Палуба под ногами – грубая мозаика из стальных листов, проклепанных заклепками размером с мой кулак, причем проклепанными местами так неровно, будто по ним вручную молотками стучали несколько часов подряд. Над головой возвышались две огромные широкие черные трубы, и было не особенно понятно, черные они от того, что их так покрасили на заводе, или это следствие оседания такого же черного и непрозрачного дыма, что валил из них, как будто там внутри расположили настоящий биореактор. Да будто этого было мало, дым еще и вонял как старый завод дореволюционных времен… Хоть я и не видел никогда таких заводов. Но ощущение, что они пахнут именно так – сгоревшей соляркой и маслом не самого высокого качества, никуда не делось.

Ниже, под трубами, на крыше надстройки, торчало несколько антенн, больше похожих то ли на диковинные вешалки для сушки одежды на ветру, то ли на те старые логопериодические антенны, что использовались в телевизорах, когда те были еще черно-белыми. Никаких тебе современных тарелок, полукруглых колпаков радиолокационных система, и прочих радарных радостей. Действительно, зачем знать, что творится в море вокруг тебя? Лучше радио «Маяк» ловить.

Фальшбортов у корабля как таковых не было, вместо них на толстых столбиках, вваренных прямо в палубу крепились цепи, каждое звено которых могло удержать целый танк, не то что неловкого человека. А у входа в надстройку из палубы торчал какой-то железный ящик, снабженный клапаном, из которого каждые две секунды вырывалась струйка пара, откидывая легкую железную крышечку.

Я, конечно, понимаю, что с современном корабле переключатели, предохранители и провода не торчат из каждого стыка и вообще мало попадаются на глаза, если не знать, где их искать, но «Бекас»… В нем как будто вообще не было никакой электроники, ну или самый ее минимум! Рычаги, вентили, непрозрачный дым, и дизель вместо крови – вот из чего был собран этот корабль, «самый современный и новый». Как будто его конструктор застрял разумом в сороковых годах и создал этот проект как дань уважения кораблям той эпохи.

Возможно, так оно и было. Во всяком случае, это бы объяснило, почему «Бекас», несмотря на всю свою архаичность… Был совершенно новым! Не в смысле «новаторским» или хотя бы «современным», а в смысле «свежим», будто его только неделю как построили! Те самые грубые заклепки, на которые я обратил внимание в первую очередь, блестели ярким полированным металлом, который не успел не то что поржаветь – а даже оббиться и покрыться царапинами, мутнея от этого. Ржавчины вообще нигде не было видно, если уж на то пошло, а ведь в море есть только бесконечные вещи – соль и вода, и обе они с металлом ой как не дружат!

Зато вот матросов здешних «свежими» назвать язык не поворачивался. Нет, они были довольно молодыми, старше сорока на вид никого и не было, но вот их внешний вид… Грубые серые куртки, такие жесткие даже на вид, словно их шили из армейских брезентовых плащ-палаток, серые штаны из чего-то похожего, но чуть более мягкого, широкие кепи, как у английских денди, потертые кожаные перчатки на руках… Такое ощущение, что это не матросы, если честно, а сборище каких-то старьевщиков, которые на борт корабля-то поднялись только лишь для того, чтобы разобрать его по винтику и отправить в переплавку, а немногие ценные вещи сдать в антикварную лавку.

Дизельпанк, вот, вспомнил! Именно так назывался визуальный стиль, который сейчас меня окружал. Как будто технологии мира застряли в сороковых годах девятнадцатого века и выбираться оттуда не спешили. Никаких транзисторов, никаких микроконтроллеров здесь не изобретали, а вместо этого сосредоточились на развитии идей двигателей внутреннего сгорания и простейшей ламповой электроники, и в итоге довели эти технологии до такого уровня, что с их помощью и в космос летать могут и чуть ли не вещи телепортировать по всей планете…

«Здесь»…

Вот вроде само собой словно проскочило, а, если задуматься, то окажется, что ни фига не само собой. Можно, конечно, до последнего цепляться за мысль, что я нахожусь все еще в своем родном мире, и меня просто… Не знаю, отбросило во времени далеко назад…

Только вот я не припомню чтобы хоть когда-то в истории моей планеты людям выдавались навыки типа «акулы».

– Ну и… Корыто… – уже тише повторил я, снова обводя корабль взглядом, но уже совершенно другим.

– Молодой человек, вам следовало бы проявлять больше уважения к кораблю, который вас спас! – раздался из-за спины глубокий и сильный, но с нотками насмешливости, голос. – И к его капитану, само собой!

Я обернулся и увидел капитана «Бекаса» собственной персоной. Никем иным этот человек быть просто не мог – весь его внешний вид просто кричал о его статусе и звании. Слегка потрепанная, явно видавшая виды, но чистая и опрятная белая рубашка с длинными рукавами, темно-синие брюки и фуражка, чуть сдвинутая набок на манер берета, а в зубах – мундштук тонкой и длинной трубки, наподобие той, что курили индейцы на картинках в учебнике истории. Капитан отличался приличным ростом – выше меня на половину головы, – и изрядной худобой, словно он решил сэкономить и не нанимал кока в экипаж ни в этот рейс, ни в предыдущие.

– Капитан Сигмунд Бофор, к вашим услугам. – он протянул мне руку, и я автоматически протянул в ответ свою.

И только в последний момент обратил внимание, что протянул он ее как-то странно. Ладонь его была не раскрыта, как обычно подают для рукопожатия, а наоборот – все пальцы собраны в кулак и только указательный торчит, будто капитан пытался обратить мои внимание на то, что у меня развязаны несуществующие шнурки.

Так, секунду.

Я поднял собственный указательный палец к носу и внимательно его осмотрел. Ну точно – именно на нем располагается метка ультрамарина. Получается, капитан протянул мне не просто руку, но тоже свою метку? У них тут так принято?

Опять «у них»… Ну, похоже, действительно «у них», ничего не попишешь. Слыхал я про разные ритуалы приветствия, не знаю откуда и когда, но слыхал, но вот что-то не помню чтобы среди них было «потрясти друг друга за пальцы».

– О… – капитан неожиданно смутился от моих действий. – Ты планктон, да? Извини…

– Да. Нет. Не знаю. – я пожал плечами. – Что имеется в виду под планктоном?

– Ну, так называют тех, у кого нет системы. Немного обидно, но суть отражает отлично. – капитан нахмурился. – Я думал, все это знают.

– Я не знал. – я показал ему палец. – И система у меня есть, если речь идет об этом.

– Об этом, об этом. – капитан важно закивал и присмотрелся повнимательнее к моему пальцу.

И охнул, словно ему на ногу прилетела пудовая гиря:

– У тебя ультра?!

– Ультра что? – не понял я. – Ультрамарин? Да, а что?

Вместо ответа капитан тоже поднял свой палец и показал его мне. У него на коже тоже красовалась метка системы, вот только не совсем такая же, как у меня. Его двенадцатиконечная звезда не была вписана в окружность.

– Понятно. – я кивнул. – Нет, непонятно. Что это значит?

– Так… – капитан оглянулся так нервно, словно боялся, что у него за спиной уже заносит кинжал наемный убийца, которому приказали ликвидировать капитана и забрать у него самую большую ценность этого мира – меня.

– Так… – повторил он, возвращая взгляд ко мне. – Идем… те-ка в мою каюту. Там и поговорим. Заодно подберем какую-нибудь одежду.

Вот эта мысль мне уже пришлась по душе. На палубе, конечно, трудились одни лишь мужики, и стесняться, в общем-то, некого, но это не повод сверкать голым задом на всю округу.

Капитан провел меня в надстройку корабля, после чего по сваренной из стальных полос крутой лестнице (ее ступени больно врезались в голые ступни) мы спустились еще на уровень ниже, и оказались в каюте капитана. Ничем другим это место просто не могло быть, слишком уж тут было… «капитаново». Небольшая уютная комнатушка с деревянными стенами, от которых даже пахло будто бы свежей древесиной. Стол по центру завален какими-то бумагами, среди которых отчетливо проглядывают уголки морских карт, придавленных, чтобы не скручивались обратно, широкой стеклянной пепельницей. Два грубых деревянных стула, шкаф в углу, из приоткрытой дверцы которого кокетливо выглядывает темно-синий, под цвет капитанских брюк, китель, и массивный медный барометр на стене, такой огромный, что, право, так и подмывало спросить, почему корабль не кренит на этот борт.

Большое окно в стене каюты, совсем не похожее на маленький иллюминатор, закрытый поликарбонатом, пропускало достаточно света внутрь, но я все равно приметил простенькую, на две лампочки, люстру под потолком. Причем лампочки в ней были под стать всеми остальному – не то что о светодиодах, даже о приемлемых размерах речи-то не шло! Эти лампочки были размером со взрослого индюка, я даже будто бы видел витки спиралей в них, хоть нас и разделяло метров пять, не меньше!

Капитан первым делом распахнул шкаф и принялся копаться в нем. Через минуту он развернулся, протягивая мне простенькую повседневную одежду – шерстяной свитер такой крупной вязки, что между нитями можно было палец просунуть, холщовые брюки и высокие, по середину голени, ботинки. Не армани, конечно, но за неимением горничной, как говорится…

Я быстро оделся, и капитан, уже успевший навести небольшой порядок на своем столе, с намеком во взгляде поднял бутылку темно-зеленого стекла:

– Выпьете? Для согрева, так сказать.

Пить не хотелось, да и свитер согрел получше любого алкоголя, поэтому я лишь отрицательно покачал головой.

– Ну а я выпью с вашего позволения. – с облегчением вздохнул капитан и нацедил себе в стеклянный бокал прозрачной жидкости на два пальца. Махнул их, с громким стуком поставил стакан на стол, зажмурился и быстро-быстро затянулся своей трубкой, я даже услышал, как в ней затрещал табак.

– Вы уж извините. – произнес он, выпуская целое облако сизого дыма с ароматом вишни. – Все же не каждый раз вылавливаешь из океана живого человека, да еще и с меткой ультрамарина. Нервы сдали, каюсь…

От меня не могло укрыться, как резко он поменял свое поведение, едва только увидел мою метку, это даже слепой бы заметил. И сейчас, по сути, была кульминация этого изменения.

– Ничего страшного, я понимаю. – я кивнул, и тут же помотал головой. – Нет, вру, я не понимаю. Что за ультрамарин? И почему у вас метка другая?

– Это какая-то проверка, да? – капитан искоса посмотрел на меня. – Если да, то вы можете спросить обо всем, что интересно, напрямую, у капитана «Бекаса», да и у всей остальной команды секретов нет!

– Ладно. – я не упустил возможность задать вопрос, который на данный момент интересовал меня больше всего. – Какой сейчас год?

– В смысле? Все тот же. – капитан посмотрел на меня, как на идиота. – Все тот же, что и был с утра. Семьсот пятьдесят второй.

– От чего? – уточнил я.

– От прихода системы, вестимо. – капитан пожал плечами. – От прихода марина… Это точно какая-то проверка, нутром чую!

Ну теперь не осталось вообще никаких сомнений – это уже не мой мир. В моем мире никакого марина никуда не приходило, и никто не вел летоисчисление от подобного события… А если кто-то и вел – то явно не те люди, которые способны на постройку подобных «Бекасу» кораблей, самый максимум – это долбленые из цельного ствола дерева лодки.

– Понятно. – я подвинул к столу один из стульев и сел на него задом наперед. – Понимаете, капитан, в чем дело… Ребята из колокола вам, возможно, не сообщили, но я… Как бы это сказать… Потерял память. То есть, вот вообще. Я не помню даже собственного имени и возраста, не помню какой сейчас год, и, как показывает практика, не помню даже как должен выглядеть современный корабль… Удивительно, что я помню как говорить и как дышать, черт возьми!

Капитан несколько секунд смотрел на него с недоверием, а потом как-то нехотя согласился:

– Это да, это… Странно… Но хорошо.

– Хорошо. – поддержал его я. – Но вот про все эти ультрамарины и прочее я вообще ни в зуб ногой. Можете пояснить что к чему?