Отпустив кучера недалеко от Зеленой улицы, Пепел тщательно проверился, убедившись, что лишнего любопытства не привлек, и юркнул в щель между двумя неприметными заборами. Чтобы задами, вдоль протекавшей там речки, выйти к бывшему пансиону госпожи Шарот. Дом, покинутый пару лет назад, все еще держался молодцом, а вот ухоженный прежде садик сдал: зарос и одичал. Впрочем, сейчас оно было только на руку. Под прикрытием темноты и раскидистых кустов чубушника Эрдари пробрался к крыльцу, где в тайнике под ступенями нашел заранее приготовленный для него тючок с одеждой. Переодевание много времени не заняло, и очень скоро обратно на Зеленую вышел уже совершенно другой персонаж, мало чем напоминающий давешнего потрепанного работягу.

– Отель Амбасада, – назвал он адрес кстати подвернувшемуся извозчику. – И побыстрее.

– Как скажете, ваша милость, – откликнулся тот, залихватски щелкая вожжами и подгоняя лошадку.

В гостинице его уже ждали – стоило назвать свое имя у стойки, как портье приветливо улыбнулся:

– Номер двести шестой, господин Ранси. Второй этаж. Устроит?

– Да, вполне, – с чуть рассеянным видом кивнул Пепел.

– Ваши вещи доставили вчера. Они уже в комнате и распакованы.

– Благодарю.

– Подать вам ужин? Или предпочтете общий зал?

– Подайте, если не затруднит. А то путешествие вышло несколько утомительным.

– Да, конечно. Через полчаса все будет готово.

– Прекрасно. Как раз успею вымыться с дороги.

***

Госпожа Шарот отбывала в путешествие, явно рассчитывая использовать время каникул и с толком, и с удовольствием. Жалование декана самой престижной военной академии империи плюс кое-какая мелочь, отложенная на счетах раньше, вполне позволяли ей пару месяцев с комфортом покататься по стране, посещая чем-то памятные места и навещая друзей – старинных и не очень. А обставляла свой отъезд энергичная бабушка красиво и с размахом – так, как всегда любила и умела. Кафедра риторики и древних языков в Шант Эли стояла если не на ушах, то уж на голове точно.

– Мальчик, ну что ты делаешь? – госпожа декан даже голос не повысила, а «мальчик» с предвыпускного четвертого курса замер, словно заяц, с поличным пойманный в капусте. – Этот саквояж не нужно нести в салон, его нужно в багажник…

И тут же, ровно тем же тоном, без перехода, развернулась отчитать уже метрессу женского общежития:

– Госпожа Шрант, душечка, за чудесную выпечку вашей подруге, конечно, спасибо, и преогромное, но вот корзинку с ней ставить нужно как раз в салон, в багажном кофре ей не место…

– Любезный, – а это уже водителю поданного к ступеням авто, – думаю, вам стоит все же развернуться. Или выезжать вы собрались прямо через вестибюль?..

Под конец замороченная академия чуть ли не в полном составе кружила вокруг бабушки, прыгая по первому ее жесту и подскакивая по первому слову.

Потому что иначе она могла и не уехать!

Ректор, лорд Фарнис, даже думать о таком исходе не желал, и потому выделил в распоряжение пожилой леди все, что она запросила, начиная от курсантов и сотрудников ее кафедры и кончая собственным авто. Два месяца покоя стоили, по его мнению, и не такого. А теперь с все возраставшим нетерпением наблюдал за предотъездной суетой сквозь занавеску из окна своего кабинета, одновременно и опасаясь выдать свое присутствие, и понимая, что это все равно неизбежно.

Краса и гордость имперской тайной канцелярии в отставке, за непонятно какие грехи посланная богами в его академию, издевательски махнула ему ручкой, ни капли не обманутая ни занавеской, ни его маневрами, и, наконец, сделала знак водителю, что можно трогаться.

Напоследок кто-то из обожавших своего декана сотрудников в десятый, наверное, раз попытался настоять:

– Госпожа Шарот, но, может, все-таки проводить вас?

– Мальчик, – смотрела бабушка при этом не на него, а на юбки, которые тщательно подбирала, прежде чем захлопнуть дверцу, – вы всерьез полагаете, что без провожатых я не способна найти воздушный вокзал? Даже с водителем?

– Нет, конечно, – быстренько открестился «мальчик» годов сорока, преподававший риторику и как раз по этой причине чувствовавший себя способным спорить с деканом на равных. – Но ваше здоровье…

– Об этом я вам тоже говорила, – печально качнула головой пожилая леди, явно огорченная такой бестолковостью. – Но вы, похоже, запамятовали. Компаньонку мне мы захватим как раз по дороге – в госпитале Всех Святых мне обещали подобрать приятную во всех отношениях девочку.

С юбками, наконец, было покончено, выверенными и аккуратными складками те были разложены ровно там, где требовалось, дверца захлопнулась, авто медленно тронулось по главной аллее академии в сторону ворот.

– Не скучайте тут, мальчики! – Бабушка высунулась в окно и на прощание еще раз махнула сухонькой ручкой, затянутой в перчатку. И опять безошибочно кольнула взглядом спрятавшегося за гардиной ректора.

Тот передернулся, глазами проводил машину до ворот и вдруг почувствовал себя школяром на каникулах, наконец-то отпущенным на свободу.

***

«Девочку», чтобы сопровождать госпожу Шарот в путешествии, и впрямь подобрали приятную: симпатичную, высокую и гибкую, словно веточка. Стараясь казаться взрослее и строже, копну каштановых волос она аккуратно заплела и убрала под форменную косынку и дополнила образ строгим, наглухо застегнутым платьем с форменным же, до хруста накрахмаленным передником под самое горло. И лишь зеленые, чуть в рыжину глазищи на бледном личике выдавали, насколько «сестричка» на самом деле молода. Впрочем, бабушку все устроило, претензий по поводу неопытности своей компаньонки она не высказала.

Высказалась чуть позже, когда девушка уже уселась напротив, дверь авто снова закрылась и оно покатило дальше, теперь прямиком в сторону воздушного вокзала:

– Ну здравствуй, Норин Сорвени. Устроила же ты нам переполох.

Та серьезно и виновато глянула на декана своей академии:

– Кажется, да.

– Кажется? – искренне удивилась госпожа Шарот. – Да нет, не кажется – суеты вокруг и в самом деле с избытком. Мало мне было подробных инструкций на твой счет от двух министерств. И того, что лично Ретен все мозги выполоскал. Так еще и мальчишка перед отъездом указания надумал раздавать! Совсем ум потерял – бабушку учить…

– Госпожа Шарот, – внезапно перебила Рин этот монолог. – Как вы считаете, Эрдари на меня сильно злится?

– А сама как считаешь?

– Сильно.

– Правильно. Но это потому что сильно любит.

– Думаете? – механически расправила она на коленях край своего передника.

– Разумеется. Иначе бы не спустил тебе такого. Ты ж ведь не только отца умудрилась подставить, но и его тоже. Всю его будущую карьеру. А через него и Ретена. Да уж, наделала ты дел, девочка. Но главное даже не в этом.

Рин подняла глаза, ожидая продолжения, и дождалась.

– Я правильно понимаю, что вы с ним до сих пор не спали? – госпожа Шарот поинтересовалась этим с непосредственностью доктора. Или сержанта.

Та сначала поперхнулась, но потом просто кивнула.

– Не доверяешь ему? Несмотря на решенное уже дело со свадьбой?

– Нет! Доверяю. Просто… – теперь замолчала уже она.

– И правда, деточка, все просто. Этот Олли оказался ближе к твоей постели, чем наш мальчик. И ты хочешь, чтобы он не злился?

– Я не знаю… – Рин все же не всхлипнула – удержалась. – Тогда все как в тумане было.

– Разумеется. – Бабушка кивнула. – Туман – это ведь так удобно.

Но вместо того, чтобы все-таки разрыдаться, Рин вдруг уставилась на нее настолько злым взглядом, что это невольно вызвало уважение.

– Никто не был близок к моей постели! Ясно? Никогда. Тем более господин Олифуэлл! И вообще, это касается только меня и Эрдари.

– Ладно, – сменила тон госпожа Шарот. – Не кипятись.

И пробормотала себе под нос – так что это скорее угадывалось, чем было слышно:

– Да, все-таки мальчик не ошибся с выбором.

Рин хмыкнула было, а потом серьезно задумалась. Очень серьезно.

Глава четвертая

Контора, где всем сейчас распоряжался господин Орнути, еще год назад называлась «Закис и сыновья» и считалась одним из пионеров авиастроения в Сонресорме и на всем севере империи. Считалась ровно до тех пор, пока вплотную не приблизилась к финансовому краху из-за не слишком толкового подхода к денежным вопросам. Да, в механике бывшие владельцы фирмы разбирались неплохо, а вот в банковских процентах и кредитах, увы, нет.

Руины этого обанкротившегося предприятия Орнути как раз и не побоялся выкупить, хотя, если подумать, ему-то чего бояться? На стороне бывшего главного механика Шоргуа оказался самый могучий здешний ресурс – поддержка сразу двух ресских родов. А потому часть собственных семейных денег, что причиталась ему лично и которыми он долгое время не особо интересовался, Орнути вложил в это предприятие, за полгода снова вытащив его на поверхность.

Но вывеску ожидаемо поменял – теперь над входом красовалось: «Северная авиастроительная компания». И царило под ней сейчас небывалое оживление.

Сначала в контору заявился сам владелец, что уже было событием не совсем обыденным – своему пафосному кабинету и дорогому деловому костюму тот обычно предпочитал мастерскую и зачуханный машинным маслом фартук. Но сегодня господин Орнути сделал исключение, явившись при всем параде и гладковыбритым, что с его перепаханной шрамами щекой сделать было совсем непросто. А вот для кого он с этим старался, стало понятно чуть позже, когда к зданию конторы одно за другим подъехали сразу два авто и появились Каголи Шоргуа и Шоралт Ютиси – верхушка двух самых влиятельных ресских семей. Конечно, ради такого стоило сменить замурзанный фартук на щегольской светло-серый костюм и навести красоту на морду. Беловолосые, столкнувшись в дверях, церемонно и неспешно раскланялись друг с другом и лишь потом позволили проводить себя в кабинет заждавшегося хозяина.

Ну и последним, уже без всякой помпы, в контору со стороны двора шагнул высокий молодой человек в добротном синем костюме и с хвостиком темно-русых волос, стянутых на затылке. Куда идти он разобрался сам, не привлекая лишнего внимания, что у него получалось на удивление естественно. Но вот дальше…

Дальше конспирация закончилась. И в кабинет главы фирмы, где тот как раз собирался предложить кофе высокородным гостям, Пепел ввалился шумно и весело, волоча за ухо молоденького секретаря.

– Надеюсь, ни о чем важном господа здесь поболтать еще не успели? И эти вот любопытные уши отрывать пока не за что?

Сцена получилась на редкость выразительной: подвывающий от ужаса секретаришка, пара охреневших рессов и мрачный, мигом все сообразивший Орнути.

– Пирсти, ты подслушивал, что ли? – начал он, угрожающе приподнимаясь из кресла. Отчего этот самый Пирсти совсем впал в отчаяние и забалансировал на грани обморока. – Отвечай!

– А если отвечу я? – Эрдари крутанул своего пленника за ухо, помогая вернуть ускользающее сознание. – Это будет считаться?

И помахал исписанным блокнотом:

– Подслушивал, конечно. Прихватил этого умника прямо возле замочной скважины – классика как она есть. Да еще и стенографировал при этом – вот прям сюда, угу. Что делать-то с ним теперь будете, сиятельные рессы? Сразу здесь мочить или Шоргуа для начала отдадите?

Юноша все-таки сомлел и тело с негромким стуком сложилось на пол. Но ухо при этом пришлось выпустить, чтоб не оторвать ненароком.

– Пепел, – мрачно зыркнул Ралт, вспарывая повисшую тишину, – ты же вроде свои клоунские портки снял. Так чего привычки-то оставил?

– Не, светлейший, это уже не цирк, – Эрдари наконец посерьезнел. – Это уже драма. Он реально тут что-то вынюхивал и для кого-то записывал и моему мелкому пророку это совсем не нравится. Не любит он подобных совпадений: сначала в Реске проектное бюро выносят, теперь здесь… Надеюсь, ничего важного наболтать вы не успели?

– Надейся, – сквозь зубы разрешил Ралт.

Зато Орнути оказался более многословен: