– Она и так новая! Ей две недели всего! – шиплю, выбираясь из салона. – Можно подумать, мне заняться нечем, тусить в жару на проезжей части! Без папы я ничего решать не собираюсь. Его буду ждать.

Оставляя за собой последнее слово шагаю к разбитому «Ренджу» и чуть не плачу. Подумать только, как в секунду все может накрыться медным тазом. Совсем недавно я просто наслаждалась жизнью, пела песни и строила планы. Полностью уверенная, что подруга следует за мной по пятам, жалуюсь ей на жизнь, а потом удивленно оборачиваюсь, потому что Бетти продолжает сидеть в «Ниссане». Предательница!

Хлопнув дверью, сажусь за руль и пытаюсь восстановить душевное равновесие. Но хрен-то там. Движение из-за нашей аварии становится еще плотнее, и автомобили движутся с черепашьей скоростью, пассажиры которых пристально рассматривают произошедшее.

В кармашке двери нахожу солнечные очки «Мax & Co» и водружаю их себе на нос. Еще не хватало мне попасть в хроники местного канала типа «Подслушано». Под мерный звук работающей аварийки пытаюсь найти свой айфон, но его нигде нет. Приходится нажать на смарт-часах кнопку поиска телефона, который обнаруживается под моим сиденьем. Согнувшись в три погибели, выуживаю его оттуда и разблокирую экран. Слава богу, с ним ничего не случилось! Только собираюсь позвонить папе, как приходит оповещение от моего бывшего.

– Расхерачила агрегат? Так тебе и надо! – в конце добавлены ржущие смайлики и ссылка на телеграмм-канал. Автоматически жму на нее и прохожу на последнюю новость городского паблика.

– Суки! – злобно шепчу, просматривая информацию. – Надо же, как оперативно!

«Информация от нашего подписчика. Сегодня очередная курица на красной машинке решила, что светофоры ей не указ, спровоцировала ДТП и просто парализовала движение на перекрестке улиц Ленина и Витязева. Десятки автолюбителей застряли посреди затора на главной артерии города. Пробка скопилась такая, что можно между рядами продавать хот-доги и ледяную колу. За бизнес-идею не благодарите. А водятельнице подскажите разницу между красным и зеленым!»

Там же прилагаются фото с места происшествия, мое крупным планом и, разумеется, куча комментариев. Причем, все негативные. Тупая, насосала, кто таким овцам права дает и так далее. Кое-кто задевает моего папочку, который решил податься в политику и является не последним человеком в городе.

Какие же злые люди у нас живут, просто кошмар. Моя нервная система не выдерживает, и я начинаю рыдать.

Глава 3. Инесса

– Пап, я правда не виновата. Лиза подтвердит! – в который раз пытаюсь воздействовать на своего родителя.

Он злой как черт, даже пару раз срывался на испанские ругательства. А это означает, что отец в бешенстве.

– Молчи, Инесса! Сейчас приедем домой, и поговорим. Сережа, давай по объездной! У меня нет времени в пробках стоять!

Я сижу, потупив глазки, и тягостно вздыхаю. Слезы берегу для беседы один на один в папином кабинете. С автомобилем обещал разобраться помощник отца, с водителем «Ниссана» тоже. Подругу мы высадили по дороге, и теперь направляемся в наш загородный дом.

В него мы переехали буквально два года назад, когда он, наконец, был достроен. Огромный, современный и очень неуютный. Если честно, мне больше по душе была наша двухуровневая квартира в центре города, чем он. Несколько раз я заводила разговор о том, чтобы вернуться туда, но папа и слышать ничего не хочет.

– Семья должна жить вместе! Отдельно будешь жить, когда замуж выйдешь! – вот и весь разговор.

Так и живем. Папа, мама, я, две собаки и тетя Рита, папина сестра. В отдельном крыле обитают кухарка и горничная, а также на выходных тусит садовник Василий Иванович. Когда мы с Лизкой услышали, что у нас в доме будет человек, следящий за растениями, то, разумеется, представили себе накаченного красивого самца из порно. В итоге, ржали как ненормальные, потому что образ не совпал совершенно. Любителем цветов и кустарников оказался невысокий, тучный и абсолютно лысый мужичок за шестьдесят.

По пути домой папа решает важные вопросы по телефону, отдает какие-то распоряжения и периодически поглядывает на меня. Прожив почти тридцать лет в России, с неохотой отвыкал от кубинских привычек. Не так давно он подался в политику, и с сожалением отказался от яркой одежды, сигар и белоснежных кроссовок. Но поливаться туалетной водой с головы до ног – увольте.

Мы очень похоже внешне. Кареглазые, темноволосые, с широкой белозубой улыбкой. Также я унаследовала веселый нрав и кудрявые длинные волосы. От мамы мне досталась отличная фигура и стройные ноги. До десяти лет я частенько гостила у бабушки в Варадеро, и свободно изъяснялась на двух языках – испанском и русском. Но, когда бабушки не стало, поездки практически прекратились, и практиковаться мне было особо негде. Папа же старался говорить только на русском, занимался с репетитором, чтобы произносить слова максимально чисто.

Через некоторое время мы подъезжаем к высоким кованым воротам, которые бесшумно открываются перед нашим автомобилем, черным «Мерседесом» представительского класса. Сергей аккуратно останавливается у крыльца дома и спешно выскакивает из салона открыть для папы дверь. Я выбираюсь сама.

Мама, судя по всему, уже в курсе того, что приключилось, потому что стоит на ступеньках в окружении пекинесов Бони и Мони, которые весело скачут возле ее ног и тявкают.

– Инесса, дочка! – кидается она ко мне, крепко обнимая. А затем с озабоченным видом осматривает с головы до ног. – Как себя чувствуешь? Ты не пострадала?

– Живее всех живых, Валя! – бросает отец, сердито топая по ступеням вверх. Правда, успевает потрепать собак, отчего мне становится еще гаже. Собак он, значит, любит, а меня даже не осмотрел. У меня, между прочим, локоть содран! – Сережа, на сегодня свободен. Завтра к девяти мне нужно в Правительство, не опаздывай!

– Хорошо, Роберто Эрнестович! До встречи! – раскланивается водитель, бросает на меня жалостливый взгляд и садится в машину.

– Мам, – шепчу я, как в детстве, цепляясь пальцами за ее золотую цепочку с крестиком. – Пойдем со мной, пожалуйста.

– Зайка, ты же знаешь папу. Покричит немного, и успокоится. Главное, не перечь ему! – тихо отвечает она и незаметно крестит меня.

– Инесса! Ты долго там будешь за мамкину юбку держаться? Жду тебя в кабинете!

– Иду! – пищу в ответ, и быстро-быстро спешу следом.

В доме прохладно и тихо, по пути на второй этаж киваю тете Рите, и взлетаю по ступенькам. Кабинет максимально лаконичный, с минимумом мебели – большой стол, четыре кресла и шкаф для бумаг. Солнечный свет заливает помещение, придавая мне храбрости.

– Садись! – кивком головы указывает отец на кресло. Сам же с усталым видом снимает с себя пиджак, небрежно бросает его на спинку стула, и упирается кулаками в столешницу.

– Пап!

– Ой, молчи, Инеска! Молчи! Во-первых, что это на тебе надето?

– Пиджак! – ахаю я. В этом кипише даже из головы вылетело его вернуть хозяину.

– Я вижу! А под ним? Что за наряд эскортницы?

– Это шорты и майка, пап! На улице жара, мы поехали загорать. Что, мне нужно было платье в пол и платок на голову?

– Ты прекрасно знаешь, что я баллотируюсь в городскую думу. И мне сейчас скандалы, особенно связанные с моей семьей, не нужны совершенно. И вместо того, чтобы помочь папе, ты всеми силами пытаешься мне навредить! Ты хоть знаешь, что мое имя полощут в местных пабликах с твоей легкой руки?

– Это не так! – от волнения голос срывается, и я начинаю реветь. – Я тебя очень люблю, папа. И желаю только счастья!

– Полюбуйся! – отец выдвигает ящик стола и бросает передо мной газету. – Сегодня утром вышла явно заказная статья, где попытались опорочить мое честное имя. С мерзким журналистом и грязным издательством мы уже разобрались. Но не проходит и дня, как моя любимая дочь отличилась! И не надо говорить, что ты не виновата. Виновата, Ина! Еще как! Я молчу о том, как ты сессии сдаешь. Молчу о твоих тратах, размером с бюджет Тринидада. Молчу о том, как разговариваешь с персоналом.

– Как? – вскрикиваю я.

– Высокомерно! Словно, тебе все должны вокруг. Я сто раз тебе говорил, спустись с небес на землю! Все, что ты имеешь сейчас, не с неба нам свалилось. Я пахал днями и ночами, налаживая параллельный импорт!

Это, конечно, заявление! Сначала сами купают меня в любви и роскоши, а потом чего-то требуют взамен!

– Ты про последний поход в ресторан? Официантка на меня пролила кофе! Что я должна была сделать? Поблагодарить ее?

– Это была дочь главного архитектора города! А ты велела, чтобы ее уволили!

– Я же не знала! Она сама виновата! Неумеха.

– Тут не знала. Там не знала! Вечно не виновата ни в чем, а на деле получается наоборот. Сейчас себя нужно вести максимально тихо и не высовываться, а не в пабликах мелькать на новой тачке. Думаешь, тебя кто-то пожалеет?

– Ага, – хмыкаю, утирая слезы. – Сто раз. Ты видел, какие там комментарии?

– Видел, Инесса! – морщится папа, открывая хьюмидор (специальный ящичек с крышкой для хранения кубинских сигар. Защищает их от воздействия внешней среды и перепада температур). Достает гильотину, обрезает кончик сигары и раскуривает ее, выпуская сизый дым к потолку. – И уверен, это только начало. В городе полно недоброжелателей, которым наша семья покоя не дает. Поэтому, нужно быть проще и поближе к народу.

– Что ты имеешь ввиду?

– Я думаю, мы пока приостановим запуск салона красоты. Возможно, чуть позже трансформируем его в какой-то социально-важный объект. А пока, тебе нужно пойти работать.

– Чего? – даже закашливаюсь от неожиданности. – Работать? Это как?

– Это вставать в семь утра, моя милая, и отдыхать только по выходным. И то, если повезет.

– Я не пойду работать! – отрицательно машу головой. – Ты с ума сошел? Я ж не умею ничего!

– Вот и научишься. Труд облагораживает человека. Тем более, ремонт машины нам влетит в кругленькую сумму. Дядю Мигеля мы не будем расстраивать новостями. Сделаем все быстро и хорошо. Да, приступаешь к работе уже завтра.

– И куда ты меня хочешь устроить? – затаив дыхание, спрашиваю. Я просто ушам своим не верю, этого быть не может!

– В столярный цех и отправишься, моя любимая дочь. В тот, куда сегодня не доехала. Я прямо сейчас договорюсь с «Рулесенкой».

Глава 4. Инесса

– Дочь, – тихо зовет мама, гладя меня по голове. – Пора просыпаться.

– Чего? – хриплю я, переворачиваясь на живот и уютно укладывая ладошки под щеку. – Куда?

– На работу, – по голосу слышу, что она улыбается.

– А сколько время? – приоткрываю в поисках будильника один глаз, который тут же закрываю. – Еще восемь ночи, мама.

– Инусь, поднимайся. Папа уже готовится спускаться к завтраку. Мне не удалось его переубедить. Уперся как баран, и все!

Со стоном усаживаюсь на кровати и смачно зеваю.

– Ладно. Попробую сама с ним поговорить, раз у тебя не получилось!

Спрыгиваю на пол и босыми ногами шлепаю в направлении ванной комнаты. Накануне мы с отцом долго разговаривали, я покорно кивала, во всем с ним соглашаясь. Честно, была уверена, что он сменит гнев на милость. Маму подговорила, но нет. Что ж, остался последний шанс.