Летов резко и сразу послал жену на отдельную жилплощадь – полученную им в наследство квартиру, – раз она так жаждет свободы и независимости от злостного абьюзера и кобеля. Но не тут-то было. Как выяснилось, несмотря на заявление, Милена никуда не собиралась съезжать из дома, который Герман так тщательно спроектировал и с такой любовью построил. И чем дальше в лес, тем больше Летов приходил к тому же выводу, что и его адвокат: Милена не хотела разводиться.

Она хотела выкручивать ему яйца.

Долго.

Со вкусом, с толком, с расстановкой.

Милена продолжала жить в его доме за его счёт. Потому что не могла же оставить дочь с таким подонком? И с собой она забрать Ариночку не могла: кровиночку же нужно на что-то кормить. А то, что жена тоже кормилась тем, что покупалось якобы для дочери, так не будешь же еду изо рта у неё вырывать? Хотя из этой акульей пасти попробуй вырви. К тому же, пока Милена ела, она хотя бы молчала. Потому что нескончаемая песня на тему: «Твои измены разрушили наш брак!», «Из-за тебя Арина ревёт по вечерам, вместо того чтобы готовиться к экзаменам!», «Ты испортил мне жизнь, из-за тебя я в депрессии и вот-вот умру» и так далее и тому подобное окончательно отбила у Германа желание появляться дома в то время, пока там была всё ещё жена.

– Так чего, говоришь, она хочет на этот раз? – Гера опёрся о тренажёр и бросил взгляд в панорамное окно, за которым виднелся усыпанный снегом лес. Из-под невинно-белоснежных шапок выглядывали тёмные колючие лапы. Какой поэтический образ пропадает втуне!

– Половину инвестиционного фонда, – повторил Антон.

– Слушай, что курил её адвокат?! Он что, не понимает, что фонд мне не принадлежит? Ни уставной капитал, ни, тем более, паевой. Я – всего лишь управляющий! Палыч, у Милены же диплом по экономике! Как можно не понимать таких очевидных вещей?!

– Если бы ты оплачивал обучение своей благоверной не столь щедро, возможно, что-то из контрольных и курсовых она бы всё же выполнила сама, – не удержался от очередной колкости Данин.

И здесь Герману нечего было возразить. Адвокат – это вообще такой человек, с которым лучше не спорить.

– Гера, попытайся с нею договориться. Выясни, чего она хочет. И дай ей это наконец.

– Антон, она хочет денежков. Много. Навсегда. А я ей их давать не намерен. К тому же у меня столько нет, сколько она жаждет. А если и есть, то ей об этом знать не надо. Хочет половину фонда? Ну я тоже хочу. Хоть что-то нас объединяет. Благодарю, друг, за добрые вести. – Герман подал руку адвокату. – Спасибо, что заехал. Извини, что ничем тебя не угостил.

– Не извиняйся. Ты мне платишь деньги. И пока в твоём доме проживает твоя гюрза, я здесь в рот ничего не возьму. И тебе не советую, – оптимистично закончил Данин и поднялся. – До встречи.

* * *

Желание продолжать тренировку пропало, хотя положенное Герман ещё не отбегал. Ладно. Добегает в другой раз. Острые струи прохладного душа кололи кожу, но привычной бодрости не дарили. Смыв шампунь с волос, Летов бросил взгляд на тело. Нет, у него не было «пивной мозоли», и под кожей бугрились мышцы, если их напрячь. Но предательские дряблые складочки на боках, когда Гера наклонялся, бесили.

Впрочем, сейчас его всё бесило.

Долгожданный развод, затеянный Миленой, в очередной раз отодвигался. Это подвешенное состояние раздражало настолько, что Летов как никогда был близок к рукоприкладству в самом что ни на есть абьюзивном смысле этого слова.

Возможно, после этого проволочки с разводом наконец закончатся.

Но нет, конечно, нет.

Ничего не закончится. Герман слишком хорошо знал свою жену, чтобы надеяться на простой исход. Она раздует из банальной пощёчины побои, а то и покушение на убийство. Хорошо, что жили Летовы в отдельном коттедже. Проживай они в многоквартирном доме, к гадалке не ходи, она бы устраивала по три концерта на день, терроризируя соседей и полицию россказнями о несуществующем насилии.

Нужно купить грушу.

Герман боксом и вообще единоборствами не увлекался, но прямо сейчас с радостью бы сбросил агрессию в конструктивное русло. И для психики хорошо, и для здоровья полезно.

Он вышел из душевой, которая прилегала к тренировочной зоне. Пахло по́том, и Гера приоткрыл фрамугу на проветривание. Снаружи догорал короткий зимний день. Света из окон, выходивших на север, уже не хватало. Сумрак и скат крыши давили на черепную коробку. Захотелось сбежать на работу, хотя сегодня был выходной. Всю работу, понятное дело, не переработаешь. Особенно в бизнесе Летова. Бросив использованное полотенце и спортивную одежду в корзину для грязного белья, он пошёл к лестнице. Неплохо было бы подкрепиться, а потом можно и в офис собираться.

Но, открыв холодильник, Герман обнаружил, что идея поесть дома всё же была плохой.

– Арина сдала пробник на два! – остановил его изыскательские работы голос всё ещё супруги. Причём, судя по тону, виноват в двойке был непосредственно Летов.

Дверцу пришлось закрыть несолоно хлебавши.

Точнее, не похлебавши вовсе.

– И тебе добрый день, дорогая, – натянул демонстративно-дежурную улыбку Герман. – На что она пробовалась в этот раз?

– Очень смешно! – Милена сложила руки на груди, что сложило верным признаком: разборки будут долгими и кровопролитными.

Проливаться будет кровь Германа.

И мозг разлетаться брызгами во все стороны.

Почему за вербальное убийство не судят? Летова убивали каждый раз, когда он пересекался с женой. Убивали с особой жестокостью. И тем не менее в глазах судьи Милена Летова выглядела кроткой овечкой, несчастной жертвой мужа-самодура.

Герман молча отзеркалил позу супруги. Если кому-то очень хочется поорать, пусть орёт. Не кляп же ей в рот совать? Но помогать и стимулировать Летов не будет.

Даже если этим будет помогать и стимулировать.

Или именно поэтому.

– Ты даже не спросишь, о каком экзамене идёт речь?! – Как Герман и ожидал, Милену прорвало.

– Зачем? – Резиновая улыбка снова растянула его губы.

– Тебе никогда не было дела до дочери! – Голос жены улетел куда-то в регистр ультравысоких частот. Нестерпимо захотелось закрыть уши подушкой и провалиться сквозь землю. Почва, наверное, отличный звукоизолятор.

С чем тут спорить? Ну нет. И не было. Она же девочка! О чём с ней разговаривать? О Тик-Токе? О платьицах и куколках? О том, почему она волосы в розовый цвет покрасила, а ногти в чёрный?

Герману было всё равно.

Он, конечно, мог помахать шашкой и сказать Арине, что она должна выглядеть, как положено. Но на самом деле не видел в этом темы для обсуждений. Кто положил эти нормы и сколько им ещё лежать? Нравится – пусть себе ходит. А почему нельзя-то?

Ругаться на тему учёбы Летов тоже не видел смысла. От ругани желания учиться у Арины не прибавится. Мозгов в голове – тоже. До некоторых вещей человек должен дорасти сам. Опыт – дело наживное и спорами не размножается. Только на собственных ошибках. Только хардкор. Хотя Миленины гены заставляли сомневаться в том, что ошибки помогут. У той любимые грабли всегда были наготове.

К тому же с учебой – точнее, с оценками, – у дочери проблем особо не было. Но за это следовало сказать спасибо не способностям или усердию Арины, а пробивным талантам её матери. Жизнь любого учителя, которой позволял себе усомниться в гениальности Принцессы, превращалась в ад. Конечно, самым показательным примером в этом ряду была её классная руководительница, которую Милена буквально выжила из школы.

Представьте себе: та не желала ставить пятёрки за то, что Арина – хорошая девочка!

И ведь предмет такой, никому не нужный – биология! Не математика, не русский – действительно серьёзные дисциплины. Не физика или, прости господи, химия, которые сложные и не всем даются. Тут, так уж и быть, Милена была согласна на «четыре». Но бесполезная биология, пестики-тычинки?..

А ещё эта мымра обзывала Принцессу, говорила, что та наглая и ленивая, и отказывалась продавливать ей отметки по другим предметам. А ведь классный руководитель обязана заботиться о ребёнке и об успеваемости класса! Ещё унижала Арину при всех. Это со слов жены: и про мымру, и про обзывания, и про унижения. Летова написала целую петицию и собрала подписи – а кто бы ей отказал? Дураков-то нет. Герман тоже от этого процесса старался держаться подальше, чтобы продуктами жизнедеятельности не окатило с ног до головы. Милена строчила кляузы безостановочно, чуть не Президенту, сколотила стачечный комитет из таких же обиженных завышенными требованиями. В общем, только когда училка, наконец, сбежала из школы, она выдохнула.

Но ненадолго.

Куда девать силушку-то молодецкую? Темперамент огненный? Тут-то и прилетела Герману повестка в суд.

В общем, если бы не скандал с классной, эпопея с разводом, видимо, началась бы на два года раньше и продлилась на них же дольше. Поэтому в глубине души Герман был благодарен неизвестной, но очень принципиальной жертве супруги за то, что та приняла огонь на себя.

Эти размышления остались сокрыты от жены, но молчание подействовало на неё, как пика на быка.

– Тебе плевать, что девочка не поступит в вуз!!! – Милена ушла в ультразвук.

– Может, это её чему-то научит, – спокойно возразил Герман.

– Это будет ужасный удар по психике! Как ты можешь быть таким жестоким к своему ребёнку!

– Я-то в чём жесток?! – Герман почувствовал, что терпение начинает иссякать и ситуация выходит из-под контроля. – Чего ты от меня ждёшь? Что я должен был сказать? Что мне очень жаль? Или позвонить губернатору, чтобы тот отменил ЕГЭ?

– Губернатор не может его отменить! – Жена слегка ослабила напор.

– А Президенту, прости, я позвонить не могу, – развёл руками Гера. – Нужно было выходить замуж за олигарха. Но для тебя ещё не всё потеряно. Разводись и выходи.

Летов вытянул вперёд раскрытые руки, будто нёс на них хлеб-соль.

– Ты должен найти репетитора по биологии, – вдруг, с места в карьер, перешла Милена к конкретике.

Только отточенное годами умение держать лицо помогло Герману сдержать хохот. Если карма бывает, то это она.

– Арина решила поступать в мед? – не удержался он.

– Арина мечтает стать психологом! – ледяным тоном отрезала жена.

– А при чём тут биология?

– Мог бы и поинтересоваться, какие предметы ей нужно сдавать! – улетел в Германа очередной упрёк. – Хотя при чём тут биология, я тоже категорически не понимаю. Глупость какая! Могли бы собеседование сделать вместо этой идиотской биологии. Ну скажи, какая связь между психологией и тычинками?!

Из тона супруги можно было подумать, что Летов лично подтасовал вступительные, лишь бы ей досадить.

– Понятия не имею, какая связь и куда делись те деньги, которые я выделяю ежемесячно на репетиторов. Я полагал, что ты все эти вопросы утрясла. С твоей-то неуёмной энергией.

– Я всё сделала! – стала горячо оправдываться Милена. – Я нашла ей репетитора, но Ариночка не смогла с нею заниматься! Она доводила девочку до слёз своими придирками! Мы сменили педагога, но новая объясняла непонятно. И время было неудобное. Тогда Арина решила заниматься сама. Я нашла ей самую лучшую онлайн-школу. Она говорила, что всё у неё хорошо.

– Но внезапно оказалось, что всё плохо?

– Как у тебя совести хватает издеваться?! Ты, ты-то что сделал?

Герман выдохнул и медленно посчитал про себя от пяти до одного.

– Я найду репетитора. Всё? Или у тебя ещё есть что сказать?

Пользуясь моментом перезагрузки алгоритмов, Герман ретировался с кухни, а спустя десять минут – сбежал из дома.

Глава 3. Вызов

Герман

Адреналин от общения с супругой ещё будоражил внутренности, и голод накатил с новой силой. Летов разумом понимал, что «зажоры» и «заливы» скандалов до добра не доведут, поэтому постарался ограничить себя в заказе. Ресторан был хороший, проверенный, уютный. Герман ушёл в ограждённый кабинет. Видеть никого не хотелось. Общаться – тем более.