Драконы, которые являются элитой и кровью нашей империи, ведут борьбу за залежи магической руды в глубине Восточного хребта. Когда крылатые ящеры приступили к добыче, то обнаружилось, что местным это не нравится. Дикий народец, который издревле проживал в этих местах, вдруг стал ставить палки в колеса.

Быстро стало понятно, что сами горцы в магической руде не заинтересованы, а вот врагам драконов активность крылатых сильно не понравилась. Именно соседи снабжают горцев оружием и боевыми артефактами. В основном на Восточном хребте происходят мелкие стычки, но когда обнаруживаются новые большие залежи, то происходят крупные столкновения.

Это суровое место. Горы создают особый магический фон на много верст вокруг, из-за этого маги предпочитают здесь не селиться. Он же, этот фон, привлекает много диких магических животных. По этой причине и крестьяне предпочитают здесь не селиться. Засеешь поле, а какой-нибудь магический зубр вытопчет все за одну ночь. Обычное оружие их не берет, а вызывать магов на каждую заблудившуюся в лесу животину – никаких денег не хватит.

Поэтому, эти земли пустуют. Пока не будет добыта вся руда из недр Восточного Хребта, люди здесь жить не будут.

– Прибыли! – спокойным голосом констатировал кучер, и экипаж остановился.

– Спасибо вам, – искренне поблагодарила я мужчину, который без устали вез меня всю ночь.

– Удачи, – устало улыбнулся кучер и начал разворачивать лошадей, чтобы уехать обратно.

Глава 7–3

Держа в руках саквояж, я растерянно обернулась. Меня оставили одну на крыльце. Вокруг ни души, лишь сплошной лес, наползающий на трехэтажное здание лазарета. В некоторых окнах виднеется свет, а значит, там есть люди. Еще немного помявшись на пороге, я решила, что у меня нет иного варианта, кроме как подняться по высокой лестнице и войти внутрь. Никто не собирается меня встречать и нянькаться.

За тяжелой дубовой дверью оказался пустой и чистый коридор. Комнатные растения в больших вазонах, большие окна, гладкий пол, на котором легко поскользнуться. Меня окутал густой запах лекарств, который обычно царит во всех лечебницах.

Внутри – утренняя тишина. Мне пришлось самой идти по незнакомому коридору в поисках хоть кого. Удивительно, но почти сразу я набрела на кабинет с гордой надписью «Главный целитель лазарета».

Я осторожно постучала, но ничего не произошло. Я прижалась ухом к двери, чтобы понять, есть ли там кто-нибудь. Внутри никаких звуков, кроме странного… Это что, храп?

Точно, он!

Удивленная столь неожиданным открытием, я решилась толкнуть дверь. Просунув голову в скромно обставленный кабинет, я увидела милейшую картину: на небольшом диванчике спит мужчина в летах, с ночным колпаком на голове. Он храпит, и я ощутила себя ужасно неловко. Ворвалась к человеку, а он еще даже не поднялся. Я уже начала пятиться назад и прикрывать за собой дверь, когда мужчина вдруг резко хрюкнул, крякнул и подскочил на диванчике.

– Ой, – пискнула я, когда поняла, что меня заметили. Внутри все оборвалось. Сейчас начнется скандал и крики, что я посмела разбудить главного целителя. Меня выставят за дверь, и добираться обратно мне придется пешком. По дороге меня съест магическая тварь, и о существовании Аннализы мир забудет навсегда.

– Вы что-то хотели? – сонно пробормотал мужчины.

А, нет. Кажется, скандал отменяется.

– П-простите, – промямлила я. – Меня прислала настоятельница, я…

– Сестра?! – воскликнул мужчина, мгновенно проснувшись. В первое мгновение я растерялась, подумав, что целитель усмотрел между нами родственную связь. – Сестра милосердия? – уточнил он, заметив, что с растерялась. Целитель протер глаза и вылез из-под одеяла.

– Да, – подтвердила я, чувствуя себя крайне неловко.

– Отлично! Как хорошо, что вы приехали! – искренне обрадовался целитель и как был, прямо в пижаме встал и начал собирать какие-то склянки со своего стола у окна. – Нам очень нужны сестры! Людей катастрофически не хватает! Целителям приходится самим делать перевязки раненым! Вы представляете? А у них и так дел невпроворот! Бывает так, что приводят тяжелых раненых, и все целители бросаются к ним на помощь, а остальные пациенты остаются без перевязок и без уколов. Мыслимо ли такое?

– Кошмар, – покачала головой я. Почему-то возникло смутное ощущение, что мне заговаривают зубы.

– Вы готовы приступить к своим обязанностям?! – огорошил меня вопросом главный целитель.

– Сейчас? – я обомлела.

– Конечно! – он посмотрел на меня, как на дурочку. – А чего ждать? – мужчина обернулся ко мне, держа в руках стеклянные колбочки. Это же лекарственные зелья!

Действительно! Я-то ждала, что со мной проведут собеседование, узнают о моем опыте, посмотрят документы, проверят дар, дадут заполнить бумаги, затем устроят испытательный срок, а уже потом доверят больных. А мне с порога буквально пихают в руки лекарства и настаивают, чтобы я отправилась ухаживать за лекарствами.

– А вдруг я не справлюсь? – промямлила я, переминаясь с ноги на ногу.

– Уверен, настоятельница никогда не отправила бы ко мне неумеху! – безапелляционно заявил целитель. – Для начала раздайте лекарства первому отделению – у них инфекция. Во втором отделении всего десять пациентов, всем им надо сделать перевязки. В третьем отделении у нас гнойные больные, так что перед визитом туда и после всех процедур необходимо продезинфицироваться. А в четвертом отделении находятся тяжелые больные. Сейчас там всего один пациент, доставлен три дня назад. Бедолага чудом выжил. Представляете, почти сутки лежал под завалами и умудрился дождаться помощи! Шансов у него немного, но мы делаем все, что в наших силах.

– А где я буду жить? – попыталась я вставить хоть слово в стремительный поток слов.

– Жить? Ох, не беспокойтесь, голубушка, для вас выделена отдельная комната. Не хоромы, конечно, но тут ни у кого нет простора, – целитель выразительно посмотрел на свое собственное лежбище, оборудованное прямо в рабочем кабинете. – В самом конце коридора, синяя дверь. Можете оставить там вещи и скорее приступайте, – с этими словами он всучил мне все те скляночки, которые собрал со своего собственного стола.

Каким-то чудом мне удалось донести все это добро до той самой синей двери, во второй руке таща саквояж.

Вот и приехала! Даже имя мое никто не спросил, сразу загрузили работой по самое горло. Десятки пациентов, и каждого обработать, лекарство развести, еще и гнойные язвы промывать… Светлая Матерь! Да как же я все это успею?!

Но деваться некуда, пришлось приступать к работе. Склянки из кабинета целителя оказались концентратом, который необходимо развести в дистиллированной воде, каждому пациенту определенной крепости.

Сгрузив склянки на тумбу, я выдохнула и осмотрелась. Небольшое помещение, в котором не сделать и трех шагов по прямой. Что ж, зато есть большое окно с красивым видом на лес. Небольшая кровать со свежим постельным бельем, тумба, грубо сколоченный шкаф и тазик, одиноко висящий на гвоздике. Это лучше, чем ничего. По-моему, для незаконнорожденной бесприданницы, потерявшей невинность в публичном доме, я очень неплохо устроилась.

Прежде, чем приступать к обязанностям сестры милосердия, я решила привести себя в порядок. Все-таки в лечебном учреждении нужно поддерживать чистоту, а с моего дорожного платья отлетает дорожная пыль.

Набрав в таз теплой воды, я ополоснулась. Вот теперь совсем другое дело! Мне выдали форму сестры милосердия: нижнее белое платье и верхний голубой фартук с широким поясом. Очень женственная и удобная одежда. Я заплела влажные волосы в косу и решила, что полностью готова к работе. Вперед!

Глава 8

Лечебные корпуса представляют из себя разные, изолированные друг от друга «крылья» в одном здании. Вся обстановка здесь выполнена в классическом стиле: светлые стены с легкой каменной отделкой, одинаковые дубовые двери. Везде полный порядок и абсолютная чистота.

Оказывается, мне полагается тележка! Удобное устройство, на которое я выгрузила лекарства. Подойдя к первому отделению, я обнаружила у входа в него журнал со всеми назначениями напротив фамилий пациентов. Выверенная дозировка и окошко для подписи. Все четко и понятно.

Толкая вперед тележку, я вошла в отделение. Длинный коридор и около десятка палат. Вот палата номер один, пять пациентов. Открыв дверь, я громко поздоровалась:

– Всем доброе утро!

В первое мгновение все пациенты вздрогнули и с удивлением обернулись ко мне. Все мужчины лежат на койках и явно только-только проснулись. Я почувствовала себя беззащитной от пяти пристальных изумленных взглядов. Ей-богу, к ним, что, никогда сестры милосердия не заходили? Хоть я и смутилась, сумела удержать на лице улыбку и сделала вид, что ничего необычного не замечаю.

– Волларский? – назвала я первую фамилию в списке.

– Я, – неуверенно отозвался один из мужчин.

– Укол, – коротко обозначила я свои намерения, и мужчина скривился, будто ему предложили съесть кислый лимон. Ему положено внутримышечное введение средства, борющегося с инфекцией.

Разведя лекарство в специальном растворе для уколов, я набрала полный шприц и подошла к мужчине. Он застыл, глядя на меня умоляющими глазами щенка, которого собираются вышвырнуть из теплого дома на мороз. «Может, не надо?» – молит бедный пациент.

– Давайте, – решительно кивнула я, и мужчина со страдальческим видом перевернулся, подставляя под мою руку свою филейную часть. Я успела заметить его перевязанный бок.

Занеся руку над верхним правым квадрантом ягодицы, я быстрым движением вогнала иглу в мышцу. Пациент даже не вздрогнул. Когда я вводила лекарство, так и вовсе не шелохнулся.

– Вот и все, – заявила я, вытаскивая использованный шприц.

– Как – всё? – удивился тот. – Я почти ничего не почувствовал!

– Вот и хорошо, – улыбнулась я ему. – А вы бы хотели почувствовать?

– Н-нет, – промямлил он. – Но обычно эти уколы очень болючие, будто кипяток под кожу льют.

– Кошмар какой, – с сочувствием вздохнула я. – Сегодня вам повезло, так что радуйтесь. Корданский?

– Я!

– У вас лекарство, которое нужно выпить, – сообщила я и приступила к приготовлению раствора.

На пятерых пациентов первой палаты у меня ушло около десяти минут. Каждому дать лекарство. А впереди еще с десяток палат, и это только первое отделение…

В каждой палате меня встречали одинаково изумленными взглядами. Раненые мужчины самого разного возраста таращились на меня так, словно к ним в палату вошло магическое животное. У каждого в глазах читается немой вопрос: «Как это чудо сюда попало?»

На обслуживание первого отделения ушло всего полтора часа. Вышла я оттуда на ватных ногах. Каждому пациенту нужно развести лекарство в нужной концентрации, затем уговорить выпить. Даром что там взрослые мужчины. В каждой палате находится экземпляр, который, словно мальчишка, начинает выяснять у меня, какое на вкус лекарство.

– А оно не горькое? А вы сами пробовали? А можно не пить?

Во втором отделении были пациенты с ранами. Их оказалось гораздо меньше, но в каждым пришлось возиться по несколько минут. Сменить бинты, обработать раны специальной мазью, каждого опросить на предмет жалоб. На второе отделение тоже ушла пара часов. Оглянуться не успела, а время уже близится к обеду. В животе заурчало.

Хм… Интересно, а мне положен обед?

Будто услышав мои мысли, на подходе к третьему корпусу нос защекотали ароматы котлеток. Светлая Матерь, дай мне сил! Это издевательство какое-то!

Перед входом меня ждет каменный дезинфицирующий артефакт. Одно прикосновение к нему, и меня обдало теплой волной магии. Теперь я стерильна до кончиков волос.

Когда я вошла внутрь третьего корпуса, то увидела в общем коридоре раздатчицу еды. Полная женщина с лицом в форме сердца. У нее такая же тележка, как и у меня, вот только наполнена она горячей ароматной едой, а не горькими снадобьями. Каждому пациенту она наливает куриный суп и гуляш с овощами, от одного запаха которых у меня закружилась голова.