Единение (страница 2)
А звездолет я назову именем доченьки моей любимой в надежде на то, что она жива. Да, так и поступлю. Вхожу в меню учета транспортных средств станции и вбиваю новое имя пристыкованного звездолета – «Лиара». Будет корабль у меня девочкой. Задаю себя капитаном, указываю особый статус, при котором инструкции не действуют. Это для того, чтобы не было необходимости подтверждать допуск, а то сгорит вычислитель от моего жетона, выданного на триста лет позже, чем его базы данных предполагают.
Вот и хорошо… Я включаю воспроизведение перехваченных записей и поначалу не слышу ничего сверхъестественного. Обычные переговоры транспортников, запросы на проезд, на заправку. Звучит все как историческая запись, конечно. Так бывало очень давно, когда химаны еще жили двумя расами и назывались совершенно иначе.
– Мясо только мелкое, десять голов, – слышу я, и становится мне не по себе.
Я ведь наставник кхраага, а мясом те называли строго определенных существ. Наверное, поэтому я сейчас думаю совсем не о животных. Но тут уже ничего не поделаешь, привык я к такому восприятию, поэтому надо будет посмотреть своими глазами, чтобы убедиться в том, что одичавшие химаны не едят себе подобных. Да, надо в этом обязательно убедиться!
Такая работа Предстоит мне, конечно, месяц скуки. Минус того, что Синицыны – это почти Винокуровы, как куратор говорит. Поэтому забабахают меня далеко-далеко. Ну и учитывая мой внешний вид, который я менять не захотел, хотя предлагали. Саша, в честь которого меня и назвали, изменил себя, став человеком по расе, а мне моя зубастость нравится. Мамочке его, кстати, тоже. Она нас с сестренкой спасла, потому было бы нечестно меняться. Так вот, учитывая мою зубастость и банальную логику, приходим к выводу о возможном месте практики. Выпуск уж был, но перед службой у нас традиционная практика, а потом уже распределение по подразделениям, хотя учитывая, как в мою сторону тетя Маша посматривает, тут тоже сюрпризы будут сильно вряд ли. Поэтому иду я сейчас по коридору в сторону кабинета дяди Вити, вполне уже ожидая того, что мне предстоит. Дядя Витя Винокуров командует флотом Человечества. Единственные мы среди Разумных, сохраняющие мощный боевой флот. Традиция такая, ну и сам Флот полон традиций и инструкций, хотя последние годы тихо стало. Как на грани эпох разобрались с остатками расы Лин – это одичавшие древние – так и утихло все. Патрулируют «устье» закрытой вселенной, из которой больше никто не появляется давно уже, да и все. Квазиживые кхрааги по службам и планетам разбросаны, их едва осознавшими себя глупые дикие на произвол судьбы бросили, но наши, конечно же, не оставили. Я, кстати, не единственный зубастый. И сестренка такая, и мама, да еще обнаруженные дети и яйца уже и в школу ходят. Но все равно мы все – Человечество, которое от расы не зависит, потому что мы все разумные. Иду, отмахивая традиционное приветствие. Здороваюсь с офицерами, среди которых и иллиане, и аилин, и люди, и ка-энин. Это норма, на самом деле, на Главной Базе кого только нет. Десантная группа квазиживых куда-то слаженно топает, а вон экскурсия – детей привезли боевые корабли показать. Я же спокойно вхожу в подъемник, который сам знает, куда мне надо. Разум Главной Базы все знает, а без дела шатающихся здесь просто не может быть. Подъемник возносит меня на командный уровень, где меня и ждут. Сейчас посмотрим, прав ли я в своих построениях или нет. Десять лет назад, когда шестая эпоха началась, выяснилось, что наставник дяди Саши жив. Вот с тех пор его и ищут, но новые друзья не сообщили, куда именно его забросили, а только «в начало начал». Так что искать можно хоть всю жизнь. Тоже цель, почему бы и нет. Изображение наставника Варамли известно каждому, но я, честно говоря, не верю в то, что его найти удастся, мало ли «где» и «когда» то самое начало начал… Стоп, мне сюда. – Товарищ адмирал! Лейтенант Синицын! Представляюсь… – традиционный доклад звучит музыкой, думать мне совершенно не мешая. – Д’Бол Синицын, – констатирует знающий меня как облупленного дядя Витя. – Маша чувствует в отношении тебя что-то необычное, поэтому поступим так: практика у тебя будет патрулем в «устье», а место службы – группа Контакта. Вопросы? – Вопросов нет, – по традиции отвечаю я, поставив себе плюсик. Не ошибся я: сначала мне грозит очень скучный месяц, а потом уже интересная работа. В группе Контакта хоть какое-то движение, в отличие от других служб, так что не заскучаешь. А пока товарищ адмирал меня напутствует, выдавая допуск-индивидуалку, что удивляет, конечно. Юный лейтенант, только-только после Академии, и вдруг самостоятельное управление. Звездолет наверняка маленький, но личный, а это очень серьезно. Можно сказать, подсластили пилюлю. – Звездолет у тебя пока безымянный, сам назовешь, – предлагает мне дядя Витя. – А можно «Верой» назвать? – тихо интересуюсь я. Это не совсем правильно, именами у нас крайне редко корабли называются, но это же мама. При рождении у нее другое имя было, ну так то при рождении… Я вижу задумчивость адмирала, затем он улыбается. Он меня очень хорошо, на самом деле, понимает, потому что такое отношение к маме – обычное в нашей семье дело. А Синицыны и Винокуровы – это, почитай, одна семья. – Регистрация, – сообщает дядя Витя свое решение. – Бортовой три девятки два нуля сорок шесть, присвоить наименование «Вера». Командир – Д’Бол Синицын, подчинение – группа Контакта, Гармония. – Регистрация завершена, – отвечает ему разум Главной Базы. – Бортовой три девятки два нуля сорок шесть, наименование «Вера». Наложений нет. Это значит, что нет других звездолетов с таким же именем, что очень хорошо, потому что название корабля – штука уникальная. Сейчас мне последние инструкции выдадут, и отправлюсь я скучать в Пространстве, потому что заняться у «горловины» или «устья» совсем нечем. – У тебя сутки отдыха, – информирует меня дядя Витя. – Побудь с мамой, это важно. Возьми кристалл синтезатора, потому что у тебя там все новое, муха не…
Любит он такие словечки, но он прав, а то я мог и забыть. Все-таки тепло семьи и забота – это очень важно, о чем дядя Витя напоминает мне даже сейчас. Поблажек мне, понятно, не будет, но он все равно заботится… ну а я прощаюсь, отправляясь… К звездолету своему новому я отправляюсь. Надо хотя бы осмотреться да произвести начальную настройку. Может, и домой на нем полечу, похвастаюсь заодно.
Есть во мне что-то подростковое еще, есть, как будто и не вырос. Но дядя Витя, по-моему, все учитывает, а родители и так знают. Именно поэтому я сейчас спешу к своему новому звездолету, параллельно запрашивая с коммуникатора его параметры. Кое-что мне кажется странным, когда я ответ получаю. Во-первых, это разведчик. Причем разведчик скоростной, а такое бывает редко. Пушка у него, кстати, есть, и системы защиты мощные. При этом даже собственный катер, хотя куда его там приткнули, даже не представляю себе.
«Звездолет оснащен мозгом типа А шестого класса, имеет вспомогательные мощности», – это вообще сказкой звучит, потому что мозги такого класса, насколько я помню, только на крейсера и выше ставили. Значит, уже необычный корабль. Но еще веселее то, что у него есть установка временного смещения. Это, кстати, метод Семенова – в случае экстренной ситуации скользнуть в прошлое. Курсант Семенов пять лет назад на экзамене по боевому искусству такой метод применил, до него до такого никто не додумался, отсюда и название метода.
Вот и моя ласточка, моя «Вера», в мамину честь названная. Увидев, как выглядит звездолет снаружи, через экраны галереи, я моментально в него влюбляюсь. Ну красиво же!
Вышибут меня теперь как не явившуюся на практику. Точно вышибут… И буду я напланетницей, не иначе. И опоздала же совсем ненамного, но этого оказалось достаточно – люк буквально перед носом закрылся. Не захотели практикантку ждать. Правильно, опоздала же. Что теперь будет, не представляю даже. Ведь чувствовала же я, что командир «Волопаса» меня с ходу невзлюбил, так нет, надеялась еще на что-то. Вот и получила…
Я врач… Ну, почти. Практика у меня перед защитой диплома, месяц на звездолете. Распределили на «Волопаса», а там командир, Вячеслав Игоревич, злой такой. Вот увидел меня и сразу невзлюбил. «Незачем экипаж расхолаживать», – сказал. Ну еще много чего. Так нет, решила же доказать! А рейсовый на кольце задержался, вот и опоздала я. Никто ничего даже слушать не захотел, просто закрыли люк перед носом, и все… Вон он, маневрирует в очереди на выход из Базы.
Прижавшись спиной к стенке у самого люка, плачу. Постороннему человеку не видно, что я плачу, меня только уши выдают, но с ними ничего не сделаешь. Правда, ходящим вокруг разумным не до моих прижавшихся к голове ушей, они делом заняты, а я просто не знаю, что теперь будет. Кажется, рушится моя мечта, доказывая папину правоту. Он так и сказал, что я слишком красивая для Пространства. Наверное, оттого и все мои беды – видят красоту и неспособны воспринять ум.
– Что с тобой? – вдруг слышу я мужской голос совсем рядом. – Что случилось?
Тревога искренняя в этом голосе звучит, и я поднимаю голову. Передо мной стоит кхрааг, их еще «зубастиками» называют. Он смотрит на меня… Как-то по-особенному смотрит, но мне просто спрятаться хочется. Одет зубастик в комбинезон флотский, с отметками командира корабля и шевронами лейтенанта. Значит, недавно из Академии, почти как я. Почти, потому что он закончил, а я еще нет. Вот, тянет портативный анализатор из кармана. Придется признаваться, а то он сейчас медслужбу на уши поставит, и будет стыдоба вообще на весь Флот.
– На корабль опоздала, – тихо отвечаю я ему. – На «Волопаса», а он…
– Пойдем, расскажешь, – зубастик мягко берет меня за руку, ведя в какой-то другой люк.
За люком коридор небольшой, две каюты и рубка. Дальше тоже коридор есть, но что там, я не вижу. Значит, звездолет или местный, или поисковый. На разведчиках экипажа почти нет, так что очень похоже. Но доктором на разведчике – это очень престижно, именно потому что нет экипажа, сюрпризы могут быть самые разные, поэтому они часто только Вэйгу обходятся.
– Присаживайся, – он почти силой усаживает меня на диван небольшой прямо в рубке. – Рассказывай. «Вера»! Расконсервировать системы, – командует зубастик явно только что полученному звездолету.
– Производится расконсервация систем, – отвечает ему звездолет приятным женским голосом. Это значит, что разум осознавший себя, иначе бы голос был без обертонов вообще.
– Я… – я не знаю с чего начать, а потом просто вываливаю ему и о Вячеславе Игоревиче, и о том, что задержали рейсовый у кольца, и о том, что выгонят. – А он просто люк закрыл перед носом, и все!
– Интересненько, – задумчиво тянет незнакомый пока командир звездолета. – Плакать заканчиваем и думаем, как исправить ситуацию.
– Да как тут исправишь… – всхлипываю я.
– Есть варианты, – хмыкает он. – Ты не в пустыне живешь. «Вера», запрос «Щиту» о причинах задержки у кольца рейсового.
– Запрос выполнен, – отвечает ему разум звездолета, а я просто замираю, забывая плакать.
– Дальше… Запрос адмиралу Винокурову разрешить Д’Болу Синицыну прибыть срочно, – продолжает он отдавать приказы, и вот тут до меня доходит: он для меня это делает.