Но тут их прервали, так и не дав окончательно прояснить вопрос на тему его веры.

В дверь приемной постучали, и Орнути впустил в кабинет пару неприметных парней, явно занимавшихся охраной его фирмы. Ловкие ребята, неприметно одетые в тускло-коричневое, сгрузили на столешницу каждый по папке, попутно оповестив всех, что добро это из квартиры секретаря, и, тихо попрощавшись, канули обратно за дверь. Пепел едва дождался, пока снова щелкнет, запираясь, замок, и тут же подскочил к завязанным коркам, шустро распустив тесемки и открыв их одну за одной.

– Ну как бы да, – с философским видом кивнул он подоспевшему механику. – Примерно этого и стоило ожидать.

Тот, приглядевшись к схеме наверху одной из стопок, не удержался и очень витиевато помянул демонов.

– Ага… – оценил Эрдари затейливый пассаж. – И я о том же. Но вот масштаб деятельности вашей маленькой крысы меня, если честно, удивил. Вы что, вообще никак это не охраняли?

– Охраняли! – рыкнул Орнути. – В том-то и дело!

– Тогда советую серьезно пересмотреть отношения с теми, кто должен был это делать.

– Без тебя не догадался бы, – опять огрызнулся тот, явно пряча за грубостью растерянность.

– Да кто ж тебя знает? – не стал обижаться Пепел. – Но ты мне вот что скажи: здесь и в самом деле все сильно секретное? Прямо вся-вся эта куча? Или можно-таки чем-то пожертвовать в пользу противника? В целях, так сказать, маскировки?

– Ты что задумал? – уставился на парня механик.

– Задумал кое-что, угу, – фыркнул тот. – Так как? Отдашь мне отсюда чего не жалко? А еще обязательно понадобятся твои рекомендации…

Глава пятая

Заседание кабинета министров в этот раз собирали крайне срочно, если не сказать суматошно: сложившаяся в стране ситуация явно требовала именно таких мер. И на этом фоне очень странно смотрелось философское спокойствие как военных, так и тайной канцелярии – кое-кто наверняка заподозрил бы, что те дружно сговорились делать вид, будто в империи вообще ничего не происходит, если б не вечные конфликты двух силовых ведомств, органически не способных делить зоны влияния мирно и по-хорошему. То есть неспособных сговориться в принципе.

Но так или иначе, а не забей тревогу министр юстиции, неизвестно, узнали бы высшие чиновники империи о происходящих событиях или нет? Скорее нет, все же.

В верхний зал собраний «господа при портфелях» подтягивались в настроении неизменно раздраженном, но явно разном: кто-то при этом настороженно стрелял взглядом по сторонам и переглядывался с возможными союзниками; кто-то молча прикидывал, откуда следует ждать подвоха; а кто-то просто позевывал из-за позднего уже часа. Мало того что на заседании намечался серьезный скандал, так еще и пришлось пожертвовать ради этого собственными планами на вечер.

Но главных виновников переполоха еще не было, что раздражения лишь добавляло.

Впрочем, эти самые виновники были совсем неподалеку, о чем никто, к их счастью, не догадывался. Ретенауи самовольно оккупировал одну из малых приемных в левом крыле дворцового комплекса – аккурат под залом, где должно было начаться заседание, выставил непроницаемый кордон из своих людей, а еще парочку отправил навстречу Сорвени – с задачей любыми путями перехватить того и доставить сюда, прежде чем министр обороны успеет подняться в зал. Вернее, в тот вольер, где уже приготовились открыть на него травлю.

Но пока, получив неожиданную паузу, Ретен сидел за столом и, удобно вытянув ноги, в очередной раз прокручивал в голове ситуацию с дочерью генерала.

Сам он с Рин поговорить не смог, но попросил госпожу Шарот кое-что проверить, задав той в лоб пару крайне неприятных вопросов. Причем задав тоже крайне неприятно – чтобы ответы девицы оказались максимально злыми, а значит искренними. В итоге бабушка отписала ему на открытке, отправленной с вокзала, всего два слова: «нет» и «да» – если, конечно, не считать маскирующих послание славословий и пожеланий. И теперь Ретенауи знал точно: это не любовная интрижка, а действительно хорошо продуманная операция против империи с применением средств ментального воздействия. Так что следовало полностью сосредоточиться на сегодняшнем совете министров, все остальное пока отодвинув в сторону: успеется и подождет.

Но, адовы демоны, как же это сейчас некстати!

Вместо того чтобы бросить все силы на решение проблемы, он вынужден кружить в политических танцах, надеясь хорошенько оттоптать кое-кому ноги. Но и пускать дело на самотек нельзя никак – слишком уж «вовремя» пронырливый глава министерства юстиции пронюхал об этой ситуации, чтобы вот так вот шумно вытащить ее на свет и начать размахивать, словно зачуханными портками. Откуда, кстати, пронюхал? Тоже вопрос, между прочим.

Хорошо хоть, вопрос насчет целей этого спектакля задавать не надо: с ними и так все предельно ясно. Министерство юстиции, третье силовое ведомство, ничем не отличалось от первых двух, участвуя в разделе казенных денег и сфер влияния не менее азартно, чем вояки с тайным ведомством. Так что тут все было вполне предсказуемо. Непредсказуемы оказались темпы наращивания скандала, потому как и сам Ретен, и, естественно, Сорвени сделали все, чтобы информация о погроме в проектном бюро не вышла за пределы узкого круга лиц. Очень узкого. И как минимум на неделю форы глава тайной канцелярии рассчитывал.

А потому излишняя информированность полицейского министерства стала сюрпризом, и весьма неприятным. Но вариантов здесь было всего два: либо он сам и его люди разучились работать, допустив-таки утечку, либо… Либо ее организовала сторона противника.

Последнее было даже хуже. Настолько, что Ретену даже думать не хотелось, зачем Сиенуре так спешить, рискуя серьезно подставиться. Вместо того, чтобы дать ситуации развиваться естественным путем, а потом неспешно и заслуженно пожинать плоды уже проведенной операции. Блестяще проведенной, как это ни прискорбно признавать.

Неужели все-таки война? Лишь это и могло объяснить спешку в деле компрометации министра обороны, оставшись без которого имперская армия наглухо забуксует: слишком многое в ней было завязано на его личный авторитет.

Вот только смысл в этой войне именно сейчас?

После серьезного раздумья Ретен сделал вывод, что причина может быть только одна – Сонресорм. Точнее, северные шахты на их территории с обнаруженными там запасами вольфрама. Соседям он требовался как воздух, причем в нешуточных количествах, которые нынешний рынок этого металла обеспечить просто не мог. Это Ретенауи знал точно – от своей пусть и немногочисленной, но хорошо скрытой агентуры на территории «добрых соседей».

Военное министерство Сиенуры всерьез планировало наладить массовое производство систем связи на радиоволнах, что грозило переворотом в армейском деле. Если приказы в части начнут передаваться мгновенно, а не развозиться фельдъегерями – медленно и не всегда надежно, это даст их войскам неимоверное преимущество. Да, преимущество временное, но для победы над империей и этого может оказаться вполне достаточно. А уж если им удастся перехватить лидерство и в плане авиации… Н-да…

Ретенауи странно было это осознавать, но если его догадки верны, то судьба государства зависела сейчас от никому не интересных прежде приграничных шахт. А еще от того, сумеют ли они с Сорвени понять друг друга. И довериться, несмотря на многолетний, в кожу въевшийся конфликт.

Размышления прервал один из его людей, оставленных в охране:

– Ресс Ретенауи, генерал Сорвени направляется сюда. Он принял ваше приглашение.

– Прекрасно. – Ретен сдержал готовый вырваться вздох облегчения. – Одной проблемой меньше.

И поднялся, готовый встретить гостя, едва в коридоре послышались характерные шаги упрямого старого вояки:

– Проходите, генерал. Прежде чем на вас официально объявят загонную охоту, нужно кое-что обсудить. Быстро. Пока загонщики не спохватились и не сообразили, где мы.

– Я вас слушаю, – кивнул тот, вполне осознавая ситуацию – это было понятно по напряженному взгляду.

– Сорвени, сейчас не до политесов, поэтому буду краток и, возможно, груб…

– Вот и не тяните кота за яйца, – в плане грубости генерал и сам мог дать фору кому угодно.

– Короче, сейчас там, наверху, вы будете молчать. Просто молчать, не произнося ни единого слова. Не поддакивать мне – что будет воспринято очень странно, но и ни в коем случае не противоречить. То есть просто не открывайте рот. Если вы вякнете хоть слово – подставите всех: себя, меня, Эрдари, свою дочь… Всех! Это понятно?

Сорвени молча кивнул – и в самом деле не произнося ни слова.

– Что ж, – нервно хмыкнул на его демонстрацию Ретен, – раз так, может, и выкрутимся. Дай-то боги.

***

В малый зал собраний Ретенауи и Сорвени вошли одновременно, но с разных сторон – в точности как дуэлянты. Судя по тому, как встрепенулись и завозились господа министры, почти театральный драматизм этой сцены их тоже впечатлил.

– Ресс… Генерал… – не сумел сдержать сарказма глава министерства юстиции, откидываясь на спинку кресла в очень уверенной позе. – Я рад, что вы нашли время к нам присоединиться.

Ретенауи, как раз неспешно усаживающийся напротив, вперил в него немигающий взгляд. И дождавшись, когда визави начнет нервно ерзать, выговорил холодно, почти по слогам:

– А я – нет.

– Что? – Подобного тона от всегда сдержанного главы тайной канцелярии собравшиеся не ожидали. Совсем.

– Не рад, говорю, – обвел он тяжелым взглядом всю дюжину присутствующих в зале господ – одного за другим. – Потому что ваше сборище срывает мне операцию, которую я готовил больше года.

– Ну, знаете… – услышав это, глава полицейского ведомства опять расслабился. – Если вам в собственной конторе некому на пару часов передать дела, чтобы это не грозило срывом какой-то там операции…

– Есть, – Ретен продолжал упорно нарушать правила приличия, на этот раз жестко перебив собеседника. – Кому передать – есть. Моей операции мешает сам факт сегодняшнего сборища.

– И каким же образом? – вступил в диалог глава управления финансов – самый старший из присутствующих и, вполне предсказуемо, самый хладнокровный. Динозавр в подобного рода интригах, маневры ресса тот раскусил сразу и вестись на его провокации не собирался.

– Повторяю: самим своим фактом это заседание сорвет мне все планы, если о нем узнают… наши соседи. А они узнают, при такой-то огласке.

– Что за операция? – на этот раз отреагировал министр внутренних дел, тоже господин жесткий и бескомпромиссный. Впрочем, других здесь не было и быть не могло. – Надеюсь, не настолько секретная, чтобы о ней невозможно было сказать даже нам?

– Уже нет, – выдал Ретенауи после еще одной вымораживающей паузы. – Больше не секретная. Благодаря нашему коллеге от юстиции, который не счел нужным предупредить меня об этом собрании, просто поставив перед фактом.

– А что, – нервно хихикнул глава ведомства пропаганды, – вы бы его отменили?

– Несомненно!

Вот теперь на Ретена не отрываясь таращились все. С разной степенью недовольства и злости.

– Поясните свою мысль, – простуженно проскрипел финансовый глава, которого вытащили сюда чуть ли не из больницы. И добавил, наткнувшись на взгляд ресса: – Если вас не затруднит.

– Хорошо, – коротко кивнул тот в ответ. – Я проинформирую вас о планах, которые мне уже почти сорвали. Но если после этого произойдет утечка… У моего ведомства появятся вопросы к каждому из вас. Каждому, господа. Как они уже появились к господину министру юстиции.

Под очередным давящим взглядом ресса тот вроде как поежился, но внешнее спокойствие сохранил:

– Нынешнее заседание вообще не имеет к вам прямого отношения. Оно организовано ради министра обороны…

– Это вы так думаете, что не имеет, – Ретен опять позволил себе перебить собеседника, отчего остальные начали коротко переглядываться. Но осадить зарвавшегося «коллегу» пока не спешили: очень уж зло тот сверкал глазами. Может, и правда неспроста?