– Это безжалостный мир, наша работа не всегда справедлива, и чем жестче мы возьмем их в оборот, тем больше отсеется людей, которые все равно не соответствуют реальным требованиям. – Краем глаза она заметила, как Хоровиц кивнул. Он знал преступный мир лучше, чем она, и восемь лет назад получил тот самый опыт, который она имела в виду. Когда они со Снейдером преследовали серийного убийцу в Берне, Хоровиц получил ранение. Пуля раздробила ему поясничный отдел позвоночника, и с тех пор он был парализован.

– Особенно хороша Мийю, – отметил Хоровиц.

– Мийю – это феномен.

Теперь Сабина посмотрела в конец зала. Двое мужчин, которые до конца занятия слушали ее с последнего ряда, исчезли. Так же тихо и незаметно, как они пробрались в лекционный зал.

– Вы знаете тех двух мужчин в костюмах-тройках? – спросила она.

Хоровиц покачал головой.

– А вы?

– Нет.

– Не похоже, что они из БКА. – Он поморщился. – Я делаю ставку на Службу военной контрразведки или Федеральное ведомство по охране конституции.

«Не дай бог! Почему их интересует наш модуль?»

В этот момент у Сабины и Хоровица одновременно зажужжали мобильные телефоны. СМС. Она прочитала сообщение, затем подняла глаза.

– Вы тоже только что получили приглашение в офис ван Нистельроя?

Хоровиц кивнул:

– В десять часов. – Он похлопал по мотору коляски: – Вас подвезти?

Глава 8

Когда Сабина открыла дверь в приемную Дирка ван Нистельроя, пропуская Хоровица вперед, секретарша сразу же махнула им рукой.

– Проходите, все уже здесь.

Все?

Через открытую дверь Сабина увидела, что в кабинете ван Нистельроя действительно много народу. Сам он стоял у окна и разговаривал по телефону. Снейдер и Марк сидели напротив его стола, рядом с ними – Тина и Кшиштоф, оба уставшие и все еще в боевой экипировке. Если закрыть глаза на то, что Кшиштоф был огромным, как медведь, поляком, а Тина – темпераментной сицилийкой, они почти напоминали отца и дочь.

Сабину совсем не удивило, что двое седовласых мужчин в темных костюмах тоже участвовали в этой кризисной встрече. Поразительно схожие непроницаемым стоическим выражением лица, они стояли у стола ван Нистельроя с бейджами посетителей и, сложив руки за спиной, внимательно изучали расставленные полукругом стулья, два из которых по-прежнему оставались свободными.

Сабина коротко кивнула остальным и села. Марк бросил на нее молчаливый взгляд и указал глазами в сторону обоих мужчин.

Хоровиц расположился рядом с Сабиной. В прошлом году их не раз вызывали сюда в таком же составе. Чаще отчитывали, реже хвалили. И это несмотря на то, что они раскрывали запутанные дела, с которыми не справлялись другие группы.

– О чем речь? – выдавила Сабина, почти не разжимая губ.

– Не знаю, – прошептала Тина, сидевшая рядом с ней. – Но настроение не эйфорическое.

Сабина посмотрела на Снейдера. Он раздраженно поглядывал на свои наручные часы. Одна нога нетерпеливо стучала по полу. Не очень хороший знак, вероятно, он предпочел бы сейчас оказаться в каком-нибудь другом месте – например, в камере для допросов с опасным преступником.

– Хорошо… да, дорогая… – улыбнулся ван Нистельрой. – И не забудь полить орхидеи до конца недели… Мне пора закругляться.

Наконец он завершил разговор, сунул мобильный телефон в карман и огляделся. Выражение его угловатого рябого лица мгновенно изменилось. Он выглядел так, словно съел ядовитую кобру и теперь мучительно ее переваривал.

– Что ж, если можно, я начну, – сказал один из двух незнакомцев, но ван Нистельрой поднял руку:

– Мы еще не в полном составе.

Он взглянул на часы – десять ноль одна.

– Если речь пойдет об истории в БКА, которой я сейчас занимаюсь, то все это сборище напрасно, – хмуро заявил Снейдер. – Я не могу и не хочу ничего говорить на данном этапе…

– Мартен, дело не в этом, – перебил его ван Нистельрой.

Снейдер поднял бровь, затем наклонился вперед и уперся локтями в колени.

– Oude Schijtkerel^[4], – выругался он, и Сабине даже не хотелось знать, что это означает. Он достал из кармана пиджака свой футляр и воткнул длинные акупунктурные иглы в татуированные метки на тыльной стороне ладони. Пока они ждали, он покручивал иглы.

Наконец дверь открылась, и вошли двое мужчин, которых Сабина знала по многочисленным выступлениям и приемам в БКА, к тому же их фотографии висели в холле рядом с портретом ван Нистельроя: Фридрих Дромайер, вице-президент БКА, и Ион Эйса, третий президент. Для Сабины это стало полной неожиданностью.

Она общалась с Дромайером лично всего однажды, и тот разговор, состоявшийся два месяца назад, навсегда запечатлелся в ее памяти. Солидный возраст – ему было шестьдесят пять лет, – высокий рост, седые волосы, хриплый голос с кашлем курильщика и глубокий уродливый шрам через весь лоб от старого огнестрельного ранения. В общем, довольно зловещий вид. Ему дали прозвище Железный Кулак, и не только из-за его непреклонности. Он носил протез правой кисти. Вообще с подобным физическим недостатком ему бы никогда не доверили такой престижный пост, как вице-президент БКА. Но Дромайер был исключительным человеком, который уже много лет доказывал, что держит все под жестким контролем. Настоящий железный кулак.

Ион Эйса был полной его противоположностью. Привлекательный карьерист лет сорока, своего рода рок-звезда БКА, на которого в коридорах главного здания засматривались многие коллеги-женщины.

После того как Дромайер и Эйса заняли места на двух последних свободных стульях, ван Нистельрой уселся за свой стол.

– Оба господина – представители Федеральной разведывательной службы. На этом совещании они останутся анонимными.

«И будут стоять». Сабина прищурилась и посмотрела на Хоровица. Он бросил на нее многозначительный взгляд. «Значит, из БНД^[5]. Он почти угадал».

– Позавчера, в понедельник 21 мая, во второй половине дня было совершено нападение на немецкое посольство в Осло, – взял слово один из двух агентов секретной службы.

В кабинете мгновенно воцарилась тишина, лишь гудел кондиционер. Сабина вглядывалась в изумленные лица. Она ничего не слышала об этом в новостях, и остальные, видимо, тоже. Очевидно, Норвегия и Германия пока запретили публиковать эту информацию.

– Убиты посол Германии и начальник службы безопасности, – продолжил мужчина. – Политический мотив мы исключаем.

– Преступника поймали? – спросил Хоровиц.

– Нет, поэтому мы здесь.

Плохие новости. Министерство иностранных дел Германии имело множество консульств для немецких граждан в разных городах мира, но только одно посольство на страну.

Убийство двух таких высокопоставленных немцев на чужой территории было делом деликатным, тем более что Норвегия даже не член ЕС.

– Немез, вы вообще слушаете? – спросил ван Нистельрой.

– Я вся внимание. – Она подняла глаза. – Если не ошибаюсь, нашего посла в Осло звали Карин фон Тун.

– Катарина фон Тун, – поправил ее ван Нистельрой.

– Выскочка, – прошипела Тина.

В обычной ситуации Сабина пихнула бы ее локтем в бок, но, учитывая строгие мины ван Нистельроя, Эйсы и Дромайера, решила сдержаться.

– Правильно, – снова подхватил тему агент секретной службы. – Доктор Катарина фон Тун имела высшее экономическое и политологическое образование, прошла годичное обучение в Академии Берлин-Тегель и была на дипломатической службе в высших рангах. Она владела четырьмя иностранными языками, работала в немецком консульстве в Гётеборге в Швеции, а затем почти два года представляла Германию в Осло. В следующем году ее должны были перевести в Берлин.

– Замужем? – спросил Хоровиц.

– Из-за постоянных переездов процент разводов среди дипломатов высок. Дипломатические семьи не пускают корни, лишь немногие это выдерживают, – объяснил агент БНД. – Нет, у Катарины фон Тун не было ни мужа, ни детей, ей было пятьдесят, она жила работой и…

– Стоп! – перебил его Снейдер. – Мы говорим только о после и не упоминаем начальника службы безопасности. Мы ведь не знаем, была ли целью покушения она? Может быть, он?

У агента БНД напряглись мышцы лица.

– Нет, не знаем.

– Возможно, один из них стал просто сопутствующей потерей, – продолжил Снейдер, – а может быть, целью были оба.

Агент БНД кивнул.

– Давайте посмотрим записи камеры видеонаблюдения.

Второй мужчина передал ван Нистельрою флешку, и тот вставил ее в боковую панель своего монитора. Затем развернул экран так, чтобы все могли его видеть, и запустил видеозапись. На мониторе появилось серое зернистое изображение вестибюля посольства – вид сверху, – камера ежесекундно поворачивалась на несколько градусов.

– Черно-белое – и такого качества? Вы серьезно? – вырвалось у Снейдера. – Маленькие племянницы Немез на свои мобильные телефоны лучше снимают.

– Давай просто посмотрим, Мартен, – прорычал ван Нистельрой. – Мы не обязаны давать этому фильму «Оскар».

Все подались вперед и молча уставились на монитор. По крайней мере, звук был хороший. Цифровое табло в нижней части экрана показывало 16:05:40, продолжая отсчитывать секунды. Пожилая седая дама, которую было видно только сверху, как раз вошла в вестибюль и поставила свою сумочку на транспортер рентгеновского сканера…

Глава 9

Сумка исчезла за черной шторкой сканера и спустя полминуты появилась с другой стороны.

– Пожалуйста, пройдите сюда, – сказала по-немецки сотрудница службы безопасности уже, наверное, в сотый раз за день. «Сегодня творится настоящий ад», – устало подумала она.

Женщина неуверенно прошла через сканер персонального досмотра. Ничего не запищало. На другой стороне она снова взяла сумочку в руки.

Сотрудник за сканером указал на монитор:

– Что у вас там?

Женщина достала бумажный пакет.

– Монеты, я собиралась в банк, но он уже закрыт, – ответила она по-английски с норвежским акцентом.

– Это немецкое посольство, – обратилась к ней сотрудница службы безопасности тоже на английском, ее голос звучал все четче и громче, – мы не меняем деньги.

– Я знаю, но я также хотела бы поговорить с секретарем посольства. Моя дочь сегодня…

– Хорошо, проходите и зарегистрируйтесь в окне номер два.

Дама пошла дальше, а мужчина за ней поставил на ленту транспортера свой чемодан, положил наручные часы и мобильный телефон.

Пожилая дама остановилась посреди зала, потерянно оглядываясь по сторонам. Тут по лестнице с верхнего этажа начали спускаться десятка два детей. Уровень шума сразу же подскочил, хотя оба учителя пытались сдерживать десятилетних учеников. Еще один класс стоял перед исторической доской на первом этаже и изучал самые важные даты в истории немецко-норвежских отношений.

Понедельник 21 мая был днем открытых дверей в посольстве, и многие школы воспользовались этим, чтобы перед каникулами сводить учеников на экскурсию по учреждению. К тому же у окошек ждали многочисленные другие посетители с более повседневными вопросами.

Пожилая дама лавировала между детьми и рылась в сумочке, когда один из мальчиков случайно налетел на нее. Она пошатнулась, но устояла на ногах. Правда, не смогла предотвратить того, что бумажный пакет с монетами, который она все еще держала в руках, порвался и шлепнулся на пол. Сотни пяти– и десятикронных монет посыпались на землю, запрыгали по мраморным плитам и покатились во все стороны. Дети, в том числе и те, кто стоял перед доской, тут же бросились за монетами через весь зал.

– Прошу соблюдать тишину! – крикнула сотрудница службы безопасности, отходя от сканера. – Все в порядке. Оставайтесь на своих местах.