– Что ж… спасибо. – Наморщив нос, я созерцала его макушку. – Хорошо все-таки, что ты такой жутко упрямый.

Кэнин наконец поднял голову. Одна бровь взлетела вверх.

– Пожалуйста, – насмешливо ответил он. – Как ты себя чувствуешь сейчас?

– Нормально, наверное. – Я вытащила из шкафчика лист бумаги. С тех пор как я перестала быть ребенком, никто еще не спрашивал, как я себя чувствую. – Есть, во всяком случае, не хочется.

– Так и должно быть, – пояснил Кэнин и принялся за новую папку. – Как правило, при отсутствии ран и переутомления для того, чтобы оставаться сытым и довольным, вампиру нужно пить кровь примерно раз в дюжину дней.

– Дюжину?

– Раз в две недели.

– А, вот как.

– Впрочем, если у вампира есть такая возможность, он может кормиться и каждую ночь. Государь и его совет, можешь не сомневаться, позволяют это себе куда чаще. Но две недели – самый безопасный срок, чтобы обойтись без человеческой крови. После Голод будет нарастать и нарастать, и ничто не утолит его, пока не покормишься снова.

– Да, ты уже пару раз об этом упоминал.

Кэнин посмотрел на меня поверх бумаги, потом положил ее, встал, обошел стол и оперся на него.

– Мне продолжать тебя учить? – спросил он. – Или уйти и предоставить тебе разбираться во всем самостоятельно?

– Извини, – пробормотала я, отводя глаза. – Я, наверное, все никак не могу привыкнуть быть живым мертвецом. – В голову пришла одна мысль, и я, нахмурившись, снова посмотрела на него: – Так а что мне делать, когда эта «учеба» завершится?

– Думаю, жить своей вампирской жизнью.

– Кэнин, ты же понимаешь, что я не об этом. – Я махнула рукой в сторону потолка: – Меня пустят во Внутренний город? Вампиры разрешат мне пройти через ворота, раз я теперь как они?

Я не как они. Что за отвратительная мысль. Я никогда не буду как они, пообещала я себе. Никогда не стану в точности как они. Я не такая. Я не опущусь до их уровня, не буду смотреть на людей как на животных.

– Увы, – сказал Кэнин, – все не так просто.

Похоже, он собирался прочесть мне очередную лекцию, так что я устроилась на том же стуле, на котором сидела вчера, и уперла подбородок в ладони. Кэнин выдержал паузу, смерил меня взглядом и продолжил:

– Теперь ты вампир, так что да, тебя пропустят через ворота во Внутренний город. Точнее, пропустят, если ты никак не выдашь, что связана со мной. Но перед тем как начать самостоятельную жизнь, ты должна усвоить политику твоих немертвых собратьев. В вампирском городе существует своя иерархия, система рангов и подчинения, о которой следует знать, если надеешься там устроиться.

– Устроиться, – повторила я и фыркнула. – Я всю жизнь была периферийкой и уличной крысой. Не думаю, что в обозримом будущем я захочу уживаться с вампирами во Внутреннем городе.

– И тем не менее, – ровным голосом продолжил Кэнин, – кое-что ты должна знать. Не все вампиры равны от природы. Тебе известно, чем отличается Государь этого города от своих подданных?

Я наморщила лоб. Для меня все вурдалаки были одинаковы – мертвые, с клыками, пьют кровь. Но такой ответ Кэнин не примет, а я пока не хотела с ним расставаться, так что…

– Я знаю, что в городе есть Государь, – ответила я. – Салазар. И все вампиры его слушаются.

– Верно, – кивнул Кэнин. – В каждом городе есть Государь, верховный вампир, самый сильный и могущественный. Он – или она – возглавляет совет, управляет подчиненными и принимает почти все решения. Так устроено большинство вампирских городов, хотя иногда встречаются города, управляемые иначе. Я слышал о территориях, на которых всем заправляет один-единственный вампир, хотя такое бывает крайне редко и длится обычно недолго. Государь должен быть очень силен, чтобы его городом не завладели другие вампиры или даже его собственные люди.

– Сколько существует вампирских городов?

– По всему миру? – Кэнин пожал плечами. – Никто не знает точно. Видишь ли, города, особенно в мелких регионах, никогда не пребывают в покое. Они растут или приходят в упадок, пытаются завоевывать новые территории, а случается, что болезни или бешеные уничтожают их целиком. Но самые крупные вампирские города, такие как Нью-Ковингтон, существуют со времен эпидемии, и таких по всему миру наберется, думаю, с десяток.

– И в каждом есть верховный вампир.

– Обычно да. Как я уже говорил, встречаются исключения, но да, большинством городов правит верховный вампир ранга Мастер.

Значит, есть несколько очень сильных и, наверное, очень старых вампиров. Об этом следует помнить, хотя, похоже, почти все они сидят, как Салазар, в своих городах и никогда не выходят за Стену.

– Ниже Государя, – продолжал Кэнин, – располагаются вампиры второго типа, обращенные верховным вампиром. Они не так могущественны, как Государь, но все равно необычайно сильны и обычно служат в совете, элитной охране или доверенными лицами Государя. Пока все понятно?

– Вампиры второго типа? – Я подавила усмешку. – Я думала, они зовутся как-то… поэффектней и повампиристей. «Второй тип» звучит словно симптом заболевания.

Кэнин бросил на меня раздраженный взгляд.

– Родословные старых вампирских семей чрезвычайно длинны и запутанны, – объяснил он сердито. – Бессмысленно растолковывать их новообращенному вампиру, поэтому я излагаю тебе упрощенную версию.

– Извини. Давай дальше.

– Ниже вампиров второго типа, – продолжил Кэнин, – располагаются вампиры третьего типа, дворняги – самые распространенные и самые бесправные. Их обращают либо вампиры второго типа, либо другие дворняги, и именно такие вампиры чаще всего рыскают на улицах. Дворняги составляют подавляющее большинство вампирской популяции – они самые слабые, но в силе и быстроте все равно превзойдут любого человека.

– Выходит, чем сильнее обративший тебя вампир, тем сильнее будешь ты?

– Именно. – Кэнин откинулся назад, упершись ладонями в столешницу. – До возникновения вируса вампиры были рассеяны по миру, они прятались среди людей, смешивались с ними. В большинстве своем они были дворнягами, третьим типом, и, если иногда они обращали нового вампира, неизменно получалась новая дворняга. Мастеров и их приспешников было крайне мало, они жили затворниками – но тут появился Красный вирус. Когда люди начали погибать от него, мы лишились источника пищи, над нами нависла опасность голода и безумия.

Потом начали появляться бешеные, и хаоса стало еще больше. Тогда мы не знали, что они такое – последняя стадия вируса или нечто новое, но паника охватила всех: и людей, и вампиров. Наконец несколько находчивых Мастеров изобрели способ держать немногочисленных выживших и незараженных людей при себе, превратив их в неиссякаемый источник пищи в обмен на защиту от внешних угроз. Так и зародились вампирские города. Но Мастеров сейчас очень мало, – Кэнин помолчал, глядя в сторону. – И это означает, что вампиров с каждым годом становится все меньше. Полное исчезновение нашей расы – лишь вопрос времени.

В его голосе не было грусти. Скорее, в нем звучало… облегчение.

– Что ты имеешь в виду? – изумленно спросила я. – Ты же вроде сказал, что дворняги и второй тип, или как их там, могут обращать новых вампиров. Как же вы вымираете?

Кэнин молчал, его темные глаза смотрели куда-то вдаль. Наконец он взглянул на меня.

– Ты знаешь, что бешеные были созданы искусственно? – тихо спросил он. – Знаешь, что они из себя представляют?

Я сглотнула.

– В смысле – помимо очевидного?

– Они вампиры, – продолжил Кэнин, словно не слыша меня. – Изначально бешеные были вампирами. В самом начале эпидемии группа ученых обнаружила, что у вампиров есть иммунитет к вирусу, истребляющему человечество. До этого момента о существовании нашей расы не знал практически никто… Мы были рады оставаться хеллоуинскими монстрами и героями фильмов ужасов. Так было лучше.

– Так что случилось?

Кэнин презрительно фыркнул.

– Один не большого ума Мастер сам пришел к ученым и рассказал о нас, желая «спасти род людской». Он – совершенно справедливо – полагал, что, если люди исчезнут с лица земли, вампиры вскоре последуют за ними. Ученые сообщили ему, что ключ к созданию лекарства – вампирская кровь и что они победят вирус, если только им предоставят живые образцы. И этот Мастер стал выслеживать и ловить других вампиров, чтобы ученые могли ставить на них свои эксперименты, предал собственный род ради лекарства для спасения мира, – Кэнин покачал головой. – К несчастью, то, что создали ученые, то, во что они превратили вампиров, оказалось в тысячу раз хуже любых прогнозов.

– Бешеные, – догадалась я.

Кэнин кивнул.

– Их всех следовало уничтожить, пока была возможность. Но бешеные сбежали из лаборатории, разнося повсюду мутировавший Красный вирус, уже уничтоживший большую часть человечества. Патогены стремительно распространились по всему миру, заражая людей и вампиров. Только теперь зараженные люди не умирали от Красного вируса, а менялись. Они становились похожи на первых бешеных – злобных, бездумных, жаждущих крови, не выносящих дневного света. Около пяти миллиардов человек подверглись воздействию мутировавшего вируса и обезумели. И если вампир вступал в контакт с зараженным человеком, то тоже заражался. Большинство из нас не менялись, но вирус распространялся среди нас так же быстро, как среди людей. И теперь, шесть поколений спустя, все вампиры стали его носителями. Наши организмы, в отличие от человеческих, быстрее адаптировались к вирусу, и мы с ним справлялись. Но наша раса все равно вымирает.

– Почему?

– Потому что вирус препятствует обращению новых вампиров, – мрачно ответил Кэнин. – Мастера все еще могут создавать вампиров второго типа и очень, очень редко – других Мастеров. Но всегда остается вероятность того, что новообращенный окажется не вампиром, а бешеным. Вампиры второго типа создают бешеных более чем в девяноста процентах случаев, а дворняги… – Кэнин покачал головой, – дворняги только бешеных и создают. Больше ничего у них не получается. Большая часть Мастеров поклялась не давать потомства. Риск возникновения бешеных в городе слишком велик, а пищу необходимо беречь.

Я вспомнила больную олениху, шатавшуюся, словно слепая, вспомнила невероятную злобу самих бешеных и поежилась. Если за Стеной все было только так, удивительно, как там вообще кто-то мог выживать.

– Получается, – задумчиво проговорила я, глядя на Кэнина, – я теперь тоже носитель, так?

– Верно.

– Так почему я не превратилась в бешеную?

Кэнин покачал головой.

– Подумай, – тихо сказал он. – Подумай над тем, что я тебе рассказал. Ты достаточно умна, чтобы сообразить.

Я задумалась.

– Я не превратилась в бешеную, – медленно проговорила я. – потому что… ты Мастер.

Кэнин невесело улыбнулся. Теперь я смотрела на него совсем по-новому. Он был Мастером – а мог оказаться и Государем. – Но если ты Мастер, почему у тебя нет своего города? Я думала…

– Довольно разговоров. – Кэнин отошел от стола. – Сегодня ночью нам необходимо кое-где быть, и, чтобы туда попасть, придется проделать долгий путь под городом. Предлагаю отправляться сейчас.

Меня удивила эта внезапная смена настроения.

– А куда мы пойдем теперь?

Кэнин развернулся так плавно, что я даже не заметила его движения, пока в горло мне не уткнулся длинный изогнутый клинок. Я застыла, но мгновение спустя кинжал уже не касался моей шеи – он исчез в складках черного плаща. Сдержанно, едва заметно Кэнин улыбнулся мне и отступил назад.

– Будь я твоим врагом, ты уже была бы мертва, – сказал он, направляясь к выходу в коридор, как ни в чем не бывало. Я схватилась за грудь, понимая, что если бы мое сердце еще билось, то оно колотилось бы сейчас о ребра изо всех сил. – Город таит в себе множество опасностей. Чтобы защищать себя, тебе понадобится кое-что посолиднее двухдюймового ножика, который ты носишь в кармане.