красной глины.

– Жжёный ты кирпич, – с ехидной ухмылкой я крутил головой, провожая взглядом тень Иного за стенкой кокона.

А ведь Незримая и вправду помогла мне уже сегодня. Без её помощи, я, возможно, так и застрял бы в воображаемом мире, думая, что вернулся домой. Так что же зазорного в том, чтобы поставить помощь богини на конвейер?

Тут тень Иного ринулась на стенку кокона, прогнув её под мощью своей силы. Через расползающиеся трещины проступили острые чёрные когти…

Да, твою ж капитскую дурь, нельзя этого допустить!

Я стиснул зубы, понимая, что с голыми руками ничего не могу сделать. Какое оружие я могу применить?

Ну же, думай, Тим, думай…

Оттуда, где Иной пытался проникнуть в мой бастион, я ощутил взгляд, полный ненависти. И тут же я вспомнил уроки Альберта Перовского.

Старый оракул прежде, чем самому стать одержимым, научил меня ощущать «точку сборки» врага – то место, где концентрируется его личность. Правда, он лишь учил меня уворачиваться от врага, прятаться и убегать.

А в нашем корпусе псиоников нас учили сражаться. Мы ставили удары концентрированным пучком пси-энергии по важным местам в нервной системе, и против обычных людей это работало прекрасно. Человека могло вырубить, или он мог просто свалиться, потеряв равновесие.

Между псиониками-бойцами всё было сложнее. Каждый удар парировался, проводились контратаки, нащупывались слабые места. Правда, в основном целью служили верхние чакры, ведь имплант мог сгладить любой сбой в нижней чакре…

А что, если объединить знания? Ведь где эта «точка сборки», там рядом и вся энергия должна быть?

Пока я размышлял, когти чудища раскрошили дыру в скорлупе, и внутрь просунулась когтистая рука, будто сотканная из темноты. Так мой разум представлял себе Иного.

Сквозь трещину проглядывал блеск красных глаз, и я ощущал лютую ненависть. И, кажется, меня ненавидели не за то, что я какой-то там привратник, или необъявленный наследник красногорского трона.

Меня ненавидели просто за то, что я живой…

– Ты… – хриплый, но громкий, голос ворвался под своды кокона, – Вам нас не остановить…

– Кого – нас? – сразу же спросил я.

Разговор нужно было продолжать. Противник, который решил высказаться, уже слабее на порядок – ведь тому, у кого нет сомнений, беседы не нужны.

– Мы… тень Чёрной Луны. Мы… мы движемся впереди, – Иной прямо увлёкся, – Мы… легион!

– Так кто вы?

Я продолжал настраивать свою чувствительность, чтобы ощутить поток псионики или чего ещё от противника. Это могло помочь мне найти энергетический контур противника, а следом и зону, куда можно бить.

Ведь если так подумать, то я нахожусь в разуме у сумасшедшего Стража Душ. Мне бы лишь доступ к его телу получить, тогда я смогу влиять и на нервные связи, и на гормональный уровень. Да и просто хотя бы самому себе кулаком в лицо заехать.

– Мы… всё сметающая волна, – Иной продолжал в том же духе, – Вам не остановить нас!

– Да понял уже, – я хладнокровно наблюдал, как Иной продирается сквозь дыру.

Кокон пытался самовосстанавливаться, и поэтому врагу приходилось туго. Едва он разламывал отверстие подходящего размера, как оно снова становилось меньше.

Но ярость и сила делали своё дело. Вот внутрь просунулась его голова. Абсолютно чёрная, будто это существо выдули из угольной шахты.

Иной был похож на объемную и непроглядную тень: я мог определить, что на его голове развеваются волосы, но не видел их. Зато прекрасно было видно глаза, горящие адским красным сиянием.

– Мы… смерть, – Иной от души захохотал, но на его лице не проявилось никакого ротового отверстия, – Мы – погибель!

Да, помнится, мой друг Герман Губошлёп, который каким-то образом вселился в оракула Перовского, да ещё и вёл себя как демон, казался намного умнее. Тот хоть разговор вёл самый простой.

А у этого только «мы» да «мы»…

Чёрные когти едва не доставали до меня, но я, повинуясь наитию, со спокойной улыбкой ответил:

– Когда вас будет судить Незримая, там и посмотрим, кто вы такие.

Тишина настала внезапно. Иной, который уже почти протиснул плечи в кокон, вдруг замер, округлив глаза. Его бровей не было видно, но наверняка они подпрыгнули, да ещё сделали круг по затылку.

Даже там, за коконом, резко погасло пламя. Всё погрузилось во тьму.

– Не смей, – тишину разорвал свистящий и испуганный шёпот, – Не смей упоминать о ней!

Медленно, с расстановкой я произнёс:

– Ты о Незримой, что ли? О той, которая идёт вершить суд?

Что тут случилось.

Пламя снаружи разгорелось с прежней яростью, а Иной забился в дыре, вытягивая руки и пытаясь достать меня когтями. Я поборол желание отпрянуть назад, хоть и понимал, что ещё пара сантиметров, и от моего воображаемого лица ничего не останется.

Тут, наконец, пришла чувствительность. Ярость Иного сбила всю его защиту, я и ощутил тело Стража Душ.

Лишь на миг, но этого оказалось достаточно, чтобы рассмотреть чакры. Иной тут же понял, что я захватываю власть над телом, и снова замер.

– Думаешь, ты силён? Думаешь, ты справишься с нами?

Я скривил губы. Уже даже не хотелось спрашивать «с кем, с вами».

– Тьма надвигается. Когда Чёрная Луна придёт, тьма будет повсюду… И ты, привратник, ничего не сможешь.

– Уже смог.

– Дерзкий. Наглый… Глупый!

Я хотел было ему ответить что-нибудь дерзкое, как вдруг Иной хлопнул в ладоши перед моим лицом, посылая дуновение ветра.

– Я покажу тебе нашу силу.

Повеяло такой нестерпимо грязной и гнилой магией, что мне пришлось зажмуриться. Буквально через секунду насилие над моей пси-чувствительностью кончилось, и я открыл глаза.

***

Степь. Ночь. Сверчки.

Я лежу за плотной завесой кустов, не в силах поверить в то, что ощущают мои пальцы. А ведь они сжимают «свисток» – ту самую мою любимую винтовку, капитский Шам-Рифл.

Удивляться времени не было, потому что подо мной слегка задрожала земля. У меня мурашки по коже пошли – эту дрожь нельзя было ни с чем спутать…

Тут же слуха, усиленного динамиками экзоскелета, достигли звуки пневмоприводов.

– Твою капитскую псину, – я вскочил на колено, машинально прильнул к оптике винтовки.

Я двигал зелёный кружок обзора по линии холмов, пытаясь найти цель. Вот мелькнула громадина, исчезающая за возвышенностью.

– Жжёный ты пёс, – я стиснул зубы.

И тут же прильнул опять к земле, запуская костюм в режим маскировки. В разуме пискнул сигнал от датчиков, но я и так кожей ощущал, что капитский танк-паук с красивым названием «дестроер» сканирует местность.

Нет, теперь я не сомневался в иллюзорности этого мира. Ну, можно было бы представить, что меня накрыло взрывной волной от удара из плазменной турели, контузило, и весь мир с Пробоиной в небе мне привиделся.

Второй раз меня на этом не поймать. Я знал, что сражение с Иным продолжалось, только теперь в новом пространстве, где он явно хотел показать мне разницу в нашей силе.

А значит, поэтому он сунул меня в до боли знакомые условия… Ну да, сражение снайпера-одиночки и тяжёлого боевого робота, способного уничтожить целый город, трудно назвать боем на равных.

Я медленно, чтобы сканеры «дестра» не засекли движение, оглянулся. Ночь была звёздной и безлунной, поэтому горизонта я не видел.

Только темнота и едва различимые контуры холмов вокруг.

Каковы правила этого поединка? Можно ли просто сбежать, уйти из зоны обстрела «дестроера»? Честно, я бы так и сделал… Ну, заодно запросил бы поддержку с орбиты, чтобы запечь вражескую технику в этих же холмах.

Связь не работала…

И словно в ответ на мои мысли грохнули выстрелы. Я вжался в землю, рассматривая, как протянулись издалека светящиеся полосы и врезались в холм всего в сотне метров от меня.