Владимир Поселягин: Гаремник. Книга первая

Пролог.

Пришёл я в себя как-то быстро. Никаких болей в повреждённых пулями ногах, травмированных рёбрах и серьёзной контузии, что у меня была. Последним воспоминанием полз, волоча ноги, к укрытию, парни кричали, на их голос полз, что-то с глазами, похоже повреждены, а потом отработал танчик, один снаряд рядом, отшвырнув моё тело, потом второй. И видимо прямое попадание.

О том, кто я и где погиб, позже, сейчас же нужно понять где я. А то что погиб, факт. Хотя думал дронами накроют, сбросами или эфпивишкой, но чтобы танк? Удивило. Впрочем, дронов в небе кучи, по-другому и не скажешь, но все наши. Два разведывательных отслеживали как я по площади ползу, пищали моторами над головой, двигался от разбитого фонтана, пока танк не выехал из-за развалин. Его сожгут, без сомнений, много наших ударных дронов было, но мне от этого не легче. Хотя ладно, всё прошлое не отпускает, так где я? Осмотреться я не смог, темно, да и тела не чувствовал, но как-то так легко и свободно было, что даже я понял, что тела у меня просто нет.

– Здравствуй, душа, – услышал я голос.

Довольно громкий был голос, но в принципе терпимо. Мужской он, и какой-то… живой что ли? Однако контакт налаживать нужно, поэтому ответил:

– И тебе здравствовать желаю, голос в темноте.

– Уф-ф, слава Создателю, седьмая душа адекватная попалась, а то шестеро перед тобой успели пройти через миксер перерождения и с них снесло всё, память, опыт. Чистыми душами на перерождение уходили. С тобой мне повезло, раньше перехватил.

– А вы кто?

– Маг. Имя тебе моё ничего не даст, да и ни к чему оно тебе. Можешь обращаться ко мне – мессир. Мне нужен подопытный, я хочу многое испытать, и нужны не перерождённые души.

– То есть, у меня есть шанс на новую жизнь? – с надеждой спросил я.

– Всё верно. Причём не просто переродишься в новом теле, но с магическими возможностями, что я внедрю в твою ауру. Использовать их сможешь только ты. Собственно, для этого ты мне и нужен. Пока мы общаемся, я напрямую подключён к астралу трёх миров, и как там появится подходящее тело, совместимость должна быть не ниже девяносто пяти процентов, тогда и заселю. Пока же стоит спросить, что тебе ставить. Сразу скажу, будет четыре плетения на ауре. Больше она не выдержит без последствий для тебя. Твою ауру я уже протестировал. Например, собираюсь поставить плетение безразмерного хранилища. На выбор два. Одно сразу запуститься, размер пятьдесят килограмм изначальные. Можно поставить кач, и будет по десять килограмм в сутки качаться. Второй, изначально качается с нуля, килограмм в сутки.

– Что-то какая-то разница заметная. Ну так-то выбирать первое предложение стоит.

– Ну и дурак. Первое одноразовое, пользуешься, погибаешь и окончательно на перерождение уйдёшь. А второе имеет многоразовую функцию, и ты сможешь жить в новых телах вечно, перерождаясь со своей памятью. Плюсом то, что хранилище остаётся в том же размере, когда погиб или умер и качается дальше. Даже сохраняешься то, что ты держишь внутри. Ну и плюс живое можно внутри держать. Стазис есть.

– А мне откуда было знать?» – разозлился я. – Я таких подробностей не знаю.

– Ну ещё бы ты знал. Ладно, ставлю второе. Потом плетение целителя. Лечить сможешь только себя. Там есть функция диагноста и лечения. Разберёшься, специально внедрил в твою память знания письменности моего родного языка. Точно разберёшься. Третье, это плетение сканера. Развивается также как хранилище, пустишь кач, но там килограмм в день, а тут метр в сутки.

– Конечный размер?

– У хранилища нет, а у сканера десять тысяч метров.

– Неплохо.

– Ещё бы. У сканера есть опция запоминания предметов, двадцать штук разных можешь вбить в память, и поисковая волна будет их подсвечивать.

– Очень даже неплохо.

– Рад что тебе нравиться, душа. Теперь собственно подходим к тому для чего мне и нужен испытатель. Прошлые испытали другие подопытные, потому я их и довёл до совершенства. Это плетение климат-контроля. Будешь пользоваться, а я снимать статистику. Был бы ты одарённым, много что бы навесил, но простецу только такое.

– Это что, вся моя новая жизнь будет под присмотром?

– Только эта, первая. Куда ты потом на перерождение отправишься, я уже не узнаю. Доступ имею к сотне параллельных миров, а их миллионы.

– А маяк на ауре, поможет меня найти в других мирах?

– Это так не работает. Нет, не найду. Да и смысла не вижу. Проще поймать другую душу. Сейчас помолчи, три плетения я уже поставил, теперь работаю над четвёртым, а для меня такая работа внове. Не отвлекай.

Ну а пока маг работал, я размышлял, это мне не запрещали. А мысли так легко текли, ничего им не мешало. Только по одному этому видно насколько тормозит все процессы тело, когда в нём заперта душа. Раза в три по моим прикидкам. Меня это конечно заинтересовало, но так, параллельно, я же вспоминал свою прошлую жизнь. Жуткая она была. По-другому и не скажешь. Меня зовут Максим Волков, и родился я на территории Чеченской республики. И думаю уже по одному этому можно понять, что жизнь моя изначально была не проста. Я жил в селе, в русском казачьем селе где русских было восемьдесят процентов. Для начала сколько себя помню, дрались чеченские дети и русские постоянно, начиная от детского сада. И если с русской стороны всегда приходила мамочка, которая начинала выговаривать: Что ж ты Сашенька-Петенька-Ванечка дерёшься? Драться нельзя. Это не хорошо. То с вайнахской стороны всегда приходил отец. Он давал сыну подзатыльник, и начинал на него орать: Как ты посмел проиграть вонючему русскому – сыну алкоголика и проститутки?!Чтобы завтра же отлупил его до кровавых соплей. Чтобы он потом всегда от страха срался! И вот так насаждали свои мнения родители. В школе мне тоже постоянно приходилось драться, причём в меньшинстве, хотя на пять вайнахов было пятнадцать славян, и пока я один отмахивался от четверых, остальные четырнадцать в это время внимательно разглядывали свои ботинки. И сейчас такое есть, вспомните автобусы, один дебошир, а мужиков в салоне как будто нет. На нас постоянно производилось давление, постоянно щупали на слабину. Чуть прогнёшься, это всё, конец, опустят так, что уже не поднимешься.

Гром грянул в девяносто первом, мне было одиннадцать лет. Русских убивали прямо на улице. Подойти и воткнуться кинжал в живот, вспоров его одним движением, считалось развлечением. Милиция заявления не принимала и не расследовала, только тела вывозила. Все милиционеры были чеченцами. Однажды в школу ворвались чеченцы, выбрали три самых красивых старшеклассницы и забрали. Потом узнали, что их вручили в качестве подарка местному авторитету. Да мои предложения, настойчивые, уехать в Россию, шли часто, но родители отказывались. У меня ещё две сестры были, старшая и младшая. В девяносто втором приехал народная милиция, и изъяла всё охотничье оружие. А уже через месяц, в село въехали вайнахи, на автобусах. Они стали зачищать село от русских. По ночам было иногда слышно крики соседей, которых режут и насилуют. И им никто не приходил на помочь, каждый сам за себя, все тряслись от страха, а некоторые умудрялись подводить под это идеологическую базу. Мол: мой дом – моя крепость. Я эту фразу впервые услышал именно тогда. Я сбил группу из пяти парней моего возраста, пытались защищать, даже двоих смогли зарубить топорами, и сбежать, кстати, вот тут милиция убийц искали ну очень серьёзно, но на ситуацию это не повлияло. Моего отца убили, кишки его примотали к забору, а в доме обживалась чеченская семья. На улице стояли автобусы. К ним нельзя было подойти из-за смрада разложения, они были забиты телами русских. Видел, как женщин распиливали попам бензопилой, детей насаживали на столбы от дорожных знаков. Художественно намотанные на заборы кишки. И это был девяносто второй, до Первой Чеченской ещё два с половиной года. Вот так нас трусливых и глупых, разрозненных, и почему-то жаждущих пощады, вырезали по одиночке. Десятки тысяч русских были убиты, несколько тысяч попали в рабство и в чеченские гаремы, сотни тысяч бежали из Чечни в одних трусах. Так вайнахи решили вопрос в одной взятой республике. Вообще тем, кто с ними встречался, есть за что их ненавидеть. К началу Первой Чеченской, в республике не осталось русских. Только рабы и в гаремах.

Тут мессир отвлёк меня от воспоминаний моей жизни, потом продолжу, и сообщил:

– Я закончил, так что можно отправлять.

– Погодите, уважаемый мессир. Может есть возможность ещё как-то усилить меня? Я тут подумал, раз у вас есть доступ в другие миры, то может подкинете чего бедному подопытному?

Тот захохотал, а отсмеявшись, сказал:

– Ты первый из той сотни подопытных, с которыми я работал, с такой просьбой. Да, могу усилить тебя, но уже не магически. Всё что мог, сделал, лишнее нельзя, станет хуже. А я желаю, чтобы ты прожил как можно больше. Имею ввиду, акция будет разовой. Так, чтобы не тянуть, ты всё равно не знаешь, что просить, предложу тебе вот что. Из мира высоких технологий аварийный установщик нейросетей. Био, они вечные. Модель администратора. Сам я такую ношу, всем доволен. Хм, у установщика есть возможность десяти установок, одну мне сделало, осталось девять. Так что дам восемь нейросетей. Разные, из тех что есть в наличии, но био. В других жизнях себе будешь ставить их. Отличная вещь. Потом комплект баз знаний пехотинца. Они ближе всего подходят к тому, куда тебя отправлю. Тут две войны, оттуда жду сигнала по поиску подходящих тел, стоит иметь боевой опыт. Кстати, у тебя как с этим? Ты же вроде солдат? И что значит прапорщик?

– Кое-что есть, – скромно сообщил я. – А прапорщик, это почти офицер.

– Ну значит пригодится. Полный комплект. Хм, да передам все кристаллы с базами что есть, в основном в той коробке барахло, но вдруг пригодится? Пусть бонусом от меня будет. Потом ручной считыватель, без него ты не сможешь залить базы на нейросеть, ну и… Хм, пожалуй, ещё дам планшет, и коробку кристаллов с записями музыки и фильмов. Хорошая память у планшета, надолго тебе его хватит. Для агрессивной среды, надёжность запредельная.

– А как всё это заряжать? Оружие?

– Хороший вопрос. Оружие не дам, просто пока нет в наличии без привязки, а передаю что у меня сейчас на складе лежит. Дам зарядное устройство, от местного светила будешь заряжать. Ах да, базу знаний по языку. И письменности, иначе не сможешь использовать. О, кстати, в мире где Финская идёт, как раз две души от тел отделились, есть пятнадцать минут для заселения. Так, молодой танкист, восемнадцать с половиной лет, совместимость девяносто шесть, и сержант-стрелок, двадцать один год. Тут девяносто восемь.

– О, меня в танкиста. Три года разницы, это неплохо.

– Нет-нет, душа, нашёл ещё одно тело. В другом мире где как раз идёт ваша Вторая Мировая, только что умер офицер. Двадцать четыре года, совместимость сто процентов. Прощай душа.

– Прощай мессир, и спасибо.

На этом меня закружило, и я очнулся от болей по всему телу, и особенно в руке. Аж криком кричи.

– Чёрт, что ж за тело такое травмированное выбрал, мессир? – простонал я, прижав культю к животу.